Клан. Разбитые стекла

Глава 12. ПРЕДАННОСТЬ И ПРЕДАТЕЛЬСТВО

Утро выдалось особенно солнечным и морозным. Свежевыпавший снег бодро хрустел под подошвами и переливался в искажающихся солнечных лучах, напоминая россыпь радужных блесток. Этот блеск в первый момент даже ослепил Полину, шагнувшую с крыльца и в нерешительности замершую возле портала. Серебристое пятно, висящее в воздухе и напоминающее густую дымку, не вызывало совершенно никакого желания приближаться к нему. Полина обошла портал по широкой дуге и принялась его разглядывать, растерянно кутаясь в полушубок. Сбоку портал напоминал линию среза тонкого стекла или металла.

— Идем, Солнышко, он не кусается, — Андрей, закончивший привязывать портал к точке выхода, ободряюще приобнял девушку за плечо.

Полина молча кивнула. Кусается, не кусается — какая ей разница? По большому счету, полковник мог бы вообще ее с собой не брать. А возможность хоть ненадолго покинуть резиденцию терять не хотелось. Это давало иллюзию свободы.

— Помнишь, что я говорил, или повторить инструктаж? — уточнил маг.

— Помню. Никуда не лезу, ничего не трогаю, от вас ни на шаг не отхожу, никакой самодеятельности, — вздохнула девушка.

— Рад, что ты все понимаешь. В базовой реальности для тебя сейчас слишком опасно.

— А есть ли для меня вообще безопасное место? — вслух подумала девушка, с опаской глядя на портал.

— Есть, Лина. Рядом со мной.

Полина бросила на спутника недоверчивый взгляд, но промолчала. Вчера она уже «договорилась». Повторять хотелось еще меньше, чем лезть в портал. Но и вечно держать этот портал для нее никто не будет. Полина зажмурилась, скрестила пальцы наудачу и решительно шагнула в серебристое марево.

Вопреки опасениям, перемещение порталом оказалось вовсе не страшным и не мучительным. Она лишь на мгновение провалилась в пустоту, чтобы в следующее мгновение возникнуть в другом месте. Следом бесстрастно, словно из комнаты или автомобиля, из портала шагнул маг. Полина уже без опаски, но с растущим удивлением оглядывалась вокруг. Особняк с садом бесследно исчез, сменившись открытым пространством, напоминающим футбольное поле, припорошенное пушистым снегом. Кругом высились заснеженные горы. Неподалеку виднелись странные приземистые сооружения, похожие на ангары.

— Что это за место? — обернулась Полина, вопросительно глядя на Андрея.

— Дальний Восток, Сихотэ-Алинь, резервный аэродром. Здесь перевалочная база. Многоуровневый подземный бункер.

— А… зачем он?

— На случай ядерной войны, — бросил Андрей, устраняя следы портала. — А пока ее нет — не простаивать же ему без дела.

— Вы мне обещали родной город и встречу с отцом, а притащили снова на какую-то базу, — встревожилась девушка.

Начальник особого отдела повернулся к ней.

— Не на какую-то, а на военную засекреченную, — уточнил маг. — А во-вторых, это не увеселительная прогулка. Кто из нас руководит спецоперацией, Солнышко?

— Вы, Андрей Ари…. Андрей, — исправилась девушка, перехватив предупреждающий взгляд.

— Вот и успокойся, — мужчина успокаивающе сжал ее руку. — Обещал — значит, сделаю, а как — не твои заботы. Оставь мои обязанности мне и любуйся горами.

Сам он уже переключился на магическое зрение и сосредоточенно просматривал линии реальности. Видимо, выход Полины в базовую реальность не остался незамеченным, линия реальности девушки, снова проявившаяся в этом мире, интересовала не только его. И теперь вероятности гудели, словно потревоженный улей. Не зря он перестраховался, отведя чужие потоки внимания с Подмосковья на Дальний Восток. А пока противник разберется, что к чему, девчонка уже исчезнет из этой реальности. И куда — он уже принял решение. Событийное поле настолько нестабильно, что даже в резиденции становится слишком опасно. Сбор информации, анализ и выжидание закончились, время относительной передышки истекло, операция вступила в активную фазу. А подвергать Полину лишней опасности он не собирался. И на ее желания или протесты в вопросах безопасности ему было плевать с высоты этих самых гор.

Смесь злости и горечи, затаившаяся в золотисто-янтарных глазах девушки, слегка уколола Ивашина чувством вины. Давить на человечку, шантажировать ее чужими жизнями оказалось на редкость противно. Полина — не враг, чтобы применять к ней такие меры воздействия. Но это, пожалуй, самый эффективный, и в то же время гуманный способ пресечь глупости еще до того, как отчаявшаяся девчушка их натворит. Заклинание подчинения, ломающее волю, или одиночная камера в подвале резиденции скорректировали бы ее поведение не хуже, но такого девушка не простит. Да и сам себе он этого не простил бы. Понятно, что сейчас она бесится, бушует, как кошка в ведре с водой и в очередной раз его «активно ненавидит». Зато потом все поймет и будет благодарна.

Отбросив посторонние мысли, Андрей поднес к губам визор, настроенный на засекреченную волну базы.

— Ястреб вызывает Грифона. Птенчик в гнезде. Активировать протокол “Стрекоза” код четыре.

— Вас понял, Ястреб. Есть активировать, — прошипел визор, дважды мигнув оранжевым.

