Избранный

Глава 18

Лейла накрыла собой обнаженное, обмороженное тело Кора, отчаянно желая согреть его, вытащить из леса, накормить и напоить. Он еще жив? Как он смог прожить хоть час в таком состоянии, не то, что целый день? Дражайшая Дева-Летописеца, он не просто замерз до дрожи, его торс, руки и ноги застыли, он превратился в неподвижную статую, а покрытое бородой лицо было искажено от страданий.

— Нам нужно вытащить тебя отсюда, — сказала она нетерпеливо. — Ты можешь взять мою вену, а когда мы окажемся в безопасности, мы… я не знаю, мы поговорим с ними или…

Внезапно она вспомнила слова Вишеса о том, что Кор оставил ключ от ворот, когда бежал из Гробницы. Ведь это что-то да значило? Если бы он желал им вреда, требовал возмездия, то взял бы ключ с собой, верно? И Братство должно было знать это, должно принять как… оливковую ветвь… правда?

— Лейла. — Слабый голос Кора не терпел возражений. — Лейла, посмотри на меня…

Она покачала головой, отстранившись от него.

— Сейчас не время! Ты умрешь от холода…

— Ш-ш. — Его синий взгляд смягчился. — Ты здесь, и потому в моей душе разливается тепло. Мне большего не надо.

— Прошу, возьми мою вену? Умоляю…

— Все хорошо, я умру на твоих руках. Благословенная смерть, я ее не заслуживаю. — Вопреки всякой логике его посеревшие губы изогнулись в улыбке. — И я должен сказать тебе кое-что…

— Ты не умрешь. Я не позволю…

— Я люблю тебя.

В ее горле застряло дыхание.

— Что..?

В его предсмертной улыбке она увидела томление. Нет, скорее, это было поклонение.

— Всем своим черным и очерствевшим сердцем, я люблю тебя, моя женщина. Я не стою земли под твоими ногами, не заслуживаю вдыхать твой аромат, недостоин дара твоей крови, но я… я бесконечно благодарен за те перемены, что ты вызвала во мне. Ты спасла меня, и единственное, что сильнее моей любви — моя признательность к тебе.

Он говорил торопливо и на Древнем Языке, словно чувствовал, что время на исходе.

— Я обрел покой, и я люблю тебя, Лейла. — Кор протянул к ней обмороженную руку. Когда он погладил ее по щеке, Лейла охнула от того, насколько ледяной была его ладонь. — И сейчас я могу уйти…

— Нет, прошу…

— Я могу уйти.

Его улыбка будет преследовать ее до конца жизни: должно быть, Кор испытывал мучительную боль, и все же исходило от него некое умиротворение. Она же? Совсем наоборот. Не будет ей покоя. Если он выживет, то их ждет ужасное противостояние. Если умрет? Он заберет с собой часть ее души.

— Кор, умоляю…

— Так будет лучше.

— Нет, нет, не будет, не оставляй меня…

— Ты отпустишь меня. — Его голос стал строгим. — Ты уйдешь с гордо поднятой головой, зная, что тебя обожали и почитали, пусть и такой как я. Ты отпустишь меня и проживешь долгую жизнь со своими детьми, встретишь достойного мужчину.

— Не говори так! — Лейла нетерпеливо стерла слезы с лица. — Мы все исправим.

— Нет, это невозможно. Ты должна отпустить меня, и уйти из этого леса, очиститься от греха, который я навлек на тебя. Лейла, вина только на мне. Ты не сделала ничего плохого, и ты должна знать, что тебе будет лучше и безопасней без меня.

Она снова наклонилась к нему и смахнула спутанные волосы с его лба. Вспоминая гнев Куина и проблему с детьми, его словам было сложно возразить. Кор умирал, и она умирала вместе с ним, но было невозможно отрицать тот хаос, что мужчина внес в ее жизнь.

— Поклянись, что будешь жить дальше, — потребовал он. — Я не обрету покой, если ты не поклянешься.

Лейла закрыла лицо руками.

— Я разрываюсь надвое.

— Нет, нет, это счастливая ночь. Я так давно хотел рассказать тебе правду, но время было неподходящим. Сначала потому что я отрицал свои чувства, потом потому что противился им и прогнал тебя. Сейчас я покидаю свое бренное тело, я обретаю свободу… но, что более важно, ты тоже. Лейла, любовь моя, нам не суждено быть вместе. Но у тебя все может быть хорошо. Братство простит тебя, это справедливые и благородные мужи, они знают, что я — зло, но в тебе зла нет. Ты станешь хорошей мамэн своим детям, как это было предназначено, и ты встретишь достойного мужчину, обещаю. Я — препятствие в твоей истинной судьбе, которое нужно преодолеть и оставить позади. Любовь моя, ты справишься, а я буду наблюдать за тобой с небес.

Лейла хотела что-то сказать, но потом он закашлялся, застонал и содрогнулся всем телом.

— Кор?

Он сделал глубокий вдох, и его веки опустились.

