Победная весна

6 апреля 1945 года войска 3-го Белорусского фронта начали штурм Кенигсберга. Безрассудство гитлеровских генералов, до последнего часа отклонявших условия капитуляции, привело к разрушению города.

Кенигсбергская группировка противника располагала крупными силами. Здесь было сосредоточено 10 дивизий, до 200 артиллерийских батарей, из которых не менее 150 — на главном направлении. Огневые средства концентрировались главным образом в 13 фортах, охватывающих город. С воздуха крепость прикрывали около 106 батарей зенитной артиллерии (856 орудий). На Земландском полуострове противник располагал 3 аэродромами, на которых базировалось до 170 истребителей.

Для поддержки наступления наземных войск наше командование привлекло крупные силы авиации (до 2400 самолетов). 7 апреля с 10 до 13 часов 30 минут по оборонительным сооружениям и войскам противника действовало около 250 бомбардировщиков фронтовой авиации. За 20 минут до подхода к цели дальних бомбардировщиков штурмовики, бомбардировщики и артиллерия фронта нанесли упреждающие удары по аэродромам. В блокировании их участвовало и несколько групп самолетов авиации дальнего действия.

В назначенный час с аэродромов Польши, Украины и Белоруссии вылетели группы дальних бомбардировщиков, чтобы ровно в 14.00 появиться над целью. К этому времени небо над Кенигсбергом было очищено от фашистских истребителей. И все равно около сотни советских истребителей прикрытия патрулировали в районе города. В дневном массированном налете приняло участие свыше 500 дальних бомбардировщиков, было сброшено около 4000 бомб, преимущественно большой мощности.

...Вражеская цитадель прикрыта сплошной завесой дыма и огня. Головные группы тяжелых машин с высоты 3000 метров обрушили свой груз на фортификационные сооружения и опорные пункты крепости, на огневые позиции, резервы и морские суда. В начале налета зенитная артиллерия противника еще пыталась обстреливать наши самолеты, но вскоре ее противодействие было окончательно подавлено. В связи с этим представитель Ставки Верховного Главнокомандования Главнокомандующий ВВС главный маршал авиации А. А. Новиков разрешил наносить удары с меньших высот — до 1000 метров. Это обеспечивало еще большую точность бомбометания. С целью безопасности группы самолетов эшелонировались в воздухе по высоте.

Одну из групп вел командир эскадрильи Алексей Пожидаев. В ее состав входил и самолет дважды Героя Советского Союза майора Василия Николаевича Осипова. Над самой целью произошел невероятный случай: в бомбардировщик угодила дефектная бомба, сброшенная с самолета группы, идущей выше. Она пробила крыло между фюзеляжем и мотором, разворотила бензобак. Пролетев несколько метров, бомба разорвалась. Один из моторов бомбардировщика сразу же остановился. Штурман Герой Советского Союза майор Глущенко, уже успевший сбросить груз по цели, подал команду на разворот. Самолет, развернувшись на 180 градусов, со снижением ушел от города. Осипов с присущим ему спокойствием перекрыл левую группу бензобаков, затем при помощи стартера запустил остановившийся мотор и благополучно посадил бомбардировщик на аэродром.

Дефектная бомба сделала в плоскости такую дыру, что наш великан Илья Федорович Пресняков без труда пролез сквозь нее во всем летном обмундировании.

— Ничего себе пробоинка! — сокрушенно покачал головой командир полка. Он расцеловал Осипова и добавил:

— Поздравляю тебя, Василий, со вторым рождением...

В результате четкого выполнения плана боевых действий противнику, оборонявшему Кенигсберг, был нанесен мощный удар. Важнейшие объекты — форты, доты и другие укрепления — были превращены в груды развалин, большинство огневых точек подавлено или уничтожено, управление войсками парализовано. Все это в значительной степени облегчило наступательные действия наших наземных войск. Необходимость повторной бомбардировки отпала.