Со стороны ангаров донесся гул, земля под ногами слегка задрожала. Полина вздрогнула, испуганно прижалась к мужчине, вцепившись в рукав его пальто, и молча смотрела, как в небо над базой поднялись около двух десятков вертолетов. Винтокрылые машины приблизились, сбавили высоту и зависли над плато, рассекая морозный воздух. Андрей так же сосредоточенно разглядывал “птичек” магическим зрением, принимая окончательное решение. Чтобы исключить утечку информации магическим путем, экипажи понятия не имели, кто именно возьмет на борт “груз” и куда отправятся с ним дальше. Даже сам Ивашин не выстраивал эту линию заранее, чтобы исключить любое стороннее влияние. Наконец, иерарх снова поднес браслет к губам.

— Семнадцатый, на посадку.

Один из вертолетов пошел на снижение, заложил крутой вираж, начал гасить скорость и вскоре приземлился неподалеку, подняв лопастями вихрь алмазной пыли. Мужчину и девушку хлестнуло мощным порывом ветра, едва не сбившим Полину с ног. Андрей легко удержал девушку, сердито бросив, не глядя на нее:

— Вот они, твои голодовки.

Полина промолчала, спрятав руки и опустив голову. Доводить себя голодовками, действительно, было глупо.

— Зато вертолет не перегрузишь, — уже мягче заметил Андрей. — Прошу на борт. Тесновато, но покомфортнее, чем танк или БТР. И привычней человеку, чем портал.

Не согласиться с последним Полина не могла, хотя на борту вертолета оказалась впервые. Обшивка под ее рукой еще едва заметно гудела, потемневший металл под ногами поблескивал заклепками и слегка пружинил. Кабина экипажа оказалась трехместной, с обилием непонятных приборов, панелей и устройств, но за штурвалом сидел только один человек. Точнее, не совсем человек, судя по плавным, каким-то кошачьим движениям и мягко светящимся из-под шлемофона глазам, отливающим бронзой. Оробев, девушка замерла на входе в кабину экипажа, но начальник особого отдела без лишних церемоний впихнул ее внутрь, усадил в пилотское кресло посередине и пристегнул ремнями. Сам Андрей занял крайнее кресло, надел шлемофон, нажал несколько кнопок на панели, отозвавшейся разноцветными огоньками, и взялся за штурвал.

— Семнадцатый, пока покури. Код четыре меняется на код шесть-один, до выхода из подпространства управление беру на себя.

— Так точно, — кивнул пилот с явным облегчением.

Что за подпространство, Полина не поняла, но желанием пилотировать через него вертолет нелюдь совершенно не горел. Андрей повернулся к девушке.

— Полина, сегодня помимо телепортации ты познакомишься еще с одним способом перемещения в пространстве. Точнее, в подпространстве. Это не больно, не страшно и, что самое важное, в отличие от порталов невозможно отследить. Эффекты для человека… несколько непривычные, но безвредные. А это — чтобы предупредить перегрузку.

На безымянном пальце левой руки девушки возник перстень из какого-то ядовито-синего, казавшегося живым металла. Перстень мгновенно подстроился по размеру и сел, как влитой. При всем желании Полина не смогла бы его даже снять, не то, что потерять. Глаза пилота на мгновение вспыхнули удивлением — альцион, больше известный в этой реальности как “синее золото” и “Слезы Атлантиды”, обладал уникальными магическими свойствами, встречался демонски редко и cчитался огромной ценностью.

— Что это? — Полина удивленно разглядывала перстень под разными углами. Необычный металл не нагревался и приятно холодил кожу, отблескивая неоновым ультрамарином и медитеррани.

— Твоя защита от обесточек и перегрузок, — коротко бросил Ивашин, переключая рычаг вертикальной тяги. Вертолет вздрогнул и оторвался от земли. — Ты до сих пор не определилась ни с магическим зрением, ни с артефактом, который бы хотела. Поэтому я определился сам.

— Поняла. Спасибо, — кивнула Полина, с интересом наблюдая за его действиями и разворачивающуюся за окном потрясающую картину. Увидеть снежные горы, бескрайние леса и кристальные дальневосточные озера, еще и с высоты птичьего полета, она даже не мечтала. На какой-то момент вернулось то странное ощущение распахнувшихся за спиной крыльев, так скучавших по вольному ветру, бездонному небу и жемчужным облакам под неярким розоватым зимним солнцем. Странно, откуда бы это было ей знакомо и близко? Но пьянящее чувство легкости и свободы, шальной — и в то же время щемящей горько-сладкой радости не оставило места для мыслей. Впервые — так высоко, на вершине. Над вершинами, где только ветры, облака и сильные, гордые птицы… Щеки девушки слегка порозовели от промелькнувшего воспоминания, но впечатления настоящего оказались сильнее.

— Спасибо, что взял меня с собой, — совсем тихо произнесла Полина, широко распахнутыми от восторга глазами оглядывая золотисто-розовый рассвет над бескрайними заснеженными вершинами, сверкающими, словно маяки, как и тысячелетия назад. Слишком прекрасные моменты для смертницы. Жизнь, которую у нее отняли, которая уже никогда не станет ее — на сломанных крыльях не летают.

— Зато летают на боевых вертолетах, — усмехнулся Андрей, слегка потянув штурвал вправо. Вертолет послушно дал крен на правый бок, разворачиваясь по широкой дуге.

Полина бросила на соседа гневный взгляд — за считанные без спроса мысли было обидно. Но спорить с иерархом, продолжать злиться или ругаться с ним не хотелось. Это показалось такой же глупостью, как истерика капризного ребенка, топающего ножками в магазине лишь потому, что вместо большой шоколадки получил маленькую. Сихотэ-Алинь вместе с удаляющейся подземной базой и суровой красотой заснувших до весны гор оказался заманчивее.

