Канашибари. Пока не погаснет последний фонарь. Том 2

Глава 14 灯台下暗し Самое темное место – под маяком

Мой взгляд, как обычно, привлек синий фонарь. По комнате пролетел порыв ветра, в одно мгновение загасив огонь внутри андона, – и голубоватый свет исчез. Я выдохнула, словно вместе с фонарем потухла и часть моего напряжения.

Кроме меня и Хасэгавы здесь были и другие участники. Всего нас осталось четырнадцать. Значит, погибли десять человек… Я быстро оглядела комнату и с невольной радостью увидела Харуки. Она сидела у стены и, судя по выражению лица, пребывала в шоке.

– Ты знаешь ее? – спросил Хасэгава. Видимо, заметил мою реакцию.

– Да… Наткнулась на нее в лесу. Она сказала, что Мацусита, ну тот участник в очках, хотел отдать ее в жертву Ямамбе…

Лицо Хасэгавы помрачнело, а губы скривились в презрении. Но затем выражение его лица вновь стало привычным, а на губах заиграла веселая улыбка.

– Кстати, я не вижу его, он погиб?.. – протянула я, но меня прервал вскрик.

– Акияма-сан! – радостно воскликнула Харуки и помахала мне рукой.

Опираясь на стену, она встала и сделала два шага, поморщившись от боли.

– Спасибо вам! – Харуки поклонилась.

Я кивнула в ответ, но чувствовала себя такой измотанной, что мне хотелось просто скрыться где-нибудь и уснуть. Хотя нет, больше всего мне хотелось принять душ. Я с отвращением потерла шею.

Мой взгляд зацепился за человека, сидевшего в углу. Остальные участники либо еще приходили в себя, либо уже поспешно покидали дом. Никто не пытался узнать, как и кто нашел цветок, ведь самое главное – они выжили.

Но этот человек сидел обхватив колени руками и смотря в пустоту. Ямамото.

Окады рядом не было.

– Она умерла, – прошептала я, и вопрос превратился в утверждение.

Хасэгава проследил за моим взглядом и тяжело вздохнул:

– Думаю, это так… Хочешь подойти к нему?

Я задумалась лишь на мгновение, а потом отрицательно покачала головой. У меня не было сил и желания утешать Ямамото. Мы не знали друг друга, и я не могла ему помочь. Более того… чужое горе до сих пор пугало меня. Что я могла сказать? Я не умела подбирать нужные слова, да и в любом случае не хотела, хотя мне было искренне жаль Ямамото.

– Пойдем отсюда, – мягко предложил Хасэгава, и я молча кивнула.

Когда мы вышли из дома, я посмотрела наверх и, увидев хмурое утреннее небо, втянула носом прохладный воздух.

Я вновь оказалась так близко к смерти… И вновь выжила. Теперь я уже не чувствовала особой радости, лишь облегчение. Но… было что-то еще. Кажется, гордость. Наверное, я и правда гордилась собой. Интересно, что бы сказал Кадзуо, узнав об этом кайдане? Или Минори? Как бы все прошло, если бы кто-то из них до сих пор был рядом со мной?..

Я не стала развивать эту мысль. Она причиняла мне слишком сильную боль. И казалась глупой. Я не могла узнать ответ на свой вопрос… Сейчас у меня оставалось еще три дня до нового страшного рассказа. И я не знала, к чему я стала ближе: к очередной победе или же к смерти? Был ли отсюда выход, или я просто оттягивала момент, когда мой личный рассказ подойдет к печальному концу?

– У нас еще есть немного припасов. Так что стоит сначала отдохнуть и лишь после сыграть в игру. И может, попробовать найти твоих друзей, – заговорил Хасэгава после того, как мы некоторое время прошли в молчании.

Он выглядел почти как обычно: руки в карманах плаща, рюкзак на одном плече, легкая сутулость и мягкая походка.

Почти как обычно.

Улыбка пропала. Да, Хасэгава устал, хоть и скрывал это. Но было что-то еще, что я не могла распознать. Хасэгава явно думал о чем-то тяжелом, но я не знала, о чем именно. Возможно, о том же, о чем и я пару минут назад.

– Да, пожалуй, – согласилась я.

Еще некоторое время мы прошли в молчании, погруженные каждый в свои мысли, а после набрели на небольшую клинику. В немногочисленных палатах располагались койки, на которых можно было отдохнуть. Одеял и подушек не оказалось, но я не жаловалась.

