К сожалению, твоя

Глава третья

Он должен был закрыть входную дверь.

Теперь чертовой кошки больше нет. Она убежала из дома в знак протеста против его предварительной стадии сборов. Очень предварительных. Он только достал чемодан из шкафа и открыл его на своей кровати. Понюхав его, забравшись внутрь и сделав несколько кругов вокруг своего багажа, Угроза прокралась на кухню. Август полагал, что ей все равно, что он занимается упаковкой, но он забыл основное правило о кошках.

Изменение равнялось нападению. И они были небрежны в своей мести.

И вот он бежит трусцой по тропинке между своей злосчастной винодельней и дорогой, зовя глухую кошку. Как это произошло?

Угроза никогда не выходила из дома. Август знал это не понаслышке, потому что после того, как однажды она появилась ни с того ни с сего и объявила его своим новым опекуном, он провел две недели, пытаясь уговорить ее пушистую задницу вернуться на улицу.

Очевидно, ему стоило попробовать упаковать вещи.

— Угроза, — пророкотал он, прижав руки ко рту. Может быть, она могла слышать вибрации его голоса в воздухе? — Думаешь, раз я собираю вещи, я оставлю тебя здесь? Тебе нужно напомнить, что на прошлой неделе я потратил восемьсот долларов на ветеринара? это долгосрочное дерьмо. Я даже не знал, что у кошек может быть гингивит. — Тишина.

Очевидно.

Его маловероятная компаньонка время от времени мяукала, но обычно это происходило посреди ночи по совершенно непонятной ему причине. Он всегда считал себя собачником. Нет, он был собачником.

Ему просто нравился этот кошка.

Знаменитые последние слова.

Впереди у дороги вспыхнула оранжевая вспышка. Вот она.

Август ускорил бег, начиная немного нервничать, осознав, как близко они были к дороге. И когда он услышал отчетливый грохот приближающейся машины, он бросился бежать, по его спине выступил пот.

— Угроза, — рявкнул он, проклиная себя за то, что вытащил чемодан. Несколько месяцев назад он перенес ее лоток в прачечную, и она перестала есть в течение трех дней. Видимо, он не усвоил урок. Собаки не вели себя так глупо, но у него не было собаки. У него был глухой кот, который был в двух секундах от того, чтобы его раздавила машина. Она двигалась слишком быстро, и он не успеет вовремя. Может быть, водитель увидит ее и притормозит? Угроза была ярко-оранжевой и громко кричала.

У Августа пересохло во рту от визга шин на дороге, и через мгновение он прорвался сквозь деревья…

Только для того, чтобы обнаружить, что его темпераментная кошка перевернулась на спину, прихорашиваясь, в двух дюймах от переднего бампера синего хэтчбека. Совершенно не заботясь о ее столкновении со смертью. Всего лишь еще один день, когда она разрушает жизни людей и сходит с рук из-за ее розового носа и бобов на пальцах ног. Невероятная.

Август начал было выходить на дорогу, чтобы подхватить кошку и поблагодарить водителя за бдительность, но хриплый крик остановил его.

Натали?

Он никогда раньше не слышал, чтобы она издавала такой звук — нет, его сны не в счет, — но Август сразу понял, что она была водителем машины. В результате его тело пришло в состояние повышенной готовности. Такая тревога, которая возникла из-за того, что прошлой ночью он ворочался и крутился, проклиная себя за то, что не может перестать думать об этой женщине, которую он не любил, и в то же время странное противоречие из-за того, что просто оставил ее позади. Он не ожидал увидеть ее снова, но она была здесь.

Поднимает свою кошку и прижимает животное к своей груди в потоке извинений, тычет носом и почесывает подбородок. Пока он ошеломленно смотрел, кошка полностью откинулась назад в руках Натали и встретилась с ним взглядом из своего перевернутого положения. Сказав ему недвусмысленно своим вежливым выражением лица, что у нее есть другие варианты. И эти варианты будут реализованы, если он сделает еще один неверный шаг, например, почистит зубы в неподходящее время дня.