— А это что за вертолет, тоже боевой? — не удержалась от вопроса девушка.

— Это Ми-8МТА, легкий вертолет ближней тактической разведки, — с готовностью ответил Ивашин. — Семнадцатый, что за машина?

— Модернизированный десантно-транспортный многоцелевой вертолет, с пылезащитными устройствами, вспомогательной силовой установкой АИ-9В и рулевым винтом слева — для увеличения эффективности. Укомплектован оборудованием для подпространственных и межпространственных переходов, магической защитой и вооружением, товарищ полковник, — отчеканил пилот, временно делегировавший свои полномочия начальнику спецотдела.

Иерарх довольно кивнул, не отрываясь от показаний приборов и магической картины мира.

— Именно так. Нравится, Солнышко?

Девушка кивнула, не отрывая взгляда от горной гряды.

— Будешь хорошей девочкой — дам штурвал. Здесь, а не в подпространстве, разумеется, иначе ты нас всех поубиваешь.

Семнадцатый бросил в сторону командира слегка удивленный взгляд.

— Протокол “Стрекоза” не предполагает допуск к управлению военной техникой гражданских лиц.

— Военная техника не развалится, если она пару минут проведет за штурвалом под нашим присмотром, — одними глазами улыбнулся Андрей. — А если развалится, то это хреновая техника.

Семнадцатый бросил скучающий взгляд за стекло и согласно кивнул. Два десятка боевых единиц хреновой техники, разрывающих лопастями небесную синь, от рокота которых дрожали даже горы, впечатляла.

Полина немного поколебалась и неуверенно потянулась к штурвалу. Перехватив взгляд девушки и ощутив непередаваемый коктейль ее чувств, озаривший ауру, Андрей едва удержался от улыбки. Его слова так огорошили Полину, словно он предложил ей не штурвал вертолета, а родовой брачный браслет. Трудно представить, в каком ступоре была бы человечка, сделай он ей в самом деле предложение руки и сердца. Может, и согласилась бы, чем Тьма не шутит. И возможно, даже по-хорошему. Статус его законной жены — совсем иное, чем статус любовницы или собственности, отмеченной Печатью. И защиту обеспечивает почти абсолютную… Даже жаль, что пока совсем уж не время. Придется подождать. Хотя бы до завершения активной фазы операции.

— Это очень сложно? — перебил мысли мага слегка растерянный, но заинтересованный голос девчонки. Семнадцатый сдержанно хмыкнул.

— Проще, чем с “Калашом”. И уж намного проще, чем с крючком или спицами морочиться, — успокоил иерарх. — В обычном трехмерном пространстве вертолет перемещается только по горизонтали и вертикали.

— А не в трехмерном? — обалдела Полина.

— А не в трехмерном перемещается, как Хаос на душу положит. Ну или как сам переместишь, — прищурился иерарх. — Особо умные и за Грань попадают.

Вертолетчик спецотдела не удержался, фыркнул от смеха. Полина смутилась и лишь еще крепче вцепилась в штурвал.

— Сама все увидишь, — спокойно продолжал маг. — Но пока тебе и трехмерного хватит. Чтобы вертолет полетел вперед, слегка нажми на штурвал от себя. Хочешь повернуть направо — штурвал тянешь вправо, влево — аналогично. Только тянешь, а не дергаешь, оторвешь еще к демоновой праматери.

Штурвал оказался неожиданно неподатливым. Даже сдвинуть его Полине было непросто, не то, чтоб оторвать.

— Ну вот, даже на такую ерунду силенок не хватает. Теперь точно сам кормить буду, — покачал головой Андрей, накрывая ее руку своей и слегка надавливая на штурвал. Пилот спецназа уставился в летную карту, затем отвернулся и принялся медитировать на горы, словно видел их впервые в жизни, а не служил на этой опостылевшей базе явно не первый год. Девушка вспыхнула, бросив на начальника особого отдела укоризненный взгляд. Силу и тепло руки мага она ощущала даже сквозь перчатку, и это странно волновало девушку. Но мир, белым котом свернувшийся под ногами, и мощь боевой машины, послушной под ее рукой, пусть даже так, приводили в восторг. Дыхание перехватило, губы сами собой растянулись в улыбке.

— А можно… еще выше? — Полину накрыл кураж, вертолет как будто стал продолжением тела.

— Можно. Для этого и существует рычаг вертикальной тяги.

Полина поспешила и дернула рычаг слишком резко. Вертолет ощутимо тряхнуло. Пилот спецподразделения неразборчиво выругался под нос.

— Извините, — девушка готова была провалиться сквозь землю. Лишь начальник особого отдела и бровью не повел.

— Солнышко, не торопись, пока за нами никто не гонится. А если и погонятся — пилотировать “вертушку” будешь точно не ты, — в голосе мага прозвучала легкая ирония. — Спешка нужна только при ловле… в общем, насекомых. В остальном нужна разумность. Спокойно, аккуратно… Вот так, отлично.

В две руки пилотирование снова пошло гладко и легко, словно Полина всю жизнь только этим и занималась. Вертолет выровнялся, плавно поднялся и завис над заснеженным ущельем. Остальные машины зеркально повторили маневр.

— Это… потрясающе! — девушка обернулась к иерарху, насколько позволяли ремни безопасности. В глазах светился чистый восторг, золотистые волосы, выбившиеся из-под шапки, упали на лицо, но она этого даже не замечала. Впервые он видел ее такой — счастливой, целостной, настоящей. Живой. Больше всего на свете хотелось видеть ее такой всегда. Андрей еле удержался от локального замедления времени, чтобы продлить это мгновение настоящего, пока его не уничтожило прошлое. И решительно отогнал дурные мысли о замыкании темпоральной петли. Нужно продолжать операцию, а не расслабляться, подобно девчонке. Не все, что можно человечке, позволительно ему. Полина бы сильно удивилась этому факту.