10 апреля 1945 года личному составу 2-й гвардейской Севастопольской дивизии была объявлена благодарность. Всех участников боев представили к награждению медалью «За взятие Кенигсберга».

В те дни весна, словно предчувствуя нашу скорую победу, готовилась одеть землю в праздничный наряд. А война, развязанная Гитлером и его кликой, гигантскими шагами двигалась уже по Германии. Войска 1-го Белорусского фронта форсировали Одер и, захватив плацдарм в районе Кюстрина, вышли на подступы к ее столице. Теперь передний край на плацдарме проходил всего в 70 километрах от центра Берлина.

Ожесточенные бои шли не только на земле, но и в небе. Фашисты сражались с упорством обреченных, особенно на берлинском направлении. Сильно укрепленные Зееловские высоты, расположенные в 20–25 километрах за Одером, немецко-фашистское командование рассматривало как ключ к воротам Берлина. К этому рубежу оно стянуло крупные силы.

В систему противовоздушной обороны Берлина кроме развитой сети радиолокационных постов входила мощная группировка истребительной авиации. Непосредственно город защищала зенитная дивизия, насчитывавшая около 350 тяжелых и 250 легких орудий. Первостепенное внимание было уделено прикрытию важнейших опорных пунктов. Только ключевой узел обороны на Зееловских высотах прикрывался 11 батареями зенитной артиллерии.

...16 апреля в пять часов утра началось генеральное сражение Великой Отечественной войны — битва за Берлин. С аэродромов в воздух поднялось около 800 дальних бомбардировщиков. В период с 6 часов 07 минут до 6 часов 49 минут они нанесли массированные удары по опорным пунктам на подступах к городам Лечин, Лангзов, Вербиг, Зеелов, Фридерсдорф, Дельгелин.

При подходе к Зеелову экипажи увидели гигантский огненный ковер. Позиции противника заливал ослепительный свет 140 прожекторов.

В течение 42 минут дальние бомбардировщики волнами накатывались на оборонительные позиции врага, Тысячи тонн раскаленного металла обрушивали они на головы гитлеровцев. Сотни ракет освещали местность с воздуха. Ежеминутно над каждой целью находилось от трех до пяти самолетов. В ночном небе было очень тесно. От экипажей требовалась исключительная осмотрительность, чтобы избежать столкновения со своими самолетами.

На рассвете, пересекая линию фронта в обратном направлении, мы наблюдали, как в сторону противника волна за волной шла фронтовая авиация. Над полыхающей землей проносились штурмовики, повыше со своим смертоносным грузом шли пикирующие бомбардировщики, а над ними в синеве неба барражировали краснозвездные истребители, готовые в любой момент вступить в бой.

На свою базу возвращались в радостном настроении, удовлетворенные успешными действиями всех родов войск. Душа просила песню, и мы хором затянули нашу, авиационную: «За вечный мир в последний бой летит стальная эскадрилья...»

К исходу первого дня операции в штаб дивизии поступили новые данные воздушной разведки. Она обнаружила выдвижение войск противника из района Берлина к линии фронта. В ночь на 17 апреля полк нанес удар по вражеским резервам. Налет был успешным.

Чем ближе подходили наши войска к Берлину, тем ожесточеннее сопротивлялись гитлеровцы. Несмотря на это, уже 22 апреля советские танковые армии во взаимодействии с пехотой ворвались на окраины вражеской столицы. Завязались упорные уличные бои.

Гром канонады приближался к рейхстагу. Завтра нам предстоит нанести удар по центральной части города. Экипажу Бориса Феоктистова поставлена задача — сфотографировать район имперской канцелярии.

День клонится к вечеру. Закатное весеннее солнце последними лучами золотит плоскости самолетов. Техники заканчивают подвеску бомб, пробуют моторы. Незадолго до вылета к машине Бориса подошел улыбающийся Николай Быков. Друзья заговорили об окончании войны, о нашей победе, о красоте подвига, совершенного нашим народом.

