Канашибари. Пока не погаснет последний фонарь. Том 2

Глава 20 袖振り合うも他生の縁 Соприкоснуться рукавами кимоно предрешено судьбой

Мы брели по улицам города. Он отряхивался от серо-черных теней под просыпающимися лучами солнца, возвращал себе – пусть и тусклые – краски.

Вымотанные и душой, и телом, мы быстро нашли новое временное укрытие, не желая растягивать поиски. Нам на глаза попалось здание небольшой клиники, но ни ее названия, ни специализации на потемневшей, потрескавшейся вывеске было не разобрать.

Все передо мной уже вошли внутрь, но Хасэгава, державшийся немного позади, остановил меня у дверей, на мгновение взяв за руку.

Поймав мой взгляд, он кивнул в сторону и сделал пару шагов в сторону от входа, и я прошла следом.

– Что-то случилось? – настороженно уточнила я.

Хасэгава улыбнулся своей привычной мягкой улыбкой и покачал головой.

– Нет, просто хотел попрощаться.

Сердце пронзило разочарование.

– Попрощаться? – это слово расстроило меня сильнее, чем я могла бы предположить.

– Уверен, мы еще встретимся. – Он склонил голову набок и внимательно на меня посмотрел. – Ты расстроена?

– Нет конечно, – с сарказмом ответила я. – Разве что тем, что мы еще встретимся.

Я не хотела вести себя как ребенок, но обида взяла свое.

Во взгляде Хасэгавы промелькнуло веселье.

– Тогда мне придется тебя расстроить. – Затем его голос стал серьезнее. – Я уже говорил, что предпочитаю одиночество. С тобой я этого не ощущал, но теперь… – Хасэгава на мгновение перевел взгляд на клинику, – пожалуй, мне лучше уйти. Я очень рад, что ты нашла своих друзей. Даже тех, кого не надеялась найти.

– Но расстаюсь с еще одним.

В глазах Хасэгавы промелькнуло что-то, что я не смогла распознать, и он снова улыбнулся:

– То есть погибнуть до того, как стал твоим другом, я не успел?

Я улыбнулась, вспомнив те свои слова. Не успел.

– Да, поэтому только попробуйте теперь погибнуть. Вы пообещали, что мы еще встретимся. – Я попыталась улыбнуться, но вышло криво.

– Хината-тян? Где ты?

Я обернулась на обеспокоенный голос Йоко и увидела, как она выглянула из дверей клиники.

Обернувшись к Хасэгаве, я поняла, что он уже исчез в тенях ближайшего переулка.

– Иду, – тихо отозвалась я и зашла в клинику вслед за Йоко.

Это была когда-то уютная, но сейчас покрытая слоем пыли и каменной крошки прихожая, небольшая, с двумя выцветшими, кое-где дырявыми диванчиками и одним креслом в похожем состоянии. Я увидела стол регистратуры, а за ним – уходящие в две стороны коридоры и полуразрушенную лестницу на второй этаж. В свете первых, еще слабых лучей солнца, уже начавшего свой путь из-за горизонта, кружили пылинки, от которых тут же зачесался нос.

Йоко провела меня в одну из дальних палат, где стояли четыре кровати. На одной из них сидел, привалившись спиной к подушке, Ивасаки, на второй – Эмири, скрестив ноги и уперевшись локтями в колени. Араи прислонился к стене рядом с окном, а Кадзуо стоял рядом с дверью и, как мне показалось, готов был выйти из нее в любой момент.

Зайдя в палату, я устало опустилась на ближайшую кровать, вытянув ноги. От целой ночи, проведенной в беготне по огромному рынку, они гудели и слегка дрожали. Йоко села рядом со мной и медленно выдохнула, выпуская скопившееся напряжение.

– А где Хасэгава-сан? – спросила Эмири.

Я постаралась скрыть плещущееся внутри разочарование.

– Он ушел.

– Почему?

– Ну он же не мы, чтобы тебя терпеть, – вместо меня ответил Ивасаки, и Эмири закатила глаза.

Йоко вопросительно посмотрела на меня, и в ее глазах я заметила волнение, но лишь покачала головой и постаралась улыбнуться.

– Как я понимаю, все очень устали, так что предлагаю сначала немного передохнуть. – С этими словами Кадзуо сделал шаг к двери, и я хотела было его остановить, но меня опередил Ивасаки:

– Ну уж нет! Все равно после такого сразу уснуть невозможно. Сначала объясни одну вещь: что значит, ты – ёкай? – Он едва не подскочил.