Я опустилась на койку, устало вздохнула и вытянула ноги. Мышцы ныли, но хуже была боль в области ребер. Там точно появятся синяки, но, к счастью, я точно ничего не сломала. На локте, которым я ударилась, пока убегала от карасу, уже проявился яркий кровоподтек.

Хасэгава присел на край кровати напротив и, вытащив из рюкзака бутылку с водой, передал ее мне.

Немного придя в себя, я ощутила легкий голод, но слишком устала даже для того, чтобы поесть. Голова отяжелела, а глаза начали слипаться, и я поудобнее устроилась на больничной койке. Внезапно я подумала о том, что теперь мне нужно найти новую куртку или толстовку, а затем уже не помнила, вокруг чего крутились мои мысли. Они смешались с чернотой перед глазами, и я провалилась в сон.

Открыв глаза, я едва не подскочила, но уже не помнила, что же мне снилось. Зато сердце билось в груди почти как после бега, и я, поморщившись, села, потирая затекшую шею. Судя по свету из окна, я проспала не больше пары часов и утро было в самом разгаре.

Этот короткий период сна я не могла назвать полноценным отдыхом, но после – пусть и забытого – кошмара желание засыпать пропало. Хасэгава сидел на кровати напротив, прислонившись спиной к стене, закрыв глаза и вытянув длинные ноги.

Стараясь не шуметь, я взяла бутылку и отпила немного воды, а потом вытащила из рюкзака еду. Впечатления от пройденного кайдана начали сглаживаться, а эмоции утихать. Голод же, напротив, стал сильнее.

Перекусив, я села скрестив ноги и вытащила из кармана кольцо Минори. Меня захлестнуло запоздавшее облегчение оттого, что ее подарок не потерялся во время моих… приключений в лесу. Покрутив кольцо в пальцах, я несколько раз прочитала выгравированную надпись: «Карп, плывущий против течения, может стать драконом». В груди защемило, и я, сжав кольцо в ладони, зажмурилась и мысленно обратилась к своей погибшей подруге. Я сказала ей, что выживу. И поджала губы, с печалью вспоминая жизнерадостную улыбку Минори. Ту, которую больше никогда не увижу.

Убрав кольцо, я вытащила из второго кармана брелок. Сделала я это на автомате, даже не задумавшись. До этого я практически не прикасалась к брелку, ведь он напоминал о Кадзуо, о его страшной смерти. Но после этого кайдана и разговора с Ямамбой…

Я со смешанными чувствами рассматривала деревяшку с иероглифами. Этот брелок не давал мне покоя даже тогда, когда я старалась о нем не вспоминать… Он был не только напоминанием о погибшем человеке, который что-то значил для меня, как в случае с кольцом Минори. Этот брелок был еще и частичкой головоломки. Кадзуо нашел его у трупа, который мы увидели после азартной игры. При этом убитого Кадзуо точно не знал. И сказал, что забрал брелок, так как с ним будет проще идентифицировать или жертву, или убийцу.

Еще тогда я поняла, что Кадзуо если и не лгал, то уж точно недоговаривал. И на пороге смерти он позаботился о том, чтобы отдать мне брелок. Зачем? Почему он подумал об этой вещи… в такой момент?

И почему вообще Кадзуо полез осматривать труп? Зачем?

Вдобавок ко всему мужчина был убит тем же способом, что и преступник, подставивший и убивший моего брата. Так же как и участник, чье тело обнаружили мы с Араи… Могло ли все это быть совпадением?..

Ответ напрашивался сам собой.

Я даже не сомневалась, я была уверена, что подобных совпадений не бывает. Этот способ убийства повторился уже несколько раз, так что превратился в нечто вроде… почерка. От этой мысли я вздрогнула.

Но больше всего меня удивило то, что я обнаружила на брелке уже после кагомэ. На деревяшке были выжжены иероглифы «число»[51] и «мужчина»[52], складывающиеся в имя… Кадзуо.

Неужели этот брелок принадлежал именно ему?.. В этом я не сомневалась. Но откуда у мертвого человека, которого Кадзуо даже не знал, мог оказаться брелок с его именем? И как так случилось, что Кадзуо вдруг этот брелок нашел?

Он так ничего мне и не объяснил. Он вечно недоговаривал или же говорил что-то странное… Я невольно вспомнила, как после нашего первого кайдана Кадзуо вновь появился рядом со мной и Минори. И что же он тогда сказал? Кажется, что ходил неподалеку, потому что кого-то искал.