Темнота, сменяя уходящий День, медленно опускалась на землю. Воздушный корабль, ведомый Борисом Феоктистовым, взял курс на Берлин.

Громадной шапкой висит над городом дым пожарищ. Земля просматривается с трудом. Только небо, как всегда, усеяно крупными звездами. Басовито ревут моторы наших тяжелых воздушных кораблей.

Феоктистов вывел свой бомбардировщик на цель последним. Слабый огонь зенитной артиллерии походил на предсмертные вздохи фашистского зверя. Только изредка по сторонам мелькали вспышки разрывов. Но небо войны коварно. С боевого задания экипаж Феоктистова не вернулся. О его судьбе мы узнали перед самым Днем Победы, когда в полк пришел сержант Романов — стрелок-радист этого экипажа. Он и рассказал, что произошло в ту ночь над Берлином.

Уточнив последние расчеты, штурман Иван Чернец вывел самолет на цель. Только произвели фотографирование, как все вокруг озарила яркая вспышка. Взрывная волна выбросила Романова. Еще не вполне сознавая, что случилось, он инстинктивно выдернул кольцо парашюта. Опасался одного: на земле схватят рассвирепевшие фашисты. Приземлился в Тиргартене. Сержанта, находившегося в полусознательном состоянии, по счастливой случайности подобрал немец-врач, спрятал от озверевших фашистов и оказал медицинскую помощь. А когда наши войска овладели Берлином, он передал Романова командованию советских войск...

В ночь на 26 апреля мы совершили повторный удар по Берлину. В общей сложности в этом боевом вылете участвовало около 600 самолетов авиации дальнего действия. Выполнять поставленную задачу оказалось очень нелегко. Из-за дыма и пыли крайне трудно было определить, где проходит линия боевого соприкосновения войск. Поэтому по мере углубления наших сухопутных войск в город дальние бомбардировщики были переключены на другие объекты, где враг еще продолжал сопротивляться.

28 апреля мы нанесли последний, завершающий удар по порту Свинемюнде и предприятиям города. На этом заканчивалась боевая деятельность частей 2-й гвардейской Севастопольской, а затем и Берлинской авиадивизии АДД.

2 мая под мощным натиском советских наземных войск, активно поддерживаемых авиацией, гарнизон Берлина прекратил сопротивление. Величайшее в истории войн сражение закончилось. Красная Армия пришла в логово врага не только для того, чтобы сломать гитлеровскую военную машину, покарать ее главарей, но и для того, чтобы исполнить свой интернациональный долг — освободить народы Европы, предъявить германскому фашизму справедливый счет за совершенные им злодеяния.

Через шесть дней советские войска вышли к Эльбе. И уже не орудийные залпы, а песни будоражили землю и небо. Уцелевшие сподвижники Гитлера были вынуждены подписать акт о безоговорочной капитуляции.

За отличное выполнение боевых заданий по бомбардированию объектов на подступах к Берлину и в самом городе полкам нашей дивизии приказом Верховного Главнокомандующего от 2 мая 1945 года была объявлена благодарность. Спустя несколько дней соединение и его полки получили наименование «Берлинские».

3 мая командир 2-го гвардейского Брянского авиакорпуса генерал Логинов разрешил нам — трем Героям Советского Союза: командиру полка полковнику А. И. Шапошникову, его заместителю подполковнику В. В. Решетникову и мне, тогда штурману полка, — посетить Берлин. Сборы были недолгими. Мы погрузили на борт самолета Ли-2 вездеходик — «виллис» и взяли курс на один из аэродромов берлинского аэроузла.

Наши радость и гордость были беспредельны. Мы верили, что придем в логово врага, но не думали, что окажемся здесь первыми из наших боевых товарищей. Смотрим друг на друга, не вполне еще сознавая, какая высокая миссия выпала на нашу долю, вновь и вновь вспоминаем все пережитое на огненных воздушных дорогах войны.

