Киерленский изувер

Глава 2

До заброшенного дома они добрались спокойно, если не считать обстоятельств, всерьез беспокоящих Этли. Первое, все та же мысль – зачем купцу понадобилось ночью идти в заброшенную хибару. Причем именно ту, где, как думал Этли, вполне могли проводиться ритуалы, обращенные к Мириаду. Второе – весь его замысел пошел вовсе не так, как он предполагал. Вряд ли, купец лестно отзовется о полубезумном разбойнике, сначала напавшим на его людей, поваливший его самого на землю, а потом предложившего свою охрану. Не за бесплатно. Этли подозревал, что заработал репутацию вымогателя, а не честного схватника.

Когда они подошли к дому, купец сказал:

- В дом я пойду один.

Этли кивнул:

- Долго ли вас ждать, сударь?

В темноте ему показалось, что купец закатил глаза. Видимо, взмолился Триединому, чтобы тот поскорее избавил его от столь прилипчивого сопровождающего. Но вслух купец произнес:

- Не знаю, но к утру я должен непременно быть у себя.

- Хорошо, сударь, я дождусь вас и провожу до дома.

Купец подошел к двери и постучал. Его уже ждали, дверь приоткрылась, и купец протиснулся внутрь.

Как только захлопнулась дверь, Таштаг хохотнул:

- Вижу, твой план надежный, как ловушшка для гоблинов.

- Посмотрим, остряк.

- Знаешшь, ты можешь ждать этого, ссударя, - тут зеленокожий снова хохотнул, - ссколько угодно. А я пойду, на улице холодно, а дома меня ждут чудессные жаренные колбасски от Оттика.

- Удачи, - невесело откликнулся Этли.

- И-и да, не забудь отдать мне мою долю, когда получишшь деньги от «сссударя».

И мерзко хихикая орк направился домой.

Оставшись в одиночестве, Этли, немного поразмыслив, решил подойти к дому поближе. Неспроста же, богатей с Прихолмья так спешил сюда. Согласился даже с двумя головорезами, то есть с ним и Таштагом, прогуляться. Он аккуратно подошел вплотную к дому. Через наглухо заколоченные окна не мерцал свет от свечей и не раздавалось ни звука. С кем там купец, и чем они, сожри их бесы, занимаются? Он подходил то к одному окну, то к другому. Бесполезно. Мертвая тишина.

Оставив тщетные попытки, Этли решил честно дождаться купца. Он ходил, разогреваясь, приседал, дышал на руки. Да, нелегка жизнь схватника. Двое других, с разбитыми головами, сейчас идут домой, а он мерзнет здесь. Бес бы побрал этого купца, хоть бы сказал поточнее, когда появится, тогда бы Этли сбегал бы погреться или домой, или в один из ближайших кабаков. Затем, присев на ступени крыльца, он задремал.

Проснулся Этли от жуткого холода. Он вскочил, подпрыгивая и растирая руки, и тут заметил, что восток светлеет. Уже утро! А купца все не было. Пройти мимо Этли он не мог. Ему бы пришлось сталкивать своего «охранника» со ступеней.

Этли подошел к дверям и затарабанил. Но ответом была все та же тишина, что и ночью. Он стучал в дверь еще раз и еще. Но никто не спешил открывать дверь. Медленно, очень медленно до Этли доходило – купец исчез. А он, Этли, весьма поспособствовал этому. Интересно, те двое горе-схватников запомнили их? Ведь, что у Ташатага, что у него - физиономии приметные. И вот если они их разглядели в ночной тьме, а родственники купца поднимут шум… Этли скрипнул зубами и поспешил убраться. Пока местные не увидели, как головорез с исполосованным лицом ломится в дом, где, как скоро будет известно, пропал добродетельный купец с Прихолмья.

***

Один из богатейших купцов Прихолмья, член Внутренней Гильдии, имевший право продавать заморские товары в Киерлене, Атонил Саме пришел в себя. Он очнулся от недостатка воздуха и не сразу сообразил - во рту у него кляп, сложенный, казалось, из целой скатерти. Он попытался встать, но обнаружил, что крепко связан. Обнаженной спиной купец ощущал твердую, холодную поверхность стола.

