Киерленский изувер

Глава 3

- Карм, Карм!

Ее крик бился о каменные своды, уносился в темноту и там затихал. Илама, то толкала тело брата, словно хотела разбудить его, то припадала к нему.

- Карм!

Она упала на обезглавленное тело брата и затряслась в рыданиях.

Этли выждал минуту, затем положил руку на плечо девчонки:

- Пойдем, ему уже ничем не поможешь.

Илама оторвалась от тела и истерично выкрикнула:

- Куда идти! Зачем? Как мне теперь жить! Он один защищал меня!

Она вновь зарыдала:

- Как мне теперь жить, Карм!

- Оплачешь его позже, - твердо произнес Этли. – Когда мы выберемся отсюда, я заберу тебя с собой.

Илама рыдала еще несколько минут. Затем, то ли слова Этли немного успокоили ее, то ли внезапное горе выжгло ее изнутри, не оставив слез, она успокоилась и встала на ноги. Этли взглянул на нее. Маленькая, болезненная девчонка. Неспособная даже попрошайничать. Зачем он дал ей надежду?

Раскис ты, господин Этли. Собираешь вокруг себя попавших в беду, да обездоленных. Лавена. Илама. А сможешь ли позаботиться о них? Всем не поможешь. Всех не спасешь. Ладно, главное, не оставить свою голову, здесь в эльфийских катакомбах. А там, смотришь и хватит тех двадцати пяти крон на первое время. И ему, и Лавене и этой нищенки.

Он перешагнул безголовое тело и осторожно двинулся вперед. Куда запропастилась голова Карма? Этли не сомневался, здоровенного братца Иламы убил тот самый человек, на которого она пялилась с таким умилением. Но не сожрал же он голову. Этли огляделся и увидел на полу кровавые потеки, уводящие в темноту. Значит убийца, кто бы он ни был, унес голову здоровяка. Интересно, зачем.

Они двинулись по кровавому следу. Дошли до развилки, где уже были, Этли нашел свою метку на стене. Здесь следы крови пропали. Видимо последние ее остатки вытекли. Целый необрушенный проход вел обратно, к выходу. Другой, сдавленный каменными плитами, превратился в узкий лаз. Здесь, возле узкой щели ему удалось разглядеть несколько грязно-бурых капель.

Осторожно просунув руку с фонарем в лаз, Этли убедился, что там никого нет. Во всяком случае, он никого не увидел. Как можно быстрее он протиснулся внутрь, готовый дать отпор, кому бы, то ни было. Но в коридоре было пусто.

Илама юркнула вслед за ним, и они зашагали дальше. Потолок здесь был значительно выше, а коридор шире. От этого правда легче не стало. Тусклый свет фонаря не доставал до противоположной стены, потолок так же скрывала тьма. Время от времени Этли мерещилось движение в темноте. Иногда его слуха достигал едва уловимый шорох. Но хуже всего было ощущение, что они с Иламой тут не одни.

Этли пару рез резко бросался к тому месту, где ему казалось затаился невидимый враг. Но фонарь освещал только, сырые каменный стены. Чувство чужого присутствия не отпускало. Он почувствовал, как Илама ухватила его за плащ.

- Я нечаянно, - произнесла она. – Просто, жутко здесь.

- Просто, держись рядом. Если будешь цепляться за меня, то можешь помешать мне, когда появиться опасность.

Рука девчонки отпустила плащ.

Наконец они достигли развилки. Вправо и влево убегали темные туннели. Прямо пред ними возвышалась арка, ведущая в небольшой зал. Этли огляделся, убедившись, что опасности нет и шагнул в зал.

Илама прошмыгнула за ним. Но не успела девчонка войти в зал, как уткнулась в стоявшего столбом Этли. Когда нищенка разглядела на что смотрел ее спутник, то коротко взвизгнула и осела, цепляясь за плащ Этли.