– То есть то, как я выжил, тебя уже не волнует? – с легкой издевкой уточнил Кадзуо.

– Полагаю, это взаимосвязано, – парировал Ивасаки.

– Может, ты и не уснешь, а я вот очень даже, так что перенесем этот разговор на вечер, – мрачно произнес Кадзуо.

– Не ври, ты не спишь.

Оглянувшись, я увидела на лице Араи легкую улыбку. Кадзуо ответил ему еще более мрачным взглядом.

Отчасти я его понимала: сама ненавидела говорить о себе. А тут о подобном… Но Кадзуо обещал. То, что произошло, слишком важно. И странно.

– Кадзуо, ты дал мне слово, – серьезно сказала я, и он, посмотрев мне в глаза, вздохнул.

– Просто скажи, пожалуйста, что ты не какой-нибудь сирё[74] или онрё[75], – устало выдохнул Араи, проведя длинными пальцами по лицу, но я заметила в его глазах тревогу. Переживания, которые раньше он, видимо, прятал. А я приняла это за безразличие.

Кадзуо натянуто улыбнулся:

– Вы спрашиваете, мертв я или нет?

Меня словно окатило ледяной водой. Араи спросил, не был ли Кадзуо призраком, не был ли «мстительным духом» или «духом мертвеца».

Неужели я пережила сначала смерть Кадзуо, а затем и его возвращение к жизни, только для того, чтобы узнать, что он был мертв с самого начала?

– Мертв? – выдохнула Йоко.

Кадзуо нахмурился, и в его глазах я заметила настороженность.

– Раз это вас так интересует, я жив, – скрестив руки на груди, произнес он, игнорируя мой взгляд.

И мне стало легче дышать.

Ивасаки шумно выдохнул, качнув головой.

– Ну хоть за это спасибо…

– Почему ты здесь? – поинтересовалась Эмири. – У духов должна быть причина. Ты точно пришел не за кем-то из нас?

Кадзуо пожал плечами:

– Я-то откуда должен это знать? Я даже не верил никогда в сверхъестественное.

– Но с тобой должно было что-то случиться… – протянул Араи. – Не во сне же у тебя душа от тела отделилась.

Кадзуо помедлил, но все-таки продолжил:

– Последнее, что помню, это как я и еще один мой коллега встречались со старшим прокурором. Потом меня ударили по голове, и я пришел в себя уже в больнице. Вот только, очнувшись, увидел свое же тело – со стороны.

– На тебя напали? – удивилась Йоко.

Кадзуо дернул плечом:

– Не на меня, я еще не так долго работаю, чтобы кому-то настолько насолить. Целью был наш начальник, но то ли у них что-то пошло не по плану, то ли слишком самоуверенны были, так что мы с коллегой тоже пострадали.

– Хорошо, ты очнулся в больнице… и? – уточнил Ивасаки.

– И прошло какое-то время, когда я просто слонялся без дела, пытаясь осознать свое положение и даже вернуться, потом снова ничего – и вот я здесь.

Я нахмурилась. Мне казалось, нет, я была уверена, что Кадзуо недоговаривал. Я открыла было рот, чтобы продолжить расспросы, но, внезапно поймав предупреждающий взгляд Кадзуо, промолчала. И его губы дрогнули в улыбке.

– Так что, надеюсь, вам теперь все понятно, – на этот раз уже холодно улыбнулся Кадзуо. – Я не из тех ёкаев, что убивают людей в этом месте. И не погиб в огне, потому что дух.

– Но участвовать в кайданах должен, иначе вроде как умрешь и исчезнешь отсюда… – задумчиво протянул Араи.

Кадзуо пожал плечами:

– Возможно, потому что я икирё[76]. – Кадзуо выделил первую часть слова. – Недостаточно жив, чтобы совсем умереть. Недостаточно мертв, чтобы не погибать вообще.

– Не смешно, – грустно отозвалась Йоко.

Я заметила в ее глазах печаль. Кадзуо тоже, а потому нахмурился.

– Вот только не надо меня жалеть. Из вас всех положение у меня самое лучшее. Как я уже сказал тому ёкаю, я точно вернусь в реальный мир. И не погибну здесь. Про вас же такого не скажешь.