А еще Атонил чувствовал – он здесь не один. Кто-то, невидимый для него, ходил, чем-то звякал, что-то переставлял и перекладывал.

- Ты уже очнулся?

Голос показался купцу смутно знакомым. Человек подошел, навис над ним. И это был тот самый человек, тот самый, что…

- Обладать огромными богатствами и понимать, что когда-нибудь умрешь и лишишься всего, - произнес человек. – Наверное, это невыносимо.

В руках человека показался тонкий, бритвенно-острый нож. Купец задергался, замычал, но путы удержали его.

- Поражаюсь я тебе и таким, как ты, - продолжил человек. – Вы пытаетесь купить бессмертие. Купить!

Человек хохотнул.

- Почему до вас не доходит простая истина? Бессмертие – оно не для избранных, оно для всех.

Острие ножа уперлось в живот Атонила.

- Но ты, можешь гордиться собой. Да, бессмертия ты не получишь, но твои потроха послужат компонентом для одного зелья, так необходимого мне. Твоя смерть не будет быстрой, но ради бессмертия можно и потерпеть, ведь так?

Человек улыбнулся и провел ножом сверху вниз, разрезая живот купца. Лицо Атонила исказилось от ужаса и боли. Непривычный холодок охватил внутренности, словно с него стянули одежду на морозе. Еще одно уверенное движение ножом, новая волна безумной боли и Атонил обреченно зарыдал.

***

- Пропал купец, - вполголоса сказал Этли.

Таштаг равнодушно посмотрел на него:

- Выходит, денег не будет?

Они сидели в полуподвале одни. Волган ушел в доки, Лавена хлопотала на кухне, а Руди пропадал как обычно, неизвестно где.

- Будут нам допросы с пристрастиями, дыба и петля. Мы ведь сами привели его в этот дом, отбили у охраны и привели.

- Ссбежал он проссто, сс другой сстороны дома. Его и так от тебя тряссло.

- А от тебя нет?

- А от меня-то сс чего?

Помолчав Этли предложил:

- Проверим сегодня эту хибару, как стемнеет?

- Лучшше ссейчасс, к вечеру труп уже унессут, ессли он вообщще там есть.

- Долго потом объяснят суду, что мы там делали. Да и не смогут его вынести днем, соседи увидят.

Может и вправду, жив купец. Заманили его, пообещав смуглолицую девочку или мальчика, вот он и пошел один, с двумя нанятыми на стороне охранниками. Потребуют выкуп лиходеи, да и отпустят.

- Вот, что, Этли, лучшший из телохранителей, мне к обеду надо быть на работе.

- На какой работе? А, ну да, борьба с жаренными колбасками.

- Труд нелегкий, поэтому я ещще поссплю, да и тебе лучшше высспаться. Ссходим вечером, поглядим, кто там в домике живет.

Таштаг упал на свою кровать и тут же засопел. Этли последовал его примеру, но в отличие от орка засыпал долго и мучительно. Он успел возненавидеть Таштага за его умение быстро засыпать. И даже решил уже бодрствовать весь день, как сон неожиданно победил.

Проснулся он далеко за полдень. Таштага в комнате не было, видимо не жалея себя, зеленокожий сражался со стряпней Оттика. Зато напротив сидела Лавена.

- Нашел заработок? – спросила она.

- Нет.

- Жаль, но в схватники тебе лучше не соваться.

- Чего это?

- Помнишь, я вчера говорила, что жених моей знакомой взялся купца с Прихолмья сюда, на Язык, проводить.

- Ну, еще бы.

- Так вот, плохо у них все закончилось.

Этли сел на постели:

- Да, ты что!

- На них восемь человек напали, недалеко от Старых ворот.

- Прям восемь?

- Если не больше! Жениху этому руку разрубили, а товарища его поколотили знатно.

- Вон оно как, а купец?

- Кто знает, уволокли его лиходеи.

- Прискорбно, а парни молодцы, до последнего бились.

- Это да, но ты поищи что-нибудь попроще. Ты ведь грамотный, учился даже.

Этли кивнул.

- А что за купца-то они провожали, как его имя?