Помню, как в конце 1941 года в 751-м авиаполку появился худощавый младший лейтенант Вася Решетников. Среди опытных, более «пожилых» летчиков он заметно выделялся своим юным лицом, стройностью, спортивной выправкой. Глаза у него были зоркие, живые, движения ловкие.

В полку Василия Решетникова называли просто Васильком. Биография у него простая. Родился 23 февраля 1919 года в Днепропетровске, в семье художника. Там у него появилась мечта о небе. Ему не было еще и семнадцати, когда он после третьего курса медрабфака по комсомольскому набору поступил в Ворошиловградскую военную школу летчиков. В 1939 году успешно закончил ее.

Командир 751-го авиаполка Герой Советского Союза майор Василий Гаврилович Тихонов не решался сразу посылать экипаж Решетникова в бой, хотя Василек имел уже солидный налет. Но юноша буквально рвался на боевые задания.

Как-то командованию потребовались разведданные о танковой группировке противника. Ответственное дневное задание поручили Васильку. Прикрываясь облачностью, Решетников скрытно подошел к району сосредоточения танковой колонны противника. Ее охраняли истребители. С приближением бомбардировщика «мессершмитты» заметались, предвкушая легкую победу. У Василька на какой-то миг появилась растерянность: что делать, как поступить? И тут он подумал: а не взять ли врага хитростью, поиграть с ним в «кошки-мышки»?

Бомбардировщик, меняя направление полета, периодически выныривал из облаков. Как только к нему устремлялись истребители, Решетников резко менял курс и уходил в облака. В мглисто-серой пелене «мессеры» не решались его преследовать. Игра в «кошки-мышки» длилась недолго. У вражеских истребителей кончилось горючее, и они ушли на свой аэродром. А это и требовалось экипажу. Вынырнув из облаков, Решетников искусно вывел Ил-4 на группу танков. Несмотря на интенсивный огонь зенитной артиллерии, штурман старший лейтенант Васильев за несколько заходов сбросил тринадцать бомб. На земле появилось несколько костров. Это горели фашистские танки. На протяжении всего полета экипаж вел непрерывное наблюдение за землей. Штурман отметил на карте районы скопления танковых частей и зенитных средств противника.

Первая победа окрылила молодого летчика. А вскоре экипаж Решетникова стал выполнять уже ночные полеты по дальним маршрутам. Боевое умение приходило от вылета к вылету. Экипаж научился действовать смело, решительно и расчетливо в самой сложной обстановке.

28 февраля 1942 года. Экипаж Решетникова совершал девятый боевой вылет. Предстояло бомбить вражеский аэродром, сильно прикрываемый ночными истребителями и зенитками. Но ни мощный шквал зенитного огня, ни ослепляющие лучи многочисленных прожекторов не остановили Решетникова. Он прорвался через эти преграды и сбросил бомбы. Вражеский аэродром окутался черным дымом горящих самолетов и сооружений. При повторном заходе на цель самолет Решетникова на высоте 500 метров был атакован истребителем. Тяжело ранило штурмана Василия Земенкова, были повреждены пилотажные приборы и управление машиной, пробиты масляный и бензобаки. Но и «мессер» не ушел от меткого огня радиста Чернова.

На подбитой машине Василий с большим трудом перетянул через линию фронта. Вскоре отказал и второй мотор. Решетников виртуозно посадил бомбардировщик на поле. Экипаж был спасен. Решетникова отметили первой наградой — орденом Красной Звезды.

Вскоре Василий Васильевич Решетников стал опытным летчиком, признанным мастером слепого и ночного пилотирования. Его экипаж в составе штурмана старшины Архипова, стрелка-радиста сержанта Штефурко неоднократно совершал по два-три вылета в ночь на вражеские аэродромы Брянск, Смоленск, Витебск, Гомель, Псков, Дно, Харьков, Полтава. При каждом удобном случае бомбардировщик снижался на малую высоту, обстреливая эшелоны на железнодорожных перегонах, автоколонны с войсками.