Но кого он мог искать? Больше Кадзуо об этом не упоминал. Может, это был его секрет. А может, Кадзуо просто использовал первую пришедшую на ум отговорку. Я не знала, что обо всем этом думать, но если же те слова все-таки не были ложью… Я не сомневалась, что между поисками Кадзуо и этими убийствами имелась связь.

Вспомнила я и другие слова Кадзуо, за которые он почти извинился после кэйдоро. Он сказал, что если уж посмотрит, как мы с Минори погибнем, то в следующем кайдане…

Мне еще тогда показалось, что во время разговора в магазине Кадзуо пытался рассердить и обидеть нас, чтобы я перестала задавать вопросы. И ведь это сработало. Я решила держаться от него подальше. Кадзуо поступал так не один раз – говорил что-то резкое, отталкивал, чтобы избежать лишних вопросов. Как и во время нашей ссоры, последней ссоры…

– Эта вещь правда принадлежала твоему другу?

Я удивленно вскинула голову, услышав голос Хасэгавы. Его внимательные глаза смотрели на меня. Я лишь понадеялась, что он не наблюдал за тем, как я хмуро рассматривала брелок и напряженно обдумывала все то множество вопросов, что роились у меня в голове… Мне не хотелось, чтобы Хасэгава начал задавать свои, потому что я сама еще ничего не знала.

– Да, – ответила я. – Я не солгала Ямамбе. Точнее, не во всем.

Хасэгава кивнул.

– Звучало… правдоподобно. Искренне, – отозвался он, и я нахмурилась. Никогда не любила демонстрировать свои чувства.

– Просто хотел сказать, что мне жаль, – продолжил Хасэгава. – Ты потеряла уже двоих друзей… Неужели тот, о ком ты говорила, и правда сгорел заживо? – Его голос едва заметно дрогнул.

Я вздохнула. Перед глазами ярко полыхнула картинка из прошлого, и воспоминание до боли обожгло сердце. Но Хасэгава смотрел на меня с искренним пониманием. В его глазах я заметила отражение собственной боли. И почему-то чувствовала, что могла ему… доверять. Наверное, поэтому и ответила:

– Да. Правда.

Но обсуждать подробности я не хотела, не могла, а Хасэгава не стал их выпытывать. Он помрачнел и поджал губы, а затем спросил:

– Можно взглянуть?

Я удивленно посмотрела на Хасэгаву, и он кивком указал на брелок. Я помедлила, но Хасэгава продолжал спокойно смотреть на меня. Мне показалось, что я выглядела глупо. Почему бы не дать ему взглянуть?

Пожав плечами, я протянула ему брелок, и он наклонился, чтобы взять его. Я заметила, что ладонь Хасэгавы пересекает длинный, грубый шрам. Но в следующую секунду он уже сжал пальцы на брелке, скрывая след от старой раны.

Хасэгава посмотрел на единственную вещь, оставшуюся у меня от Кадзуо, а я невольно проследила за его реакцией. Лицо его ничего не выражало, словно с него стерли эмоции, но во взгляде угадывалась тень напряжения. Наверное, у любого человека испортилось бы настроение, узнай он, что у его знакомого погиб друг, причем так… жутко. И даже двое.

– «Кадзуо», – прочитал Хасэгава. – Так его звали, да?

Я кивнула, и он протянул брелок обратно. Я бережно убрала его в карман штанов.

– Выглядит старым, – заметил Хасэгава. – Чей-то подарок? Он ведь именной.

Я неопределенно пожала плечами, ведь не знала ответа, и Хасэгава склонил голову набок. Я уже поняла, что он был проницательным, так что наверняка заметил мою неуверенность.

– Кадзуо не рассказывал. Мы знали друг друга совсем недолго, – проговорила я. Было нечто странное в том, чтобы обсуждать Кадзуо… тем более зная, что он мертв. – Познакомились во время моего первого кайдана.

– Он помог тебе пережить его?

Я коротко рассмеялась, впрочем мрачно и без веселья, и Хасэгава непонимающе взглянул на меня.

– Ну, загадку, которую нужно было решить, чтобы выжить, разгадала я, – ответила я, но признала: – Правда, если бы не Кадзуо, немногим ранее меня бы утащил в темноту какой-то монстр.