Он должен сообщить Натали, что стоит там. Верно.

Но не помешает несколько секунд полюбоваться женщиной сзади. Черт, это было его любимое занятие. Заметив эти ноги, особенно в платье, которое было на ней. Туфли с острым носом, которые были достаточно высокими, чтобы держать ее икры в напряжении. Бог милостивый, эти ноги остались навсегда в его памяти. На смертном одре его последним сожалением будет то, что он упустит шанс почувствовать их приклеенными к своим бедрам. Бился, когда она приблизилась, а затем снова заворачивал его для финала.

— Бедная малышка, — напевала Натали кошке, укачивая ее, как младенца. — Я не хотела тебя пугать. Где твой хозяин? — пробормотала она.

— Здесь, принцесса, — позвал Август. Натали обернулась, и он сглотнул. Проклятие. Она всегда выглядела сексуально, но сегодня в ней было что-то особенное. — У тебя на глазах куча черного дерьма.

Все ее тело словно сдулось при виде его. Полное раздражение в человеческом обличии.

— Это подводка для глаз, пещерный человек.

— Почему ты ее так много наносишь?

Ее плечо подпрыгивало вверх и вниз.

— Может быть, у меня было свидание.

Грубо говоря, его пищевод завязался узлом.

— С кем?

Боже, он ненавидел мысль о ее свидании больше, чем ненавидел… что-либо. То, что они не встречались, не означало, что она могла просто встречаться с кем угодно, волей-неволей. Потому что это не было иррационально или что-то в этом роде, верно?

Она раскачивалась вместе с кошкой, словно пытаясь усыпить животное.

— Я ни с кем не встречалась, — пробормотала она. — Я пошла купить тональный крем, а в итоге оказался в кресле визажиста.

Он скрыл свое облегчение.

— Они увидели, что эта кредитная карта с высоким лимитом приближается за милю.

Яркая улыбка.

— Разве ты не должен бить мохнатого мамонта или что-то в этом роде?

Август ухмыльнулся.

— Мне надо было собираться, но моя кошка убежала.

Натали изменила свою позу, чтобы выпятить стройное бедро.

— Ты ожидаешь, что я поверю, что это твоя кошка? Она твоя домашняя любимица?

— Точнее, я ее домашний любимиц.

Она внимательно осмотрела животное, подняла его и наклонилась ближе.

— Почему она без ошейника?

— Слушай, я не знаю, какие кошки позволяют носить ошейники на шее, но Угроза, — он ткнул пальцем в сторону животного, — не из таких. Она, наверное, час притворялась, что ей это нравится, а потом я проснулся и увидел на зеркале в ванной написанную кровью угрозу смерти, подписанную отпечатком лапы.

Губы Натали чуть подрагивали или это было принятие желаемого за действительное?

Потому что да, у этой женщины была великолепная улыбка. Он многое видел вблизи. Он попробовал это. С той ночи прошли месяцы, и от осознания того, что он никогда больше не отведает этого, не становилось легче. По крайней мере, до тех пор, пока он продолжал сталкиваться с ней на острове Святой Елены. Это влечение к Натали, которым он был обременен, было ублюдком. В очередной раз его член все испортил — и прямо сейчас он портил его бегство. Он должен собираться, начиная путешествие, чтобы забыть о том, что могло бы быть, если бы он просто был менее мудаком. Или если бы она была менее избалованной девчонкой.

— Оооо. Ты просто пыталась избежать запаха пердежа и несвежего пива, не так ли, дорогая? — Натали ворковала кошке, набрасывая детский лепет.

— Если ты пытаешься настроить мою кошку против меня, я почти уверен, что корабль уплыл.

— Она ненавидит тебя? — На мгновение Натали казалась удивленной, но тут же отступила. — Я имею в виду… она ненавидит тебя. Очевидно.

