Каникулы на колесах

Лихачи

За Серпуховом мы догнали огромный фургон «Совтрансавто» и спрятались за его широкую добродушную спину с крупной надписью во весь задний борт: «Не уверен — не обгоняй». На мой взгляд, предупреждение это было ни к чему. Позади нас неслась бесконечная колонна автомобилей всех типов, моделей и марок. Навстречу мчалась такая же плотная механизированная змея без единого просвета. Куда уж тут высовываться на обгон! Симферопольское шоссе — самое перегруженное в стране. Движение по нему налажено не хуже, чем на железной дороге. Днем и ночью бегут белые рефрижераторы, длиннющие полуприцепы с рельсами, трубами, брёвнами; трейлеры-многоножки, легковушки, такие же автофургоны, как тот, за спиной которого мы чувствовали себя сейчас в полной безопасности. Я как-то забрался разок в кабину такого автофургона. Там есть подвесная койка, в которой спит второй водитель. Устанет первый, потянет его ко сну, сейчас же сменщик садится за руль. Так и едут попеременно круглые сутки, останавливаясь только для заправки бензином или соляркой. А ездят они, я читал, не только по нашей стране, но и за рубеж — в Варшаву, Берлин, Бухарест, Рим, до самого Парижа.

Наше «Совтрансавто» шло хорошим ходом, и мы приготовились ехать за ним всё время, но неожиданно фургон круто свернул на обочину, мы выскочили вперёд и увидели автоинспектора с поднятой полосатой палочкой-жезлом.

Удивительно всё же, какой магической силой обладает жезл автоинспектора! Иной раз смотришь, несется огромный, как железная гора, какой-нибудь КрАЗ с экскаватором на спине трейлера. Весь в синем дизельном дыму, грохочущий, словно танк. И такой же страшный. Кто ни встретит, пугливо жмется к обочине. Не дай бог зацепит тебя такая махина! Сразу полкузова снесет. А он знай катит себе посредине шоссе. И вдруг — взмах полосатой палочки… И сразу же свирепый великан становится смиренным ягнёнком. Сбросил газ, зашипел тормозами, покорно прижался к обочине…

А ещё наглядней сила ГАИ проявляется в дорожных знаках. Взять тот же «кирпич». Так с чьей-то легкой руки все называют дорожный знак «Въезд воспрещен». Он и вправду похож на кирпич — короткий жёлтый брусок на круглом красном диске. Каждый автомобилист знает: встал перед тобой такой «кирпич» — всё! Поворачивай назад. Или глуши мотор. Канаву, глубокую колею можно засыпать. Рыхлый песок можно преодолеть, надев цепи на колёса. А «кирпич» непобедим.

Автоинспектор вежливо козырнул, заглянул внутрь нашей «Волги».

— Проверка документов. Прошу предъявить.

Дедушка послушно полез во внутренний карман пиджака, подал технический паспорт и своё шофёрское удостоверение.

— С тридцатого года за рулём? — удивлённо поднял брови автоинспектор. И сразу подобрел, заулыбался. Всякая официальность слетела с его круглого симпатичного лица. — Счастливого пути. Будьте осторожны: под Тулой ремонт обходной дороги, скорость там снижена до сорока километров, — возвращая документы, снова козырнул автоинспектор.

— Спасибо! — не сговариваясь, хором ответили мы. Даже Тобик пролаял что-то приветственное на своём собачьем языке. Он всегда тонко чувствует настроение экипажа.

Автоинспектор пошёл к фургону, «Мышка» побежала дальше, а мы заговорили о ГАИ.

— Правду сказать, с нашим братом без острастки нельзя, — убежденно сказал дедушка. — Если б не ГАИ, никакого бы порядка на дорогах не было. Одолели бы лихачи.

— Да, развелось их немало, — согласился папа.

И, словно в подтверждение его слов, слева тревожно и требовательно прозвучал сигнал. Ярко-красные «Жигули» стремительно ворвались в короткий просвет между нашей «Волгой» и передним грузовиком и тут же резко притормозили. Хорошо, что дедушка всегда начеку: едва впереди вспыхнули красные огни стоп-сигнала «Жигуленка», мгновенно убавила скорость и наша умница «Мышка». А секунду спустя мимо нас грузно прогрохотал встречный МАЗ с полуприцепом, от которого спряталась за грузовик малолитражка.

