Капитан "Ориона"

Часть 4.20, Элиза. 23 июля 5398 года

Планета Солнечной системы Земля

Императорский дворец в Париже

23 июля 5398 года от Восшествия Императора

3:12(время по Гоинвичу)

Её величество императрица проснулась от того, что дрожат стены. В звукоизолированной комнате только это говорило о том, что происходит что-то страшное, а поднявшись и отдёрнув шторы, Элиза узнала, что именно — на военный космодром садился корабль. Огромный. Невероятно огромный. Из-за поднятой пыли и облачности создавалось впечатление, что над городом зависло медленно падающее небо, покрытое зеленоватой биоброней. На виске вздрогнул мини-комм, голос Верховного позвал:

— Лиз, проснись! Ты меня слышишь?

— Слышу, Вель. И вижу то же самое, что и ты. Ты можешь мне сказать, что это такое?

— Это «Орион», Лиз. И это очень плохо.

Насколько плохо?

— Катастрофично, — она обернулась, глядя на выходящего из стены Велеслава, он на ходу заправлял рубашку в брюки и застёгивал китель. — Одевайся. В костюм для путешествий, удобный и неброский, Лиз, быстрее. Вещи не собирай, можешь взять с собой что-нибудь маленькое, что в карман поместится, кристаллы или украшения, только дешёвые, сапфиры не бери — их узнают.

Она бросилась в гардеробную, начала натягивать костюм.

— Что мы будем делать?

— Временно улетим подальше, потом посмотрим по ситуации. В моей спальне сейчас сидит живой свидетель трёх моих государственных преступлений, и адмирал Ли собственной персоной. И они были настолько умны, что записали свои сведения на биокристалл «Ориона» и ещё пяти кораблей, курсирующих по разным секторам, одновременно уничтожить не получится, — он сел в кресло, взлохматил волосы. — Как ей удалось спастись, ума не приложу. Всё было рассчитано идеально!

— Значит, ты чего-то не учёл, — Элиза вышла из гардеробной, опёрлась о косяк. — А можно подробнее, кто сейчас сидит у тебя в комнате и что они говорили?

— По дороге расскажу, — он схватил её за локоть, потянул к часам, но она упёрлась:

— Сейчас расскажи.

— В моей комнате сидит адмирал Джейсон Ли, ветеран всех военных кампаний, случившихся за последние полвека, гений тактики и стратегии, каких я знаю не больше десятка во всей Империи. С ним спасательница, которая входила в группу, вызванную для разбора обломков станции Эпсилон-34, - он увидел непонимание в её глазах, пояснил: — Там писали софт для «Ориона».

— Что значит «для разбора обломков»?

— Я её уничтожил.

Императрица неверяще покачала головой:

— Ты настолько ненавидел этот проект? — Велеслав кивнул, она вздохнула: — Это, как я понимаю, преступление номер один… А два остальных? Что ты сделал с тем местом, где строили для Ориона сам корабль?

— Ничего, там мощная многофункциональная база, её можно переоборудовать и использовать ещё. — Он нервно вздохнул и прямо посмотрел в её глаза: — Преступление номер два — это расстрел спасательной станции, с которой смогли связаться выжившие с Эпсилона-34.

Элиза села на кровать, глаза на побледневшем лице казались чёрными:

— Сколько там было людей?

— Много, — он сглотнул, — Лиз…

— Помолчи! — она вытерла скатившуюся слезу, потом ещё одну, стала снимать спортивную курточку, ушла в гардеробную, вышла уже в тёмном вдовьем платье, повернулась спиной: — Застегни.

Верховный молча затянул корсет, поправил магнитные застёжки, попытался взять её за руку.

— Какое третье преступление? — она отдёрнула руку, подошла к зеркалу, стала быстро краситься и выбирать украшения.

— У них откуда-то есть вчерашняя запись из моего кабинета, там чётко видно, как я отдаю распоряжения по поводу нападения на Союз…

— Нападения на кого? — ахнула императрица, он отмахнулся:

— Лиз, нам нужно бежать!

- Это тебе нужно бежать, — она застегнула на запястье браслет с агатом, придирчиво осмотрела своё отражение в зеркале, повернулась к Велеславу. — Я не буду тебя спрашивать, почему я ничего об этом не знала. Я не буду спрашивать, почему ты решил сотворить такое ради своей личной прихоти — видит бог, я никогда этого не пойму. Я даже не буду спрашивать, что ещё ты сделал такого, о чём никто не знает, — он прямо смотрел ей в глаза, ни раскаяния, ни вины. Императрица заколола волосы гребнем, взяла со столика веер, стараясь высушить опять выступившие слёзы. — Верховный, я хочу узнать только одно — неужели ты правда думал, что я брошу Империю и побегу с тобой?

— У тебя нет выбора.

— Ошибаешься, Вель, — она сложила веер и бросила его на стол. — Ты так редко ошибаешься, что разучился это принимать. У меня есть выбор. Я — единственная правительница этой загнивающей страны, и следующие четырнадцать лет только я решаю, что мне делать. И я решила — я остаюсь. Буду наводить порядок в Империи, исправлять то, что натворил ты и куча других самоуверенных, самовлюбленных… — она глубоко вдохнула и взяла себя в руки, облизала губы и тихо продолжила: — Буду воспитывать нашего сына и короную его по всем правилам.

Велеслав нахмурился, она поджала губы и выдохнула:

— Ты не можешь здесь оставаться. Езжай в домик у озера, там самая большая площадка для кораблей. Подготовь свой отъезд, найди корабль и всё что захочешь. Если успеешь, напиши мне подробный отчёт о своих… делах, — она отвернулась к зеркалу и стала поправлять причёску, — мне их ещё засекречивать и разгребать. Я прибуду в домик у озера вечером, не улетай, пока мы не поговорим.

— Лиз…

Она резко подняла дрожащую ладонь:

— Я присвою тебе «Героя Империи» посмертно, — обернулась и прямо посмотрела в его лицо, — и никогда не расскажу сыну правду. Уходи незаметно, сделай милость.

Она выпрямила спину и пошла к двери, остановилась на пороге:

— Что нужно сказать, чтобы отключить камеры и микрофоны в помещении?

— Код четыре.

Её величество императрица кивнула и вышла в коридор.