- Кто его знает. Он для того парней и нанял, чтобы себя не показывать. Ходил тут, к шлюхам местным, наверное, тьфу, кобелина. Поделом ему.

Значит на Прихолмье тишина. Никто не пропал, родственники и слуги не носятся по Языку в поисках кормильца. Может и в самом деле, сбежал через окошко, купчина этот, да домой. Дай-то, Триединый.

***

Закат едва заалел над крышами домов, а Этли уже ждал Таштага на улице. Он в нетерпении вышагивал перед таверной, кутаясь в плащ. Замерзшие лужицы хрустели под ногами, дыхание исходило паром. Ночь наползала на город, укутывая улицы вечерним сумраком.

Заброшенный дом. Надо было его проверить еще тогда, когда он тщетно выискивал адептов Культа Бессмертия, но вместе с Руди, наткнулись на жрецов Храма Милости Спасителя. Верных Триединому, но жаждущих поквитаться с виновником смерти их заблудших собратьев.

Возможно, сейчас стоит позвать и Руди. Они, конечно не ладят с орком, но все же. Хотя, после их ночной прогулки, Руди как-то принялся чураться Этли. Между ними словно выстроили невидимую стену, а после появления Таштага, цирюльник и вовсе, стал как чужой.

Для себя Этли объяснил это тем, что Руди не привык к подобным приключениям. Вся его жизнь заключалась во врачевании мелких ран, легких простуд, иногда занимался брадобрейством. А тут вон, как – нож в спину брата-исповедника, да потом, еще, наверняка и добил святошу. Крепок духом цирюльник, но привычки калечить и убивать людей не имеет.

Размышления Этли прервало появление темной фигуры. Но это был не Таштаг. Кто-то вышел из сумрака и произнес:

- Хорошо, что ты здесь, Этли.

По голосу Этли узнал Волгана.

- Здравствуй, Волган, ты чего-то хотел от меня?

- Ну, точно, не слушать твои байки, как любит моя женушка.

Волган шагнул ближе. Огромный, как медведь, массивный, он двигался угрожающе-осторожно, так, что Этли не сомневался в его намерениях. Рука Этли скользнула на рукоять корда. Не вовремя докер решил выяснить отношения.

- Может, поговорим позже? – спросил он.

- Не думал, что ты можешь праздновать труса, Этли, - хищно ухмыльнулся здоровяк. – Или и вправду, можешь только россказни в уши вливать чужим женам, а на деле-то, пшик, и не мужик ты вовсе?

Волган сжал рукоять ратня на поясе. Вот и настал тот миг, когда докер пустит в ход свое оружие. Бес бы его сожрал, именно сейчас, когда он собрался проведать, в этом Этли уже не сомневался, логово изувера. Но не отступать же теперь, хорош же он будет!

- Тебе бы поднабраться уверенности, Волган, хотя можешь поплакать, вдруг поможет.

Этли улыбнулся, кривой уродливой улыбкой. Он уже готов был выдернуть корд из ножен, подпускать здоровяка ближе – опасно. Но тут раздался голос Руди:

- Я вам не помешаю, друзья?

Никто не ответил цирюльнику. Волган и Этли буравили друг друга взглядами.

- Волган, - продолжил Руди, - мы давно знакомы, и я готов поручиться за Этли, он не имеет никаких видов на Лавену.

Докер скосил взгляд на цирюльника.

- А уж Лавена, тем более, - вновь заговорил Руди, - ее любовь к рассказам Этли – не более, чем женское любопытство. Ты мне веришь?

Докер засопел, прожег Этли взглядом и ответил:

- Тебе верю.

- Давайте, как-то решать эту проблему, - Руди обернулся к Этли.

- Позже, - холодно произнес Этли, не отрывая взгляда от докера. – Если, захочешь драки – будь по-твоему, если мира – я согласен.

Волган неопределенно хмыкнул, плюнул на под ноги и поднялся по ступеням в таверну.

- У меня дело к тебе, Руди, - не давая цирюльнику опомниться произнес Этли. – Мы с Таштагом, хотим навестить один заброшенный дом, возле дома Злотаря, того ременщика у которого дочь убили, ты с нами?

