Кара

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Ночь на Нар Шаддаа

«Давным-давно,» — сказала Рин, — «хатты не жили на Нал Хатте или на ее луне Нар Шаддаа. Они жили на планете Варл, и это было ужасное место, идеально подходящее для хаттов. Мир вращался вокруг двух звезд, Эвоны и Ардоса, которых хатты называли богами и возлюбленными. Эвона была поглощена тьмой, и Ардос в ярости взорвался, уничтожив все остальные миры их системы и взорвав саму атмосферу Варла». Она настроила органы управления спуском, и сигнальные реле на ее консоли загорелись зеленым светом в преддверии последнего захода на посадку. Носовая часть «Новых амбиций» опустилась к месту назначения.

«Эвону поглотила черная дыра», — сказал Мандер. «Ардос стал новым и стал белым карликом».

Рин проигнорировала его. «Хатты бежали от опустошения и пришли в систему Й'Туб, и нашли мир Эвокар, который они назвали Нал Хатта — „Славная Драгоценность“ на их языке. Но Нал-Хатта была заселена другим видом, Эвоки, которые приветствовали их и думали разделить их земли. Хаттам не понравилась идея делиться, и они изгнали Эвоки из своего мира, переселив их на самую большую луну, теперь называемую Нар Шаддаа. А потом хатты захватили Нар Шаддаа, Луну Контрабандистов, и все равно убили всех Эвоки.»

«Я хорошо знаю истории и истории,» — сказал Мандер. «Я сам их читал в архивах. У вас есть пункт?»

«Дело в том, — сказал панторанец, — что хатты пережили смерть своих богов и считают себя подходящей заменой этим божествам. Они считают все и все остальное расходным материалом».

Они провели слишком много времени в зоне ожидания за орбитой Луны Контрабандистов, ожидая разрешения на посадку. Мандер думал, что, хотя Попара был могущественной силой в секторе Индрексу, он не был одним из Кланов Древних, настоящих правящих семей этого мира. В конце концов, он был маленькой рыбкой в ​​этом более широком и смертоносном море.

Теперь, низко спускаясь между высокими шпилями Нар Шаддаа, Мандер не мог думать ни о чем другом, кроме гнезда для грязевых ванн — всегда гудящих, всегда активных, но с очень маленьким планированием. Нар Шаддаа был известен и как Луна контрабандистов, и как Маленький Корусант, и хотя он обладал разросшимся урбанизмом бывшей столицы Империи, в нем не было ничего от изящества и организации этой планеты. Высокие шпили Нар Шаддаа были подброшены, не заботясь об их влиянии друг на друга, и, как таковые, боролись за воздушное пространство среди бурлящих рек авиамашин и плавучих средств передвижения. Они двигались лишь очень похоже на заказанные самолеты оригинального Корусанта, а небольшие корабли плыли и уворачивались от более крупных транспортных средств, таких как New Ambition, в запутанном беспорядке воздушных скиммеров, спидеров, свупов, флиттеров, репульсорных подъемников и случайных винтокрылых машин. Рин пробормотал проклятие, когда на их пути появился планер, и суставы Эдди побелели под его шерстью, когда он сжал рычаг управления. Они находились среди верхних шпилей башен, а земля все еще находилась под ними на несколько километров.

«Я позабочусь о нашем госте», — сказал Мандер и предоставил пилотам возможность управлять воздушным пространством Нар-Шаддаа в час пик.

Он нашел Мику на камбузе с Оргамоном и еще одним Никто, оставшихся в живых, чтобы спасти все, что они могли, со склада Скайдова и потребовать права на утилизацию потерпевшего крушение грузового судна. Мика сменил свое огромное одеяло из зерапи на такой же большой жилет, расшитый золотым шитьем. Два Никто обтирали хатта смесью, пахнувшей гниющими цветами.

«Мы приземлимся через несколько минут», — сказал Мандер. «Воздушное движение затруднено».

Мика кивнул. «Воздушное движение всегда плохое. Хатты считают хорошим знаком, что ни у кого нет времени соблюдать правила дорожного движения». Он отмахнулся от двух своих просителей, приказав на хаттском языке собирать свои вещи. Мандер остался.

«Твой товарищ, панторанец», — сказал хатт.

«Рин Ирана», — сказал Мандер.

«Она сестра джедая, не так ли?» — спросил Мика. «Есть ли у нее тоже сила?»

«Она сестра Торо Ирана», — сказал Мандер. «И хотя Сила может быть сильной по семейным линиям, у нее нет ни способностей, ни образования, как у ее брата».

«Да, способности», — сказал Мика. Затем: «Брат — он действительно мертв?»

«Да», — тихо сказал Мандер.

«А эти Бому, эти родианцы — они убили его?» — сказал хатт.

«Я думаю так. Торо был…» — Мандер на мгновение подумал, сколько ему следует рассказать хатту, затем сказал: «Отравлен. Одурманенный бурей. Он упал с большой высоты».

«Мне очень жаль», — сказал Мика и почти с уважением опустил глаза. «Тогда это многое объяснило бы».

«Много?» — спросил Мандер.

«Молодая женщина», — сказала Мика. «Ей было очень любопытно узнать о грузе чумного корабля. Она много расспрашивала лейтенант-коммандера CSA об этом и о том, что корпоративный сектор знает о специи „Буря“. Анджела Крин, в свою очередь, спросила меня, и я предоставил, какую информацию мог. Но мне это интересно».

«Как так?» — сказал Мандер.

Хатт нервно икнул. «Человек, которого ты послал вести переговоры с моим отцом, убит этой специей Буря. И этот чумной корабль, который я нашел, тоже нес эту специю. Несомненно, должна быть связь. Галактика слишком велика для такого совпадения, такого поворота судьбы».

«Отсюда вопросы о клане Бому,» — сказал Мандер.

Мика Хатт закусил нижнюю губу. «Я проверю это, когда поговорю с отцом. Я не знаю, используем мы клан Бому в наших делах или нет. Однако что-то происходит, и если мы не осознаем, что это такое, мы оказываемся в невыгодном положении. Мне это не нравится».

«Я тоже», — сказал Мандер. «Если есть что-то, что вы можете сделать, чтобы выяснить, кто в конечном итоге несет ответственность, я был бы очень признателен». Мика согласно кивнул, но джедай не стал выходить из комнаты.

