Каникулы на колесах

Чудо-домик

Ворота кемпинга «Дельфин» на окраине Одессы украшала очень изящная вывеска. Но пониже, на простой фанерке, масляной краской было небрежно выведено роковое «Мест нет». За невысокой ажурной оградой во множестве стояли немецкие «Фольксвагены», американские «Форды», «Шевроле» и «Плимуты», итальянские «Фиаты», французские «Ситроены», японские «Тойоты» и другие иностранные автомобили. Много было, впрочем, и отечественных «Москвичей» и «Запорожцев». Счастливчики — интуристы и советские автолюбители — загорали на резиновых матрасах, бродили по песчаным аллеям, играли в мяч и бадминтон. На заднем плане мы разглядели газовые плиты, водопроводные колонки и душевые кабины.

Вдоволь налюбовавшись роскошным кемпингом, мы повернули назад и вскоре же под Новой Дофиновкой нашли отличное местечко: у самого моря, с удобным пологим съездом, защищённое от северных ветров. Сказать по правде, нас, заядлых автотуристов, не слишком огорчила фанерная табличка на воротах «Дельфина». Мы уже настолько привыкли к «дикому» образу жизни на стоянках, что не очень-то и тянулись к удобствам кемпингов и мотелей. Одна лишь мама легонько вздохнула, вспоминая душевые кабинки за оградой «Дельфина».

«Волгу» и «Победу» мы поставили под углом друг к другу, между ними натянули зелёный брезент, и у нас образовался очень уютный внутренний дворик. Быстро были раскинуты две палатки; чуть в отдалении на кирпичах установлены бензоплиты. На этом оборудование нашего лагеря было закончено.

Из газет я знаю, как трудно приходится автотуристам в капиталистических странах, где земля принадлежит частным владельцам. Там иногда можно проехать добрую сотню километров, а свернуть с дороги некуда. На всех лужайках, самых живописных опушках леса, по берегам речушек вывески: «Частное землевладение». Сунься! Запросто угодишь под суд, да не тот, в который мы играли, а самый настоящий, с крупным штрафом, а то и с тюремным заключением. А у нас никого не нужно спрашивать, разрешается тут отдыхать или нет. Было бы свободное местечко. Жаль только, что не все ценят такую свободу, пакостят, оставляют после себя всякий хлам и мусор там, где отдыхали, не думая о тех автотуристах, что приедут после них.

— Дети могут купаться, — провозгласил Чёрный Гепард, вколотив в землю последний палаточный штырь.

Упрашивать нас не пришлось. Мы мигом побежали к морю.

Теперь, когда я вспоминаю те дни, мне кажется, что никогда ещё у нас не было такой счастливой поездки. Ветер стих совершенно. Вода, хорошо прогретая, стояла неподвижно, как в пруду. На плоском песчаном дне можно было разглядеть мельчайшие камешки. В ластах и масках с трубками для дыхания мы с Наташкой подолгу зависали на воде и разглядывали морских обитателей. Вон проплыла, лениво шевеля щупальцами серебристого купола, небольшая медуза. А вот боком-боком, как воришка, подбирается к добыче краб. А там какое-то непонятное существо быстро закапывается в песок. Всё видно, как в аквариуме.

Мы ложились животом на обросшие бурыми водорослями громадные камни и смеялись от щекочущего прикосновения мохнатых стеблей к телу, ныряли вглубь и наблюдали за игрой рыбешек. Ни одна эскадрилья самых знаменитых асов не смогла бы так синхронно выполнять мгновенные повороты, как эти рыбки. В одну и ту же долю секунды до полусотни рыбок то взмывали вверх, то круто бросались вниз, вправо, влево, и всё это, ни на миллиметр не нарушая строя, не касаясь друг друга. Ученые, те, наверное, знают, как рыбы ухитряются маневрировать с такой изумительной четкостью, но я объяснить Наташке эту загадку природы не смог.