***

Как только Этли разглядел противоположную стену, мир перед ним закрутился, тошнота подкатила к горлу, и он встал столбом, стараясь унять расколовшееся сознание. Водопадом символов по стене стекал текст на высоком эльфике. Он даже успел прочитать и понять несколько фраз, прежде чем отвел взгляд. Письмена обтекали прикованное к стене тело, почти лишённое плоти, замершее в неестественно вывернутом положении. Тот, кто проводил здесь ритуал, явно постарался доставить Мириаду изощрённое удовольствие, пытая жертву самым чудовищным способам.

Но ритуал не задался. Кто-бы не проводил его, он не дождался явления Мириада. Вместо этого, из головы жертвы родилось Исчадие. Воспоминания о прочитанном утром еще были свежи в памяти. Безглазые остатки лица смотрели на вошедших, словно ожидая от них помощи. Лоб жертвы пересекала огромная трещина, тянущаяся до самого темечка.

Но даже не это шокировало Этли. Под ногами мёртвого тела, располагалось нечто. Тошнотворная смесь полупрозрачного желе вперемешку с внутренностями. Желеобразное вещество немного возвышалось над полом, а поверх него лежали человеческие головы.

Почему-то в голове Этли возник образ тыквенной грядки. Преодолевая отвращение, он шагнул вперед и внимательнее присмотрелся к жуткой находке. Да, все они были здесь – головы мальцов, и взрослых, отправившихся на их поиски. Из обрубков шеи, в глубину «грядки» тянулись корни. Этли не мог подобрать другое определение.

У Этли перехватило дыхание, когда свет его фонаря потревожил оторванные головы. Веки их затрепетали, они медленно и лениво открывали глаза. Бессмысленные взгляды блуждали, тусклые безжизненные глаза разбегались, жутко таращась в разные стороны.

Посиневшие губы зашевелились, послышалось слабое, тяжелое дыхание. У кого-то вывалился черный язык, в тщетной попытке, что-то сказать. Лишь одна голова осталась неподвижной. Голова Карма. Заботливо помещенная в углубление, она еще не успела прорасти в полужидкое желе, набитое кишками и внутренними органами.

- Карм!

Илама выхватила голову брата из «грядки». Поскуливая, девчонка подобрала какую-то тряпицу с пола и принялась вытирать мертвое лицо от остатков крови и слизи.

Этли поднялся. Что здесь происходит? Что за фантасмагорию он видит перед собой? В чем ее смысл, причем тут таинственный человек в плаще и где, бес его сожри, Исчадие, выбравшееся из головы жертвы?

Он еще раз поглядел на застывшее в ремнях и железных оковах тело, подвешенное на стене. Кто это? Один из нищих или тот человек, которого пропустил в катакомбы Князь, привел жертву с собой?

Этли попытался сложить мозаику догадок в единую картину. Он считал изувером одного из соседей. Волган – оказался ложной приманкой для него. Изувер использовал его, чтобы спокойно провести ритуал. Человек, которого он видел здесь, и есть настоящий изувер. Он, что-то ищет – возможно Исчадие. Кем он может быть? Таштаг? Руди? Он видел только силуэт незнакомца, но тот вовсе не напоминал цирюльника, и уж вовсе не походил на орка. Можно не сомневаться, изувер – посторонний человек, сбрендивший в поисках бессмертия. А вот, что это за слизь и что он делает с отсеченными головами – большой вопрос. Но он заставит изувера рассказать все, когда найдет его, а уж потом отправит его в Бездну, на растерзание бесам.

Позади раздался топот. Обернувшись, Этли успел увидеть только удаляющуюся спину нищенки. Отброшенная голова Карма откатилась к стене и уткнулась в угол.

- Стой! Ты чего?!

Этли выскочил из зала, но Иламы и след простыл. Он выругался. Наверное, у девчонки сдали нервы. Или…Этли прислушался. Или она снова услышала музыку? Куда она могла побежать? Этли тщетно пытался рассмотреть хоть какие-то следы на каменном полу.

- Илама! – выкрикнул бывший наемник, отбросив всякую осторожность. – Ты где?

