Избранный

Глава 34

Стоя во французском кабинете Рофа и слушая несусветную хрень про Кора и его помилование, Тор сказал себе, что не станет устраивать сцен. Он сохранит невозмутимую, никаких-вопросов-шеф физиономию, будет кивать в нужных местах, может, пару раз пожмет плечами.

Словно решение Рофа отпустить на свободу отъявленного преступника после того, как засранец поцеловал его кольцо, — сущий пустяк. Никаких проблем. Каждый день с таким сталкиваемся.

О, и да, разумеется, собрать Шайку Ублюдков с той же целью — абсолютно здравая мысль. Да, по отдельности, ведь это существенно снижает все риски.

Ведь Кор и его парни не устроят организованное нападение.

Что вы. Зачем им это? Незачем.

— … все, я подчеркиваю, абсолютно все, — Роф снова повернулся к Тору, а затем посмотрел на Куина. — Все должны поддержать мое решение. После присяги Ублюдки свалят в Старый Свет, и мы, наконец, закроем эту тему.

На самом деле, думал Тор, наверное, ему стоит засунуть в рот дуло пистолета. Прямо сейчас. Более эффективно, чем ждать, когда мозг взорвется из-за решения Короля, на котором красными буквами написано «ТУПАЯ ЗАТЕЯ».

Когда Роф замолк, в комнате повисла тишина… указывающая на то, что кое-кто из них уперся рогом… и Тор посмотрел на Куина. Брат уткнулся взглядом в пол так, будто изучал прочность полов под своими ботинками.

Тор посмотрел на Рофа. Король был чертовски серьезно настроен относительно своего бестолкового плана, его подбородок был напряжен, а вокруг витала аура «не суйся — убью».

И да, хотя остальным братьям не пришлось по нраву его решение, они выполнят приказ, не потому, что были слабаками, а потому что понимали, что Роф не отступит … и они серьезно относились к своим обязанностям личной стражи Короля.

Поэтому они из кожи вон вылезут, чтобы сохранить ему жизнь.

Даже когда он направится в убежище, ожидая, что Шайка Ублюдков падет перед ним на одно колено, как толпа пресловутых человеческих женихов с предложением руки и сердца.

Проблема в том, что клятва бесчестного человека не стоит и гроша.

— Хорошо, — пробормотал Роф. — Я рад, что вы поддерживаете меня в этом вопросе.

Кто-то из Братьев кашлянул, кто-то — шаркнул ногами. Вишес снова закурил, а Бутч достал огромное распятье, потирая символ веры большим и указательным пальцами. Словно мысленно молился.

Умный парень.

А потом, как ни в чем не бывало, Роф переключился на обсуждение банальностей, вроде графика дежурств, даты следующей поставки оружия, а также успехов по части учебной программы.

— Сейчас о снежной буре. — Роф покачал головой. — На улице просто ад. Эту ночь отменяем. Из-за снегопада отменили занятия и все такое.

Раздался согласный хор. А потом пришло время расходиться.

Тор хотел первым покинуть кабинет, гнев душил его, но он сдержался, затесавшись в середине процессии, как всегда. Он молчал, потому что не доверял себе в достаточной степени, чтобы открыть рот, но сделал вид, что ему не наплевать на дальнейшие планы своих братьев.

Турнир в бильярд. Покер. Выпивка. Вся вкусовая линейка мороженого «MYO».

Последнее заказал Рейдж.

Тор ждал… и дождался.

Куин вышел из кабинета последним, и парень выглядел как профессиональный рестлер в поисках ринга. И Тор, встав рядом с ним, шагнул перед парнем так, чтобы они столкнулись плечами.

Когда Куин поднял взгляд, Тор жестко посмотрел в его разноцветные глаза. А потом тихо сказал:

— В гараже. Через десять минут.

Куин удивленно вскинул брови. Но парень быстро оправился.

Едва заметно кивнул.

А потом они пошли разными дорогами.