Возможно, мне показалось, но теперь уже в словах Кадзуо промелькнула горечь.

– Кстати об этом, – Ивасаки наклонился вперед, напряженно смяв в руках старую подушку. – После своей… смерти… ты вернулся в нормальный мир?

Кадзуо кивнул.

– И что?.. – спросил Ивасаки.

– Ничего. Я все так же лежал в той больнице. Я думал узнать что-то о вас, но не с чего было даже начать. Тем более и времени у меня на это не было. – Кадзуо пожал плечом.

На лице Эмири вспыхнул интерес.

– Не было времени?

Кадзуо перевел на нее подозрительный взгляд:

– Сколько времени прошло для вас?

Йоко, нахмурившись, начала считать:

– Три дня после кагомэ, потом еще три, и… Получается, сейчас десятый день с твоего исчезновения.

Брови Кадзуо дрогнули от удивления.

– А для тебя? – настороженно протянул Ивасаки.

– Несколько часов, – бесстрастно отозвался Кадзуо.

– Сколько? – воскликнул Ивасаки, а Йоко удивленно выдохнула.

А вот я невольно улыбнулась: меня эта новость скорее обрадовала. Ведь она означала, что для родителей я пропала на гораздо меньший срок, чем ощущала сама. Что они искали меня, мучились от страха и переживаний не почти три недели, а куда меньше…

Но искра радости в душе быстро погасла под ледяными порывами боли. Все равно то, через что сейчас проходили мама с папой, ужасно. Тем более после случившегося с Киёси… Я так скучала по ним.

– Что это за место такое, – простонала Йоко, уронив лицо в ладони.

– У меня тоже есть пара вопросов… – протянул Кадзуо и пристально посмотрел на Араи. – Как вы поняли?

Тот, покачав головой, печально улыбнулся:

– Я сбился со счета, сколько раз повторял вам: ко мне слишком мало прислушиваются. – Он усмехнулся, но совсем не весело. – Я вижу ёкаев здесь каждый день. Постоянно. И могу понять, кто человек, а кто – нет.

– Но почему ты ничего не сказал? – возмутился Ивасаки.

Араи посмотрел на него со снисходительной насмешкой.

– А ты, я смотрю, больше всех моим словам веришь, да? – Пожав плечами, он добавил: – И это была не моя тайна. Но я был рядом, чтобы убедиться, что Кадзуо-кун не из тех ёкаев, что представляют опасность.

Кадзуо слегка улыбнулся:

– Спасибо.

Араи лишь кивнул.

Я вспомнила тот день, когда познакомилась с Ивасаки и Араи. Когда они встретились с Кадзуо. Араи тогда пристально, почти с подозрением всматривался в Кадзуо, но я не придала этому особого значения. В этом месте мне казалось естественным пытаться проанализировать незнакомого человека.

Тогда неужели все то, что говорил Араи и чему мы не верили, было правдой? Неужели у Араи действительно есть какие-то способности?

И почему меня это так удивляет? Наверное потому, что Араи был частью моего реального мира, а не этого жестокого и незнакомого, не того, для которого ёкаи и магия неотъемлемы.

У меня все еще оставались вопросы. Я хотела услышать ответы на них как можно скорее, но по недавнему взгляду Кадзуо поняла, что он хотел поговорить со мной наедине. А потому сказала:

– Теперь давайте расходиться. Нам всем необходимо отдохнуть. Почти всем.

Никто не возражал. Слова Кадзуо, какими бы странными они ни были, нас успокоили, и усталость после бессонной ночи, проведенной в лихорадочных попытках выжить, настойчиво напоминала о себе. Йоко, дождавшись Эмири, повела меня в одну из палат. Кроватей было четыре, и я заняла ту, что стояла ближе к выходу.

Потрескавшиеся жалюзи лишь частично мешали лучам солнца проникать в комнату, но такого полумрака и моей усталости было бы достаточно, чтобы уснуть.

Но засыпать я не стала. Я дождалась, пока выровняется дыхание Йоко, свернувшейся под тонким одеялом на ближайшей ко мне кровати, и хотела было встать, как услышала шепот:

– Уже соскучилась? – В светлых глазах Эмири я заметила хитрые огоньки. И мне захотелось бросить в нее подушку.

– Кажется, кто-то пересмотрел романтических дорам, – прошептала я в ответ.

