Киерленский изувер

Глава 3

- Похоже, - промолвил Этли, - твой пациент и вправду столкнулся с Мириадом. Я слышал, многие знатные люди в Новоземье, опять начали привечать эльфов. Люди неисправимы.

- А как так вышшло, что Тир твой, был оглушшен и расстерян, а его ссоратник – бодр и даже зажег факел? Не привираешшь ли ты, лекарь?

По лицу Руди скользнула усмешка:

- Наши воспоминания – странная вещь, со временем они искажаются, бывает даже так, что люди помнят то, чего и не было на самом деле.

- Знаю я, иные забывают, что было, поссле удара по голове, например, а про такое, помнить, чего не было, я не сслышал.

- На это мало обращают внимание. Когда, человек забывает прошлое – это бросается в глаза, а вот, когда помнит выдуманное, кто ж разберет, происходило это на самом деле или нет.

- А, вот, если человек неожиданно, что-то вспомнит, как распознать – настоящие это воспоминания или нет? – спросила Лавена.

- Только проверять, помнят ли это другие, - ответил Руди. – Или искать доказательства произошедшего. Если бы мы знали наверняка, где Тир служил войдану, где находятся руины эльфийской святыни, то могли бы отправиться туда, расчистить вход в подземелье. И, если там найдем сросшиеся тела множества людей – значит он говорил правду.

- Делать больше нечего, - прогудел Волган. – Чужие россказни проверять.

- Ага, ловушшка для гоблинов.

- Причем тут гоблины? – спросила Лавена.

- Таштаг, наверное, любитель половить гоблинов, - хохотнул Руди.

- Их же не существует!

- Ну, троллей он уже наловил, теперь черед за гоблинами. У себя в Оркейне не нашел их и пришел за этим в Сарданару, - рассмеялся цирюльник.

Лавена тоже засмеялась. Всем известно, что орков и троллей не сбывает.

- Хотел я расссказать о гоблинах и троллях, - зло улыбнулся Таштаг, - но лучшше рассскажу иссторию об одноглазом лекаре. Итак, в одном доме, у богатых родителей заболела дочь…

- Погоди, это, когда лекарь лишился последнего глаза из-за юной девы? – спросил Этли.

- Ну, да.

- Не надо, ее и так все знают.

- Фу! – фыркнула Лавена. – Такая отвратительная пошлятина, лучше про гоблинов.

- А я слышал, что одноглазым был орк, а после этого случая – все орки стали зелеными, - поддел Руди.

Засмеялись. Даже Таштаг улыбнулся, пожирая цирюльника змеиными глазами с искорками безумия.

- Хорошшо, я рассскажу про гоблинов и троллей. Ведь, всем известно – их не ссуществует, у насс даже присссказка ессть «ловушшка для гоблинов», бессполезное занятие значит. Правда, дело в том, что и гоблинов, и троллей я видел ссобсственными глазами!

***

Я тогда был совсем юным и служил одному, ну по-вашему это будет князь – глава нашего нома. Он был молод, отважен и любознателен. Как-то раз он отправился на охоту, взяв с собой телохранителей, слуг и друзей. В том числе и меня. Преследуя добычу, мы забрались далеко на восток. Так далеко, куда не забирался ни один орк, не говоря уж о людях и тем более эльфах. Перед нами возвышалась гряда поросших лесом гор, и среди соратников князя послышались призывы вернуться домой. Добыча была обильной, и всем хотелось насладиться заслуженным отдыхом.

Князь повелел возвращаться всем, кроме нескольких ближников. А нам, тем кто остался, он сказал:

- Здесь кончается Оркейн, но я хочу заглянуть за те горы и увидеть новые земли.

Мы заверили, что будем сопровождать его, куда бы он ни пошёл.

Несколько дней мы плутали по лесному лабиринту, пробираясь к вершинам хребта. А когда поднялись на самый верх, то узрели внизу огромную равнину. Она тянулась до самого горизонта, утренний туман мешал разглядеть ее полностью, но мы отчетливо видели – на равнине, разбросано множество одиноких гор. Они походили на задремавших гигантов, завернувшихся в одеяла из чахлых кустарников.

Спуск оказался проще. Та сторона гор поросла лесом меньше, поэтому к полудню мы оказались уже на равнине. Князь решил добраться до ближайшей горы и разбить лагерь в ее тени. Так мы и сделали. Точнее хотели сделать.