В конце дня к нашей стоянке подъехали ещё несколько легковушек. Одна из них — типичная франтиха, разукрашенная владельцем, сплошь увешанная разными безделушками. Есть люди, страстно любящие наряжать свой автомобиль, превращать его из транспорта в какое-то подобие новогодней ёлки. Дедушка не терпит никаких побрякушек. На его «Волге» нет ни одной фитюльки, отвлекающей внимание водителя или ухудшающей обзор. А у прибывшей щеголихи перед ветровым стеклом дурашливо кивал головой полосатый тигрёнок, подвешенный на ниточке; в углу стекла была наклеена цветная картинка — пальмовая роща на берегу синего океана; заднее стекло загораживала рамка с разноцветными жилками, а под ней лежала плюшевая мохнатая собачка; бока автомобиля разрезала широкая оранжевая полоса: борта шин были покрашены белилами; на колёсах красовались хромированные диски с красным кружочком в центре. Не автомобиль, а реклама цирка на колёсах! И это ещё не все. На переднем бампере стояли два жёлтых подфарника; рулевой штурвал охватывала красная хлорвиниловая оплетка, вместо скромного заводского пластмассового шарика на рычаг переключения передач был навинчен толстый прозрачный набалдашник из оргстекла с замурованной в нём красной мушкой. Два овальных зеркальца на передних крыльях, декоративные накладки, красные катафоты-стекляшки на резиновых брызговиках для отражения света… Даже звуковой сигнал был заменен каким-то особым, играющим наподобие гармошки.

— Смешные люди! — фыркнула Наташка. — Забавляются цацками, словно маленькие.

Мы бы ещё долго потешались, разглядывая разукрашенный автомобиль, но перед закатом, когда раскалённый диск солнца уже коснулся горизонта, прибыла роскошная чёрная «двадцатьчетвёрка», без единого украшения, зато с диковинным домиком на прицепе.

Такого чуда мы ещё не видывали!

Жалкая франтиха, смешная в своих претензиях на сногсшибательную красоту, была тут же забыта. Чёрная «Волга» ещё маневрировала на узкой песчаной полосе, чтобы стать поудобнее, а мы с Наташкой уже подбежали к ней. Я думаю, взрослых тоже разбирало любопытство, но приличие удерживало их в стороне. А с нас какой спрос? И мы откровенно пялились на сказочный домик.

Узорчатая занавеска в широком переднем окне была сдвинута в сторону, и мы сумели кое-что разглядеть сквозь выпуклый плексиглас.

— Смотри, какой диван! Похоже, он откидывается к стенке. А это что, холодильник? — шептала мне Наташка. — А вон газовая плита. И мойка для посуды…

Дверь сбоку распахнулась, и из волшебного домика вышли две девушки в ярких блузах. На нас с Наташкой они не обратили никакого внимания, вроде и не заметили. Зато водитель «Волги», главный хозяин домика, оказался очень добродушным и общительным, без всякого гонора. В клетчатой ковбойке и такой же кепке, чем-то похожий на клоуна Олега Попова, он дружески подмигнул нам, стоя на пороге, и крикнул:

— Нравится?

— Ещё бы! — дружно выдохнули мы.

— Хотите, можете посмотреть внутри.

Конечно же, в поездках по стране нам не раз встречались автомобили с фабричными или самодельными прицепами сзади. Но то были немудрящие металлические ящики на двух маленьких колёсах. А сейчас перед нами стоял самый настоящий походный домик, обтекаемой формы, нежно-кремового цвета, с широким голубым обводом вдоль всего корпуса, соединенный с «Волгой» шаровой сцепкой и резиновым тормозным шлангом. По номеру «ЛЕЩ» я определил, что автомобиль прибыл из Ленинграда.

Надо ли говорить, что мы не стали дожидаться вторичного приглашения, тотчас же юркнули в домик.

Внутри он показался нам необыкновенно большим. И как это «Волга» тащит его? Не только мы, любой взрослый мог бы стоять в нём во весь рост. Пол был устлан синтетическим ковром. По обе стороны прохода располагались откидные диваны. Днём они могли служить как сиденья, а ночью заменяли кровати. Такой же откидной столик вагонного типа помещался и простенке между окон. Выше тянулись полки для мелких вещей. Холодильник, кухонный шкаф с мойкой, шкаф для верхней одежды, газовая плита с гнездом для запасного баллона, светильники, даже раковина для умыванья — чего тут только не было! Но окончательно доконал нас телевизор «Юность», Да, это был настоящий дом-бегунок! В нём было всё, что нужно путешественнику в дороге. И этот дом послушно бежал вслед за «Волгой», куда бы она ни ехала…

Малость осмелев, я приступил к хозяину домика с расспросами. Взрослым часто надоедает отвечать на вопросы ребят, и они обрывают разговор, но ленинградец был не таков, он охотно объяснил нам всё. И немного погодя мы с Наташкой уже делились новостями со своими родителями.

