Клан. Человеческий фактор

Эпилог

…Маа-ирр-рет-аль, 50721339 цикл

…Сентябрь 2008 по времени базовой реальности

Миров неисчислимое множество. Каждое мгновение создаются миллионы миллионов вероятностей. Часть из них под влиянием различных факторов становится активной линией, образуя канву исполинского дерева реальностей. Дерева, ветви которого веерами расходятся в будущее, прошлое и прочих направлениях многомерной реки времени, смотрящей на мириады миров мерцающими глазами бесчисленных звезд и созвездий. Сияющая, как маяк в грифельном небе Звезда Истока, сверхновая Глаз Демона, созвездие Химеры, скопление Княжеская Корона, туманность Дракона… И падающие звезды метеорных потоков, пролетающие так близко, что, кажется, можно дотронуться рукой.

Полчаса назад Кира покинула княжескую библиотеку, где вместе с Рианом разрабатывала стратегии по защите самого дорогого в жизни от любителей халявной Силы и власти. Теперь девушка сидела на лунной дорожке, свесив ноги над головокружительной искрящейся бездной, и тихонько бренчала на гитаре "Звезды3000". Наступившая Глубина — ее любимое время суток здесь — обнимала девушку изменчивым сиянием всех четырех жемчужных лун. Внизу, так же, как миллионы лет назад, шумел и сверкал бесчисленными огоньками, перетекал крылатыми тенями, поражал ажурными геометрическими формами нечеловеческий город-государство на стыке миров, давно ставший родным. Волшебный, сказочный, любимый Маа-ирр-рет-аль, город вечных странников, исследователей, хранителей и авантюристов, дышащий бесконечностью и свободой. Прекраснейший узор на кружеве Мироздания. Место, которое можно назвать домом, ведь дом — это не кирпичные стены, прописка в паспорте или жестко фиксированная в пространстве локация. Дом — место, где верят, любят и ждут, дом — это уют и безопасность, радость и искренняя улыбка, возможность дарить и принимать доверие и любовь. Это место, в которое снова и снова хочется возвращаться, где чувствуешь себя счастливым. Счастье… То, за что мы готовы платить и платим очень дорого. Счастье — дороже золота и платины, любых артефактов, денег и ценных бумаг. Зачастую цена непосильна, счастье мимолетно, но это мало кого останавливает в попытках перевернуть мир ради новой дозы. Оно само по себе — самый сильный наркотик, который крутит планеты, творит уровни реальности, заставляет ветвиться миры. Мы все — зависимые от счастья. Только часто забываем, что его источник — всегда внутри нас самих.

Вероятностей бесчисленное множество, и все попытки просчитать каждую из них заранее обречены. Обречены на бесконечность. Непредсказуемые повороты и равновероятные, похожие на хитрого Кота Шредингера, вектора человеческого фактора порой складываются в настолько причудливые узоры событий, что посрамят любую, самую смелую фантазию. И это здорово! Прав наш папочка: благодаря этому мы остаемся людьми, не превращаясь в подобие своих же машин, действующих по алгоритму, видим и ощущаем жизнь во всем ее многообразии, во всей многогранной палитре, в которой и светлые, и темные краски одинаково важны для творения своей реальности. Человеческий фактор вносит как элементы риска в самые стабильные структуры и благополучные ситуации, так и "хрустальную ветку" — возможность выиграть при самом проигрышном и безнадежном раскладе. Кира на собственном опыте в полной мере испытала и то, и другое. И совершенно ни о чем не жалела. Те, чей пульс бьется в такт Вселенной, ничего не теряют и ни о чем не жалеют. А он бьется так у каждого, мы просто забыли. Так и играют в песочнице Мироздания выросшие, но так и не повзрослевшие дети. Бегают по замкнутому кругу, разбиваются на осколки, играют в живые куклы, обожествленные вещи, играют в друзей и врагов, родных и далеких, в любовь, страх, грусть, вину, ненависть, нежность и просто в себя. И каждый день смотрят в свою реальность, как в зеркало мира, не понимая, что это просто отражение. Вся наша магия — лишь отражение нас самих.

— Девочка моя, ты еще долго? Мы тебя уже заждались, — сквозь пространство и время донесся ментальный голос Виктора, усиленный позывными Фила, Ала, Дэма и чем-то еще. Пока неопределенным, расплывчатым, неясным, но настолько сильным и трогательным, что на желтовато-лимонные глаза с вертикальными зрачками навернулись слезы.