— Рад, что это небольшое отклонение от протокола тебя порадовало, — позволив ей от души насладиться ощущениями, нарушил молчание маг. — Теперь снижайся. Спокойно, без болтанки. И не дергайся, что бы ни происходило.

Вертолет слегка дрогнул и плавно пошел на снижение. Полина подняла глаза и невольно вздрогнула: на том самом месте, где он только что был, осталась его точная копия, от которой в их сторону тянулись какие-то полупрозрачные нити, похожие на щупальца медузы.

— Этот вертолет… он раздвоился! — ахнула потрясенная девушка, едва не выпустив из рук рычаг.

— Иллюзия, — коротко пояснил Андрей, вновь поднося к губам браслет. — Всем бортам: фаза два.

Полина онемела, глядя, как остальные вертолеты синхронно раздваиваются и разлетаются в разные стороны. А в следующее мгновение вокруг сгустились сумерки, мир обесцветился и рассыпался мириадами серебристых искр. Горы, земля и горизонт исчезли, время словно застыло в пугающей абсолютной тишине, которая после свиста ветра и гула вертолетов казалась оглушающей. Ставшая полупрозрачной кабина вертолета заставила девушку зажмуриться и невольно прижаться к магу — первое знакомство с подпространством для человека оказалось шоком. Увидев собственные руки, сквозь которые нахально мигали огоньки приборной панели, Полина отшатнулась и закрыла глаза, опасаясь за сохранность своего рассудка. Но это не помогло — полупрозрачные веки не позволяли провалиться в спасительную темноту.

— Лина, все в порядке, — успокаивающе произнесло чужое сознание, коснувшееся ее разума. Совсем как тогда, при считке.

Девушка отпрянула. Ужас перед ментальными допросами оказался сильнее разумных доводов.

— Солнышко, это не считка, — донесся ответ на ее невысказанный вопрос. Полупрозрачная ладонь мага мягко отодвинула руки Полины от панели управления, набрала какую-то комбинацию и коснулась светящегося ромба. — Здесь не распространяется звук, все разговоры — только телепатически.

Справившись с первым шоком, девушка уже более спокойно огляделась, все еще не спеша отодвигаться от мага, оставшегося единственным островком уверенности и стабильности. Чуждое сознание деликатно молчало, обозначая лишь свое ненавязчивое присутствие, и совсем не стремилось к захвату ее разума. В нем не было ни давления, ни угрозы. Полина чувствовала и откуда-то знала, что мысленное общение для мага — так же естественно, как дыхание.

— А куда мы летим? Как здесь вообще ориентироваться? — девушка по привычке попыталась задать вопрос вслух, но тишина оставалась такой же звенящей и непоколебимой. Ивашин не солгал — ни единого звука в этом странном призрачном мире она так и не услышала. Но мысли, как оказалось, передают информацию и даже эмоции не хуже слов. Спецназовец так же беззвучно хмыкнул: для него это прозвучало слишком забавно и наивно.

— В Солнечногорск, как и собирались, — мысленно ответил маг.

— А зачем… такие сложности? — не удержалась от вопроса девушка.

— Лина, вот тебе простая задачка: было тридцать восемь вертолетов, половина из которых — иллюзорные, но фактически неотличимые от реальных. Все двигаются с разной скоростью и в разных направлениях. Один из вертолетов связан с линией реальности искомого объекта и скрытно направляется в сторону закрытого города, — в мыслеречи мужчины проскочили нотки веселья. — Как думаешь, в каком из них находится объект?

— Наверное, в том, который в закрытый город летит, — неуверенно предположила Полина.

— Ответ неверный. Правильный ответ — ни в каком.

— А где же тогда этот… объект? — окончательно запуталась девушка.

— А нигде, — ухмыльнулся иерарх. — И никогда. Подпространство — своеобразная изнанка мира, его тень, слепок, набросок. Привычные понятия пространства и времени, даже многомерного, здесь неприменимы. И координаты любого объекта в подпространстве неопределимы в принципе. Их просто не существует, Солнышко. Как и нас — для тех, кто остался там.

— Это как?

— Примерно, как в вашей квантовой механике. Принцип неопределенности Гейзенберга в школе учила?

— Учила, — девушка замолчала, осторожно оглядывая изнанку мира и пытаясь осмыслить сказанное. Но разложить столь необычную информацию по полочкам не выходило. Все это выглядело слишком сложным, чуждым и пугающим. А начальник особого отдела, катающий ее на вертолете и проводящий экскурсии по подпространству, попутно едва ли не на пальцах объясняя невообразимые вещи? Такое Полине даже в голову не пришло бы. Поведение же самого иерарха казалось еще непонятнее, чем странные законы этого… подпространства, и напрочь сбивало девушку с толку. Сначала он обещает ее убить, потом зачем-то учит стрельбе и самообороне. Злится, хмурится, бранит ее непонятными ругательствами, и в то же время на руках носит. Против воли уложил в свою постель, и для чего? Чтобы теплее было, или чтобы сделать массаж? Цинично и безжалостно заявил на нее права, а теперь, как ни в чем не бывало, обсуждает с ней военную технику и квантовую механику. А она, пожалуй, сошла с ума, раз сама жмется к нему, как бездомный щенок. Такая же жалкая, грязная, бесполезная, сама себе обуза. Разве что ленивый не пнет. Но чекист почему-то не пинал. Полина успела повидать мага разным: бесстрастно-равнодушным, сердитым, заинтересованным, сосредоточенным, усталым, циничным, жестким, заботливым. Но так и не могла понять, какой же он на самом деле.