Мика посмотрел на него. «Есть что-то еще?»

Мандер нахмурился, недоумевая, как лучше всего подойти к этой теме. «Вернемся на Эндрегаад, когда на нас напала банда свупов».

«Опыт, который я надеюсь никогда не переживать заново», — вставил Мика, хотя и улыбнулся, сказав это.

«Ваша помощь была … очень признательна», — сказал Мандер. «Но в конце концов, этот последний свупер заставил тебя убить тебя …»

«Да?»

«Он скучал по тебе».

«Вы выкрикнули предупреждение», — заметила Мика.

«Не вовремя», — сказал Мандер. «Кроме того, ты нырял прежде, чем я успел закричать».

«Тогда мне … очень повезло,» — сказал Мика. «Я предполагаю, что иногда просто это поворот судьбы.»

И с этими словами Мика Хатт закрыл глаза — знак увольнения. Мандер бы настаивал, но из кабины вырвалась череда ботанских проклятий, и он пошел вперед, чтобы оказать пилотам всю возможную моральную поддержку. Он заметил, что Мика называл свой Орден «джедаями», а не хаттами джедаи . Как заметил лейтенант-коммандер Крин, Мика был очень странным хаттом.

После того, что казалось небольшой вечностью, большая часть «Новых амбиций» пробилась сквозь поток машин и наконец осела на посадочной площадке, выброшенной из одного из нижних шпилей. Дюрастиловые опоры застонали под тяжестью корабля, и на лице Рина мелькнуло потрясенное выражение при мысли, что подушка может рухнуть, отбросив их в каньоны, построенные хаттами внизу. Однако опоры держались, и Эдди начал отключать системы и переводить элементы управления в режим ожидания. Оба спейсера повесили бластеры на ремни.

«Посадочная площадка X-1256 AEB,» — сказал Эдди. «Запомни номер, если мы потеряемся и разделимся».

Мандер позволил Мике идти впереди по трапу — джедаям, Панторану и Ботану следовали, а двум Никто замыкали. Их встретила еще одна пара Никто, вооруженных бластерными карабинами, каждая из которых стояла по бокам зеленого протокольного дроида, одного из H-3PO Ваго.

«Молодой мастер Мика!» — сказал дроид, за которым последовал каскад хаттов, за которыми Мандер последовал, как мог. Суть этого заключалась в том, насколько храбрым молодой Мика был в неблагоприятных ситуациях, насколько удачливым было для тех, кто был на Эндрегааде, что он присутствовал, и насколько мудрым могучим Попара был заручиться помощью таких компетентных сотрудников, как другие, которые теперь последовал за его прославленным следом.

Затем дроид повернулся к Мандеру и остальным. «В вашу честь приготовлен пир, чтобы отпраздновать возвращение Мики. Вы будете сопровождать меня, и я отведу вас к башне Попары».

Собираясь принять приглашение, Мандер заметил что-то на подиуме над входом. Раньше на Эндрегааде он был слишком медленным. На этот раз он сделал успел выкрикнуть предупреждение перед снайпером запивая целую серию снимков.

Мандер присел с поднятым световым мечом, и рядом с ним Рин и Эдди держали в руках свои бластеры. Никтос подошел к Мике, который отступил на несколько шагов под их защиту.

У блока Н-3ПО такой защиты не было, и, когда он повернулся, чтобы посмотреть, у него был болт бластера в голову. Черепный кожух раскололся от выстрела, и обезглавленный дроид отшатнулся на несколько шагов, прежде чем рухнуть.

И Рин, и Эдди открыли ответный огонь, но после первых выстрелов ничего не было. Мика жестом пригласил телохранителей вперед, и Оргамон с остальными направились ко входу. Они оглянулись и покачали головами. Мика вернулся в New Ambition, пока Niktos болтали по связи.

Мика нахмурился и посмотрел на нефритовые останки дроида. «Не то возвращение, которое я ожидал».

Подкрепление прибыло в виде целого отряда слуг семьи Никто и еще одного подразделения H-3PO. Мандер узнал этого по вмятине на виске и задался вопросом, заключила ли семья Анджилика сделку по покупке дроидов оптом или просто приобрела фабрику, производящую их. Это подразделение H-3PO осталось, чтобы вместе с половиной отряда наблюдать за очисткой своего протокольного подразделения-брата. Другая половина сомкнулась вокруг Мики и остальных и двинулась по извилистым проходам и по мостам, пересекая крутые пермакритовые каньоны. На каждом новом этапе Никтос отправлял заранее разведчиков, чтобы убедиться, что местность и ее жители не враждебны. Мандер заметил, что, несмотря на размахивание бластерными карабинами, немногие из других обитателей башен даже обращали внимание на их присутствие, а те, кто обращал внимание, просто уходили с дороги. Очевидно, такие действия были обычным явлением на Луне Контрабандистов, особенно когда были замешаны хатты.

«Ты хорошо разглядел стрелка?» — спросил Рин во время одной из частых остановок, когда Niktos расчищал дорогу.

«Не очень хороший», — сказал Мандер. «Я увидел тонкую узкую голову. Я думаю, что напавший был цереанцем, но кроме этого, ничего».

«Так зачем стрелять в Мику?» — спросил Рин. «Вы думаете, что кого-то беспокоит то, что он узнал на Эндрегааде?»

«Возможно», — сказал Мандер. «Или кто-то хочет отправить сообщение Мике или, возможно, даже Попаре».

«Энергетическое послание».

«Тем не менее, сообщение», — продолжил Мандер, осознав, что он тоже сканирует окружающие аркады, ожидая новой атаки. «Зачем еще нанимать плохого убийцу на Луне контрабандистов?»

Рин подумал об этом. «Ты прав, ты бы не стал. Нанять плохого убийцу. Это место переполнено способными оппортунистами, которые, не колеблясь, берут контракт».

«Совершенно верно,» — сказал Мандер. «Тем не менее, в нас стрелял снайпер, который буквально промазал мимо хатта. Маленький хатт, но тем не менее хатт.»

Рин задумался на мгновение, затем добавил: «Но затем этот снайпер прибил протокольного дроида к виску. Чертовски плохой выстрел. Если только Мика не был целью.»

«Я думаю, кто-то хочет, чтобы мы так думали, — сказал Мандер, — но я не думаю, что он был тем, за кого им заплатили. Как я уже сказал, они отправляют сообщение».