***

А ниже по коридору от всеобщей «радости», накрывшей кабинет Рофа, Трэз очнулся в своей спальне и по опыту знал, что не стоило совершать резких движений или обнадеживать себя тем, что буря в желудке стихла. Настоящая проверка будет, когда он попытается сесть, а проведя двенадцать часов в полуобморочном состоянии и чувствуя себя как сбитое фурой животное, он не торопился испытать судьбу и перейти в вертикальную плоскость.

Но нельзя же оставаться в кровати вечно.

Медленно оторвав торс от матраса, он пытался не обращать внимания на реакцию тела и головы. Гадать на кофейной гуще о том, как все…

— Твою мать!

Трэз отшатнулся так резко, что ударился затылком об изголовье, благодаря чему во всех красках вспомнил, как именно провел этот день.

Кто-то сидел в его комнате, в кресле…

— Прикалываешься, что ли? — Выругавшись под нос, он потер затылок. — Серьезно? Нет, ты, блин, издеваешься надо мной?

Напротив него, словно отстойное пугало, расположились набитые одному Богу известно чем голубые джинсы, та футболка с концерта Нирваны, фланелевая хрень и найки. Голова «Лэсситера» была сделана из нейлонового мешка для картошки, черные и желтые волосы — высокие носки до колена, наверняка позаимствованных у Бутча, и пучки от швабры, крепившиеся на английские булавки.

А на шее? Написанная от руки табличка «Здесь был босс».

— Ублюдок.

Скинув ноги с кровати, Трэз дал сердцу возможность установить ритм ниже двухсот ударов в минуту, а потом пришло время для ванных процедур. Хорошие новости — мигрень осталась позади, молоточек у правого виска исчез, а желудок рычал, требуя еды.

Приняв душ, побрившись и нацепив свежую одежду, Трэз приготовился к выполнению своих обязанностей: то есть отправиться в «тЕнИ», проверить что-как.

Вместо этого он достал телефон и набрал брата. айЭм ответил после первого гудка.

— Как самочувствие? — спросил парень.

— Живой.

— Это хорошо.

— Ну и?

— «Ну и» что?

Когда Трэз не стал пояснять очевидное, айЭм выдохнул череду матов на букву «Б».

— Трэз, серьезно, забудь об этом.

— Ни за что. Ты наймешь эту женщину? Будь так добр.

Повисла долгая пауза… во время которой айЭм, должно быть, надеялся вопреки всякой логике, что Трэз прозреет. Но ему было плевать. Он готов ждать до посинения и собирался настоять на своем. Тэрэза получит место в «Сале».

— Ладно, — взбесился айЭм. — Я дам ей работу. Теперь счастлив?

Нет, ни капли.

— Да. Спасибо, дружище. Ты правильно поступаешь.

— Считаешь? Я вот сомневаюсь, что поощряя твое общение с этой женщиной, помогу кому-то из нас.

Трэз закрыл глаза, вспоминая губы Тэрэзы, ее вкус, запах, который пронесся по холодному воздуху до его носа… проникая в душу.

Приступ тошноты быстро прочистил его мысли.

— Со мной все будет в порядке. Я не потревожу ее.

— Ага. Верю.

Закончив разговор, Трэз уставился на чучело ангела в углу спальни.

— Лэсситер, — сказал он вслух и громко. — Брось, я знаю, ты где-то рядом.

Он ждал, что ангел появится в дверях. Выскочит из гардеробной. Выползет из-под кровати. Парень всегда был поблизости, хочешь ты этого или нет.

Он просидел впустую, чего и следовало ожидать. Десять минут и фиг-вам-а-не-ангел спустя, казалось логичным, что впервые в жизни, когда он хотел видеть ангела, ублюдок решил поиграть в прятки.

