Кара

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Суд и террор

«Это не твоя вина», — сказал Эдди.

«Я мог бы избавиться от теплового детонатора», — сказал Мандер. «Я мог бы спасти их обоих».

Они стояли на балконе убежища CSA. Это было удивительно приспособлено для тайного укрытия, расположенного на полпути к одной из небесных башен аркологии Нар Шаддаа. С этой точки зрения они могли смотреть на широкую полосу нижних построек и руин и видеть основную часть башни Анджилиак, укрывшуюся на фоне построек других могущественных кланов хаттов.

Возможно, это и было причиной, по которой CSA в первую очередь содержало эту квартиру, сообразил Мандер. Чтобы следить за кланами хаттов. Прошла долгая ночь Нар Шаддаа, сменившись серым, грязным днем.

Эвоки привезли их сюда по приказу Анджелы Крин. Теперь полдюжины воинов расположились лагерем в главной комнате, некоторые заметно боялись оказаться далеко за пределами своих обычных мест обитания, другие совершали набеги на кладовую и откладывали еду, чтобы отнести их семьям внизу.

Анжела вышла, чтобы присоединиться к остальным на балконе, очевидно, не заботясь о том, что так много ресурсов CSA уходит к беженцам. Мандер ошиблась, и ей стало интересно, как после этого будет выглядеть ее счет.

«Я нашла способ покинуть планету», — сказала она. Когда она заметила вопросительный взгляд на лице Мандера, она объяснила дальше. «Я позвонил в пару корпоративных услуг. Мы можем уехать до наступления местной ночи, а это всего в сорока часах езды.»

«Мы должны спасти Рина», — сказал Эдди. Мандер на мгновение поколебался, а затем кивнул.

«Это был бы ваш выбор», — сказала Анджела Крин, глядя на Мандера. Она уже знала, что с ботаном спорить не стоит. «Но у вас больше шансов узнать о специи „Буря“, если вы живы. Кого ты не будешь, если тебя найдет Зоннос.»

«Мы должны спасти Рина», — снова сказал ботан.

Анджела Крин покачала головой. «Убытки случаются даже при хорошо спланированных операциях».

«А это не так,» — подумал Мандер. Он смотрел на многоступенчатое движение лунного города.

«Кроме того, — продолжил лейтенант-командир, — мы даже не знаем, жива ли она еще». Ее глаза на мгновение потеряли фокус, погрузившись в мысли: «Или, если Мика тоже жив».

«Она жива», — сказал Мандер, указывая на знак.

Лицо Зонноса Хатта растянулось на световых точках вывески, и басовый голос Хатта заглушил шум машин. «Убийца моего отца пойман!» — перевел пилот дроида, и картинка сменилась на Рина, избитого, но живого. «Ее казнят утром, через два часа. На этих дирижаблях будут транслироваться суд и казнь. Наблюдайте за достойной кончиной убийцы моего отца и посмотрите на твердую справедливость клана Анджилиак!»

«Он укрепляет свою власть», — сказала Анджела Крин. «Говорить остальным хаттам, что он годен для руководства. Это театр, не более того».

«Театр, который убьет Рина», — сказал Мандер. «Но ни слова о Мике».

«Он, вероятно, заключенный в небесной башне», — сказала Анджела Крин. «Если бы он был мертв, это обвинение было бы добавлено к обвинениям против Рина. Но если с ним что-нибудь случится, я поклялся, что Ваго заплатит за это».

Мандер посмотрел на Анжелу и увидел, как эмоции быстро сменяли друг друга — страх, гнев и разочарование, — прежде чем они снова сменились спокойным поведением офицера CSA. Она была готова увидеть смерть Рина, но клянется отомстить за Мики.

«Мы должны спасти ее», — снова сказал ботан.

Анджела моргнула, затем посмотрела на Эдди, потом на Мандера. Наконец она сказала: «Хорошо, мы должны ее спасти. Как?»

«Есть ли у вас в корпоративных ресурсах авиалайнер?» — спросил Мандер.

Анджела на мгновение подумала, затем кивнула.

Эдди Мандер сказал: «Ты умеешь на нем летать?»

«Я могу летать на чем угодно», — сказал ботан.

«У тебя есть план?» спросила Анжела.

«Да, — сказал Мандер, — но мне нужен один из ваших бластерных карабинов».

Главный убийца, убийца любимой Попары Анджилиак, обвиненный и почти осужденный за ее преступление, стоял отдельно от собравшегося суда, прикованный цепью на освещенной платформе. Она была выставлена ​​на обозрение, чтобы ее нужно было записывать и расшифровывать до тех пор, пока ей не будет вынесен неизбежный приговор.