— Я люблю тебя…

Когда его голос затих, казалось, словно жизненная сила покинула его тело, энергия иссякла.

Когда его голова упала на снег, Лейла только тогда заметила, что он поднял ее. Кор сделал еще несколько судорожных вздохов, а потом свет в его глазах угас еще больше.

Но он был умиротворен. Казалось…

Треснувшая ветка прямо перед ней заставила ее вскинуть голову, и она пораженно охнула.

Прямо перед ними, приняв устойчивую позу и с пистолетом в руке… стоял Брат Вишес.

А его лицо было настолько бесчувственным и собранным, что он казался палачом в маске.

***

Кора словно накрыло водой. И без того слабое состояние под действием холода и стихии ухудшилось настолько, что казалось, чтобы оставаться в сознании, он должен был плыть к ненадежной поверхности против сильного течения… и надолго его не хватит. Было чрезвычайно важно передать Лейле это послание, но как только слова были сказаны, он быстро обмяк.

О, ее безупречное лицо. Ее красивое лицо.

Он радовался от того, что ни разу не взял ее тело. Это было бы эгоистично с его стороны, потому что подобная страсть запятнала бы ее до конца жизни. Уж лучше она достанется непорочной тому мужчине, который сделает ее своей во всех смыслах.

Но, Дражайшая Дева-Летописеца, подобные мысли убивали его.

Однако, увы, он любил ее достаточно сильно, чтобы отпустить и пожелать всего самого лучшего, что может предложить ей жизнь… и это самый благородный поступок в его жизни.

И, возможно, единственный.

— Я люблю тебя, — прошептал Кор.

Он хотел сказать громче, но легкие с трудом набирали кислород… и посему, чтобы сохранить крупицы силы и продлить свое время подле нее, он замолчал и был рад просто смотреть на свою Избранную. Забавно, как он смешал ее появление в лесу с воспоминанием из детства, его воспаленное сознание вплело её образ и сделало Лейлу его спасительницей в том ужасном мгновении прошлого.

С другой стороны, шла ли речь о настоящей жизни или фантазии, Лейла была его богиней, его чудом… воистину, его спасительницей, пусть он и не переживет этой ночи. И ему посчастливилось умереть…

В мгновение, когда она перевела взгляд с него на что-то, что вспугнуло ее, даже повергло в ужас, инстинкты связанного мужчины придали ему сил, его тело приготовилось обороняться и защищать свою женщину от любой угрозы, даже если речь шла о безобидном, пугливом олене.

Но таков был предел его реакции, инстинкты требовали ответа от тела, которое более не способно было к движению. Но Кор смог слегка наклонить голову и переместить взгляд.

Чтобы увидеть своего палача… если, конечно, природа не опередит Брата Вишеса. И, учитывая пистолет в его руке, шансы были невелики.

Краем глаза он увидел, как Лейла вскинула руки, поднимаясь на ноги.

— Вишес, прошу, не делай…

Кор снова обрел голос.

— Не на ее глазах. Если есть в тебе благородство, не делай этого у нее на глазах. Отошли ее, а потом казни меня.

Лейла рухнула перед ним и широко раскинула руки. Защищая.

— Он — хороший мужчина. Прошу, умоляю тебя…

С громадным усилием и болью, от которой он едва не лишился сознания, Кор извернулся, чтобы встретить алмазный взгляд брата, и пока они смотрели друг другу в глаза, Лейла продолжала вымаливать его жизнь, которая не стоила спасения.

— Любовь моя, остановись, — сказал ей Кор. — И оставь нас. Я обрел покой, и он сделает то, что принесет мир Братству. Я виновен в измене, а это сотрет мою грязь из твоей и их жизней. Моя смерть освободит тебя, любовь моя. Прими сей дар судьбы нам обоим.

Лейла снова вытерла слезы на щеках.

— Умоляю, Вишес. Ты сказал, что понял меня. Ты сказал, что…

— Только не у нее на глазах, — потребовал Кор. — Последняя просьба смертника. Докажи, что ты лучше меня.

Голос Вишеса звучал подобно грому на фоне ослабленных слов Кора:

— Говнюк, я и так знаю, что лучше тебя. — Брат посмотрел на Лейлу. — Уходи отсюда. Немедленно.

— Вишес, умоляю тебя…

— Лейла. Я не стану просить дважды. Ты знаешь, чего можешь лишиться, подумай о своих детях. В настоящий момент у тебя достаточно проблем и без него.

Кор закрыл глаза, охваченный печалью.

— Прости меня, любовь моя. За то, что втянул тебя в это.

В его жизни всего две женщины имели значение: мамэн, покинувшая Кора после рождения… и его Избранная, которой он принес слишком много страданий.

Как выяснилось, он навлек проклятье на них обеих.

— Вишес, умоляю, — рыдала Лейла. — Ты сказал мне, что он не зло. Ты сказал…

— Я солгал, — пробормотал Вишес. — Солгал, черт возьми. Поэтому уходи. Сейчас же.