— Солнышко, ты не забыла, что мысли здесь равносильны словам и являются достоянием общественности? — прервала ее размышления мыслеречь мага, оттененная легкой иронией.

— Что? — Полина встрепенулась и залилась краской, запоздало пытаясь ни о чем не думать. Но понимание не помогло избавиться от мыслей. Чем больше она пыталась от них избавиться, тем назойливее они становились, терзая ее, подобно пираньям. Даже слова контролировать получалось не всегда, а уж мысли — и подавно. А осознавать, что ее глубоко личные переживания стали достоянием общественности и развлечением для нелюдей, было и вовсе невыносимо. Что она пытается скрыть от того, кто читает в умах и душах? Страх, неловкость, стыд, от которого хотелось провалиться сквозь землю, если она здесь вообще существует. В сторону мага она опасалась даже взглянуть, чтобы не увидеть в ответном взгляде насмешку и презрение.

— Три тысячи демонов, Полина, — устало ругнулся маг мыслеречью. — Делать мне больше нечего, такой херней заниматься. Ничего нового и удивительного для меня в твоих мыслях нет. Да и Семнадцатому на это плевать — вон, щитами закрылся, чтоб нас не слышать, и линии реальности мониторит. Ваше бесконтрольное мышление у нас вызывает разве что головную боль. Если бы я тебя не осадил — один Хаос знает, до чего бы ты себя накрутила.

— Простите, — девушка смущенно спрятала руки в рукава, опуская порозовевшее лицо. — У меня не получается контролировать мысли.

— Чем больше ты стараешься о чем-то не думать, тем сильнее на этом зацикливаешься, — не отрываясь от пилотирования вертолета, бросил иерарх. — Такой ментальный вопль слышен на все подпространство, твои мысли разве что мертвый не услышит.

— И что мне делать?

— Экранировку и щитовые чары тебе пока не осилить, поэтому просто подумай о чем-то нейтральном.

— О чем? — растерялась Полина. Мыслеречь девушки стабилизировалась, вместо шквала путаных мыслей и стрессовых эмоций теперь ощущалось сдержанное любопытство. Девушка напомнила осторожную кошку, несмело ступающую мягкими лапками на чужую, неисследованную территорию.

— Да хоть о съезде КПСС, хоть о красоте ногтей, — отозвался Андрей. — А если будешь детально представлять процесс вязания и удерживать в сознании схемы, желающих почитать твои мысли значительно поубавится. Но сейчас тебе лучше подумать о доме и родителях. Это серьезно облегчит всем нам жизнь и спецоперацию.

Полина удивленно подняла на мужчину глаза. Маг лениво обернулся, подмигнул ей и отвернулся, переключив все внимание на приборы и линии реальности. В серебристо-стальных глазах, наряду с сосредоточенностью, плясали хитрые чертики. Все-таки какое-то понятие навигации тут имелось.

***

Окраина Солнечногорска встретила маленький отряд той тишиной, безветрием и безлюдьем, которые бывают разве что ранним субботним утром. Заснеженный перелесок и расстилающееся за ним поле мирно спали под белым покрывалом. Лишь в отдалении дымила промзона, да случайный порыв ветра донес паровозные гудки. От вида родных и знакомых с детства мест, увидеть которые Полина уже и не надеялась, в груди болезненно сжалось. Но удариться в воспоминания и уйти от реальности в мир грез ей не позволили.

Посадив вертолет и отдав пилоту приказ ждать, Андрей выпрыгнул из кабины, осмотрелся и повернулся к Полине, не решающейся покинуть вертолет:

— Оперативнее, не на курорт прилетели. Прыгай.

— Я упаду, — замялась девушка.

— Не упадешь, я поймаю. Прыгай давай или оставайся здесь и жди, координаты я и без тебя знаю, — в воздухе уже сгущалась серебристая дымка портала.

Как бы ни хотелось оттянуть неизбежное, сидеть в вертолете хотелось еще меньше. Полина зажмурилась и спрыгнула, тут же оказавшись в объятиях чекиста. Девушка замерла, медово-янтарные глаза встретились со стальными. Сердце сбилось с ритма и заколотилось, словно от бега, ресницы задрожали. Несколько бесконечно долгих секунд они просто стояли. Наконец маг разжал хватку, отпуская девушку, и равнодушно повернулся к вертолету.

— Нelicopter factus invisibilis, — бросил иерарх, выбрасывая руку в сторону машины. Вертолет потерял краски, стал прозрачным и бесследно исчез. Андрей обернулся к оторопевшей спутнице.

— Обычный непрогляд, чары невидимости. Нечего вертолет светить, нам на нем еще обратно лететь, — пояснил он. — Пора бы уже привыкнуть. Идем, Лина, нам отсвечивать тоже не стоит. Меры я, конечно, принял, но и против нас не малышня работает. В портал!

Дом, в котором после смерти матери проживал с новой семьей отец Полины, Юрий Васильевич Завьялов, за четыре года совершенно не изменился. Разве что резные деревянные наличники на окнах слегка потемнели и начали рассыхаться, дорожки и палисадник засыпало снегом, да вместо коляски у входа стояли детские санки. Подрос братик. Жаль, что сестру он даже не узнает.

Немного постояв на крыльце и собравшись с мыслями, Полина нажала на кнопку звонка.