Хасэгава улыбнулся, но тоже без веселья.

– Вы тоже, кстати, видели Кадзуо. Должны помнить его. Это было во время того кайдана… в котором погибла моя подруга Минори. Кэйдоро, – с трудом проговорила я.

Лицо Хасэгавы осталось непроницаемым, так что я не поняла, вспомнил ли он.

– Тот парень, что спас нашу команду, не так ли? – спустя несколько секунд уточнил он, и я кивнула.

Я не помнила большинства из тех, с кем проходила кайданы, но думаю, все из команды воров должны были запомнить Кадзуо. То, как он спас нас.

– Да, я помню. – Хасэгава отвел взгляд, а после вновь посмотрел на меня, теперь уже изучающе. – Но, припоминая тот день… мне тогда не показалось, что вы дружите. Он даже отказался принимать участие в твоем плане.

Я прикусила губу. У Хасэгавы раздражающе хорошая память.

– Тогда мы еще не были… друзьями, – пояснила я. – В следующем кайдане мы вновь участвовали вместе, это вышло случайно, и уже после того страшного рассказа стали… можно сказать, играть в команде. В той же истории мы познакомились с Кандзаки Йоко, моей подругой.

Я была уверена, что Хасэгава запомнил и Йоко. Редко можно встретить девушку, похожую на принцессу из мультфильма, которая способна с легкостью сломать тебе пару костей.

Этот короткий разговор, казалось, был необходим мне, чтобы хоть частично выпустить ту боль, что скопилась в сердце, грозя его разорвать. Но в то же время воспоминания о случившемся кинжалом вонзились мне в грудь, напомнив о многих моментах, что я хотела бы забыть. А может, и не хотела… В любом случае не могла.

В голове пронеслись, угрожая порезать меня острыми краями, осколки воспоминаний, моменты моего общения с Кадзуо. Размышления вновь вернулись к кэйдоро. Я вспомнила один момент, которому не придала значения из-за смерти Минори. Тогда я думала лишь о подруге, о ее смерти, и мне было не до того, но сейчас… Когда боль немного утихла, я вспомнила, что сказал мне Кадзуо после кайдана.

Сказал, что хочет, чтобы я выжила. А когда я спросила почему, то ответил… что на все есть причины. Но Кадзуо не захотел говорить со мной сразу после случившегося. Получается, он собирался о чем-то со мной поговорить, когда я переживу свою боль, но не успел. Вот только… о чем же?

Этого узнать я уже не могла. И пыталась не задумываться о том, насколько хотела выяснить правду.

Хасэгава, качнув головой, мрачно посмотрел в окно. За разбитым стеклом виднелась часть улицы, угол старого дома и магазин. Обычный город… если бы не все эти следы разрушений, отсутствие людей и зловещая тишина.

Я устало зажмурилась. Помимо боли и печали, прочно обосновавшихся в моем сердце, в голове было слишком много вопросов. И на них я, скорее всего, не могла уже найти ответы.

В голове промелькнула странная мысль… Стоило ли рассказать Хасэгаве про убийства? Про аккуратные уколы с ядом? Ведь это так странно и, возможно, опасно… Это не просто убийства незнакомцев в лишенном человеческих правил и законов месте. Если бы дело было, к примеру, в злости или в желании отобрать еду, неизвестный мог бы воспользоваться выигранным ножом или даже просто найденной палкой.

Более того, способ был таким же как… Нет. Про Киёси рассказывать я не хотела точно. Да и вообще информацию про найденные трупы я решила все же держать при себе.

Отдохнув еще пару часов, во время которых я все же умудрилась задремать, мы отправились играть в азартную игру. Заодно я хотела возобновить попытки отыскать Йоко, Араи, Ивасаки и Эмири. Когда Хасэгава сказал, что поможет мне, я обрадовалась, что не осталась одна. И из-за этого удивилась самой себе. Раньше перспектива быть одной меня не пугала. Хотя… Дело было не в страхе. Я и сейчас боялась не одиночества – я боялась, что мои друзья могли погибнуть. От рук тех участников, что напали на наш лагерь, или же позже, во время кайдана.

Но присутствие Хасэгавы – союзника, которому я доверяла, – меня очень поддерживало.

Воодушевляло. Прибавляло сил и надежды. Вспоминая, каково это – полагаться только на себя, я понимала, что, даже если и была способна действовать так же, намного приятнее оказалось не оставаться одной.

