Избранный

Глава 54

Бывают в жизни моменты, когда ты попадаешь в автокатастрофу, не будучи при этом за рулем. На дороге. В принципе в каком-либо транспортном средстве.

Когда с губ Лейлы сорвались те слова и попали в его мозг, Тор ощутил головокружительное чувство потери контроля, а потом, да, шок от столкновения, когда он осознал, что именно она сказала. Да, она говорила серьезно. Да… она все еще смотрела ему в глаза.

Он — твой гребаный брат.

— Ты лжешь, — выдохнул Тор.

— Не лгу. Так сказано в библиотеке Святилища. Убедись сам.

— Я читал свою книгу. Там нет упоминаний о брате…

— Это в томе твоего отца. Кор — урожденный сын Брата Черного Кинжала Харма. Как и ты.

Тор, запинаясь, подошел к старому дивану перед незатопленным очагом и рухнул на твердые подушки.

— Нет.

— Как я сказала, поднимись туда и убедись лично. А потом осознай тот факт, что ты не просто нарушаешь прямой указ Рофа, ты также собираешься убить своего ближайшего родственника.

Тормент не знал, сколько так просидел. Он был слишком занят, копаясь в прошлом, том, что было до переезда в Новый Свет, в поисках какого-нибудь отрывка или знака, намека… чего-нибудь.

— Почему мне неизвестно об этом? — Он покачал головой. — Как подобное могло остаться в секрете?

— Мамэн отказалась от Кора сразу после его рождения. Его отец — твой отец — тоже.

— Из-за его губы.

— Да. Насколько я поняла, он жил с няней, которой был ненавистен один его вид, и она ужасно обращалась с ним вплоть до того дня, когда бросила. — Повисла пауза. Потом: — Он сказал, что она держала его на цепи возле их дома. Как собаку.

Тор закрыл глаза.

И, словно Лейла почувствовала перемену в нем, ее голос стал менее резким, не таким злым.

— Он не знает о тебе. Насколько мне известно, никто об этом не знает.

Тор посмотрел на нее.

— Ты скрываешь это от него?

— Нет, он в курсе, что у меня есть информация. Но говорит, что не хочет ничего знать. Это не изменит его прошлого и никак не повлияет на будущее.

— Это… это не меняет его поступков.

— Нет, но я надеюсь, это повлияет на то, что сделаешь ты.

Тор замолк. И когда он уставился в одну точку, было сложно распределить свои чувства на ровные стопки, вроде шока, печали, гнева, горя. Черт, а шок вообще можно назвать эмоцией? И, блин, он в принципе не понимал, почему испытывал хоть что-то.

У них с Хармом не было близких отношений в духе отец/сын, тогда почему на него так повлияла новость о том, что у мужчины был еще один сын? Да и сам Кор? О какой связи может быть речь?

Никакой, не считая его права убить ублюдка.

Которое, Лейла была права, сейчас аннулировано.

Подняв голову, Тор сосредоточился на Избранной. Лейла стояла возле двери и смотрела на него, ее лицо было сдержанным, как на портрете, но глаза все еще блестели после их спора.

Схватки не на жизнь, а на смерть.

— Прости, — сказал он отстраненно. — За то, что произошло между нами.

Лейла резко качнула головой.

— Я не стану извиняться за то, кого я люблю. На самом деле я благодарна, что такова моя судьба. Если бы я полюбила другого, то не стала бы такой сильной под действием обстоятельств… и нет ничего плохого в том, чтобы познать себя и свою силу.

Аминь, подумал он.

— Тор, ты поступишь правильно, — сказала Избранная. — Слышишь меня? Ты сделаешь правильный выбор, и ты убедишься, что Кору не будет причинен вред.

— Я не могу отвечать за весь мир.

— Нет, но ты можешь отвечать за себя. Именно этот урок я недавно усвоила.

***

Лейла сразу же вернулась на ранчо. И войдя в дом через раздвижную дверь, она закрылась внутри и прислушалась. Кор еще не вернулся, и это к лучшему. Не нужно ему знать, что она поняла, кто именно стрелял в него, или что она защищала его перед Братом.

А также о том факте, что она раскрыла информацию о его отце.

Дражайшая Дева… эм, Озабоченный Лэсситер… она надеялась, что Тор будет держать рот на замке. Но она сделала все необходимое, чтобы заставить Брата прекратить боевые действия.

Мужчина, познавший боль от потери своей шеллан и нерожденного ребенка, не станет убивать родного брата. Просто не сможет.

Спустившись в подвал, Лейла направилась в ванную, желая принять душ. Но она застыла, увидев свое отражение в зеркале над раковиной. Она все еще была в мантии Избранной, которую надела после ухода Кора, белые складки были знакомы ей как ее собственное тело, волосы.

Потянувшись к поясу, она развязала узел и скинула с плеч и рук тяжелую ткань.

Держа перед собой мантию, Лейла подумала о долгих годах, что носила эту форму. Даже после того, как Фьюри освободил их, она продолжала носить мантии на постоянной основе. Удобные, в них было легко передвигаться, и также они успокаивали душу — так ребенок цепляется за свою детскую игрушку или плед.

Мантия также являла собой символ.

Не прошлого расы, а ее собственного.

Лейла аккуратно и с уважением свернула полотно. А потом положила на мраморную поверхность и отступила назад.

Она понимала, что больше никогда не наденет мантию Избранной. Да, будут в ее жизни другие одежды, напоминающие мантии — длинные платья, плащи в пол, даже покрывало, если закутаться в него целиком.

Но она не Избранная более, и не потому, что Дева-Летописеца прекратила свое существование.

Дело в том, что когда живешь в служении другому, когда всю твою жизнь определяет чужая воля… невозможно вернуться к прежнему укладу, если хоть раз почувствуешь, кто ты есть на самом деле.

Она была мамэн. Она была любимой женщиной своего мужчины. Она была гордой, сильной женщиной, женщиной, которая отличала добро от зла, знала, где свой, а где — чужой, понимала, что есть «хорошо», а что — «плохо». Она родила двух малышей и только что, в открытую, дала отпор Брату. Она выступит против Короля, если потребуется. Она могла ошибаться время от времени, сбиться с пути.

Но она выживет. Ведь сильные всегда выживают.

Посмотрев в свои глаза, отражающиеся в зеркале, Лейла, казалось, впервые за все время увидела свое лицо. Долгие годы она прожила в Святилище, ожидая, что ее призовут исполнить роль эроса, ее существование было предопределено с самого начала и, тем не менее, в нем отсутствовал фундамент — ведь у них не было Праймейла. А потом, когда ей и ее сестрам даровали свободу, она неуверенным шагом познавала современный мир, спотыкалась и падала. Она пережила отчаяние жаждущего периода с Куином, потом долгое беспокойство, пока малыши росли в ней…. и ее жизнь в то время была расколота на две части из-за Кора. А после? Она чуть не умерла при родах, а сейчас страдала, оказавшись в разлуке со своей семьей…и от скорого расставания с Кором.

И все же, она жива, она здесь. Смотрит на себя в зеркало.

И впервые за все время она уважает ту, что видит в отражении.

Поклонившись себе, она сказала тихо:

— Я рада познакомиться с тобой.