— Время от времени. Я никогда не знаю, что произойдет.

— Что разозлило ее на этот раз?

Почему он медлил с ответом? Нет подсказки.

— Сборы. Я достал свой чемодан, и она отправилась на смертельную миссию.

Выражение ее лица, казалось, застыло. Вероятно, она сдерживала себя, чтобы снова не назвать его лодырем. — Оу. — Прошло несколько секунд, затем она двинулась к нему, явно намереваясь отдать кошку.

— Ну, последнее, что я хочу сделать, это отсрочить твой давно назревший уход из Напа. Я позволю тебе вернуться к этому.

Улыбка Августа была хрупкой.

— Не могу дождаться, чтобы никогда не оглядываться назад.

— Боги вина, безусловно, радуются этому дню.

— Ты бы знала, ведь боги вина — твои родители.

— О, пожалуйста. Они не боги вина. — Натали хотела передать кошку в его протянутые руки, но когти кошки впились в ткань черного свитера ее платья. Она попыталась снова. Не повезло. Угроза не отпускала.

— Ой! Я не хочу повредить ее когти.

Он провел рукой по волосам.

— Она наказывает меня.

— Она проявляет фаворитизм к твоему наименее любимому человеку. Я начинаю думать, что ты не преувеличиваешь насчет дьявольской стороны этой кошки.

Натали Вос была далеко не самым не любимым человеком, но он держал это при себе. На самом деле, так близко, как здесь, ее дымный цветочный аромат наносил удары по его мозгу, заставляя его забыть, что он когда-либо имел против нее в первую очередь. Кто мог затаить злобу на женщину столь красивую и мягкую, но настолько ниже его, что он начал чувствовать себя людоедом? По крайней мере, пока она не сказала:

— Ты собираешься помочь мне? Или просто стоять с волосатыми пальцами на земле?

— Мои извинения, принцесса. Ты привыкла к тому, что люди обращают на тебя внимание, чтобы помочь.

— О, заткнись, Август. Не сегодня.

Беспокойство закралось и взяло верх.

— Почему? Что случилось?

Прежде чем она успела ответить, по дороге проехала машина, маневрируя вокруг машины Натали, которая все еще стояла на холостом ходу по полосе, направлявшейся к Винограднику Воса. Конечно, Угроза не услышала приближения встречного транспорта, поэтому, уловив неожиданное движение краем глаза, напряглась, впиваясь когтями в грудь Натали.

Натали вскрикнула от боли.

Август испытал панику, подобной которой он не видел со времен боя, в горле встал ком так, что он не мог глотать.

— Господи, принцесса. Хорошо. — Его руки были бесполезными предметами, они тянулись к кошачьим лапам и дергали, но каким-то образом делали это еще хуже. — Я собачник. Я не знаю, что с ней делать.

— Успокой ее. — Натали ахнула, когда кошка прижалась сильнее. — Успокой же.

— Она плохо слышит. А гладить ее — это действие, основанное на настроении. Иногда ей это нравится, иногда ею овладевает сатана. Я не хочу сделать еще хуже.

— О, да ладуно, тебе это нравится.

— Мне это не нравится, Натали. — Не в силах больше выносить вид когтей, впивающихся в тело Натали, он стащил с нее кошку, к сожалению, порвав при этом ее платье и обнажив несколько кровоточащих царапин под ее ключицей. — Боже.

Она посмотрела на раны и вздрогнула.

— Все в порядке.

— Это не нормально. — Он бросился к ее машине, каждый раз видя следы когтей. — Не двигайся.

— Не приказывай мне.

Август проигнорировал это, распахнув дверцу машины Натали, и рычащая — да, рычащая — Угроза застряла под его рукой. Из-за разницы в росте он был прижат к рулю, пока не отодвинул сиденье до упора назад. Он завел машину и взвалил ее на обочину, пытаясь не замечать, как ее запах пронизывал воздух. Что было в тех сумках? Содержимое было завернуто в папиросную бумагу, а это означало, что ее покупки должны были быть модными. Конечно, были.