Почти всю дорогу мы молчали. Я не успела как следует отдохнуть и все еще хотела спать, а потому желания завязывать разговор у меня не было, да я и не особо умела вести беседы. Хасэгаву не напрягало наше молчание, и мне казалось, что он о чем-то серьезно размышлял. Его спокойное лицо и легкая улыбка не скрывали внутреннего напряжения, затаившегося в глазах.

– Выиграем еду, а затем сыграем на оружие, ты не против? – спросил Хасэгава.

Я помедлила, неуверенная, что справляюсь с двумя играми подряд, и Хасэгава добавил:

– Я сделаю обе ставки.

– Не сто́ит, – я покачала головой. – Оружие нужно мне, у вас оно уже есть. Просто я не знаю, насколько мне на самом деле нужен кинжал или что-то подобное. Вдруг мы вообще выиграем оружие, которое я не смогу даже поднять.

Хасэгава улыбнулся чуть шире.

– Когда выбираешь шкатулку, определяя свой возможный выигрыш, просто думай о том, что тебе действительно необходимо. Это работает.

Я удивленно вскинула брови, и улыбка Хасэгавы стала немного хитрой.

– Как это?

– Когда я только оказался здесь и впервые решил выиграть оружие, то получил обычный кухонный нож, – усмехнулся Хасэгава. – Вещь тут, может быть, полезная, но не как оружие. Можно самому неслабо пораниться при ударе. Да и лезвие может погнуться или же вообще сломаться. Поэтому в следующий раз я подумал о том, что именно мне нужно, и это сработало.

– Вы про свой кинжал?

– Это работает и с едой тоже.

– Хорошие новости, – отметила я. – Тогда нужно будет подумать о креветках темпура. А вы даже не думайте о дайконе.

Хасэгава коротко рассмеялся:

– Я запомню. Тогда ты не думай о батате, договорились?

Я улыбнулась немного шире и кивнула.

– Вот и минка! – произнес Хасэгава.

Минут двадцать спустя мы закончили первую игру.

– Отлично, – кивнула я, стоило раздаться победной мелодии.

Мы сложили бо́льшую часть еды в рюкзак Хасэгавы, а остальное – в мой, который нашли в заброшенном магазине по пути.

– Ни дайкона, ни батата, – довольно заметил Хасэгава.

– Ни креветок, – с наигранным сожалением добавила я, и Хасэгава рассмеялся.

– Теперь сыграем еще раз, – сказал он, и мы вернулись в комнату, в которой нас снова ждали две шкатулки.

– А что насчет самурая? – спросила я, когда Хасэгава вновь выбрал шкатулку с изображением гейши. – Вы играли в такую игру?

– Да, – кивнул он. – Один раз выиграл, один раз проиграл. Но в интеллектуальных играх я еще не проигрывал, так что предпочитаю их. Если проиграю, быть может, снова выберу самурая.

Сказав это, Хасэгава открыл шкатулку с изображением тэнгу, и я невольно вздрогнула, вспомнив кайдан о Ямамбе.

Мы снова выиграли и в качестве приза получили два кинжала в простых ножнах.

– Возьмешь оба? – спросил Хасэгава, но я покачала головой. Мне бы и одним саму себя не поранить.

– Тогда я возьму второй. Мой уже затупился, – пояснил Хасэгава, и, забрав оружие, мы наконец покинули минка.

Мы отправились на поиски убежища… И моих друзей.

Рюкзаки, полные еды, слегка подняли мое не самое лучшее настроение. Я закрепила на поясе ножны с выигранным кинжалом. Иметь оружие было непривычно, и я вспомнила о нападении Ватару и Дэйки и задумалась: будь у меня тогда кинжал, смогла бы я использовать его против другого человека? Ранить того?

Я не знала. Может, да. Может, нет. Кто знает, что бы я делала, если бы оказалась близка к смерти вне кайдана. Но я понимала, что, если бы кинжал был у меня во время страшной истории, я с легкостью воспользовалась бы им против ёкая. В голове всплыло воспоминание о том, как я довольно хладнокровно воткнула осколок тарелки в руку Футакути-онны.

От мыслей о ночном нападении на наш лагерь я вновь перешла к мыслям о Йоко, Араи, Ивасаки и Эмири. Я все еще надеялась, что смогу отыскать их среди этих развалин. Надеялась, что они еще живы.