Эмири фыркнула, как будто ее оскорбило мое предположение, и я скосила глаза на Йоко, надеясь, что мы ее не разбудили.

Уже тише Эмири добавила:

– Только давай недолго. Тебе тоже нужен отдых. – В ее голосе промелькнули такие редкие для нее веселые ноты. – Еще успеешь его обо всем расспросить. Видишь же, он никуда не денется, даже если захочет.

Я лишь покачала головой и тихо выскользнула из палаты.

Оглядевшись, я заметила Кадзуо у одной из дальних комнат. Махнув мне рукой, он зашел внутрь, и я поспешила следом.

Кадзуо встал у окна и, услышав, как я закрыла дверь, обернулся. Его лицо не выражало почти никаких эмоций – лишь усталость, но, как я теперь знала, не физическую. И тогда я поняла, что на время Кадзуо снял маску.

Я буквально валилась с ног, а потому подошла к одной из кроватей и села, откинувшись спиной на холодную стену.

Кадзуо улыбнулся, и мне тут же захотелось улыбнуться в ответ. И зажмуриться от прострелившей грудь боли.

– О чем ты хотела спросить?

Я покачала головой:

– Нет, не так. О чем ты умолчал? – Я сделала акцент на слове «ты».

Кадзуо невесело усмехнулся и сел рядом со мной, точно так же откинувшись на стену. Он смотрел прямо перед собой, но как будто бы в никуда.

– Это он убил моего отца, – тихо произнес Кадзуо.

Я повернулась к нему, удивленная этими словами и спокойным тоном, которым они были произнесены. Но промолчала, ожидая продолжения.

– Тот, кто оставил найденное нами тело. – Кадзуо посмотрел на меня. – Та жертва была не первой и далеко не единственной.

Я кивнула, но потом вопросительно качнула головой, вдруг поняв, что Кадзуо не знал о еще одном трупе, который я видела с Араи. Значит, Кадзуо имел в виду другие преступления.

– Эти убийства продолжаются уже около десяти лет, – продолжил он.

– Десять лет? – поразилась я. Сколько же жертв тогда было…

– По версии следствия – десять, – кивнул Кадзуо, таким же пустым взглядом смотря перед собой. – Но я… я уверен, что на самом деле дольше. Просто почерка еще не было, и связать те случаи уже невозможно. Так часто бывает.

Я сжала кулаки от напряжения. Я не сомневалась: одной из жертв был убийца моего брата.

– Но почти шестнадцать лет назад этот же человек убил моего отца, – сказал Кадзуо, но в его голосе не было ни печали, ни тоски.

– Он отравил его? Вколол что-то в шею? – осторожно уточнила я.

Кадзуо покачал головой:

– Нет. Просто… один удар ножом в печень, один – в легкое.

Я нахмурилась:

– Почему… Почему тогда ты так уверен, что это один и тот же убийца?

Кадзуо некоторое время молчал, раздумывал над ответом.

– Иначе зачем ему… играть со мной? – наконец нарушил тяжелое молчание Кадзуо. – Если это можно назвать игрой. Зачем привлекать мое внимание? Ты сама видела: на трупе рядом с домиком для азартных игр я нашел свой брелок. Очень старый. Но еще до этого, в нормальном мире, у одной из жертв было письмо… Никто так и не понял его содержание. Кроме меня. Затем было еще одно тело – и еще один намек. Так что… я уверен: это один и тот же человек. И я очень хочу его найти. – На последних словах голос Кадзуо надломился, и в нем прозвенела боль. Спустя пару мгновений он продолжил уже спокойнее: – Думаю, именно поэтому я стал икирё и попал сюда. Этот человек тоже где-то здесь. И я должен его найти.

Я молчала, обдумывая услышанное, чувствуя, как по телу холодом разливались страх и сочувствие. В том, что Кадзуо говорил правду, я не сомневалась. Но как здесь, в этом большом, запутанном городе со множеством ловушек и постоянными страшными историями, найти одного-единственного человека? Которого уже десять лет не может найти полиция?

– Если честно, – в голосе Кадзуо промелькнуло чувство вины, и я невольно насторожилась, – поэтому я и следил поначалу за тобой и… Накано-сан. Хотел понять, есть ли какая-то связь между твоим появлением здесь и этим делом.