Так почему же ее машина была самой простой из арендованных?

Разве она не могла позволить себе «Мерседес» или что-нибудь столь же дорогое?

Приказав себе не лезть не в свое дело и сосредоточиться на поставленной задаче, Август вынул ключи из замка зажигания, в последний раз глотнул воздуха и выбрался наружу.

— Что ты делаешь? — Натали потребовала ответа, скрестив руки на груди над ее разорванным платьем. — Мне нужно домой.

— Нет, пока я не приложу что-нибудь к этим ранам. — Он прошел мимо нее с шипящей кошкой. — Пойдем.

— Ни за что. Верните мне мои ключи.

— Ни за что.

— Ты думаешь, я пойду с тобой через лес в твой дом? Наедине с человеком, который в мгновение ока выдвинул бы меня на судебный процесс над салемскими ведьмами?

Это подорвало Августа. Нахмурившись, он повернулся к Натали, которая все еще колебалась наверху тропы.

— Ты боишься остаться со мной наедине?

Она не ответила. На самом деле, похоже, она не знала ответа.

Какой бы купорос ни был между ними, Августа не устраивала эта нерешительность.

— Натали, вид этих царапин на тебе просто убивает меня. Я скорее сам поставил бы на тебе метку, чем стал бы заниматься балетной карьерой.

Ее рот захлопнулся. Она несколько раз моргнула и метнулась вперед, двигаясь мимо него по дорожке.

— Я не знала, что кошатники такие драматичные, — пробормотала она.

— Только когда их честь под вопросом, — возразил он, следуя за ней.

— Извини. Я буду продолжать подвергать сомнению твой интеллект.

— Благодарю.

Ее плечи немного вздрогнули. Со смехом? Почему сейчас, когда он даже не мог видеть ее лица?

— Моя единственная надежда в том, что ты лучше залечиваешь раны, чем делаешь вино.

— Учитывая, что я наложил себе швы во время пыльной бури без болеутоляющих — дважды — я бы сказала, что готов залатать царапины от кошачьих царапин. — Не то чтобы он был доволен, когда ее шаг запнулся, просто… ну, ему надоело, что эта женщина считает его неспособным и несчастным, потому что он не знает, как ферментировать какой-нибудь гребаный виноград. Было ли важно на этом этапе для Натали воспринимать его как способного? Нет. Он был на грани отъезда. И все же он не мог не желать этого одобрения от нее. Больше, чем он имел право.

Они молча шли к дому. Это было небольшое помещение с двумя спальнями в калифорнийском стиле, с красной черепичной крышей и бежевой лепниной снаружи. Его временный дом располагался на краю участка, недалеко от него находились два амбара. Один он использовал для мало посещаемых дегустаций, другой — для производства и хранения в бочках. Со всех сторон тянулись к солнцу ряды ароматного винограда. Он до сих пор помнил, как впервые ступил на территорию, как Сэм прошептал ему на ухо, что она идеальна. Так и было. Яркий кусочек рая, который он никогда не мог себе представить за те бесчисленные дни в пустыне. Но он не был создан для процесса, необходимого для правильной работы виноградника.

Женщина, ожидающая, когда ее впустят в его дом, знала это лучше, чем кто-либо другой.

Он вставил свой ключ в замок, и их взгляды встретились, задержавшись, тяжесть монтировки низко упала в его животе. Вот на что это было бы похоже, забрать ее домой. Дотрагиваясь до нее. Они бы потрясли этот чертов город.

— Я здесь только для медицинского вмешательства, — сказала она с подозрительной хрипотцой в голосе.

— Я прекрасно понимаю, что это все, что тебе нужно от меня.

— Хорошо.

— Но ты слишком внимательно смотришь на мой рот для кого-то, кому просто нужен пластырь. — Он толкнул дверь. — Нет ничего плохого в том, чтобы указать на это.