Троицу подняли еще на несколько турболифтов в одну из более крупных близлежащих башен. По мере того, как они поднимались выше на родную территорию Попары, окрестности становились более роскошными. Коврики стали более мягкими, фурнитура стала более яркой, а осветительные приборы изменились с простых куполов на кристаллические формы, отбрасывающие на стены тени в форме Хатта. Наконец они достигают последних дверей, огромных, похожих на своды чудовищ из тяжелого дерева и металла, украшенных милосердным лицом Попары. Только тогда Мика повернулся к ним.

«Я должен встретиться со своим отцом», — сказал он. «Я уже отправил отчет ранее, но у него могут возникнуть дополнительные вопросы. И он захочет узнать о самом последнем инциденте. Встретимся снова на празднике. Мы будем служить в пентхаусе на закате». И с этим хатт попрощался, поглощенный роскошными дверями в покои отца.

Трем путешественникам показали небольшой набор комнат, чтобы они освежились. Был предоставлен дроид-портной, и Рин и Эдди воспользовались его услугами. Мандер принес с собой свою официальную мантию, и, пока двое других говорили о тканях и цветовых образцах, он вышел на широкий балкон.

Лучшие части Нар Шаддаа были более тусклыми, чем худшие части Корусанта. Несмотря на себя, Мандер пытался навести порядок среди безумия башен, каждая из которых оборудована балконами, галереями, мостами, видами, навесами, верандами и палубами разного уровня функциональности и формы. Некоторые казались посадочными площадками, в то время как другие выглядели так, будто у них не было никакой другой цели, кроме как отбрасывать полы под собой в тень. Мандер посмотрел вниз, но не был уверен, что видит даже землю — скорее, сами башни расширялись, пока не стали второй кожей после луны. Из этих глубин поднималось и танцевало вокруг башен множество транспортных средств, снова начиная от невзрачных репульсорных фургонов до ярких вывесок, предлагающих все пороки и услуги, известные разумной жизни.

А над всем этим, тучным и видимым даже на позднем солнце была сама Нал-Хатта, гнилой плод, который теперь стал домом для хаттов. Мало кто из пришельцев приветствовался в дымящихся болотных поместьях повелителей хаттов, хотя Мандер не сомневался, что у клана Анджилиак есть собственная дача где-то на планете над ним.

День на Нар Шаддаа длился восемьдесят семь стандартных часов, поэтому они планировали вздремнуть и перекусить, хотя еда была легкой только в том смысле, который мог оценить хатт. По сути, это был портативный буфет, состоящий из большой тарелки нарезанных ломтиками банты, обжаренных с тигмарином, тушеного шашлыка, лепешек, пряностей разной степени крепости и кучей инертного картофельного риса. Для Eddey был представлен мягкий вид рыбы называется Салар, и ботан заявил, что лучше подготовлены, чем большинство. В центре экспозиции было желе из пряностей, отлитое в форме, напоминающей благотворную форму Попара. Червей эфриким подавали с прикрепленными обеими головами, и никто их не тронул.

За едой Мандер сказал: «Я так понимаю, что лейтенант-командир предложил вам работу».

Рин поднял глаза от миски с густым супом, которую ела, и бросил взгляд на Эдди. «Видишь ли, — сказала она, — он действительно думал, что мы говорим о нем».

Мандеру она сказала: «Похоже, она интересовалась торговлей специями Буря, особенно после того, как она поговорила с Хаттлингом».

«Она много времени говорила с Микой?» — спросил Мандер.

«Не ревнуй,» — сказал Рин. «Лейтенант-командир много разговаривал с вами, и вы не заметили, как я обиделась».

«Ты сказал мне, что не хочешь говорить …» Мандер прикусил щеку изнутри, чтобы не показаться глупым. «Итак, — начал он снова, — я так понимаю, что лейтенант-командир предложил вам работу».

Рин кивнул. «Мика, очевидно, очень заинтересовал ее в „Буре“. Она хотела знать, заинтересованы ли мы в помощи в расследовании.»

«Ты?» — спросил Мандер.

Рин поднял палец и проглотил очень большой кусок чего-то в супе. «Абсолютно. Мы находим источник Бури, и мы находим убийцу Торо. Не то чтобы я тоже не хочу вам помогать. Но два подхода, может быть, лучше, чем один. А у CSA больше ресурсов. Но…»

— А вот и оно, — сказал Эдди, глядя на еще один кусок салара.

«Не знаю, доверяю ли ей,» — сказал Рин.

«И вы мне доверяете», — отметил Мандер.

«Достаточно принять координаты Спирали Индрексу в обмен на небольшой риск своей жизни?» — она спросила. «Конечно. Кроме того, люди должны доверять вам. Ты джедай.»

«Люди все время говорят мне,» — сказал Мандер. «Хотя я не тот джедай, которого они явно ожидают».

«Верно, но не по делу», — сказал Рин. «Дело в том, что Крин очень точно изложил свое предложение. Все было очень скучно и сухо. Очень расчетливо. Очень …»

— Вы использовали слово «бескровный», — сказал Эдди, вставляя другой кусок рыбы.

«Я знаю, что не очень ей доверяю,» — сказал Рин. «Но если я ей не доверяю, это не помешает мне устроиться на работу».

Мандер кивнул. Ему казалось очевидным, что Рин уходит, но сама не осознавала этого. И она была права в одном: с CSA будет доступно больше ресурсов, чем с одним джедаем. Тем не менее, он не мог представить, что она идеально вписывается в привычный, «бескровный» характер корпоративного сектора.

«Вы будете работать на них, даже если это не приблизит вас к вашей цели», — сказал Мандер.

Рин пожал плечами. «Посмотри, как я отношусь к хаттам. Это не мешает мне есть их еду». И после этого разговора перешли к другим вопросам, оставив окончательное решение, как черви эфриким, незавершенным.

Глубоко в недрах Нар Шаддаа у пояса Коакса прозвенел звуковой сигнал. Одноглазая клатуинка вернулась в свою спальную капсулу и активировала фильтры конфиденциальности — стандартные модели, но их легко модифицировать, чтобы обеспечить требуемую конфиденциальность. В маленькой комнате в безопасности, она вытащила из-под своей койки портативный голоприемник и включила его.