Рин Ирана оказалась в центре внимания этого медийного цирка, и ей это не понравилось.

Дроиды-голокамеры вращались на своих шарнирных подвесах, их триклоптовые линзы улавливали инфракрасный и ультрафиолетовый спектры тех инопланетян, которые предпочитали свои носители в этих диапазонах. На вещательных будках будут добавлены ярлыки, обзоры новостей, тикеры, хироны, логотипы и комментарии на различных языках для личного пользования. Конечно, основная часть прямой трансляции будет на хаттском языке.

Пентхаус был переформатирован под суд по хаттским законам. Экраны были сброшены на большинство панорамных окон, а те панели, которые были повреждены более ранним выстрелом из бластера, были заменены временными листами из легкой дюрастали. Барьер между личным кабинетом Попары и банкетным залом был удален вместе с его защитным силовым полем. Голопроектор в углу показал великолепное изображение жертвы, Попары Анджилиака, которая выглядела мудрой, почтенной и совершенно невзорвавшейся.

В центре комнаты стоял обвиняемый, скованный толстыми звеньями из пластали. Ее лицо было в синяках от травм, предположительно полученных во время захватывающего захвата, где, согласно пресс-релизу, ей не удалось убить Мику Хатта только благодаря личным усилиям героических охранников Зонноса-вуки. Несмотря на это, она уничтожила шаттл и повредила жизненно важный набор труб шаттла. Никаких обвинений против нее не было выдвинуто за эти преступления, так как они побледнели рядом с обвинением в Хаттициде. И в этом преступлении ее уже признали виновной. Все, что оставалось, — это провести суд и привести приговор в исполнение, как определил Зоннос Анджилиак.

Двери лифта открылись, и вошел Зоннос со своей свитой. Мики и Ваго не было, но тви'лекские служанки Попары теперь скромно двигались за своим новым хозяином. Следующими шли вуки, запрокидывая головы и крича в сторону голокамеры, маршировали в дальний конец комнаты и стояли на страже позади пленника. Последними были домашние Никтос, их репутация упала из-за того, что они не смогли не только защитить своего бывшего хозяина, но и поймать назначенного убийцу. Эти несчастные телохранители выстроились позади Зонноса и тви'леков.

Зоннос был одет в плащ из золотых чешуек, хотя Рин не знала, было ли это символом траура или власти среди хаттов. Его синее лицо представляло собой лабиринт переполненных кровеносных сосудов, потемневших до фиолетового оттенка благодаря использованию Темпеста. Вены, казалось, пульсировали, пока она смотрела, и в уголках широко раскрытых глаз хатта скопился фиолетовый гной. Рин осознал, что он был в агонии от запоя Бури, изо всех сил стараясь сохранить видимость спокойствия. Он просочился на короткую платформу к помосту, который позволял ему возвышаться над Пантораном.

Левая сторона лица Рина была опухшей, но ее глаза горели гневом на хатта. Она отказалась быть запуганной даже в этот момент. Над ней парило кружащееся созвездие дезинтеграторов, установленных специально для мгновенного исполнения воли Могущественного Зонноса.

Подхалим, которого она раньше не видела, — многоглазый вуврианец с огромной головой — шагнул вперед с массивной двуручной дубинкой в ​​своих насекомых-когтях. На мгновение Рин задумался, придется ли ей драться с этим миньоном один на один, но существо ударило основанием дубинки об пол и выпустило поток восторженных хаттцев. Вуврианец мог быть адвокатом обвинения, выдвигающим обвинения против нее, или каким-нибудь придворным, превозносящим достоинства покойного Попара, — или просто подлизываясь к Зонносу. Какой бы ни была его роль, он не торопился и угрожал забрать весь кислород из комнаты.

Рин задумалась, был ли это метод казни Хатта: надоедать обвиняемым до смерти. Несмотря на свое измученное состояние, она улыбнулась этой идее. Мандер хотел бы эту концепцию. Зоннос поймал улыбку и сердито посмотрел на нее, прервав вуврианца и прокричав ей что-то непонятное. Масляная слюна капала с его губ, когда он швырял ей оскорбления и обвинения.

Рин посмотрела прямо в глаза хатту и произнесла наизусть единственный хаттский язык, которого она знала. Оно было коротким и непристойным и содержало скандальную ссылку как на ванную комнату Зонноса, так и на его обеденные привычки, уравнивая их.

Зоннос побледнел от проклятия; затем багровое пятно на его лице углубилось, и он схватил вуврианца дубинкой и взмахнул ею над головой. Рин подумал, что она могла бы повернуться в последний момент, натянуть цепи и, возможно, использовать собственную ярость зверя, чтобы разорвать их.