Я вздрогнула, и уже давно не отпускающая меня боль вспыхнула с новой силой. Он знал… знал о моем брате?

Видимо, Кадзуо прочитал этот вопрос в моих глазах.

– Да, я знал о деле твоего брата. Тот, кто убил его, – тоже одна из жертв. И однажды я даже видел тебя в участке. Так что вспомнил сразу же, как увидел в том минка в первый раз.

– Почему… почему ты ничего мне не сказал? – сердито прошептала я.

– А что я должен был сказать? – мрачно ответил Кадзуо. – Ты ничего не знала и была связана с этим делом лишь случайно, как оказалось. И здесь явно очутилась по другой причине.

– Но это… это же мой брат! Я имела право знать!

– Знать что? Его убийца мертв. А кто совершил это, я и сам не знаю.

Я снова откинулась на стену. Холод немного успокоил меня.

На самом деле Кадзуо прав. Но я все равно не могла унять поднявшееся в душе возмущение. При этом меня разрывали противоречивые чувства. Я была почти благодарна тому, кто подарил убийце моего брата мучительный конец. И испытывала отвращение к тому, кто убивал людей на протяжении многих лет и лишил Кадзуо отца.

– Прости, – сказал Кадзуо, и я удивилась искренности в его голосе.

– За что? – спустя пару мгновений очнулась я.

– За то, что… – В голосе Кадзуо промелькнуло сожаление. – За то, как вел себя с тобой в начале нашего знакомства. Я хотел узнать информацию, а ты сама начала допытываться, кто я такой. Мне это было не нужно, и я пытался заставить тебя избегать меня. Прости за это.

Я кивнула. Я помнила чувство, что возникло у меня при разговоре с Кадзуо в супермаркете после моего первого кайдана. Я тогда и вправду заподозрила, что Кадзуо пытался своей грубостью спугнуть меня, избежать вопросов, сменить тему.

– Я тоже была далеко не самой вежливой, – напомнила я и шутливо добавила, чтобы разрядить обстановку: – Но извиняться не собираюсь.

У Кадзуо вырвался смешок, и он наконец улыбнулся.

– Раз ты вернулся, значит, этот убийца все еще жив, – подвела итог я.

Кадзуо кивнул.

– Но мне кажется, я вернулся не только из-за этого.

– Что ты имеешь в виду? – с подозрением уточнила я.

Кадзуо невесело улыбнулся, бросив на меня быстрый взгляд:

– Икирё… Они зависят от чувств. И чувства эти могут быть разными: обида, желание отомстить, зависть… Страх. – Он замолчал, но вдруг продолжил: – Если честно, я хотел вернуться… Хотел выяснить, как ты.

Я дернулась от неожиданности и недоверчиво посмотрела на Кадзуо.

– Хорошо, что не знал, сколько времени прошло здесь… – Он втянул носом воздух. – Ты, получается, до моего возвращения пережила уже два кайдана.

– Да, и все это время думала, что ты мертв… Мог бы предупредить, что выживешь! – воскликнула я. – Ты хоть представляешь, каково мне было?

Эти слова вырвались внезапно, и на мгновение я пожалела о них, но затем отмахнулась от этой мысли.

Лицо Кадзуо застыло. В моих глазах он наверняка увидел обиду, возмущение, боль… Но лишь отголоски всех тех темных чувств, что терзали меня все это время.

Мы пристально смотрели друг другу в глаза, и на краю сознания я успела удивиться, но не из-за того, как близко мы были друг к другу, окруженные тишиной и полумраком. Из-за того, что не чувствовала ни смущения, ни тревоги. Из-за того, что не хотела отстраниться.

Но затем Кадзуо медленно выдохнул и отвернулся. И почти сразу я тоже отвела взгляд.

– Я не знал наверняка, выживу ли, – ответил наконец Кадзуо. – Никогда до этого не погибал. И надеялся, что не придется.

Возмущение схлынуло, оставив только боль, к которой прибавилось… смятение? Смущение?

Я не понимала, что означали слова Кадзуо. Получается, пусть он и не пожертвовал своей жизнью ради меня, то уж точно рискнул ей.

В груди вспыхнула боль, но на этот раз ее сменило почти приятное удивление. И… неуверенность. Мне показалось, лицо покраснело, и я порадовалась, что полумрак вокруг помог скрыть мою реакцию.