— Кого черт принес в такую рань? — проворчал знакомый мужской голос из-за двери.

— Папа, это я, Полина.

За дверью воцарилась гробовая тишина, в которой медленно ползли томительные секунды. Наконец, дверь открылась, пропуская рыхлого приземистого мужчину лет пятидесяти, наспех одетого в майку и треники. Юрия Васильевича ранние гости, похоже, вытащили из кровати. Увидеть на пороге дочь он совершенно не обрадовался, во взгляде читалось удивление, смешанное с легким раздражением и чем-то вроде тоски. Схожесть выросшей Полины с покойной матерью снова всколыхнула воспоминания, которые он настойчиво гнал прочь все эти годы.

— Вылитая Вера стала, — вздохнул мужчина. — И глаза материны… А это еще кто?

Выбитый из колеи Юрий Васильевич спутника дочери заметил не сразу. И теперь настороженно окинул оценивающим взглядом высокого крепкого мужчину в неброском, но явно дорогом черном пальто, каких в этом захолустье и не сыщется. Бесстрастный взгляд холодных глаз, темные волосы, тронутые сединой, правильные черты лица, оттененные властностью и жесткостью, сила и уверенность, исходящие от этого мужчины, вызывали какой-то безотчетный страх. Естественность и расслабленность визитера, небрежно оглядевшего хозяина в ответ равнодушным, даже скучающим взглядом, показалась еще более пугающей. Залетная птица очень высокого полета. Хищная. Опасная. Такие здесь не летают. И тем более — не залетают в гости по утрам.

— КГБ, Особый отдел. Полковник Ивашин, — пугающий гость предъявил удостоверение.

— Поля, объясни, зачем… здесь КГБ? — растерялся Юрий Васильевич, обернувшись в сторону дочери.

— Познакомиться с возможным будущим родственником, — ответил вместо девушки полковник КГБ. — Разрешите войти?

— Проходите, — оторопевший Юрий Васильевич отступил от дверей, пропуская гостей в дом. Понятно, что последний вопрос был чисто риторическим.

Проведя гостей на кухню, хозяин дома поставил чайник и засуетился, выставляя на стол нехитрое угощение.

— Извините, только чай и пряники. Спиртного нет — не ждал гостей.

Иерарх с комфортом расположился на узком продавленном диванчике, словно в любимом мягком кресле у камина. Девушка, пряча неловкость, скромно присела рядом и сложила руки на коленях. Повисшее напряжение казалось почти осязаемым. Неуверенные, суетливые движения отца, его непонимающий, растерянный взгляд выдавали полное смятение. Только сейчас Полина поняла, как же сдал, осунулся отец за последние годы. Один чекист чувствовал себя в высшей степени уверенно и выглядел хозяином положения.

— Не стоит беспокоиться, гражданин Завьялов, мы не отнимем у вас много времени, — слегка прищурились серебристо-стальные глаза, наблюдая за мужчиной. — Тем более, я на службе, а Лина вообще не любит спиртное. Не так ли, Солнышко?

Полина молча кивнула, пряча порозовевшие щеки. То, как напрягся Завьялов при слове «Лина», как мгновенно исказилась и потемнела аура, заметил один Ивашин. Как и предполагал, кровной связи между ним и Полиной маг не обнаружил.

— Так вы… пришли просить руки… этой… моей дочери? — взял себя в руки Юрий.

— Просить руки посчитал бы за честь. Но, боюсь, это не вполне правомерно, — вздохнул Андрей, гася в глазах вспыхнувшие огоньки. — Полина ведь вовсе не ваша дочь?

— Как вы узнали? То есть, это ложь! — побледнел Юрий.

— Ложь? По-вашему, я лгу? — приподнял бровь Андрей. — Мне ничего не стоит это доказать. Лучше расскажите все добровольно, это не только в наших, но и в ваших интересах.

От ледяного холода в его глазах и затопившей их Тьмы Завьялов отшатнулся. Ничего не понимающая Полина растерянно переводила взгляд с иерарха на отца. Случайно поймав взгляд родителя, девушка оторопела от неприкрытой ненависти, смешанной с бессилием и страхом. Бессильной ненависти.

— Он… не человек! А ты… такая же дрянь, как твоя мать. Быстро же перед ним ноги раздвинула, шлю…

Последнее слово оборвалось сдавленным хрипом. Юрий инстинктивно схватился за горло, сдавленное неведомой силой, его лицо с каждой секундой багровело.

— Монстр! — в ужасе просипел он.

— Уж точно не цветочная фея, — согласился темный иерарх.

Мужчина, который не имел никакого отношения к рождению Полины, безуспешно пытался сделать глоток воздуха.

— Бесполезно, — сочувственно покачал головой Ивашин. — Вы перешли границу, которую переходить вредно для здоровья. А в ваши годы стоит быть внимательнее к своему здоровью, прислушиваться к рекомендациям врачей и добрым советам. Вы же разумный человек?

— Я… понял, — неразборчиво прохрипел Завьялов, уже начинающий терять сознание. Побелевшая Полина вжалась в угол дивана и забыла, как дышать.

— Вот и замечательно, — похвалил иерарх, небрежным движением руки растворяя магическую удавку. — Двое разумных людей всегда услышат друг друга. На всякий случай напоминаю: вы говорите о моей женщине. И вы будете говорить о ней либо с уважением, либо никак, если не желаете, чтобы ваши грязные слова застряли у вас в глотке. Это ясно? Или заткнуть вас навсегда?

— Ясно, — выдавил Юрий, жадно хватая воздух и потирая шею. Ему не верилось, что монстр его отпустил.