Если она не сможет, она будет мертва, и, по крайней мере, она будет избавлена ​​от каких-либо судебных разбирательств с Хаттом.

Она собралась с силами для прыжка, и тогда стена позади нее взорвалась.

Все глаза в переоборудованном в пентхаус зале суда, живые и механические, были прикованы к ней, когда она публично и устно оскорбляла Зонноса. В результате никто не видел аэрокар, который отклеился от движения, и поэтому никто не мог подумать, что это странно, что такое транспортное средство пытается образовать свою полосу движения. Однако они были бы удивлены, когда аэрокар резко повернул налево и набрал скорость, нацелившись на сам пентхаус.

Он пробил дюрастиловые панели, которые недавно были установлены над выбитыми окнами. Сами панели держались, но временные крепления были не такими стойкими к ударам, и огромные пластины выскакивали внутрь, в комнату. Охранник вуки, натянутый вдоль стены на почетном месте, был полностью сбит с ног силой взрыва, и многие были раздавлены многотонными плитами.

Фонарь аэрокара раскололся, и в дыму отчетливо виднелся луч светового меча. Мандер Зума вышел из-под обломков. Анжела Крин и Эдди Бэрей стояли по бокам от него с обнаженными бластерами.

Niktos были пойманы разинувшимися на этом зрелище, и Эдди и Анджела скосили большую часть из них. Две служанки-тви'лекки с воплями побежали обратно к лифту. Третья, более спокойная, чем ее сестры, в полном порядке отступила за ними. Вуврианский жаб нырнул в укрытие среди дроидов голокамеры.

— Отпустите ее, — крикнул Мандер скорее сердито, чем приказывая.

Зоннос закипел от ярости, но в душе он все еще оставался хаттом. Он поднял один из бластерных карабинов и схватил Рина, прижимая ее к себе так крепко, насколько позволяли ее цепи.

«Kickeeyuna je killyo», — сказал Зоннос. Рин не знал, что сказал хатт, но она поняла, что он имел в виду: Мандер мог сдаться или смотреть, как она умирает в спазме бластерного огня.

Мандер остановился, и на одно холодное мгновение Рин был уверен, что джедай сдастся, предложит себя в обмен на нее. И Зоннос примет, а затем убьет их всех.

Затем Мандер свободной рукой полез в мантию. Он придумал бластер.

И прежде чем Зоннос смог двинуться — прежде, чем он смог спрятаться за спиной своего заложника, — Мандер Зума выстрелил Рину Ирана один раз прямо в грудь.

Рин рухнула на цепи, провалилась через руки Зонноса и рухнула на пол. Могущественный молодой Хатт, лишенный заложника, издал яростный рев и атаковал Мандера, используя бластер как дубинку. Его глаза теперь были дикими, и все следы хитрости или коварства сменились непреодолимой яростью.

Он добрался до Мандера и остановился. В его груди расцвел световой меч, его лезвие глубоко вонзилось в его мягкую плоть.

Мандер оправился от броска и кувыркнулся вперед. Он схватился за рукоять своего клинка и рванул вверх, сквозь жесткую плоть существа. Зоннос Хатт, владелец клана Анджилиак менее одного дня на Нар Шаддаа, рухнул к его ногам.

Выжившие вуки и Никтос перегруппировались, укрывшись среди разрушенных стульев и дроидов, и теперь их оружие было нацелено на Мандера и остальных. Но на эрзац-зал суда накатила пелена. Никто не стрелял.

«Что теперь?» — спросил Эдди, обходя Мандера.

«Они не уверены», — сказала Анджела Крин. «Они не знают, есть у них хозяин или нет. Им некому отдать приказ».

Двери турболифта распахнулись, и Мика Хатт выскользнул в сопровождении Никтоса. Он выглядел запыхавшимся. Мандеру показалось, что его вытащили из той комнаты, в которой он содержался в плену, и бросились на место происшествия, как только была передана трансляция смерти Зонноса.

«Ap-xmasi keepun!» Мика рявкнул, и Niktos немедленно подняли оружие, с рождения обученные прыгать на словах хатта. Вуки немного поколебались, потом сделали то же самое.

Мандеру он сказал властным голосом: «Reloj ba preesen!» Освободите заключенного. В голосе хатта была нотка властности и силы, и, несмотря на его небольшие размеры, Мика, казалось, доминировал в комнате. Мандер опустился на колени рядом с упавшим телом Рина и разрезал цепи. Эдди приподнял ее тело. Анджела Крин стояла на страже всех их.