В июне 1942 года Решетников совершал очередной полет на бомбардирование военно-промышленных объектов в Восточной Пруссии. В районе Великих Лук на маршруте встретилась зловещая громада грозовых облаков. А за бортом кабины висела непроглядная ночь. Ил-4 раскачивало и бросало словно на океанской волне. Машина не устояла против бесновавшейся стихии и разрушилась. Васильку в первый и последний раз за всю войну пришлось покинуть самолет. В ту ночь он приземлился на территории, захваченной гитлеровцами, недалеко от линии фронта. Экипаж собрался у деревни Чернушки Калининской области и встретился со взводом лейтенанта Сафонова из 953-го стрелкового полка.

К июню 1943 года экипаж Решетникова совершил 204 боевых вылета. В один из тех дней к Василию подошел командир полка и, улыбаясь, протянул газету:

— Читай! «Присвоить звание Героя Советского Союза!..»

Еще не веря этой новости, Решетников торопливо взял в руки газету. Да, фамилия, имя и отчество были его.

— Надо же! Вот здорово!-только и мог сказать он.

Подполковник Тихонов, крайне скупой на похвалу, но добрый и душевный человек, по-отечески обнял его:

— Вот так-то, капитан... От души поздравляю! Уверен, Василий Васильевич, что блеск Золотой Звезды никогда не потускнеет на твоей груди...

Теперь подполковник Василий Решетников — заместитель командира полка по летной подготовке. На его счету свыше 300 боевых вылетов. Этот показатель — рекордный в полку.

У каждого человека есть какая-то главная, как говорят, стержневая черта характера. У Василия Решетникова такой чертой была постоянная забота о воспитании у молодых летчиков и штурманов уверенности, базирующейся на прочном фундаменте знаний и навыков. В этом ему помогала прекрасная подготовка, умение передавать свой опыт обучаемым, терпение.

В общении с людьми Василий был душевным товарищем, интересным собеседником, отличался широкой эрудицией. Он писал стихи, которые, на мой взгляд, ему удавались.

День выдался погожий, солнечный. Наша видавшая виды автомашина бежит по бетонной автостраде. Порывистый ветер бьет в лицо, доносит запахи весны. На каждом километре пути видны следы боев. В кюветах грязно пятнистые грузовики с прицепами, танки с перебитыми гусеницами и развороченными башнями, уткнувшиеся в землю стволы пушек. Все это еще не так давно двигалось, стреляло, сеяло смерть, а теперь превратилось в металлический лом. На перекрестках нас встречают и провожаю г стройные, подтянутые, симпатичные девушки-регулировщицы. Не зря солдаты называют их королевами дорог.

Вот и Берлин. Кажется, не едем, а пробираемся по разрушенным улицам, заваленным битым кирпичом, осколками стекла, искореженной взрывами военной техникой. Черными обугленными громадами с пустыми глазницами выбитых окон высятся здания. Воздух пропитан гарью.

В оконных проемах и на уцелевших балконах — белые полотнища: знак признания капитуляции. Осматриваем знаменитый парк Тиргартен. У него жалкий вид. Кроны деревьев срезаны снарядами, обугленные стволы стоят, словно окаменевшие часовые. На уцелевших ветвях все еще висят остатки парашютных куполов. На некоторых улицах замечаем очереди жителей у наших солдатских кухонь. Советские бойцы делятся пищей с голодающими детьми, женщинами, стариками.

Мы у рейхстага. Огромный мрачный грязно-серый скелет здания покрыт копотью. Стены и колонны выщерблены осколками. На задымленных стенах фасада — тысячи подписей воинов, дошедших до Берлина. Над куполом величественно развевается алый стяг Победы.

У поверженного рейхстага и Бранденбургских ворот — группы солдат и офицеров различных родов войск Красной Армии. Непрерывно щелкают затворы фотоаппаратов.

Примерно за квартал от имперской канцелярии мы обнаружили огромную воронку, оставленную разорвавшейся пятитонной фугасной бомбой. В нее вполне мог бы вместиться двухэтажный дом. Потрясающее зрелище!