Когда до одинокой горы осталось совсем немного, один из нас воскликнул:

- Да она движется!

Мы присмотрелись. Кто-то подтвердил эти слова, заметив движение горы. Но я ничего такого не увидел. Да и князь тоже. Мы подъехали еще ближе. Тут лошади заартачились и отказались подходить к горе. Они ржали и брыкались, выкриками и плетьми мы пытались усмирить их, но все было бесполезно. И тут кто-то крикнул:

- Смотрите!

Я повернулся к горе и увидел, как земля осыпается с нее. Целые слои почвы, вместе с кустарником, сползали вниз и падали разбиваясь о твердь. И тут я понял, гора действительно двигалась. Медленно она поворачивалась к нам. Мы с удивлением наблюдали за этим, вот гора повернулась к нам боком, и я смог разглядеть, как скалы на ее вершине сложились в подобие носа, зажмуренных глаз и сомкнутого рта.

Затем с лица посыпался целый камнепад, и гора распахнула глаза. На нас уставились черные влажные провалы. Мы в изумлении смотрели на это странное существо, а оно пялилась на нас. Вновь камнепад посыпался на землю и тролль, а я думаю – это был именно тролль, раскрыл бездонную пещеру рта.

Раздался рев, подобный звуку грома. Лошади бросились прочь, сбрасывая седоков. Мы сбились в кучу, хватаясь за бесполезное, против этого чудовища, оружие. Камнепад, тем временем не прекращался, вот от общей массы горы отделились руки. Тролль поднимал их вверх, медленно-медленно. Его голова вдруг резко запрокинулась, и он осел, поднявшиеся было руки бессильно упали, а во влажных провалах черных глаз исчезла искорка жизни.

Грудь и живот великана вдруг начали лопаться, из ран потекла густая черная жижа. Заливая тело гиганта, черная кровь образовала целое озерцо у ног чудовища. В ранах что-то копошилось, раздирая плоть, пытаясь выбраться наружу. Еще несколько мгновений и с горы, через чудовищные раны, вниз бросились странные существа, измазанные черной кровью.

Ловкие и быстрые, они набросились на нас. Я видел обезумевшие от голода глаза, разинутые пасти усеянные клыками-иголками, когтистые руки. Мы сражались яростно. Рубили и кололи. Каждый орк стоил полдюжины этих тварей, но их было слишком много. Они вгрызались в плоть, валили бойцов на землю и захлебываясь кровью пожирали их, не обращая внимания на удары, что мы наносили им, стараясь спасти товарищей.

Горько признавать, но тогда мы бежали. Как же мы жалели, что упустили лошадей! Часть тех тварей, я думаю это были гоблины, остались пировать возле мертвого тролля, а часть бросилась за нами. Они гнали нас по равнине, шипя и завывая. Обгоняли, пытаясь отрезать от гор. Отбивали одного из нас и набрасывались на него толпой. Теперь мы были добычей.

Я взмолился Великой Матери, припав к ее груди. Ну, Великая Мать – земля, а я валялся, прижавшись к ней. Чего непонятного?

В общем, мне повезло. К вечеру я добрался до подножья гор и всю ночь шел наверх. Утром я смотрел на равнину и ждал, что кто-нибудь из моих верных товарищей, появится. Но все тщетно. Они все погибли там, внизу. Когда я спускался с другой стороны, меня посетило откровение. Но сейчас я не буду об этом рассказывать. Тогда, я дал себе одну клятву, и двинулся в путь. Но домой я так и не вернулся.

***

Когда Таштаг умолк, Руди отхлебнув из кружки спросил:

- Ладно, предположим, горы – это тролли, а с чего ты взял, что твари, вышедшие из него – гоблины? Может быть – это маленькие трольчата?

- Они ссовсем не похожи.

- Головастики тоже не похожи на лягушек.

Орк фыркнул:

- Тоже мне головасстики.

- Пускай, гора и хищные твари из нее – одно и тоже, только в разных возрастах, все равно – этот рассказ познавательный. Никто не знает, что лежит восточнее Оркейна, оказывается, даже сами орки, - Этли допил остывшее вино. – А какую клятву ты себе дал?

- С того дня, я решшил – мое слово – ссталь!