Руди вздернул брови, вздохнул и ответил:

- Нет, Этли. Мне хватило прошлого раза, до сих пор на душе неспокойно. Извини, но на такое я больше не соглашусь.

- Ладно, - Этли пожал плечами.

Наконец-то, появился Таштаг:

- О! – воскликнул он. – Лучшший лекарь Киерлена, ссколько клизм сегодня ссделал?

Руди улыбнулся:

- Ни одной, зато отрезал язык через-чур болтливому пациенту, пока он спал. День за зря, вот если б подвернулся второй.

Да, что ж у нас за компания такая, с горечью подумал Этли, все собачатся друг с другом. И не давая обмену подколками перерасти в ссору, он бросил Таштагу:

- Нам пора.

Они с орком зашагали по темной улице, а Руди смотрел им вслед. Брови цирюльника приподнялись, словно он сам себе сказал нечто необычное. Затем, закусив губу, Руди задумчиво потер острый подбородок.

***

Волган доел ужин, глотнул травяного чая и посмотрел на жену, убирающую со стола.

- Зря я тогда, на переправе так, не подумав брякнул, - прогудел докер. - Другое б что, поумнее.

- Ты спас меня тогда. А то, что о другом я кручинюсь…

- Кручинься по кому хочешь, сколько лет вместе, а детишек нет. Куда душа моя после смерти направится?

- Опять ты про свою общину.

- Опять, в Окицу надо съездить. Покаяться перед отцом-наставником, в ноги ему пасть.

- А меня здесь бросишь?

- А ты Этли попроси, - усмехнулся Волган. – Пускай, он о тебе позаботится.

- Я уже говорила, не в чем тебе будет упрекнуть меня, как жену, - она села рядом за стол. – И при чем тут Этли?

- Да загадал я сегодня, схватиться с этим болтуном. Если, я одолею, значит нет на мне вины, не гневается на меня Триединый, если же он – все едино, душа моя в Бездну, к бесам попадет.

Заметив встревоженный взгляд жены Волган усмехнулся:

- Да цел он, ушел куда-то, со своим дружком-орком, дела у них – у душегубов. Мы уже хотели сцепиться, но тут появился Руди, сказал мне – какая ты хорошая жена.

- А другого повода ты не нашел, кроме меня?

- Так он, аж подпрыгивает, как о тебе речь заходит.

Волган хохотнул. Затем помрачнев добавил:

- Не нравится он мне, хлыщ этот. С байками своими, делами какими-то темными, за занавеской вечно бумажками шуршит.

Он взглянул на жену. Лавена сидела с отстраненным видом.

- И с тобой мы, чужие.

- Да мы всегда и были чужими.

Волган печально кивнул.

- Может со мной съездишь, в Окицу? Вдруг понравится тебе, в общине-то нашей.

- Нет, - Лавена покачала головой, - кто я для них – чужачка, развратница. Что там меня ждет?

Волган помолчав, добавил:

- Страшно мне, страсть. Душа ведь бессмертная, на муки вечные, в Бездну-то.

Не ответив, Лавена поднялась, собрала грязную посуду и пошла на кухню.

***

Этли и Таштаг напряженно всматривались в окна заброшенного дома.

- Говорю тебе, там мелькнул свет, вон в ближнем окне.

- Шшутишш, я ничего не видел.

- Смотри внимательней, вон опять!

В щелях между досками на окне мелькнул свет.

- Точно, ну пойдем посстучимся.

- Ага, так они тебе и отворили. Нет, тут надо искать другой вход.

Стараясь не шуметь, они обошли дом кругом.

- Двери заперты, окна заколочены. Давай, дверь выссадим?

- Да тут вся улица сбежится, нам это ни к чему.

- Нам сскрывать нечего, уссложняешшь ты вссе. Тут нашш клиент пропал, вот и ищщем его.

- А клиента этого мы сами и приволокли сюда. Сложнее тут у нас все, это тебе не Оркейн, так что давай без шума.

- Вот и ищщи вход, как найдешшь, я не подкачаю.

Этли задумался. Ломиться в дверь или окна – шумно, мало того, что соседи сбегутся, так еще и тех, кто внутри спугнуть можно. Но если, для всех дом необитаем, значит есть у него и другой вход, которым пользуются те, внутри.