Нет, я была уверена, что они живы. Они не могли умереть. Не могли…

Хотя я лишь обманывала себя – я ни в чем не была уверена.

Мы прошлись по улице, и она до дрожи в руках напомнила мне ту, по которой мы брели с Минори, когда только-только оказались в этом проклятом городе. Не понимая, где мы и как здесь очутились. Сначала мне даже показалось, что это и была та самая улица – вереница заброшенных кафе и комбини, разбитые стекла, неработающие фонари, столбы с паутиной бесполезных кабелей и ржавые скутеры.

Но нет. Эта улица была лишь похожа: вывески, машины и даже уклон дороги отличались. Но меня уже успело унести в тот момент – момент, когда все только началось, хотя я даже еще не понимала, что что-то началось. И даже не подозревала, как все обернется… Я до сих пор не знала, что меня ждет. Не знала, как закончится все… это.

Я тряхнула головой. Мысли запутались, как порванные провода на столбах. Но мне нужны были ясность ума и хладнокровие, а потому не стоило нырять с головой в воспоминания, словно в темный омут. Я могла захлебнуться и не вынырнуть обратно.

Внезапно за углом послышался шум. Невнятные, но явно раздраженные голоса, какой-то звон. Мы с Хасэгавой переглянулись, и он, жестом сказав мне оставаться на месте, завернул на соседнюю улицу. Я проводила его хмурым взглядом и пошла следом. Можно подумать, я стала бы ждать в неизвестности.

На соседней улице какой-то мужчина дрался с тремя другими. У двоих из них в руках были деревянные палки, а третий размахивал перевязанными кулаками.

В их сопернике я с удивлением узнала Сэнси. Он все с таким же, как и в нашу прошлую встречу, мрачным выражением отбивался от нападающих. Теперь, правда, на его лице отразилась злость, а в глазах была боль, но Сэнси хорошо справлялся. С еще большим удивлением я заметила за его спиной Атаму. Он стоял с непроницаемым лицом, расслабленно откинувшись на стену здания.

Сэнси ударил одного из нападавших кулаком в лицо и, когда тот упал, перехватил руки второго, поднырнул под палку и четким приемом перебросил соперника через плечо. Но третий незнакомец подобрался к Сэнси сзади и ударил его палкой по спине.

Сэнси сцепил зубы и едва не упал на колени, но, повернувшись к напавшему, вырвал палку у него из рук и отбросил в сторону. Атама же продолжал смотреть на все это с пугающим равнодушием.

Двое других вновь попытались напасть на Сэнси одновременно, хотя я заметила их неуверенность. Все трое, вместе взятые, выглядели куда более помятыми, чем один их соперник.

Хасэгава поспешил на помощь Сэнси. Я же осталась чуть поодаль, так как ничем не могла помочь.

И не особо-то хотела. Если честно, не хотела совершенно. Правда, я предпочла бы, чтобы палкой хотя бы пару раз ударили Атаму, а не Сэнси.

Хасэгава дернул одного из нападавших за воротник, потянув его на себя, и тот едва устоял на ногах. Удивленно обернулся, и Хасэгава ударил его кулаком в лицо. Голова мужчины резко дернулась, но Хасэгава не дал ему опомниться и нанес удар ногой в колено, заставив незнакомца с коротким вскриком упасть на землю. Этот удар ногой вышел таким легким и даже непринужденным, как будто Хасэгава дрался не в первый раз.

К нему бросился второй незнакомец, но Хасэгава уклонился от его удара, перехватил палку в его руках и пнул нападавшего в ногу. В этот момент Сэнси разобрался с третьим, вырубив того четким ударом в висок.

Тот, кого Хасэгава ударил первым, поднялся на ноги, но уже не нападал. Он попятился, схватил своего потерявшего сознание напарника и оттащил подальше от Сэнси. Закинув его руку себе на плечо, незнакомец махнул рукой третьему, и тот как можно быстрее похромал к своим товарищам.

Хасэгава равнодушно проводил незнакомцев взглядом, держа руки в карманах пальто.

Сэнси повернулся к Хасэгаве:

– Неплохо.

Тот улыбнулся:

– Не люблю лезть не в свои дела, но трое против одного – совсем низко.

Атама заметил меня, но ни одна эмоция не промелькнула на его лице. Он подошел к Сэнси.

– Здравствуй, Акияма-сан, – произнес Атама и едва заметно усмехнулся.