Этли кивнул. Рассказ Таштага пролил свет на кое-какие его странности. На бритую макушку, к примеру. Сбрил, чтобы не позорить свой ном, он ведь бежал, когда его господин подвергся опасности. А еще он почему-то вспомнил свое путешествие в Оркейн, тогда там ходили странные слухи о самозванце, объявившем себя воплощением Великого орка – древнего вождя зеленокожих, объединивших все орды. Орки тогда, чуть не сокрушили своих извечных врагов эльфов, лишь помощь гномов и людей спасла тогда остроухих. Ну и их коварство, конечно. Великий орк пал не на поле брани, а на переговорах с эльфами, отравленный не то редким ядом, не то не менее редким заклинанием.

Правда, коварство бессмертных сыграло с ними плохую шутку. Так же, как и с Великим орком они поступили и со своим союзником, сарданом-императором Востаном I. Но тут они просчитались. Если орки, после гибели своего вождя, погрязли в междоусобицах и взаимной грызне, то людей возглавил новый сардан, брат предыдущего – Лютан. И то, что эльфы спасли от орков, стало добычей людей – все земли в низовьях Велавы, где и стоит сейчас Киерлен.

Было это так давно, события той эпохи сохранились лишь в песнях, да легендах, ну и редких хрониках. А вот для многих остроухих, живущих неизмеримо долго, все это происходило словно вчера. Не потому ли, десятилетие назад, эльфы вторглись в земли Сарданары, рассчитаться за прошлые обиды?

Видимо, выпил он достаточно, раз начал скатываться в досужие размышления. Этли потер глаза. Пора спать.

- Пора спать, - вымолвил Волган. – Мне-то одному завтра рано вставать, работа ждать не будет.

- Хорошшо, мне только к обеду.

- Работничек, - усмехнулся докер.

Они разошлись по своим каморкам. Засыпая, Этли ощутил смутную тревогу. Он что-то услышал сегодня, случайную фразу, дополняющую рассказ. Чья фраза? Чей рассказ? Он заснул, не сумев вспомнить.

***

На следующий день, когда уже во всю светило солнце, Этли проснулся. Он выпил травяного чая и решил сходить на рынок. Это Таштагу хорошо – Оттик откармливает орка словно на убой, а вот ему, Этли, никто ничего съестного не принесет.

На улице стало теплее, словно год катился не к суровой зиме, а пережив ее, готовился встретить животворящую весну. Снег стал тяжелым и мягким, с крыш капало. Этли не обманывался, короткая оттепель закончится уже к вечеру, и зима снова сожмет город в морозных объятиях.

Почему-то вспомнился Храм Милости Спасителя, находящийся возле самого рынка. Забавно, но жрецы не спешили, как «пострадавшая сторона» расследовать убийство брата-исповедника и остальных. Видимо, не рискуют привлекать внимания Ордена Гнева. Хотя, возможно, Этли просто не в курсе дел жреческой общины.

Миновав несколько узких улочек, Этли вышел на мощенную дорогу, по которой неизменно катились груженные товарами возы. Он пересек дорогу и хотел уже нырнуть в хитросплетение домиков и лачуг на другой стороне, как услышал шум. Кто-то закричал, заржала лошадь. Грубый злой голос выдал:

- Куда же ты прешь, дура!

Этли обернулся на шум. Невдалеке замер груженный воз, под его колесами что-то слабо шевелилось. Через мгновение он понял, кто-то по неосторожности выскочил прямо под колеса телеги. Погонщик, худой мужик с суровым лицом, спрыгнул и принялся помогать несчастному. Из-под телеги показалась женщина. Одетая лишь в длинную разодранную рубаху, с кровавыми потеками на спине, она отшатнулась от возницы. Во всклокоченных светлых волосах застряли снежные хлопья. В руках женщина сжимала молоток.

Она дико глянула на возницу и выкрикнула прямо ему в лицо:

- Он у меня в голове!

И тут же, со всей силы, ударила молотком себе в лоб. Кровь потекла по лицу. Возница отпрянул, но тут же попытался выхватить молоток:

- Убьешься же, дура!

Но женщина, извернувшись бросилась прочь, вопя, что есть силы:

- Он у меня в голове! Это в голове!

Этли увидел, как она на бегу еще раз с силой ударила себя молотком.