- Знаешь, - шепнул он. – Я с той стороны какую-то пристройку видел, пойдем глянем еще раз.

Таштаг пожал плечами. Хлипкая постройка притулилась у стены дома. Хлипкая, высотой едва ли Этли по пояс, напоминающая небольшой сарай. Этли потянул дверь, но она была тоже заперта. Он вынул корд, всунув оружие в щель между дверью и проемом провел вверх. На середине лезвие уперлось в засов. Этли попытался сдвинуть его, стараясь не шуметь, но ничего не вышло.

- Любишшь ты ковыряться, - прошипел Таштаг. – Дай мне.

Он отстранил Этли, всунул в щель какую-то палку и навалился на нее. Раздался треск и дверь с сорванным засовом отворилась.

- Бес тебя раздери! Не шуми!

- Поздно уже, - вынимая скимитар плотоядно ухмыльнулся Таштаг.

Несмотря на ночную темень было видно, сарай не имел задней стены и вел в глубину дома.

- Пойдем, пощщекочим хозяев.

Согнувшись пополам орк нырнул в лаз. Этли последовал за ним.

Судя по всему, они оказались в подвале. Темнота стояла такая, хоть глаз коли, но откуда-то сверху еле различимо мерцала слабая полоска света. Стараясь не переломать ноги, они двинулись к свету. Поднявшись по небольшой, в три ступеньки, лестнице Этли слегка приподнял крышку подпола. Там наверху, мерцало пламя свечи. Резко откинув крышку, Этли одним махом выскочил наверх.

Комната была пуста. В неровном дергающемся свете он разглядел два стола. На одном высилось нечто массивное и лишь спустя пару мгновений Этли понял - человеческое тело. На другом громоздились склянки, пузырьки и куча другой посуды.

- Да это нашш купчина, - произнес Таштаг.

Этли взял в руки свечу и шагнул к столу. Он скривился от отвращения, тело купца, выпотрошенное словно рыбина на кухне, удерживали веревки. Ноги ниже колен отсутствовали, видимо, злодеи, кем бы они не были, готовились избавиться от трупа.

- Там! – выкрикнул Таштаг и бросился куда-то во тьму.

Этли хотел уже последовать за ним, но краем глаза заметил движение в другой стороне. Сжимая в одной руке корд, а в другой свечу, он осторожно двинулся вперед. Пройдя узкий дверной проем, Этли оказался в большой комнате. Он встал замерев, такие комнаты он видел уже не раз. В богатых домах, лачугах, заброшенных строениях, темных подвалах. Везде они были одинаковы. Жертвенные места на стенах, обрамляли надписи на эльфике: высоком и низком. Здесь, несчастных рвали на куски, медленно потрошили, сдирали кожу и прочее, на что хватало больной фантазии жаждущих вечной жизни.

На низком эльфике, том языке на котором эльфы говорили сейчас, были написаны ритуальные фразы и гимны. На высоком. А на высоком, как и всегда - бессмыслица, символы, лишенные сути. По какой-то причине, культистами всегда оказывались профаны. Неизменно.

В дальнем углу послышался негромкий звук. Этли двинулся на него, готовый в любой момент полоснуть кордом любого, кто там скрывается. Но когда свеча осветила угол, он оказался пуст.

- Этли, ссукин ты сын! – раздался из глубины дома крик Таштага. – Он же ссбежит!

Этли поспешил на помощь. Позади что-то негромко хлопнуло, словно закрылись дверцы шкафа. Этли вновь обернулся и посветил свечой в пустую комнату.

- Этли, он в твою ссторону побежал!

Этли успел сделать несколько шагов, как перед ним выскочила темная фигура. Он успел заметить бледное лицо, распахнутый рот. Незнакомец визгливо вскрикнул и помчался прочь. Этли бросился за ним. Свеча погасла и преследование продолжалось в полной темноте. Впереди послышалась возня, щелкнуло и Этли увидел силуэт человека на фоне распахнутого дверного проема.

Ушел!