Изображение ее господина появилось на центральном дисплее. Как всегда, неповоротливая фигура Повелителя специй освещалась сзади, черты лица были невидимы. Любой, кто мог наблюдать за их разговором, мог бы сказать только то, что Коакс разговаривает с хаттом, его заостренная треугольная голова поднимается над тяжелым телом без шеи.

— Ма Лорда, — сказал Коакс, слегка кивнув головой и в знак уважения прикрыв свой единственный естественный глаз. «Это было слишком долго».

«Твоей работы было достаточно», — сказал хатт голосом, отфильтрованным устройством до металлического жужжания. «И вы не нуждались ни в каком исправлении. Расскажи мне о наших последних делах».

«Проникновение Управления корпоративного сектора на рынок идет быстрыми темпами, — сказал Коакс. „Буря чрезвычайно популярна, и в бюрократии достаточно коррупции, чтобы мы могли закрепиться. Несколько мелких дилеров пытались продать меньшие по размеру специи, окрашенные так, чтобы выглядеть как Темпест, но те же коррумпированные власти расправились с ними“.

„Хорошо.“ Затененная фигура кивнула, и на мгновение Коакс успокоился. Она понравилась Повелителю пряностей. „Как продвигается расширение производства специй?“ — сказал хатт.

„Прекрасно восстанавливается после потери корабля на Эндрегааде“, — сказал клатуинец. „Из-за уязвимости кореллианцев мы заключили субподрядные отношения с несколькими более мелкими и легкими фирмами. И мы нарушаем цепочку поставок, так что те же самые корабли, которые доставляют сырые специи, не доставляют готовый продукт“.

„Больше кораблей, больше шансов на неудачу“, — сказал потемневший Хатт, и это прозвучало так, как будто Лорд Пряностей цитировал древнюю мудрость.

„Корабли, доставляющие специю, тщательно проверяются, прежде чем мы сообщим им координаты нашего секретного пути“, — сказал Коакс. „И те, кто попадает в систему, используют пустые грузовые отсеки и поэтому не нарушают никаких законов“.

„Наш секретный путь больше не секрет, — сказал Повелитель пряностей, — но если они не знают, где искать, мы будем в достаточной безопасности. А наша безопасность в системе производителя?“

„Необходимые взятки были даны“, — сказал Коакс, поворачивая маленькую микросхему сбоку на приемнике. Сине-белая таблица появилась в воздухе между ней и изображением Хатта. „Как видите, они находятся в пределах наших бюджетных ожиданий, с незначительным влиянием на нашу прибыль“.

„Не учите свое начальство сосать яйца чудовищ“, — грубо сказал хатт. „Я составлял отчеты о прибылях и убытках до того, как вы совершили свое первое убийство“.

„Конечно, Ма Лорда“, — сказал клатуинец, почти мгновенно сожалея о том, что хатты не понимают экономики. Стремясь вернуть себе благосклонность Повелителя специй, она добавила: „Оружие, которое было обнаружено возле производственного корабля …“

„Да?“

„Мы разобрали примерно половину частей, чтобы другая половина заработала“, — сказал клатуинец. „Они были в прекрасном состоянии для того, чтобы быть такими старыми“.

„Превосходно“, — сказал силуэт. Повелитель пряностей снова был доволен, и это наполнило сердце клатуинца теплом. — Тогда перейдем к другим вопросам. А что насчет сектора Нуири?»

«В организации, с которой мы имели дело, произошел раскол — наш давний дистрибьютор и одна из ее дочерей. Я оценила предложения с обеих сторон и пришла к выводу, что предложение дочери лучше для нас. Ее мать и сторонники ее матери были ликвидированы, а операции под руководством дочери консолидированы, а я перенаправил лекарство, причитающееся Макем Те, нашему новому союзнику в качестве награды».

«Я не ожидал меньшего», — сказал Повелитель специй. «А если говорить об этой неприятной планете, как насчет Макем Те?»

«На данный момент они находятся на пропитании», — сказал Коакс. «Их халатность привлекла к нам внимание джедаев».

«Небольшое неудобство, с которым мы можем справиться», — говорится на изображении с подсветкой. «Вы здесь, на Нар Шаддаа?»

«По твоему приказу. Я также установил контакты с матриархом Бому, и она также прислала поддержку».

«Превосходно», — сказал хатт. — «Тогда собери их и подожди, пока я свяжусь с тобой. А у вас есть … предмет?»

Несмотря на это, рука Коакс коснулась огромного набедренного мешочка на ее поясе. Световой меч тяжело давил ей на бок. Даже в затемненном профиле она была уверена, что хатт уловил ее движение, и это его позабавило. «Могу я принести это вам?» она спросила.

— Нет, — быстро сказал Повелитель пряностей. «Очень скоро все станет очень нестабильным. Будьте готовы и внимательно следите за действиями клана Анджилиак. Они принимают Джидаи и его союзников. Jeedai собирается узнать об опасности вмешательства в политику Hutt. Будьте готовы двигаться — и двигаться быстро — когда придет мой зов».

Коакс снова поклонился. «Как хочешь.»

«Как пожелаю», — сказал хатт и разорвал связь.

Коакс рухнул на койку спальной капсулы. Она могла бы сказать, что с Бому стало особенно тяжело иметь дело, что их матриарх предлагал все более прямые и опасные методы мести, но это было то, что ее господину не нужно было знать. Все, о чем нужно было сообщить Повелителю пряностей, — это то, что запрошенная поддержка была на месте. Контроль над этой поддержкой был ее проблемой.

Коакс взбесил клан Бому и теперь, по приказу Лорда Пряностей, собирался спустить их на Джидаи . Может быть, этого будет достаточно, чтобы положить конец этой конкретной угрозе. И кто знал, возможно, каждый уничтожит другого и решит все свои проблемы. Если Бому проявили особый энтузиазм в своей работе, кто она должна была их винить?

Одноглазая клатуиница полезла в свою набедренную сумочку и вытащила приз Повелителя пряностей. Металлическая рукоять светового меча мертвого Джидаи блестела в слабом свете спальной капсулы. Она подумала о том, чтобы включить его, чувствуя излучаемую через него силу, но воздержалась. В спальной капсуле было мало места для нее и гололинк, и она, скорее всего, не добьется ничего, кроме как разорвать окружающие стены.

А это может привлечь излишнее внимание.