- Убьется же, держи ее! – что есть сил завопил возница и бросился вслед за сумасшедшей.

И вправду, убьется. Этли побежал следом. Женщина бежала по мощенной дороге в сторону реки, окропляя белый снег красными каплями. Бежала она быстро, так, что возница не мог угнаться за ней. Встречные шарахались от безумной, не понимая в чем дело, таращились на нее.

- Да ловите же ее! – надрывался возница.

Этли обогнал мужика, но все еще не мог настичь убегающую. Он заметил, что еще несколько человек присоединились к погоне. Да, жители Языка, неравнодушные люди, хотя бы некоторые.

Вдали уже замаячили доки, женщина побежала быстрее. Куда она бежит? Во всем этом было нечто несуразное. Этли хорошо бегал, жизнь заставила, но и он не мог догнать беглянку. Такие удары, как женщина нанесла себе, могли бы свалить и здорового мужика, а ей хоть бы хны. И почему она в одной рубахе на холоде?

Свернув с дороги, женщина бросилась вправо, пробежав мимо нескольких домов она устремилась к реке, где в воду выходило несколько помостов. В окаймлении белоснежных берегов черные воды Велавы лениво текли на юг.

- Стой! – крикнул Этли. – Я помогу тебе!

Женщина остановилась на самом краю обрывистого берега и повернулась. С залитого кровью лица, смотрели вытаращенные глаза полные ужаса. Женщина подняла дрожащую руку и указав пальцем себе на голову тихо и медленно произнесла:

- Он здесь.

И тут же вновь ударила себя молотком. Истерично зарыдав, отступила на несколько шагов. Этли бросился к ней, но она развернулась и прыгнула с обрыва в воду.

Этли посмотрел вниз. Тело лежало у самой воды, распластавшись на прибрежных камнях раненой белой птицей. Волны омывали ее, грозя утащить в бездну великой реки. Этли поспешно спустился вниз. Сверху раздались взволнованные выкрики, это подоспели остальные доброхоты.

По скользким камням он добрался до тела. Женщина лежала лицом вниз. Ее тело, безвольное, мертвое, оставалось неподвижным и лишь голова дергалась неестественными отрывистыми движениями. Может еще жива? Этли подобрался ближе. Он осторожно перевернул незнакомку на спину и тут же отшатнулся, поскользнулся на камнях и сел, уставившись на мертвое тело.

Из расколотого о камни черепа, с треском разламывая кость, выбиралось нечто. Перемазанное кровью и мозгом, существо вывалилось на камни полупрозрачным комком. Тут же, зашипев, оно развернулось, раскидав щупальца, как у морских гадов. На бесформенном теле распахнулись несколько ртов со слабыми зачатками зубов. Тварь молнией скользнула к Этли, оставляя за собой слизистый след. Но он уже вскочил на ноги и скривившись от омерзения, растоптал мелкое чудовище.

- Эй, она жива? – раздался крик сверху.

- Нет, - шепнул Этли.

Затем, понимая, что его не услышали, задрал голову и крикнул:

- Мертва.

- Сейчас мы спустимся, поможем ее вытащить.

Пока остальные спускались, Этли осмотрелся вокруг, нет ли тут еще подобных тварей.

- Тело, тело держи! – закричали сверху.

Но было уже поздно. Набежавшая черная волна поволокла женщину за собой. Ее рубаха треснула, зацепившись за острый край камня, и порвалась, обнажая спину. Белую кожу, словно страницу книги, покрывали ровные ряды эльфийских символов, вырезанных на плоти. Тут же Этли почувствовал головокружение, ком тошноты подкатил к горлу. Он снова сел прямо на заиндевевшие камни. Но вот, волна уволокла тело, скрыв его из виду и все прошло.

Этли сидел на ледяном камне, даже не чувствуя холода. Высокий эльфик. Правильный, осмысленный. Сложенный в верные фразы и гимны. Людей, знающих древний язык, можно было пересчитать по пальцам. Скорее всего, во всем Киерлене есть только один такой человек – сам Этли. А это могло значить только одно – среди людей, с кем он вчера сидел за столом, пил подогретое вино, рассказывал и слушал истории, скрывается изувер. Кто-то из них, прочитал его перевод эльфийской книги и провел новый ритуал. Кто-то из тех, кого Этли мог бы назвать почти друзьями.