Но тут же, огромный силуэт заслонил и человека, и проем. До слуха долетел звук рассекаемой плоти. Что-то грузно упало на пол и дверь с силой захлопнулась.

- От меня еще никто не убегал!

Таштаг засмеялся.

- Зажжем огонь, посмотрим на этого шшусстряка.

Этли принялся высекать огонь из огнива. Когда свеча вновь запылала они оба склонились над трупом. Это был старик с покрытым струпьями лицом. Его лицо исказил страх, распахнутый рот смотрел темным провалом.

- И что, этот ссморчек завалил нашшего купца? – удивился Таштаг.

- Может опоил чем-то, - неуверенно произнес Этли.

Его не отпускало ощущение, что он уже видел этого человека. Он поднес свечу ближе к лицу покойника. Да это же…

- Я знаю его, - сказал Этли, - видел, еще летом. Но тогда он был нищим и жил в Норах.

- Он и ссейчасс, не магнат, - заметил орк.

Этли кивнул. Навряд ли, этот старикан мог быть изувером, убивающим девиц и избавляющимся от их тел. Да та девица, дочь ременщика, могла бы просто отдубасить его. Но, тело купца лежит в соседней комнате, и явно его разделывали, чтобы незаметно вынести. Так и действовать старик мог не один. Но теперь то он мертв, даже если его подельник сбежал, Этли вспомнил странный хлопок в комнате с эльфийским письменами.

Ладно, может быть попытки призвать Мириад прекратятся. Хотя бы на время.

- Пойдем отсюда, - сказал он Таштагу. – Нам больше тут делать нечего.

Орк кивнул:

- Не забудь, по дороге расссказать мне, чем ты тут занимаешшьсся.

Этли усмехнулся. Рассказ будет долгим.

***

Вечером следующего дня Волган возвращался домой из доков. Уставший, как собака, он проклинал темноту, что не позволяла пройти, не споткнувшись. Да еще этот болтун Этли. Хочет поговорить с ним? Что ж, Волган готов задать перца никчемному бродяге. Хоть на кулаках, хоть с оружием. Лавенка, правда, расстроится. Эта дура привыкла уши развешивать, когда Этли начинал врать про свои странствия. «Я великий путешественник, был в Вендалане, Новоземье и у беса в жопе. А еще у меня взгляд, как у живодера и половина хари застыла пожизненно. Вот какой я красавчик».

Волгана прям подмывало увидеть, как ледяной взгляд Этли сменится животным страхом. А так обычно и бывало с теми, кто нарывался на Волгана. Да, а потом в Окицу. Зря он ушел оттуда, жизнь хотел посмотреть. Вот и насмотрелся. Тяжелая работа, нелюбимая жена, да и не жена даже, просто покуражится перед товарищами захотелось, авторитет завоевать. Заступился за девку, а теперь, вот и не бросить ее, сгинет ведь одна и жить с ней мочи нет. Детишек не рожает. Эх, тянет его Лавенка в Бездну.

Да еще этот прыщ Этли. И дружок его – орк, но тот хотя бы забавный. Пожалуй, единственный о ком Волган мог сказать хорошее был Руди. Золотой души человек.

Навстречу кто-то спешил. Закутанный в плащ, с капюшоном на голове, что немудрено в такую-то холодину. Человек проходя мимо Волгана вдруг что-то бросил в него. В лицо здоровяка ударила какая-то тряпка.

- Да я тебя! – Волган озверел от наглости прохожего.

Он повернулся, чтобы догнать наглеца и дать ему пару крепких затрещин. Но ноги вдруг стали ватными, улица поплыла перед глазами, а его нестерпимо замутило. Волган зашатался словно пьяный, сделал несколько шагов и упал.

Пришел он в себя от того, что ему в рот вливают нечто тошнотворное. Он попытался отстранится, но крепкие руки сдавили ему челюсть. Он открыл глаза. Голова нестерпимо болела. В темноте Волган разглядел, как кто-то отошел от него на несколько шагов.

Волган сел. Схватился за голову и…зарыдал. Он выл и всхлипывал, мычал и мотал головой.

- Как же я мог, - повторял он снова и снова. – Как я мог! Как я мог забыть тебя, Смуглянка!