— Вот так они и ездят, лихачи безмозглые! — яростно сказал дедушка.

Сквозь заднее стекло «Жигулей» я хорошо видел, что в нём едет целое семейство. Рядом с водителем сидел мальчишка, на заднем сиденье — женщина с двумя кудрявыми девочками.

Как только встречный МАЗ освободил проезд, красные «Жигули» снова ринулись на обгон. Мелькнули и исчезли кудряшки девочек, цветастая косынка женщины. Но «Жигули» успели обогнать только один грузовик. Навстречу уже мчалась сплошная колонна автомашин. И опять юркая красная малолитражка повторила свой рискованный трюк. На этот раз, чтобы избежать наезда, пришлось резко притормозить водителю грузовика, бежавшего впереди нас. Да так, что его колёса подняли с обочины целое облако пыли — грузовик как-то испуганно шарахнулся вправо от неожиданности, увидев внезапно перед собой шальную малолитражку.

— Нет, вы посмотрите только, что этот горе-любитель вытворяет! — окончательно вышел из себя дедушка. — Ну, ладно, сам смерти ищет, но чем жена, чем дети-то виноваты!

— Загадка человеческой психики, — вздохнул папа. — Ничуть не удивлюсь, если эти самые «Жигули» выставят вскоре в качестве очередного экспоната.

Мы все поняли, что папа имеет в виду. С некоторых пор, для наглядности, в назидание тем безрассудным водителям, что бешено несутся по дорогам, пренебрегая опасностью, у постов ГАИ начали выставлять разбитые автомобили, нечто вроде наглядных пособий. Смотрите, мол, к чему приводит лихачество.

Где-то, помнится, под Кромами, дедушка остановился однажды возле такой «выставки»: у «Москвича» начисто снесло крышу, мотор и передний мост въехали в кузов. Расспросив автоинспектора, дедушка вернулся хмурый, печальный.

— Обычная история. Выехали на юг на двух «Москвичах». Впереди — любитель, но со стажем, опытный водитель.

А во второй машине совсем ещё желторотый птенец, месяц всего как за рулём, а поди ж ты — сразу в Крым, не куда-нибудь ещё. На беду, километрах в десяти отсюда трактора натащили гусеницами на асфальт глины. А тут ещё дождик пробрызнул маленько. Передний-то вскочил на эту скользкую полоску, завилял, но справился, удержался в своём ряду, а птенца занесло, бросило прямо под встречный КрАЗ… Была семья — и нету. Никто даже за машиной не едет…

Чего я, признаться, не пойму, так это упорства, с каким лихачи всё же мчатся по дорогам. Ведь яснее ясного, что сто, двести раз проскочат, но рано или поздно врежутся. Нет, правильно дедушка ездит: показалась, пусть даже не близко, встречная машина — ни за что на обгон не пойдёт. Мы как-то подсчитали с ним, сколько времени остаётся на обгон, если впереди, где-то за километр, выскочили навстречу «Жигули». И получилось, что при скорости «Волги» восемьдесят, а «Жигулей» сто километров в час обе машины встретятся уже через двадцать секунд. А разве за двадцать секунд обгонишь, например, ЗИЛ? Или даже МАЗ? Надо ведь не только обойти его, но ещё и успеть убраться на свою сторону вправо. А если ты ошибся в оценке расстояния? Или ЗИЛ вдруг решил поддать газку, чтобы легковушка не маячила у него перед глазами? Куда тогда деваться от встречной? Нетушки, я, когда сяду за руль, буду ездить только так, как дедушка. Он больше миллиона километров на своём веку проехал, и — ни единой аварии. А лихачи, бывает, расшибаются на первой же тысяче километров. Дорога жестоко карает всех, кто нарушает её законы. Малейшая, минутная неосторожность, иногда даже доля секунды, а расплачиваться за неё приходится потом всю жизнь. А то так и самой жизнью. Как же сделать, чтобы люди перестали играть на дорогах со смертью? Нет, наказывать аварийщиков, особенно пьяных, надо строже, чем сейчас. Это уж точно.

Я так и сказал тогда дедушке, и Великий Змей согласился со мной:

— Правильно мыслишь, внук. Вот станешь взрослым, займись этим делом, подтяни гайку лихачам.