— Очухались? Теперь рассказывайте все с самого начала, у меня не так много времени. Я давно понял, что Полина вам не дочь. Но за что вы ее ненавидите?

— Вы правы, этот ублю… эта женщина мне не дочь. Вера выходила за меня замуж уже беременная ею. Да, моей женой стала гулящая девка. Позор какой, кто бы знал. А я слишком любил Веру, думал, справлюсь, смогу принять чужого ребенка. Молодость часто наивна и самонадеянна. Надеялся, что все образуется, жена успокоится, полюбит меня и у нас будут еще дети. Не срослось. Долгие восемь лет Вера ждала, что тот, кто наградил ее этим пузом, вспомнит о своем обещании и вернется за ними. Даже Польку к бабке отправляла, чтобы без помех заниматься поисками. По воде и зеркалам смотрела, все с медальоном каким-то носилась. Она ж ведьма была, Верка… Верно, приворожила меня, дурака. Не мог я без нее, жизни не видел. Потому и согласился на все: хоть так, лишь бы моей была. Дал ей прикрытие, а ее дочери отчество и фамилию.

Маг слушал внимательно. Завьялов не врал и искренне верил в то, что говорит. Даже в Кристалле Истины не было необходимости: ментальных щитов у человека не стояло, его слова полностью совпадали с мыслями.

— Какого демона вы столько лет это скрывали?

— Вера взяла с меня магическую клятву о молчании. И просила позаботиться о дочери до 21 года. Перед смертью. Просила прощения, обещала, что у меня еще будет семья и сын, а мне никто кроме нее не был нужен. В петлю готов был лезть, да она своей Силой запретила.

— Текст клятвы? — уточнил Ивашин.

— Не помню, столько лет прошло, — взмолился Юрий Васильевич, неосознанно касаясь шеи.

— Хаос с вами, на считке все равно вспомните. Подозреваю, что с клятвой Вера Степановна дала маху, раз после ухода за Грань ее и бабки девочка осталась одна. И как бы вы к ней ни относились, своих родителей она не выбирала и ни в чем перед вами не виновата, кроме факта своего существования. А вы свою жену просто предали.

— Вы правы, — выдавил Завьялов. — Но… я не смог. Я всего лишь человек. Девчонка, она… слишком напоминала свою мать.

В голосе и ауре мужчины промелькнуло искажение, которое исчезло слишком быстро, чтобы его идентифицировать. Но не для Высшего Темного, иерарха уровня.

— Мер-р-рзавец, ты хотел ее! И сейчас хочешь, — прорычал Андрей. — И ненавидишь лишь за то, что она никогда не заменит Веру.

Собеседник стал белее стенки, одним махом постарев лет на двадцать. Раздавленный, сломленный, уставший.

— Ваше счастье, что эту… слабость у вас хватило ума и совести сдержать, — маг быстро вернул себе привычное хладнокровие. — Вам известен ее настоящий отец?

— Понятия не имею. Вера никогда об этом не говорила.

Юрий не солгал, но в мыслях человека помимо сказанного возник образ необычного овального медальона из ультрамариново-синего металла. Альцион, Слезы Атлантиды… В середине сверкал крупный камень неправильной формы, больше всего напоминающий оплавленный осколок стекла. Внутри камня хаотично вспыхивали и метались бело-голубоватые искры. Сердце Ангела. Запоздалый, горький обломок некогда могущественной Силы. Незваный гость из чужого, невообразимо далекого мира, впаянный в альцион, как живое, бьющееся сердце. Проклятие, похожее на дар. Дар, подобный проклятию. Сила, облеченная в плоть камня, воплощенная легенда.

— Где медальон, который хранила ее мать?

Человек молчал, опустив потухший взгляд в пол.

— Где артефакт ее рода, сукин вы сын?

Полина сидела неподвижно и безмолвно, ни жива ни мертва. Сейчас в очередной раз ее жизнь разлеталась на осколки, и она ничего не могла с этим сделать. Даже жуткая удушающая магия померкла в сравнении с болью от того, что вся ее жизнь на поверку оказалась ложью, а единственный близкий человек ее ненавидит. Сегодня она потеряла отца. И брата. Точнее, узнала, что их у нее никогда и не было.

— Я не знаю, у меня его нет! — не выдержав напряжения, Завьялов вскочил и бросился в сторону двери. Но через пару шагов кулем свалился на пол, опутанный светящейся мелкоячеистой сетью. Иерарх даже пальцем не пошевелил.

— Папа! — рванулась к упавшему Полина.

Нечеловечески сильная мужская рука, словно продолжение кошмара, обхватила ее талию и заставила опуститься обратно на диван.

— Сядь и не путайся. Обездвижу, как этого… клятвопреступника, — предупредил Андрей, в последний момент удержавшись от грязного ругательства. Заметив испуг в янтарных глазах, он слегка скривился. — Успокойся, нихрена ему не сделается, “авоська” не опасна. Не способен говорить за столом переговоров — будет говорить в процессе считки и лежа на полу. Я не собираюсь за ним бегать по всему Солнечногорску.

Девушка молча кивнула и опустила голову. Сил что-то говорить просто не было, внутри все словно онемело, в ушах стоял легкий звон, сквозь который смысл сказанного пробивался, как сквозь вату. Маг задержал на ней взгляд и осторожно приподнял ее лицо за подбородок, заглядывая в глаза. Его уверенный, ободряющий взгляд и успокаивающие прикосновения словно ослабили тиски, сжавшие душу, как будто иерарх передал ей частичку своей уверенности и силы.