– Спасибо, – пробормотала я, смотря на носки своих кроссовок, – что не назвал мое имя. Спасибо.

– И тебе спасибо, – Кадзуо на мгновение сжал мою ладонь в своей, – что дала мне шанс выжить.

Несколько секунд мы просидели в тишине, а я все еще чувствовала на своей ладони след от прикосновения Кадзуо. Это было так странно, что я едва не разозлилась на себя. Попытавшись отвлечься, я поняла, что так и не рассказала Кадзуо о второй жертве.

– Пока тебя не было, мы наткнулись на еще один труп.

Кадзуо на мгновение растерялся, а затем напряженно переспросил:

– Кто «мы»?

– Я и Араи-сенсей. У убитого тоже был след на шее, да и в целом было видно, что он погиб от удушья.

Кадзуо приподнял уголки губ.

– Сначала мы с тобой нашли труп… Потом ты с Араи… – протянул он. – Какое совпадение. Может, признаешься уже?

Я ответила ему мрачным взглядом:

– Второй раз умереть захотел?

Кадзуо усмехнулся и, покачав головой, уже серьезнее спросил:

– И что сказал Араи-сенсей?

Я задумалась. Как правильнее объяснить, передать чувства, что возникли у меня от реакции Араи на ту сцену?

– Он… он как будто не был удивлен. Точнее, был, но по-другому. – Я на мгновение замолчала, подбирая слова. Обсуждать подобное было непривычно, странно и тяжело. – Как будто что-то знал.

Кадзуо нахмурился:

– Откуда? – Этот вопрос был адресован не мне. – Детали дела не разглашались, в СМИ о нем не говорилось. А Араи-сенсей у нас то ли хирург, то ли оммёдзи, но не детектив и не полицейский. Может, у него есть знакомые из этой сферы?

– Его брат был детективом, – вспомнила я.

Кадзуо с удивлением на меня посмотрел и задумался.

– Может, он знал что-то и рассказал Араи-сенсею…

– Может, – кивнул Кадзуо. – Но тогда Араи-сенсей мог бы сказать тебе об этом. Но не сказал.

Я кивнула.

– И ты не спросила?

Я покачала головой.

И вспомнила слова Ивасаки. Неизвестно, кто убил брата Араи-сенсея. Я тогда предположила, что преступником мог быть тот, кого пытался поймать Араи Акио. Может, этого детектива убил тот же человек, которого искал Кадзуо?..

Но я решила не говорить о своих пока еще слишком смутных предположениях. Боялась ранить Кадзуо.

– И еще, – вспомнила я. – Тот человек перед смертью был ранен в руку, как будто сопротивлялся. Кровь вела к месту, где лежал труп, так что вряд ли рана была старой. И, что странно, на одной из рук были отрезаны ногти.

Кадзуо заметно помрачнел:

– Убийца мог сделать это для того, чтобы скрыть свой ДНК, если вдруг жертва поцарапала его или что-то подобное. Но здесь… это, мягко говоря, лишняя перестраховка.

Я невольно поморщилась:

– Да уж.

– Так что или причина совсем в другом, или же убийца крайне педантичен. – Видимо, за столько лет выработалась привычка не оставлять следов, – с неприязнью заметила я.

Но Кадзуо с серьезным видом кивнул:

– Да. Именно поэтому его до сих пор и не поймали.

Мысленно вернувшись к нашему с Кадзуо разговору перед той злополучной игрой, перед нашей ссорой, я вспомнила, что он сказал об убийстве своего отца: «Я знаю, за что». Тогда я не обратила особого внимания на формулировку, но сейчас… Кадзуо не сказал «почему» или «зачем». Он сказал именно «за что».

– Почему… почему твой отец был убит? – осторожно спросила я, понимая, что эта тема для Кадзуо должна быть слишком болезненной.

Но Кадзуо на мгновение поморщился и покачал головой.

– Я… пожалуй, я не очень хочу это обсуждать. Это не связано с твоим братом. Но… с точки зрения убийцы, повод был. – Кадзуо мрачно вздохнул.

Я кивнула и не стала допытываться. Во время разговора Кадзуо был со мной честен. Значит, раз он сказал, что это не касалось ни меня, ни моего брата, не стоило лезть не в свое дело.

Но выражение глаз Кадзуо и его голос… они вызвали у меня тревогу. Я чувствовала, что в прошлом у него случилось нечто… нечто очень плохое. И мне хотелось помочь, хоть я и не имела ни малейшего представления как.