Короткий, еле слышный вскрик донесся справа. Этли побежал на звук. Долго бежать не пришлось. В слабом свете фонаря Этли увидел того самого незнакомца в плаще. Он стоял посреди коридора, высокий и прямой, а Илама безвольно повисла в его объятьях. Сделав еще пару шагов, Этли разглядел, что незнакомец припал к шее девчонки. Голова Иламы свесилась на бок, руки слабо подрагивали, а по одежде нищенки текла кровь.

Не раздумывая Этли бросился вперед, занося корд. Один удар, и изувер, кем бы он ни был, упадет захлебываясь уже в собственной крови. В этот момент Этли и не вспоминал о том, что хотел допросить ублюдка, прежде чем убить его.

Но в следующий же миг он застыл, лицо Этли побледнело и на негнущихся ногах бывший наемник сделал несколько шагов назад. Плащ незнакомца взорвался веером змеевидных придатков, словно щупальца морских гадов. То, что он считал головой в непонятном головном уборе, оказалось морщинистым наростом с зубастой пастью. Вцепившись в шею девчонки, монстр перегрызал ей шею. Одно из щупалец сжимало хрупкое тело жертвы, другие же служили чудовищу либо опорой, либо угрожающе покачивались над головой Этли.

Открывшееся молочно-белое тело лопнуло посредине еще одним зубастым ртом, и вытянувшись сочащимися слизью деснами, вцепилось в живот девчонки. И тут же несколько гибких отростков устремились к Этли. От одного он увернулся, отпрянул от другого и взмахнув кордом срубил третье. Мясистый отросток шлепнулся на пол, корчась и истекая вязкой жижей.

Чудовище отдернулось, словно не ожидала отпора. Оторвав челюсти от Иламы тварь принялась окутывать ее щупальцами, превращая в кокон, с торчащей наружу головой.

Зрелище было мерзким, но Этли никак не мог оторвать взгляда. Молнией проскочила мысль – а ведь он может просто уйти. Исчадие, Этли не сомневался, что тварь, именно это загадочное существо, занято добычей. Да и обезглавить Этли, так легко, как остальных у монстра не выйдет. Кривая усмешка исказила лицо Аскеля. Музыка этого флейтиста на него не действует, кажется она вообще не действует на взрослых людей.

Есть еще Князь нищих. Да пошел он к бесам! Он опасен только для таких, как Оттик, беззащитных торгашей. Уж они-то с Таштагом смогут урезонить обнаглевшего деда! А двадцать пять крон, да пусть Князь засунет их себе в задницу!

Завершив странное действие Исчадие протянуло чудовищный кокон к Этли. Голова девчонки свесилась на бок и можно было не сомневаться, она мертва. Кровь из разорванной шеи, стекала по конечностям твари, обильно капая на пол.

Но тут Илама пошевелила головой. Один глаз нищенки уставился прямо на Этли, другой блуждал, словно не мог найти, куда следует смотреть. Еле ворочая языком, она произнесла:

- Проснись. Ведь ты, это я.

Этли не сомневался, что сейчас с ним разговаривало Исчадие. Его затрясло, отвращение переполняло, так, что осторожность пропала, оставив место только ярости. Не может это дрянь творить такое с людьми. Уйти? Сейчас? И эта мерзость продолжит охоту. Да, Этли дела нет до всех нищих, скопом. Нельзя спасти всех! Но сожри его бесы, если он уйдет – чем будет отличаться от Культа бессмертия, разменяв свою жизнь на чужие?

Одним прыжком Этли бросился к стене, обходя спеленатое тело Иламы. Оттолкнувшись от камня, он кинулся к бледному уродливому телу. Снес один из отростков, устремившихся к нему на перерез и занес клинок для нового удара.

Исчадие, согнувшись пополам, раскрыло зубастую пасть, что находилась ниже. Белесые десна вытянулись из тела на сколько это было возможным, острые зубы клацнули. Но Этли ударил быстрее. Из пореза потекла темная жижа, тварь зашипела, изогнулась, стараясь ухватить его сразу двумя челюстями. Развернувшись Аскель рубанул еще раз и тут же несколько тяжелых щупалец хлестанули его, да так, что он опрокинулся и прокатившись по полу влип в стену.