Она встречалась с Повелителем пряностей, но однажды во плоти, и когда они встретились, хатт просто сказал: «Защити меня». С того дня она старалась сохранить империю своего хозяина нетронутой — несмотря на длительные периоды отсутствия контактов — и быть готовой в любой момент выполнить волю Лорда Пряностей.

И если Повелитель специй пожелал получить световой меч джедая, с кем ей спорить?

Она заменила трофей Повелителя специй, упаковала голо-приемник, вернула защитные экраны в исходное состояние и покинула капсулу. Ей пришлось сплотить псов Повелителя пряностей в надежде, что они уберут еще одну проблему из ее списка.

Сон вернулся к Мандеру, но на этот раз с отличием. Он снова был в большой библиотеке на Корусанте, и на этот раз он был не один. Теперь вокруг него раздались голоса, невидимые среди тускло освещенных пластинок на полках. Он осмотрел один коридор штабелей, затем другой, но там ничего не было. Голоса звучали как праздник. Голоса звучали как дискуссия. Голоса звучали как жаркий спор.

Вдалеке, как всегда, прозвенел низкий колокол, и, обернувшись, он увидел, как погас свет, и темнота захватила полки, одну за другой. Но на этот раз он увидел вдалеке единственный свет, сияющий в темноте. Это было пламя светового меча, бело-голубое в темноте.

Мандер направился к свету, двигаясь со скоростью сна, с которой работал его разум, но мир вокруг него двигался медленно. Затемненные полки превратились в призраков, отражающих собственное бледное освещение, и Мандер заметил, что они пусты.

Свет угасал и покачивался, и он мог слышать впереди шаги, удаляющиеся, убегающие от него. Теперь он заканчивался и приближался к тому моменту признания, когда он знал, что это сон — и знакомый. Но это не помешало ему преследовать мигающий свет.

«Это мечта, — подумал Мандер. Это сон, и я могу на него повлиять. Я могу догнать своего соперника. Я могу заставить его притормозить.»

Тонкая полоса лезвия светового меча остановилась впереди, и всего на секунду Мандер увидел, что она отражает синее лицо, смотрящее на него, разочарованное и сердитое. Затем его жертва отошла в сторону, по одному из длинных рядов теперь затемненных штабелей. Мандер понял, что голоса пропали вместе с звонком и звуком шагов.

Мандер потянулся к своему собственному клинку, и он оказался в его руке — на этот раз не змея, а твердой, холодной рукоятью, от которой он замерз, когда он провел большим пальцем по поднятому переключателю и зажег его. Он повернулся за угол, и в середине прохода увидел ящик, типичный ящик вроде тех, что есть на складе Бому. Верх был открыт, и там, закутанный в одеяло, был маленький ребенок-хатт с бледно-голубым телом.

Хатт открыл глаза, и Мандер потерял ориентацию.

«Привет», — сказал Мика Анджилиак на безупречном базовом языке.

Мандер проснулся ото сна. Несмотря на опущенные шторы, свет заходящего солнца по-прежнему вырезал тонкие линии на противоположной стене, и даже с учетом предполагаемой звукоизоляции глухой гул воздушного движения снаружи просачивался сквозь пермакрит и проникал в его кости.

Он скатился с кровати, покачал головой и ущипнул себя за переносицу, пытаясь избавиться от тумана в мозгу, в то же время сохраняя то, что произошло во сне.

Отчасти это было очевидно — Торо убегал от него. Несмотря на его учение, он отверг его. Достигнув своего рыцарского звания, Торо стремился проложить свой собственный путь, путь, который привел к его собственному разрушению. Но Мандер отложил в сторону подробности смерти своего бывшего ученика, чтобы выполнить порученное Торо задание для Ордена. Он надеялся, что получение координат даст ему некоторое чувство закрытия и что, выполнив задание своего ученика, он сможет упокоить дух Торо.

Но это не должно было быть. Из этого клубка вышло слишком много свободных концов, не в последнюю очередь из-за того, что Буря была более распространена, чем джедаи поначалу думали. Это не было провалом одного-единственного джедая или отдельной тренировкой джедая, это была чума сама по себе, распространившаяся в галактической руке незамеченной до сих пор.

Затем был вопрос о Мике. Странный Хатт был частью его беспокойства. В Мике было больше, чем он думал вначале. И то, что на чумном корабле, где он был найден, была Буря … еще одна загадка, искушающая его. Участие хатта могло быть частью общей картины или просто еще одним отвлечением.

Он задавался вопросом, как пойдет разговор между Микой и его отцом о Буре. Будет ли Попара рассматривать рост использования Tempest как угрозу или как возможность? Ему вспомнились слова Рина о недоверии Хаттам. Хочет ли Попара помочь джедаям выследить и искоренить это бедствие?

Затем был вопрос о CSA и Анжеле Крин. Похоже, они тоже очень интересовались Бурей. И снова Мика казался бесценным в том, что пробудил этот интерес. Мандер подумал, стоит ли ему поощрять Рина к работе с ними. Это освободило бы джедая для самостоятельной работы. Или позвольте ему просто вернуться в Архив, если дело действительно в надежных руках.

Мандер Зума снова покачал головой и направился к остальным, чтобы перекусить — для хаттов — перед основным приемом пищи.

В его отсутствие дроиды-портные прибыли с новой одеждой. Рин выбрал практичный наряд из темно-фиолетовых спейсерских брюк с подходящим жилетом, подчеркнутых белой окантовкой. Серебристо-серая рубашка из драматического мерцающего шелка хорошо сочеталась с ее лазурной кожей, а татуировки на лице она закрасила охровой пудрой. У нее все еще была кобура, но, видимо, она оставила бластер на своем корабле. Эдди, с другой стороны, выбрал объемную тунику с открытым воротом и мягкими плечами, надетую поверх белой рубашки с оборками. Как только солнце — кроваво-багровое от загрязняющих веществ — коснулось горизонта, помятый отряд H-3PO прибыл, чтобы сопровождать их на вечеринку.

Дроид загудел от чего-то, похожего на волнение. «Щедрый Попара, пусть его имя всегда будет восхвалять его клиенты, сегодня вечером у него много гостей, и он будет собирать аудиенции во время еды. Многие гости тоже хотели бы встретиться с вами, так как слухи о ваших подвигах распространились. Вы бы не стали сидеть за разными столами?»

