Каникулы на колесах

Первый закон дороги

Полосатые километровые столбы с табличками пролетали один за другим. Позади остались жёлтые поля, чёрная пахота. Теперь по обеим сторонам магистрали встали высокие медностволые сосны с пышными кронами. Под их строгим присмотром, словно младшие сестренки, стайками кучерявились на пригорках весёлые берёзки. Вот интересное дерево! Не зря о нем сложено столько стихов и песен. Есть в берёзе и в самом деле что-то необычное, радостное. Каким бы угрюмым ни был лес, а увидишь в нём хотя бы несколько светлых берёзок — и сразу на сердце веселее.

Время от времени прямое шоссе поднималось на вершину холма, и тогда перед нами открывалась даль на добрый десяток километров. Внизу, в сырой низинке, под мостиком извивалась поросшая ольховником речушка. К ней лепился домик дорожного мастера с непременным колодцем, стожком сена, по-хозяйски прикрытым куском брезента или полиэтилена, с разными пристройками.

Так я беспечно глазел по сторонам, пока по укоренившейся штурманской привычке не взглянул на приборы. Взглянул и тут же привскочил, едва не ударившись головой о крышу машины. Стрелка указателя температуры воды подползала на шкале к ста градусам.

— Дедушка, перегрев!

— Ну, молодец, штурман, не проморгал! — похвалил меня Великий Змей. И тут же дрогнувшим голосом озабоченно добавил. — Неужто опять запорожская история повторится?

У меня ёкнуло сердце. Я сразу понял, что имел в виду дедушка.

В позапрошлое лето, правда очень жаркое, мы возвращались из Крыма и буквально измучились с машиной. "Мышка" словно взбесилась. Не успевали мы проехать десяток-другой километров, как из-под пробки радиатора начинал густо валить пар. Что только ни делал дедушка — ставил зажигание пораньше, чистил жиклёры карбюратора, туго натягивал вентиляторный ремень, клал на верхний бачок радиатора мокрый компресс, обливал его холодной водой из канистры, открывал люк отопителя кузова, — ничто не помогало. Кончилось тем, что в Запорожье, полуживые от жары, мы вывалились из "Мышки", начали совещаться. Что делать? Впереди ещё тысяча километров! Принято было героическое решение: промыть систему охлаждения от накипи крепким раствором каустической соды, а потом ещё снять радиатор и пробить сильной струей горячей воды все трубки и пластины снаружи. Но где найти средства для такой операции?

Выручил нас один отзывчивый запорожец, под окнами которого мы совещались. Узнав о беде москвичей, сам вызвался помочь: пособил снять радиатор, уложил его в ванну, тщательно промыл горячей водой внутри и снаружи. Мы просто не знали, как благодарить человека. Он ведь рисковал испортить эмаль домашней ванны остатками каустика! До самой Москвы мы поминали добром запорожского механика — "Мышка" словно переродилась, мотор сыто урчал, даже на затяжных подъемах, и не помышлял о перегреве.

…На этот раз, к счастью, оснований для тревоги не оказалось. Искать причину перегрева мне не пришлось: обрывки вентиляторного ремня сразу бросались в глаза. Не вмешиваясь ни во что, дедушка покуривал, с наслаждением потягивался, разминая косточки после долгого сиденья за рулём, а я действовал. В пять минут сменил ремень на новый и отрапортовал:

— Готово!

— Ну, сынок, ты стал настоящим автомехаником, — поразилась мама. — Скоро сможешь во всем подменять дедушку.

— Как получит права, тут же передам ему руль, буду ездить на правом сиденье, консультантом, — подтвердил Великий Змей.

Я даже просиял. "Эх, нет здесь сейчас Наташки, — подумалось мне. — Пусть бы она послушала дедушку!"

Вскоре мы снова мчались на север. Но через десяток километров пришлось остановиться опять. Человек с поднятой рукой стоял возле бежевой "Волги", тоже с оленем на капоте, родной сестры нашей "Мышки". Не помню случая, чтобы дедушка безучастно промчался мимо водителя, "голосующего" о помощи на дороге. Остановились мы и на этот раз.