Фонарь выпал из руки, но на удивление не погас. Свеча продолжала гореть, правда уже еле-еле, освещая лишь совсем крошечное пространство вокруг. Все стало напоминать театр теней, когда видно лишь силуэты без деталей.

Черная громада двинулась на него. Этли поспешил отскочить и щупальца ударили о камень. Завозились на полу стараясь ухватить человека, затянуть, подмять под себя.

Этли попятился в темноту. Сейчас тварь бросится на него еще раз! Сердце колотилось, словно решило пробить грудь. Голова гудела. Рукоять корда скользила во вспотевшей ладони. Он весь обратился во внимание, стараясь услышать смертоносный шорох, увидеть в еле видимом свете движение извивающихся отростков.

Но ничего не произошло. Выждав, он медленно приблизился к своему противнику. В еле теплящемся свете Этли различил острие корда. Клинок гулял в трясущейся руке. Сдерживая отвращение, бывший наемник перешагнул тело монстра и поднял фонарь. Поправил свечу. Казавшийся ранее тусклым, свет для Этли вспыхнул ярче солнца.

Исчадие лежало неподвижно, темная жижа вязко растекалась по камням из-под паутины щупалец. Не спуская с твари глаз, Этли подошел к Иламе. Он не стал проверять дышит девчонка или нет, нищенка умерла еще тогда, когда безумное порождение Запределья вцепилось в нее зубами. Хотя, из Запределья ли эта тварь? Этли не ощущал того гнетущего ощущения, которое сопровождало явление Мириада. Или, когда тело умбры перетекало из одного человека в другое. Не важно, об этом он поразмыслит позже.

В казавшемся теперь ярком свете, Этли разглядел, что клинок корда покрыт темными потеками. Можно было бы вытереть его о лохмотья нищенки, ей то уже все равно. Но это было как-то неправильно, не уважительно.

Тут он заметил – девчонка все еще сжимала в руке ту тряпицу, которой вытирала лицо мертвого брата. Этли пожелал им встретиться у трона Триединого и разжав коченеющие пальцы вытянул ткань из мертвой руки. Поставив фонарь на пол, он расправил тряпку и оцепенел, глядя на нее. Сквозь грязь и пыль на тряпице проглядывала красная ткань. Внезапно ослабевшими руками он развернул ткань. В руках Этли находилась маленькая красная шапочка. Точно такая же, что носил Руди.

***

Этли рубил головы. От света они вновь заворочались, распахнули глаза, зашевелили губами. Но его это не остановило. Он опускал клинок, раскалывая черепа. Внутри, что-то визжало и билось в предсмертной агонии.

Он содрогался от того, чем Исчадие занималось в древних эльфийских катакомбах. Через какое-то время, этих тварей был бы уже целый выводок. Сначала они сожрали бы весь Нищий двор, а затем выползли бы в город – огромный, густонаселённый Киерлен. И каждая голова городского жителя служила бы зародышем для чудовища.

Этли не задавался вопросом – каким образом или колдовством Исчадия могли сотворить такое с людьми. Так или иначе, появление этой твари связано с Запредельем – неизведанным источником ужасного и загадочного. Великий Творец, почему ты не возвел неприступную стену между нашим миром и тем? Ограничившись лишь забором из досок, где любопытные, жадные и глупые людишки всегда находят лаз, чтобы привлечь внимание обитателей той стороны.

Закончив, он вернулся к Исчадию. Головы у твари не было, но Этли отсек кожистый нарост с усеянной зубами пастью. Ухватив ее, медленно пошел обратно, туда, где высокое звездное небо просторно раскинулось над городом.

***

Выбравшись из подземелья Этли решительно зашагал к дому Князя. Странно, но никто не поджидал его у катакомб. Может быть не надеялись на его возвращение, а может быть сторожа просто уснули. Как бы то ни было, все это на руку Этли.