Мандер начал отвечать, но Эдди быстро вставил: «Мы бы предпочли, чтобы это было так. Мы достаточно насмотрелись друг на друга, забившись на корабль, и будем наслаждаться новой компанией». Мандер посмотрел на ботана и кивнул. Если бы они разговаривали с разными гостями, они могли бы получить больше информации. Попытка убийства была сообщением — возможно, тот, кто отправил это сообщение, будет присутствовать.

Пентхаус находился не совсем на вершине шпиля башни, но занимал целый этаж рядом с ним. Турболифт поместил их в один конец большой комнаты, окаймленной окнами, выходящими на город. С одной стороны, заходящее солнце было перекрыто обхватом Нал Хатты. За другим набором окон город-луна уже был в тени, наполненной сиянием знаков и огней. Через дальний конец комнаты из стороны в сторону тянулась полупрозрачная белая стена с двумя большими раздвижными ширмами. На фоне экранов они могли видеть тени Попары, Мики и третьего хатта с узкой треугольной головой, кружащихся в оживленной дискуссии.

Сама комната была скоплением гостей и телохранителей. На каждом из столов в форме полумесяца доминировал хатт. Мандер заметил церианцев, биммов и пару тви'леков-мужчин. Рин указала на стол с несколькими родианцами, слегка кивнув. Никтос Попары стоял вдоль стены позади Мандера и остальных.

Зоннос был там со своими вуки, и на взгляд Мандера он уже окунулся в кашиикский эль со своими пушистыми товарищами. Глаза старшего сына Попары Хатта расширились, когда они вошли, а затем снова превратились в щелки. Неповоротливый хатт что-то пробормотал одному из вуки и снова повернулся к своей выпивке.

Паста была, если уж на то пошла, более снисходительной, чем еда, доставленная в их апартаменты ранее. На столах стояли тарелки с деликатесами хаттов, в том числе тушеные пироги с вилкой, песочные желудки и процеженные кебадды. В центре стола тихонько выглядывали миски с хрустящими жуками. Живые клыки держали в клетках под рукой рядом с каждым из гостей хаттов в качестве средства для очищения нёба. Червей Эффрикима подали в лоб и съели залпом — правда, только хаттами. Мандер не был уверен, предназначались ли некоторые блюда в качестве еды, посуды или украшения стола. На каждом столе преобладала большая желе из пряностей, сделанная так, чтобы выглядеть как Попара, Зоннос и Мика вместе. Одна счастливая семья запечатлена во взвешенном желатине. Помимо кашиикского эля, рядом стояли тяжелые кувшины с бога-ногой и гардуллой, рядом с рифлеными хрустальными кувшинами с чистой пресной водой.

Задняя стена раздвинулась, и вышли трое хаттов. Первой шла Ваго, направляясь прямо к турболифту, на буксире был один из ее вездесущих нефритово-зеленых дроидов, очевидно, слишком занятый для празднества. Затем Мика, который подошел к пустому столу, где собралась группа родианцев. Наконец Попара вышел, великолепный на подъемной площадке, в сопровождении трех своих женщин-тви'лекок.

«Gijee bo mabonna matah», — сказал старший хатт, приветствуя собранные виды. «Чубасо падунки». Рин выжидающе посмотрел на Мандера.

«Милые существа и товарищи по разуму, — мягко перевел Мандер для остальных, — добро пожаловать в мой дом».

«Джима Моджжа наньяр кодовин Мандер Зума Киджа Джидаи, Рин Ирана, Бо Эдди Бэрей, ломарин джеджо мокин Эндрегаади. Gon kodowin pumba mallin».

— Он сказал… — начал Мандер, но его перебил Рин, — «я узнал наши имена. Он сказал „спасибо“?»

«Столь же, как и хатт,» — сказал Мандер. «Он сказал, что наших усилий более чем достаточно».

Панторанец понюхал и просмотрел столы. «Чёрт на родианцев», — сказала она. «Я хочу посмотреть, смогу ли я что-нибудь утащить с Бомусом».

Мандер кивнул и позволил провести себя к столу с цереанцами и большой женщиной-хатт с бриллиантовым знаком на лбу. Эдди сидел с тви'леками и биммами. Никто из них не сел за стол Зонноса.

Высокий церианец представил хатта за столом Мандера как Лунгру Нокко, старого делового партнера клана Анджилиак. Самого высокого цереана звали Кир Сесад, он был главным советником Лунгру. За столом сидело трое куарренов, но только один говорил на базовом, а тот — шепелявил. Когда этот куаррен перевел разговор за столом на двух других, ее родной язык казался намного более восхитительным.

Лунгру, конечно, говорил только по-хаттски, и Мандер мог достаточно хорошо уследить за ним, хотя Сесад вмешивался, когда Лунгру невнятно говорил, или Мандер не мог выразить свою точку зрения. Женщина-хатт особенно интересовалась их приключениями на Эндрегааде и не раз называла Мандера спасителем Мики. «Такому ребенку нужны защитники,» — сказал Хатт.

«Младший сын Попары кажется более чем храбрым и достаточно способным,» — сказал Мандер. «Сегодня у нас был инцидент. Попал под снайперский огонь. Он не дрогнул перед этим».

Глаза Лунгру расширились от удивления, и Мандер добавил: «Я считаю, что нашим стрелком был Цереан».

Лунгру издал хихиканье и пробормотал по-хаттски: «Церианин? Вы узнаете его за столом? Возможно, здесь Кир Сесад ускользнул от моего окружения, чтобы выстрелить в любимца Попары!» Цереанский советник посмотрел на Мандера холодным, как космос, взглядом, но хатт продолжила, забавляясь собственной шуткой. «Может, ты ускользнул, когда я не смотрел, а, Кир Сесад?»

Кир Sesad ответил каменно, «Я никогда бы ничего не делать без ваших заказов, Lorda Lungru,» — но взгляд на CEREAN никогда не покидал Мандер.

Лунгру продолжила говорить, что она никогда не сделает ничего настолько грубого, чтобы убить соперницу перед званым ужином, и отметила, что Мика, будучи целью, не была виной молодого Хатта, в конце концов. «Попара рожает его. Такое случается со старшими хаттами. Мы становимся мягкими, сентиментальными. Мы упускаем возможности. Мы не пользуемся преимуществом. Попара, которого я помню, был намного сильнее, жестче. Теперь он такой же старый, как и я».