— Он инженером работает, на Кировском заводе. И всё сделал сам, своими собственными руками, кроме, конечно, холодильника. Вот это умелец! — торопливо рассказывал я. — Ничем не хуже тех, которых показывают по телевизору в программе «Это вы можете».

— А сколько весит его домик, вы не поинтересовались? — спросил папа.

— Семьсот килограммов, — опередила меня Наташка. — Со всей обстановкой. Только без людей, конечно.

— С ним «Волга» легко идёт даже на подъёмах, — быстро вставил я, чтобы папа не подумал, что Наташка разузнала больше меня.

— Хорошая штука, ничего не скажешь, — раздумчиво вступил в разговор дедушка. — Но ведь к такому домику многое ещё надо: отличные дороги, просторный гараж… А они у нас, к сожалению, не везде ещё есть.

— А как с ним в лесу развернуться? — вставил практичный дядя Вася. — Или, того хуже, на пароме?

— У нас Мытищи освоили выпуск туристических прицепов, — напомнил папа. — Разумеется, не таких роскошных, не домиков, зато их можно на зиму ставить в гараже вертикально, рядом с машиной. А такой домик куда поставишь? Не случайно же даже эти простые прицепы не больно-то раскупают.

— Громоздко, конечно, — согласилась мама, — целая дачка на колёсах. Не каждому доступна такая роскошь. Зато все мыслимые удобства под рукой. И никаких тебе комаров, ящериц, лягушек.

— Вспомнила! — хмыкнул папа. — В кои-то веки забрался к тебе в спальный мешок крохотный лягушонок, а ты всё забыть его не можешь, зелёненького.

Все засмеялись, и разговор на этом закончился.

Когда совсем стемнело, окна домика-дачки на колёсах засветились мягким оранжевым светом. Хозяин чёрной «Волги» вынес телевизор, поставил на капот машины, и мы услышали хорошо знакомый возбуждённый голос Озерова:

— Го-о-ол! Какой великолепный удар! С подачи капитана команды нападающий…

Шёл футбольный матч между московским «Торпедо», за которое я всегда болею, и грозным киевским «Динамо». Приближался полуфинал игр на первенство страны. Я не видел телевизионных передач со дня отъезда из Москвы. И как же я был благодарен ленинградцу, который дал мне возможность здесь, на берегу моря, увидеть интереснейший матч любимой команды!

Кончился матч, ленинградец унёс телевизор, всё стихло. Я вернулся к нашей скромной семейной стоянке и будто впервые увидел её. Вернее, увидел совсем другими глазами, чем прежде. Старенькая, видавшая виды, дедушкина «Волга», давно снятая с производства; совсем уж допотопная горбатая «Победа» Николаевых с её маленькими окошечками; наши тесные, порядком потрёпанные палатки… А рядом, горделиво возвышаясь на бугре, стоял волшебный домик, ярко освещенный изнутри электрическими лампами.

Поневоле меня потянуло на философию. Как всё-таки быстро изменяется наша жизнь! Я знал, что дедушка долго откладывал деньги в каждую получку, пока работал шофёром на Крайнем Севере, чтобы накопить на свою «Волгу». Трудно она ему досталась! Недаром он так бережёт машину: после дождя соберёт замшей всю влагу до капельки; в солнечный день, если нигде нет тени, укроет белым чехлом; случится забуксовать — не газует, не рвет сцепление, а подкопает лопатой, подмостит под колёса ветки, доски… А вот ленинградец, совсем ещё молодой, уже успел обзавестись и чёрной «двадцатьчетвёркой», и роскошным домиком-прицепом. Куда нам до него! Хорошо хоть, что всё это богатство в руках человека, а не какого-нибудь сквалыги. Новую «Волгу» последней марки он мог купить как вознаграждение за изобретение — вон он какой головастый мужик! — прицепной домик вообще сделал своими руками, всё заработано честным трудом, не по наследству досталось. Так что всё правильно.