Владелец бежевой "Волги" оказался одесситом. Он возвращался из Карелии, но не дотянул до Одессы: лопнула вторая, уже запасная, шина. А с нею — и всякая надежда добраться сегодня до дома. Скособоченная машина, приподнятая домкратом, грустно смотрела стеклянными глазами фар на своих счастливых сестёр, резво бегущих по шоссе в обоих направлениях.

— Выручите! — умоляюще сказал одессит. — Хоть старенькой покрышкой. Ещё лучше — запаской. Я вам тут же уплачу. Машин идёт мимо много, но за всё время одни "Жигули", "Москвичи" да "Запорожцы". Была одна "Волга-21", то, что нужно, но водитель только посочувствовал, поговорил и уехал, а запасное колесо не дал. "Не могу, — говорит, — не обессудьте!"

— Ну, насчёт денег — это вы зря, конечно, — нахмурился дедушка. — Какой же автомобилист станет обирать товарища в беде? Но случай у вас, прямо скажу, тяжёлый. Отдать запаску и я не могу. У нас впереди ещё тысяча километров с гаком, а резина и у самих не бог весть какая. Если б вы ещё попутно поехали, можно было бы рискнуть, дать вам запаску, чтоб до Умани дотянуть. Там наверняка и вулканизация шин есть, и станция техпомощи. Город большой. Но вам на юг надо. Значит, другой выход будем искать.

— Какой же? Что тут можно другое придумать? — сразу сник одессит. У него даже руки опустились, вытянулось лицо.

Двое ребятишек внимательно следили за отцом из окна "Волги". Даже они, кажется, понимали серьёзность сложившегося положения.

— Что-нибудь сообразим, — уверенно сказал дедушка. — Безвыходных положении не бывает. Давайте для начала поглядим на вашу покрышку.

Даже беглый осмотр показал, что она полностью вышла из строя. Шина не только лопнула, но ещё и оказалась повреждённой по всей окружности. Перерубленные кромкой стального диска белые нитки во множестве торчали из резины.

— Мда-а, — протянул дедушка. — Надо бы хуже, да не бывает. Как же вы это проморгали, дорогой коллега?

— Не сразу почувствовал, проскочил на спущенной с километр, — виновато потупился водитель, почёсывая затылок.

— Так. С этой покрышкой все ясно, вопросов нет. А что с запаской?

— Та ещё хуже, — запинаясь, ответил одессит. — На ней живого места нет.

— Лихо ездите! — неодобрительно сказал дедушка. Помолчал минуту, что-то соображая, и спросил. — Значит, резать её можно?

— Сколько угодно! Она только на свалку и годится.

— Нож у вас есть?

— А как же! — оживился водитель, сунул голову в багажник. — Вот, пожалуйста.

Дедушка взглянул на обычный столовый нож с закругленным концом и иронически хмыкнул:

— Да разве это нож? Алик, неси сюда наш, канистру с водой и наждачный брусок.

Закипела работа. Одессит суетился изо всех сил, порывался помочь нам, но, если по совести, больше мешал. Острым, как бритва, длинным ножом из нержавейки дедушка без труда вырезал из утильной покрышки кусок и начал стачивать его кромки. Время от времени приходилось смачивать нож водой и подправлять лезвие на наждачном бруске.

— Ну и кинжал у вас! Будто вы не покрышку, а кочан капусты режете! — не выдержал водитель, видя, как легко входит нож в тугую плотную резину.

— Да, ножичек недурён, — скромно подтвердил Великий Змей. Я-то знал, как гордится он своим необыкновенным ножом, добытым у хирургов из числа списанного инструмента. "Недурён!" У дедушки вообще не найти плохо насаженного молотка, щербатой стамески. Всё только высшего качества, уникум.