Мика кричал на них двоих, пока они работали. «Jee gah plogoon du bunky dunko». Ты чума для моего дома. Мандер на мгновение был ошеломлен гневом Мики и силой в его голосе — затем понял, что дроиды с голокамерой все еще работают. Они транслировали слова Мики аудитории хаттов, все они взвешивали эти слова и то, заслуживает ли этот самый молодой член дома управлять кланом. Он играл под кулачки.

Теперь Мика заговорил по-хаттски, достаточно медленно, чтобы Мандер мог его понять. «Я обнаружил, что именно Зоннос виноват в смерти моего отца. Вы всего лишь пешки в его планах. Пойдем со мной. Ты больше не будешь затемнять залы моего отца!» Он сделал знак Мандеру и остальным следовать за ним. Эдди нес Рина, а Анжела Крин держала свое оружие наготове на тот случай, если какой-нибудь вуки решит выслужиться перед своим новым хозяином, попробовав что-нибудь.

Оказавшись за кулачками, в безопасности лифта, Мика позволил себе немного спустить воздух. «Надеюсь, я был убедителен», — сказал он, слабо улыбаясь, и снова заговорил на базовом в пользу агента CSA и ботана.

«Я была полностью убеждена, что ты хатт», — сказала Анджела Крин. «Что вы сказали?»

Мика пожал плечами. «Правда. Или, по крайней мере, правда, как я понимаю. Это всегда хорошо служило моему отцу. Я сказал им, что Зоннос виноват в смерти моего отца, и что вы были всего лишь отвлечением. Раздражающее отвлечение, которое я бы теперь выбросил из дома с большим шоу и фанфарами».

Мандер сказал: «Мы постараемся выглядеть соответственно смущенными».

«Ваши услуги будут вознаграждены», — сказал Мика. Дверь с шумом распахнулась, и появился невзрачный пароход с затемненными окнами. «Это вернет вас на ваш корабль. Он полностью подготовлен и готов к работе». Анжела вошла первой и помогла Эдди перенести на борт потерявшего сознание Рина.

«Спасибо», — сказал Мандер. «Но есть одна вещь», — добавил он, стараясь убедиться, что другие не могли их услышать. «Когда мы дрались с vrblther, вы, казалось…»

«… Используйте особый талант», — закончил Хатт.

Мандер кивнул. «Талант, который разделяют многие из моих братьев».

Лицо Мики потемнело от смущения. «Во-первых, меня считают необычным сыном необычного хатта», — сказал он. «Можете ли вы представить, как отреагировали бы другие семьи, если бы узнали, что я …»

«… Особый талант?» — сказал Мандер.

«Это инструмент, о котором я бы предпочел, чтобы другие не знали», — сказал Мика. «Мой отец знал. И ваш ученик узнал об этом и помог мне частично понять это. Но так много вашего учения чуждо. Я не могу об этом подумать, как бы сильно я ни старался».

«Не каждый, кто чувствует Силу, может быть джедаем», — сказал Мандер.

«Я знаю», — сказал Мика и, казалось, бросился на себя, казавшись меньше, чем был раньше. «Я могу разрабатывать детские трюки, не более. Я бы предпочел, чтобы об этом никто не знал, ни среди хаттов, ни среди джедаев.»

Брови маленького хатта нахмурились, и он покачал плоской головой. «Я буду занят. Ваго отсутствует. Я не знаю, убил ли ее Зоннос или она сбежала. Я даже не знаю, насколько она ответственна за случившееся. У меня будет много работы, чтобы восстановить репутацию моей семьи. Это секрет, который я предпочел бы сохранить».

«Я понимаю,» — сказал Мандер. «И я хочу, чтобы вы знали, что если вам понадобится помощь, вы можете доверить этому джедаю хранить вашу тайну».

Мика слабо улыбнулся. «Ваши усилия будут вознаграждены», — сказал он, пожав плечами.

Мандер сказал: «Со своей стороны, мы продолжим заниматься торговлей Tempest».

Мика печально покачал головой. «Из всех вещей именно этот препарат больше всего повредил моей семье. Возможно, со смертью Зонноса это окончательно утихнет. Пожалуйста, информируйте меня о ваших успехах в этом вопросе, и я, со своей стороны, сообщу вам, если появится Ваго».

«Конечно», — сказал джедай.

«А теперь поторопитесь, — сказал хатт, — пока камеры-дроиды не выяснили, где находится ваш корабль».

Мандер сел в ховербус, и он уехал. Через затемненные окна он оглянулся и увидел одинокого маленького хатта, стоящего на платформе, без семьи и без поддержки. Исключительно уникальный хатт, попавший в ловушку жизни, которую он не планировал.

А потом ховербус улетел в суматоху воздушного движения, и его не было.