В этот момент прибыла одна из служанок-тви'лекок и сообщила Лунгру, что Попара увидит ее. Женщина-хатт оттолкнулась от стола, а остальные церианцы последовали за служанкой к раздвижным дверям. Кир Сесад шёл в тылу. Подъемная платформа Попары скользнула обратно во внутреннюю камеру, и полупрозрачные стены скользнули на место.

Мандер сообразил, что Попара совмещает приятное с полезным, превращая праздничный пир в нечто большее, чем сытый зал ожидания. Куаррены вели собственное обсуждение, в которое не входил он. Он огляделся, и Рин поймала его взгляд и вышла из-за стола Мики. Она наполовину рухнула в кресло Кир Сесад.

«Мне нужно поменяться местами», — сказала она.

«Как твои родианцы?» — спросил Мандер.

«Они бухгалтеры», — сказала Рин, добавляя в слово как можно больше яда. «Они принадлежат к клану Кему, и они сухие, как мир пустыни. Мне никогда в жизни не было так скучно».

Мандер сумел улыбнуться. «Бедный Мика».

Рин разочарованно фыркнул. «Бедный Мика? Он явно любит такие вещи. Последние полчаса они обсуждают пересмотренные ограничения постимперских импортных пошлин среди основных миров».

— Тогда не повезло.

Рин покачала головой. «Они знают о клане Бому, но считают их клоунами и бездельниками. Я не мог не согласиться с этим, учитывая их послужной список. Они думают, что контрабандисты идут в бизнес, потому что не умеют оформлять документы».

«Тебе нужно вернуться», — сказал Мандер. «А вот и мой стол».

Панели размером со стену раздвинулись, и Лунгру выскользнула наружу, сопровождаемая всей своей свитой. Она выглядела так, как будто у нее была не очень хорошая встреча, и на обратном пути к столу вытащила хокуумную трубку из сервировочного подноса и сильно ее потянула. Церианцы сидели с каменными лицами, пока их хозяйка втягивала дым глубоко в свои легкие; даже куаррены молчали.

Лунгру долго смотрел на Мандера, затем выпустил поток хаттских слов, за которым Мандер с трудом уловил. Джедаи посмотрели на Кир Сесада в поисках перевода. Серьезный цереанин просто сказал: «Ты знаешь о специи Буря».

Мандер медленно кивнул. «Мы столкнулись с этим. На Эндрегааде. Кажется, он распространяется через галактическую руку».

«Это возможность», — сказал цереанин, и Лунгру фыркнул, похожий на лопнувший пузырь грязи. «Возможность, которую Попара упускает».

«Gah ja boftah», — сказал хатт, что переводится как «он становится мягким».

«Это опасная пряность», — сказал Мандер.

«Все опасно», — сказал цереанец таким тоном, будто он включил себя в эту оценку. «Он здесь, на луне контрабандистов. Пряность. Мы это видели. И если кто-нибудь знает, откуда он взялся, как его изготовить, с кем поговорить — что ж, это будет ценная информация». Кир Сесад выдавил зубастую улыбку и наклонился вперед. «Очень ценно.»

«Согласен», — сказал Мандер, наклоняясь вперед. «Мне было бы интересно узнать эти вещи. Помни обо мне». Для Lungru он сказал в разделывали хаттского, «Я буду узнать.» И он сделал это похожим на угрозу.

Мандер оттолкнулся от стола, оставив Лунгру бормотать, а куаррены хихикать вслед за ним. У родианских бухгалтеров была короткая встреча с Попарой, и теперь был введен другой хатт, Парелла. Вместо того, чтобы спасти Рина от дальнейших дискуссий о политике в отношении драгоценных металлов республиканской эпохи, он остановился у стола Эдди, где беседовал ботан. с BIMM.

«Приятно видеть, что кто-то хорошо проводит время,» — сказал Мандер.

Эдди улыбнулся. «Здешние биммы были спасены одним из кораблей Попары и вели переговоры о выплате долга за это спасение. Поскольку еда здесь неплохая, они никуда не торопятся». Бимм кивнул и поднял несколько жареных в собственных ракушках ползучих растений.

— А хатт за вашим столом? — спросил Мандер.

— Странный, — сказал Эдди. «Его зовут Парелла, и он любит охотиться».

«Охота?» — сказал Мандер.

«Большинство хаттов, ну, слизняки», — сказал Эдди. «Инертные беспозвоночные. Этому нравится острые ощущения от того, что он сам убивает. Он подробно рассказывал о том, как сбивать водовороты с неба в своем имении на Нал-Хатте. Он любит всякое оружие. О, и он, вероятно, загонит тебя в угол из-за твоего лезвия.»

«Мой световой меч?» — сказал Мандер, деактивированная рукоять почувствовала тяжесть сбоку. «Почему?»

«Новое оружие для него», — сказал Эдди. «Он захочет попробовать».

«Световой меч может быть опасен в чужих руках», — ответил Мандер. «Джедаи учатся годами, чтобы понять его нюансы. Без Силы он опасен как для пользователя, так и для противника».

«Я сказал ему что-то в этом роде», — сказал ботан. «Излишне говорить, что хатт не слышит ничего, чего не хочет. Вы заметили Зонноса?»

Несмотря на себя, Мандер повернулся, чтобы посмотреть на старшего сына Попары, глядя ему в глаза через всю комнату.

«Он смотрел на тебя большую часть вечера», — сказал Эдди. «Его вуки раздражали меня в прошлый раз, когда мы встречались с хаттами, но теперь ничего. Они смотрели на тебя. И каждый раз, когда вы что-то делаете, Зоннос злится еще больше. Вы делаете что-то, чтобы вернуть его тяжеловесную поддержку».

Глаза хатта сузились, и один из вуки что-то сказал, получив от хатта наручник через затылок. Зоннос выглядел более злым и опасным, чем раньше. Его толстая голубоватая шкура, кажется, излучает ярость и раздражение. Мандер снова повернулся к Эдди. Ботан сказал: «Он, вероятно, не знает, говорили ли вы что-нибудь его отцу о том небольшом разговоре, который у вас двоих был до того, как мы отправились искать Мику. Или то, что вы будете говорить».

«Имея в виду?» — сказал Мандер.

«Это означает, что мы можем предположить, что целью сегодняшнего покушения был кто-то другой, а не Мика», — сказал Эдди. Мандер задумался на мгновение, затем кивнул.