Когда манжет был полностью подготовлен, дедушка одним взмахом своего чудодейственного ножа разрезал лопнувшую камеру, улыбнулся её хозяину:

— Не хотела честно трудиться, так пускай теперь хоть защитной рубашкой послужит. Чтоб манжет не прожевал целую камеру.

— А… а где же мы её возьмем? — с тревогой спросил одессит.

— Придётся вас выручить. Покрышки запасной у меня нет, а камера найдется.

Обрадованный водитель только руками развёл. Слова были излишни. Я наслаждался, видя, как жадно приглядывается он к каждому движению многоопытного автомобильного ветерана. Уж чего проще, казалось бы, надеть готовое колесо на шпильки барабана. Но у дедушки и на этот случай выработан свой рациональный прием. Заметив, что я поднял готовое колесо, он тут же вмешался:

— Не держи, Алик, колесо на весу. Зачем? Подложи под него монтировку да и поднимай, как рычагом. В школе уже давно, небось, проходили о рычагах? Не забыл ещё физику за время каникул? Видишь, как легко пошло дело?

Поставив колпак, завершив всю работу, дедушка, кряхтя, разогнулся, стряхнул пыль с брюк, наставительно предостерег одессита:

— Большую скорость не развивайте. Иначе колесо с манжетом будет бить. Держите с полсотенки. Тогда уж наверняка сегодня дома заночуете. Счастливой дороги!

Одессит долго пожимал дедушке руки, а потом обнял его.

— Просто не знаю, как вас и благодарить! О камере уж не говорю. А время? Вы ведь со мной больше часа потеряли, на незнакомого человека! За это время вы бы уже в Умани были!

— Таков первый закон дороги! — улыбнулся дедушка счастливому водителю, и весёлые морщинки разбежались по всему его доброму лицу.

Я давно усвоил, что дедушка всегда руководствуется тремя главными законами дороги. И первый из них гласит: "Никогда не отказывай в помощи". Что я сейчас и наблюдал на практике. Второй закон формулируется ещё короче: "Не упрямься". Расшифровывал этот закон дедушка из наглядных примерах: "Видишь, что по твоей полосе несется в лоб встречный лихач, — сверни на обочину, не упрямься. Будь ты хоть трижды прав, уступи дорогу, дай проехать. А то получится совсем как в сказке о двух упрямых козлах: упёрлись оба рогами, да оба и рухнули с моста в воду. А хуже прямого столкновения ничего не может быть. Лечь на бок, даже перевернуться вверх колёсами — всё лучше, чем лобовой удар. И боже тебя упаси взять влево! В последний момент лихач свернет на свою сторону и ты же будешь виноват во всём — зачем очутился на чужой стороне? Третий закон дороги, как не раз втолковывал мне дедушка в поездках: "Всегда будь бдителен". Сам он неукоснительно придерживается этого правила: не разглядывает на ходу окрестности, никогда не позволяет себе расслабиться, рулить небрежно, одной рукой, или размахивать ею в разговоре; даже радиоприёмник во время езды дедушка включает только на спокойных загородных участках дороги, да и то не на полную мощность, чтобы слышать звук работающего мотора.

А сколько ещё полезного день за днём рассказывал мне дедушка во время поездок по улицам Москвы!

— Подъезжаешь к автобусу на остановке, глянь ему издали под колёса, не мелькают ли там ноги. Есть ещё пешеходы, которые выскакивают неожиданно из-за автобуса прямо на проезжую часть. Чтобы смена цветов светофора не застала врасплох, поглядывай на него заранее, а не тогда, когда уже подъезжаешь к перекрёстку.

Конечно, в этих поездках по Москве я смиренно сижу рядом с дедушкой. Страшно даже представить себя за рулём в гуще движения на Садовом кольце! Со всех четырех сторон — автомобили. Да ещё ладно бы легковушки, а то прижимает тебя то панелевоз, то трейлер, то автокран. Но когда-то и я сяду за руль…