— Все будет хорошо, — шепнул Андрей, подкрепляя слова мыслями. — Ты не одна, я помогу тебе. Верь мне, Золотинка.

— Андрей, пожалуйста, давай уйдем отсюда, — тихо попросила Полина.

— Сейчас уйдем, — пообещал маг. — Иди одевайся и жди меня, я быстро.

Полина вцепилась в его рукав мертвой хваткой, как утопающий в спасательный круг. Казалось, стоит отойти от мага — все ее хрупкое, чудом сохраняемое спокойствие рухнет подобно карточному домику, погребая под обломками остатки ее рассудка.

— Хорошо, одевайся здесь, — Андрей мягко отцепил от себя девушку и вложил в ее руки телепортированные сапоги, шапку и полушубок. — Только отвернись к окну и не мешай мне.

— Почему к окну? — немного отвлеклась девушка.

— Я знаю, как ты боишься считок. Поверь, тебе не стоит этого видеть, тем более? сейчас.

Полина механически кивнула и послушно принялась натягивать сапоги. Руки девушки слегка подрагивали.

Маг, не теряя времени, склонился над спеленатым, как младенец, несостоявшимся родственником. В глазах Юрия Завьялова не осталось ничего, кроме дикого ужаса. А в следующий момент сознание взорвалось изнутри, утопая и захлебываясь в океане собственной памяти, заново проживая в самых неприглядных подробностях все, что интересовало Ивашина. В отличие от Полины, щадить этого человека иерарх совершенно не собирался.

Мгновения, равноценные годам, годы, сжавшиеся в секунды, промелькнули в сознании мага и сложились в мозаику быстрее, чем девушка успела обуться. На полуобморочное состояние “клиента” Андрею было плевать, полученная информация оказалась намного важнее. Жизненно важной. Милость Изначальных, не иначе, что после смерти Веры отец не поддерживал отношений с дочерью и оказался вне поля зрения охотников за чужими архивами. Допустить самую малую вероятность утечки означало новый виток войны на уничтожение. Такой роскоши иерарх не мог себе позволить. Стирание памяти давало слишком слабые гарантии. Даже оставлять труп слишком опасно: грамотный некромант разговорит и мертвого. Кривая клятва вряд ли в силах помешать тому, что уже стучится в дверь костлявыми пальцами. Толком не зная, против кого и чего приходится работать, Ивашину оставалось лишь одно. Завьялов — не жилец, это ясно, как Изначальный Свет. Не в первый раз приходилось принимать такие решения и выносить приговор. Но давно это решение не давалось так тяжело.

Еще раз внимательно изучив линии реальности, Андрей переключился на тусклую ауру Юрия Васильевича. Тонкая нить человеческой жизни серебрилась в пальцах мага, хрупкая, словно паутинка. Медленно, вязко ползли секунды. Выцветшие за считанные секунды белесые глаза встретились с черными провалами, уже возвращающими привычный серебристо-стальной цвет. И в этом взгляде больше не было страха.

— Я покойник, — попытался улыбнуться Завьялов.

Ивашин молча кивнул соглашаясь. К чему отрицать очевидное. Разорванная его волей нить чужой жизни медленно гасла.

— Даже если бы я заслуживал помилование, мне недолго осталось. Я давно и безнадежно болен.

— Я знаю.

Разуверять человека в небезнадежности его болезни маг не собирался. Давать смертнику пустые надежды, цена которым — прах, слишком жестоко. А к бессмысленной жестокости Высший испытывал стойкое отвращение.

— Пожалуй, впервые я рад, что развелся, как только узнал о болезни. Наташа не заслужила такой судьбы, — в мыслях мужчины послышалась скрытая мольба.

— Никто из нас специально не заслуживал. Но за все приходится платить, нравится это или нет, — ровно ответил маг. — Ваша жена и сын никому из нас не нужны, а я тем более не собираюсь вмешиваться в их жизнь.

— Спасибо, — с облегчением растаяло в ускользающем сознании человека. — И… позаботьтесь о… дочери Веры. Я был плохим мужем, плохим отцом. И довольно паршивым человеком. Но я… не хотел зла. Наверно, только перед смертью люди рассуждают шире и видят многое… иначе.

— Каждый видит то, что способен видеть. Вы просто позволили себе быть слабым и сделали себя таким. А слабые обычно погибают. Я — не ваш духовник, чтобы отпускать грехи. Вышло как вышло, преданность и предательство часто ходят рядом, — констатировал темный иерарх. — Я позабочусь о Полине, обещаю.

Юрий слабо кивнул, захрипел и замер. Голова с глухим стуком опустилась на пол.

Весь диалог занял считанные секунды. Андрей привычным движением закрыл мертвецу глаза и поднялся, встретившись взглядом с Полиной.

— Что это с ним? — встревоженно поинтересовалась девушка.

— Последствия, — обтекаемо ответил маг, открывая портал. — Себя вспомни.

Девушка зябко передернула плечами и слегка заторможенно принялась застегивать полушубок непослушными онемевшими пальцами.

— Тысячу демонов и Первородный Хаос на эти пуговицы! — выругался маг, отталкивая ее руки. — Сам застегну.

— Мы полетим домой? — с надеждой спросила девушка, покорно ожидающая, пока мужчина справится с полушубком.

— Обязательно. Только сначала навестим еще одно место и попытаемся забрать одну важную вещь.

Последние слова серебристой дымкой растаяли в портале. А через пару мгновений жадное пламя охватило осиротевший дом. Резные наличники, сухие деревянные балки и перекрытия вспыхнули, как спичка. Безжалостная стихия Огня, направленная рукой иерарха, не оставляет шансов даже самому искусному некроманту.