В Берлине еще нет полного спокойствия. В ночное время то в одном, то в другом конце города слышна перестрелка. Нам сказали, что случаются и столкновения с диверсионными группами гитлеровцев. Они пытаются сеять панику, нарушать и без того неспокойную жизнь города. Даже при последнем издыхании фашистский зверь оставался коварным и опасным.

Возвращаемся домой. Над нами — тихое ночное небо. На небосводе зажглись первые звезды. А внизу, теперь уже на мирной земле, светились россыпи огней. Не верится, что еще вчера здесь шло жаркое сражение.

На всю жизнь останется в памяти день 9 мая. Слово «Победа» было у всех на устах. Оно вливалось в наши сердца ликующими песнями, отражалось в улыбках, крепких объятиях и поцелуях.

В этот день на аэродроме в торжественном молчании застыли ряды гвардейцев. Перед строем — развернутые полотнища боевых знамен, под сенью которых мужественные воздушные бойцы прошли долгий, трудный, но славный путь от Москвы до Берлина.

Командир 2-й гвардейской Севастопольско-Берлинской дивизии авиации дальнего действия генерал-майор авиации Щербаков читает приказ Верховного Главнокомандующего войскам Красной Армии и Военно-Морского Флота. До глубины сердца доходят простые, но волнующие слова:

— «Товарищи красноармейцы, краснофлотцы, сержанты, старшины, офицеры армии и флота, генералы, адмиралы и маршалы, поздравляю вас с победоносным завершением Великой Отечественной войны.

...Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины!

Да здравствуют победоносные Красная Армия и Военно-Морской Флот!»

Позади остались тысяча четыреста восемнадцать суток гигантской битвы, наполненных событиями невиданного напряжения и драматизма. Десятки и сотни труднейших полетов на счету каждого экипажа. Свыше тридцати Героев Советского Союза в строю гвардейцев. Незримо стоят рядом с нами и те, кому не довелось дожить до этого радостного, светлого дня. Мысленно я вновь и вновь повторяю их имена. Каждого вижу будто живого, особенно моего лучшего друга Сергея Кондрина. Ведь он погиб совсем недавно, когда война уже перешагнула границы нашей Родины.

В феврале 1945 года экипаж Героя Советского Союза майора Кондрина получил приказ: срочно доставить важные боевые документы в штаб авиакорпуса. Сергей без промедления взлетел, прошел над аэродромом и, словно прощаясь, покачал крыльями.

Погода в тот день выдалась неблагоприятная. Сквозь пелену низкой облачности едва просматривалась покрытая снегом земля. Пилоту и штурману ориентироваться было крайне трудно, пришлось вести машину на предельно малой высоте. И при посадке произошло непоправимое: самолет столкнулся с землей. Командир корабля Герой Советского Союза майор Сергей Федорович Кондрин и его штурман капитан Владимир Михайлович Савельев были с воинскими почестями похоронены на земле Украины.

Торжественно, гордо, как грозное предостережение всем врагам Советского государства звучат слова приказа Верховного Главнокомандующего. В нем итог пройденного нами огненного пути, итог мужества, героизма и доблести нашего народа, который вынес невиданные испытания и добился победы. Во всем этом есть доля и нашего труда.

Война для летных экипажей явилась не только суровой проверкой их выучки, морально-боевых качества, но и великой школой. Готовность к самопожертвованию во имя Отчизны была обычной нормой поведения моих боевых товарищей. Мы жили и воевали лишь с одним девизом в сердце — защищать Родину и великое дело партии до последнего дыхания.

24 июня 1945 года состоялся парад победителей. Опаленные огнем сражений, воины Красной Армии шагали по Красной площади счастливые и гордые за свой ратный подвиг. В этот день всенародного ликования хотелось во всеуслышание провозгласить: «Слава партии, вдохновившей нас на священную борьбу с врагом! Слава советскому народу, народу-победителю! Слава советскому солдату!»

Загрузка...