Панели задней комнаты открылись, и появился Охотник Парелла с улыбкой на широком лице. «Получил ли он то, что хотел, — подумал Мандер, — или он просто не хотел этого в первую очередь?»

Рин появился рядом с джедаем, один из тви'леков Попары был виден за ее плечом. «Мы следующие», — сказала она, и тви'лек указал на дверь.

Они вошли в дверной проем, и Мандер почувствовал покалывание в своей плоти, как если бы он прошел через пузырь, сделанный из статического электричества. Он понял, что силовое поле устроено так, чтобы позволить медленно движущимся телам проходить сквозь них, отражая энергетическое оружие и, возможно, пули большого калибра.

Попара не был дураком и следил за тем, чтобы убийца решил послать ему сообщение более прямым путем.

Хатт все еще был растянут на своем репульсорлифте, его слуги-тви'лекки заботились о его нуждах. Один поднес к губам стебель декоративного хокуума. Второй стоял сбоку с датападом. Третий нес большую чашу с чем-то похожим на бледных извивающихся червей.

«Держу пари, он и на этот раз не скажет спасибо», — мягко сказал Рин, и Мандер шикнул ей.

Попара Анджилиак долго и медленно потянул за водопроводную трубу, кивнув своему тви'лекскому носителю. Она попятилась, и хатт выдохнул дым из своих узких ноздрей. Затем хатт выпустил длинный поток хаттского языка — Попара сразу же приступил к делу. Мандер уловил суть этого, но тви'лек подтвердил его мысли в переводе.

«Могущественный Попара предлагает вам служить его семье», — сказал тви'лек, когда Попара схватил пригоршню бледно-белых червей и с энтузиазмом затолкал их себе в пасть. «Его младший сын, Мика, обнаружил, что чума, поймавшая его в ловушку на Эндредгааде, была связана с новой формой специй. Твердая специя, которая утолщает разум и разжигает страсть. Могучий Попара никогда бы не потворствовал торговле такой специей, несмотря на призывы других». Здесь Попара проглотил свой рот, полный червей, и продолжил новый поток хаттских слов, ухая при каждом заявлении.

«Пряность Бури распространена по всему пространству хаттов и в галактическом рукаве и является проклятием для всех нас. Майти Попара считает, что молодой Мика узнал достаточно, чтобы привлечь внимание к своим действиям, и те, кто участвовал в контрабанде, преследовали его с целью уничтожения». Попара в этот момент наложил длинную серию проклятий, многие из которых знал Мандер, но некоторые из них звучали чрезвычайно новаторски. Тви'лек решила отредактировать те из своего перевода.

«Семья Попары не подвергнется угрозе. Он сокрушил своих врагов и оставил дома кланов пустыми среди тех, кто бросил ему вызов. По этой причине он хочет выяснить, кто несет ответственность за эту новую зависимость в мирах, чтобы он мог их уничтожить». Попара похлопал его по животу, отрыгнул и жестом потребовал еще червяков. Выпив еще пригоршню, он сделал большой глоток из хрустального кувшина и продолжил.

«У вас такие же мысли, — думает Могучий Попара, как и у него. Джедаям плевать на кандалы ни на теле, ни на разуме».

«Могучий Попара прав в своем предположении,» — сказал Мандер на лучшем хаттском языке, с которым он мог справиться. Попара усмехнулся, и на мгновение на его лице промелькнула боль. Он кивнул в сторону кувшина, допил здоровую порцию и пробормотал еще одну длинную речь.

Тви'лек последовала словам своего хозяина и перевела. «Отец Попара не хочет, чтобы его младший сын, так недавно вернувшийся, подвергал себя риску. Точно так же Ваго наиболее компетентен, но Ваго для него как дочь и не должен подвергаться опасности. Зоннос — старший, и наследник семьи не подвергается опасности. Вы расследуете этот вопрос от нашего имени». Тви'лек с датападом выступил вперед и передал его Мандеру. «Это список местных кафе, в которых Ваго определил, что этот Tempest был продан», — сказал второй тви'лек. «Возможно, тебе удастся отследить источник или найти нашего потенциального убийцу».

Мандер сунул датапад под свою мантию и просто сказал: «Для нас большая честь быть полезными». Рин хотел что-то сказать, но Эдди толкнул ее локтем, и она передумала.

Попара начал что-то говорить, но затем остановился, повторил свои слова и испустил неприличную отрыжку, от которой тви'лекы опешили. Он начал было говорить что-то еще, но снова замолчал, даже когда казалось, что на мгновение он качнулся на репульсорлифте. Затем его глаза расширились от боли и ужаса.

Эдди сказал: «Что происходит?»

Мандер не знал и подошел к великому хатту. Обычно подходить к нему было бы нарушением, но Попаре явно было больно. Живот Попары начал раздуваться, и великий покровитель хаттов начал квакать, как раненая лягушка. Тви'леки были явно напуганы, и один из них оттолкнул Мандера от своего хозяина. По-прежнему массивная фигура хатта расширялась, его глаза расширились от паники. Его кожа была натянута туго, как воздушный шар, который вот-вот лопнет.

Рин крикнул: «Мне помогут» и повернулся к двери. Они легко раздвинулись, и Мандер понял, как это будет выглядеть для собравшейся группы: Попара испытывает очевидную боль, тви'лек кричит от страха, а остальные стоят прямо перед раздутым телом хатта.

«Рин, не надо!» — сказал Мандер, но Эдди схватил его и оттащил в сторону. Попара теперь был почти яйцевидной формы и кричал низким хриплым ревом.

А потом плоть треснула в полдюжине мест, и Попара взорвался, его органы разорвались во всех направлениях по комнате. Тви'лекы закричали, ныряя в укрытие, и Рин был отброшен силой взрыва и отскочил от силового поля вместе с внутренними органами бывшего патриарха хаттов. Пищеварительная система панторана и хатта двигалась слишком быстро, чтобы экран пропускал их.

На мгновение воцарилась тишина, и Мандер посмотрел на собравшихся гостей — Хатта и Куаррена, Бимма и Родиана, вуки и Цериана. Все они в шоке смотрели на кровавую картину за открытыми дверями. Это было всего на мгновение, но Мандер почувствовал, как его сердце забилось от уверенного знания того, что должно было произойти.

Тогда Зоннос закричал пьяным рыком: «Они убили моего отца! Смерть Джидаи и его союзникам!»