Пока что вопросы, как и желание их задавать, закончились, и я просто сидела рядом с Кадзуо, погрузившись в свои мысли. Это молчание можно было бы даже назвать уютным, если бы не обстоятельства. Я размышляла обо всем, что произошло. О том, как неожиданно вернулся тот, кого я уже никогда больше и не надеялась увидеть. О том, насколько болезненной оказалась радость встречи.

О том, что впереди нас ждало еще слишком много смертельных опасностей и неизвестно, существовал ли иной конец… помимо нашей смерти.

– Кстати, совсем забыла… – начала я, и Кадзуо преувеличенно тяжело вздохнул. Я не обратила на это внимания и продолжила: – Как ты получил вторую часть монет? Те, что с сакурой?

Кадзуо приподнял бровь, скосив на меня глаза:

– Это так важно? Кайдан позади. Ты выжила.

Я не ответила, но смерила Кадзуо красноречивым взглядом, давая понять, что да, раз я спросила, значит, это имело для меня значение.

– Не помню, говорил ли я тебе, что ты очень плохо разбираешься в мифах и легендах… – с легкой насмешкой в голосе начал Кадзуо, и я пихнула его локтем. – Роспись на шкатулке была посвящена одной из легенд о появлении сакуры.

Если кратко, много лет назад существовал лес со множеством прекрасных деревьев, но среди них выделялось одно – безжизненное и сухое. Одна ками[77], заметив это, предложила дереву свою помощь. На два десятилетия дерево получило возможность становиться человеком, чтобы прочувствовать эмоции людей. Но с одним условием: если после этого дерево так и не сможет зацвести, оно погибнет.

Дерево согласилось и превратилось в юношу, который начал путешествовать по миру людей. В те годы шла длительная кровопролитная война, а потому юноша видел лишь боль и жестокость. И с каждым годом его надежда на спасение таяла.

Но вот случилось так, что юноша встретил на берегу реки девушку по имени Сакура, и вскоре их дружба переросла в настоящую любовь. Тогда он рассказал Сакуре правду о себе и своем истинном облике.

Когда двадцатый год подходил к концу, Сакура нашла своего возлюбленного в лесу в облике дерева и призналась тому в любви. Ками, испытав к девушке сочувствие, предложила ей слиться с деревом. Сакура решила покинуть полный скорби и жестокости мир и навсегда остаться со своим возлюбленным, а потому согласилась. Тогда на некогда безжизненном дереве расцвели прекрасные цветы, и так появилась сакура.

Кадзуо замолчал, и я задумалась, вспоминая изящные узоры на шкатулке. Безжизненное дерево, огонь, юноша и девушка и, наконец, цветущая сакура.

– Хорошо, – медленно кивнула я. – Но в чем заключалось задание?

Кадзуо пару мгновений молчал, но затем, не глядя на меня, медленно ответил:

– Нужно было поделиться воспоминанием как доказательством, вот и все. – И добавил, покосившись на меня: – Но каким, не твое дело.

Я едва не закатила глаза, но спрашивать больше ни о чем не стала. На самом деле, это справедливо. Воспоминания – сокровища, которыми не каждый готов делиться. Даже если эти сокровища прокляты и причиняют лишь страдания.

Я не заметила, как усталость взяла свое, а напряжение, державшее меня в плену с самого окончания кайдана и во время непростого разговора, спало. Я начала проваливаться в сон и уже не могла, да и не хотела, ему сопротивляться. Не в силах открыть глаза, не в силах заставить себя встать и вернуться в комнату к Йоко и Эмири, я положила голову на плечо Кадзуо и позволила себе на какое-то время отпустить все страхи и волнения. Близость Кадзуо успокаивала и давала если не уверенность, то хотя бы надежду, что мы справимся. Выберемся. У нас это получалось до сих пор.

Сквозь дрему я почувствовала легкое прикосновение ледяных пальцев к своему лбу. Они аккуратно убрали пряди, упавшие мне на лицо, и не отстранились. Кадзуо медленно провел пальцами по моей щеке, погладил волосы. Я попыталась было открыть глаза, но не смогла, да и не хотела. Не хотела, чтобы Кадзуо отстранялся. Напротив, окончательно осознав, что он действительно снова рядом, я наконец провалилась в сон.