Накинув чистый пиджак, Трэз вышел из комнаты и снова достал телефон, направляясь к главной лестнице. Спускаясь на первый этаж, он набрал сообщение Хекс и удивился, когда мгновенно пришел ответ. Обычно в это время она пересчитывала алкоголь…

А. Точно. Снежная буря, клуб закрыт, на улицах ни души.

Спустившись в фойе, он пересек мозаичное изображение яблони в полном цвету, нацелившись на бильярдную… где собралось три четверти Братства, парни расхаживали с киями и алкоголем.

К нему подошел Бутч, и бывший коп выглядел на все сто, как и всегда.

— Присоединишься к нам? Пить будешь?

Прежде чем он успел ответить, из-за бара вышла Хекс.

— Да, я решила не открывать клуб. Вышибалы звонили, сказали, что по городу не проехать, у барменов та же беда. Девочек нет. Пришла только партия алкоголя, а еще ди-джей, и то потому, что парень перебрал вчера и заночевал в подсобке.

Трэз бросил Бутчу «нет, спасибо», а потом повернулся к Хекс.

— Не помню, чтобы мы хоть раз закрывались в ночь четверга.

— Все когда-то бывает впервые, причем в самый неожиданный момент.

— Снегопад настолько сильный?

— Сам убедись.

Она кивнула на одно из восьми окон от пола до потолка, и Трэз воспользовался возможностью отвязаться от разговора и начать с этого свое исчезновение — сначала из этого комнаты, потом — из особняка. Не то, чтобы он не любил Братьев. Просто в его сверхчувствительном состоянии после мигрени, микс смеха, болтовни, стука бильярдных шаров, Джи Коула[82] и Кендрика Ламара[83] — чересчур для него.

Выбрав ближайшее к арочному проему окно, он отодвинул штору и посмотрел на двор… точнее на то, что было видно. Снег сыпал с такой интенсивностью, что почти ничего не было видно за пределами двух футов от особняка, и, очевидно, он шел в таком темпе уже давно. В свете уличных ламп казалось, что на двор накинули огромный тяжелый брезент, очертания крыши Ямы, величественные сосны на горе, автомобили, припаркованные по ту сторону от фонтана, были покрыты футом того, что сыпалось с неба…

Трэз не сразу заметил фигуру, ведь было невозможно выделить белую мантию с поднятым капюшоном среди белого ландшафта. Но потом он заметил пробел в потоках ветра, вокруг фигуры кружил каскад снежинок.

Фигуры, которая смотрела на него.

Кровь тут же отлила от головы.

— Селена? — прошептал он. — Это…

— Неподходящее время года для подобной бури, — пробормотала Хекс возле него.

Трэз подскочил почти до потолка. А потом почти сразу же посмотрел в окно.

Фигура исчезла.

— Трэз?

В этот момент в вестибюле раздался звон. Трэз повернулся и выбежал из бильярдной, открыл тяжелую дверь и…

Избранная Лейла отпрянула, белый капюшон упал с ее светлых волос, а с белой мантии посыпался снег.

— Мне разрешено приходить сюда, — сказала она, вскинув руки так, словно на нее наставили пистолет. — Разрешено. Спроси у Короля.

Трэз обмяк и на мгновение закрыл глаза.

— Нет, да… нет, разумеется. Заходи.

Он отошел в сторону, не понимая, почему она оправдывается… и почему покинула особняк в такую погоду. Но не стал углубляться в размышления.

Он был слишком отвлечен, осознавая тот факт, что когда он увидел ее снаружи… то сразу принял за свою Селену, решил, что любимая вернулась к нему с того света.

А это — безумие. Клинический случай.

«Я вот сомневаюсь, что поощряя твое общение с этой женщиной, помогу кому-то из нас».

— О, заткнись… — пробормотал Трэз.

— Прошу прощения? — спросила Избранная Лейла.

— Черт, прости. — Он потер лицо. — Я говорю сам с собой.

Да, ведь он же не сходит с ума. Нет. Что вы.

Ради всего святого, ему нужно взять себя в руки прежде, чем он окончательно слетит с катушек.