— Уже иду, — Кира привычно потянулась за ближайшим лучом и растворилась в лунных кружевах Аксоль, чтобы через мгновение возникнуть там, где тоже любят и ждут. Ключ Эйн-Соф — не вирус, не оружие, не дубина, которыми меряются орки. Это всего лишь дверь. Дверь в огромный мир, ставший одним уютным домом. Дверь, чтобы вернуться к себе.

— Привет, родная! Я демонски соскучился, — талию девушки обвили мужские руки, прижимая ее спинку к сильной и надежной груди. На плечо мягко, словно теплая шаль, опустился Фил, аккуратно сложив черные бархатистые крылья, в бок приветственно ткнулись мантикорские морды.

— Я тоже, — прошептала Кира, откинув голову на плечо Виктора и наслаждаясь уютными объятиями любимого мужчины, ставшего солнцем ее мира, очагом ее бескрайнего дома.

— И он, — иерарх выпустил жену из объятий, чтобы склониться над колыбелькой. — Силой малыш уже почти сравнялся с нами, скоро ни ты, ни я с ним не справимся!

— А кто тут жаловался, что достиг своего потолка и ныл о нехватке мотивации для дальнейшего развития? Хотел наследника родовой магии? Получите, распишитесь! И не забывай, ты мне еще должен, милый, как земля колхозу. Как минимум, дочку — для создания сильного клана одного ребенка демонски мало! — Кира бросила на мужа хитрый взгляд из-под ресниц. Глаза молодой мамы снова сверкнули изумрудами, лишь зрачки еще оставались вертикальными.

Фил фыркнул, перекрыв сдавленные смешки мантикор вперемешку с порыкиванием. Маленький Андрей Викторович обеспечит мотивацию кому угодно, так что трем жизнерадостным энергоматериальным полиморфам с активной жизненной позицией в ближайшие годы скука точно не грозит. Даже Кристаллу Истины, разумному артефакту, больше всего любящему информационные потоки и усложнение структуры, вряд ли доведется спокойно деградировать в схроне. Им всем предстояли трудные, но интересные времена, которых фамильяры ждали с предвкушением. А в ожидании почему бы и в картишки не перекинуться? Тем более, что после заключения брака и обряда слияния между Виктором и Кирой все родовое достояние Ивашиных и Макаровых стало общим, а артефакты получили статус переходящего приза.

Слияние у двух иерархов оказалось не болезненной привязкой или тесной клеткой, а скорее актом выражения любви и доверия, доступным многократно. Чем маги, периодически шаставшие за Грань, беззастенчиво пользовались. Каждое новое слияние оказывалось совершенно не похожим на предыдущие, открывало все новые грани наслаждения, близости и свободы. Вопреки опасениям Виктора, слияние с ним не нанесло никакого ущерба звездчато-хрустальной ауре девочки-Ключа, беспрецедентно достигшей статуса Иерарха Равновесия прежде, чем магического совершеннолетия. Любовь не ранит, не подчиняет, не калечит — все это творит глупость, ограниченность, эгоизм, но не любовь. И когда полюса жизни и смерти сошлись в танце любви, эта простая, но важная истина стала сутью их танца.

Для самого мага слияние обернулось полной устойчивостью к Силам обратной стороны Грани. Прикосновение Киры в ипостаси Хрустальной Смерти теперь ничем не отличалось от обычных рукопожатий, разве что было куда более приятным. Тот самый Мертвый Огонь, сгубивший больше жизней, чем бандитские пули, не причинял Виктору никакого вреда и так же покорялся его воле, как самый обычный огонь и остальные стихии. А утроенный общий резерв Силы еще больше расширил возможности супругов Ивашиных и сферу влияния их клана, ставшего одной большой дружной семьей по обе стороны Грани.

— Твоя мать мне уши оборвет, если ты не получишь диплом, госпожа иерарх Равновесия, — прищурился маг, пряча на дне стальных глаз вспышку желания. — И будет совершенно права, иерарх с дипломом инженера-строителя как-то солиднее, чем просто иерарх.

— Мне это не помешает. Кое-кто, помнится, сам говорил, что мои пределы или их отсутствие зависят исключительно от меня!

— Несомненно. Кто у нас Программист Реальности?

— Мы. Теперь мои возможности — твои возможности, — улыбнулась Кира, поправляя малышу одеяльце. Сынишка тепло и совсем не по-детски осознанно улыбнулся в ответ. Серебристо-серые глаза малыша заиграли хрустальными искорками, обозначив новый виток бесконечной спирали. Спирали неисповедимого замысла Великой Кружевницы.