Он подошел к дому и толкнул дверь.

- Э, кто такой, чего надобно?

Из темноты вылез здоровенный лоб, лысый и одноглазый.

Не отвечая, Этли поднял голову Исчадия и ткнул ею в лицо одноглазого.

- Ох, мать!

Нищий попятился оступился и упал. Этли беспрепятственно прошел ко второй двери и распахнул ее. Свет фонаря, который Этли все так же нес с собой, осветил тела спящих. Банда повелителя нищих дрыхла вповалку на полу. За широким столом, уставленным горшками и глиняными чашками, в кресле дремал сам Князь.

Не теряя времени Этли поставил фонарь. Слабого света хватало, чтобы ориентироваться в темноте. Одним прыжком он оказался возле стола, перемахнул его и выхватив корд, приставил оружие к шее старика.

Вокруг повскакивали темные фигуры, загалдели, не понимая спросонья, что происходит. В дверях возник одноглазый.

- Да он же это…ах, ты…

- Тихо! – выкрикнул Этли.

Старик сидел не шевелясь. Он тяжело дышал, высоко задрав голову и боясь пошевелить ею.

Этли бросил на стол свой трофей. Почувствовал, как старик вздрогнул. Ото всюду раздались ругательства вперемешку с молитвами.

- Сначала деньги! – приказал Этли.

Рука Князя заскребла под столом и выудила кошель. Этли забрал его. Затем, наклонившись к самому уху повелителя нищих, прошептал:

- Если ты еще раз, побеспокоишь меня или кого-то из моих друзей, вот эти прекрасные люди узнают, что именно ты впустил колдуна призвавшего тварь. Не думаю, что они скажут тебе спасибо.

Рука Этли обвела присутствующих, а затем коснулась зубастого куска плоти.

- Скажи мне, - все так же шепотом продолжил Этли, - как выглядел этот чернокнижник?

- Я не знаю, - просипел Князь. – Он скрывал лицо.

Может быть старик и врал, но выяснять это было некогда.

- А теперь, - продолжил Этли, - прикажи всем лечь на пол и дать мне спокойно уйти отсюда.

- Эй вы! Ложитесь, пусть этот человек уйдет!

Нищие помявшись опустились на пол.

- И еще, - снова зашептал Этли, - если ты вдруг передумаешь, знай, вскоре за тобой явиться орк. Ты ведь знаешь, что у меня есть хороший друг из Оркэйна?

Старик закивал.

- Его не остановит твоя ободранная гвардия, он обглодает твое лицо, еще пока ты будешь жив. А затем, выпотрошит тебя. Ты ведь хочешь жить?

Князь вновь кивнул.

- Да еще, наверное, вечно, - усмехнулся Этли.

Он с удовольствием перерезал бы глотку этому старику, спокойно отправляющих на смерть девчонку и умалишенного. Но сейчас обстоятельства не в его пользу. Отняв корд, Этли поспешил покинуть дом Князя нищих.

***

Ему и вправду дали уйти. Этли ожидал, что из нагромождения хижин, тряпья и мусора, на него выскочат верзилы Князя, размахивая ножами. Но, видимо Князь, решил отложить месть. Если верить Оттику, мстительный старик не забывает ни обид, ни неповиновения. Но это будет потом.

А сейчас надо вернуться домой, разыскать Руди. И…и что дальше? Единственное доказательство – красная шапочка, что Этли нес с собой. Но ведь такие носит не только Руди. Что ж, будет достаточно, если цирюльник покажет свою. Этли молил Триединого, чтобы Руди вытащил откуда-нибудь шапочку и сказал ему, обижено, что-нибудь особо неприятное.

Но вот если ее не окажется у цирюльника. Взгляд Этли застыл. Стал безразличным, словно у мясника на бойне. Если Руди не покажет ему свою любимую красную шапочку, он убьет его. Словно скотину, приведенную на убой.