Клан. Разбитые стекла

Глава 19. ШАНСЫ

От похода по магазинам Полина устала сильнее, чем от межмировых переходов. Глаза разбегались от изобилия невиданных вещей, а от буйства красок, запахов, огромного скопления людей и нелюдей кружилась голова. Девушка с восторгом разглядывала незнакомый мир вокруг, пока маг уверенно вел ее по одному ему известному маршруту среди разношерстной толпы. Вскоре гардероб Полины пополнился парой новых платьев, нежно-коралловым брючным костюмом, практичной повседневной одеждой, несколькими парами удобной обуви от туфлей до кроссовок и нижним бельем. При покупке последнего девушка отчаянно смущалась, но отказываться не стала — лучше пережить несколько неприятных минут сейчас, чем оконфузиться перед родителями мага. Сам же маг даже среди кружевного безобразия вел себя так легко и невозмутимо, словно покупал хлеб или патроны. Лишь в глубине серебристо-стальных глаз таилось что-то непонятное, но волнующее, отчего Полина смущенно вспыхивала и отводила взгляд.

Закончив с одеждой, Андрей совершенно буднично, даже лениво упаковал многочисленные свертки в мелкоячеистую светящуюся “авоську” и телепортировал в оставленный на стоянке аэромобиль.

— Зачем ходить навьюченными, как верблюды, если все можно сделать намного проще? — ответил маг на удивленный взгляд спутницы, устало опустившейся на диванчик. — А пока можно отдохнуть и перекусить. Здесь недалеко есть отличное кафе.

Кафе действительно оказалось отличным. С плетеной мебелью, тихой ненавязчивой музыкой и огромными панорамными окнами во всю стену, из которых открывался потрясающий вид на город. Столики разделяла живая изгородь, благоухающая крупными бело-голубыми соцветиями, напоминающими глицинию. Полина была не голодна, но жаркое и какой-то местный зеленый салат оказались настолько вкусны, что девушка незаметно для себя съела все. От вина она отказалась, выбрав свежевыжатый сок из каких-то местных фруктов. Цветом и вкусом он напоминал гранат, разве что был полон пузырьков, забавно лопавшихся на языке, и оставлял освежающее мятное послевкусие. Андрей выбрал крепкий бодрящий кофе — в отличие от девушки, ему отдохнуть не довелось, а порталы отняли много сил. Сколько, Полине было страшно даже представить.

Силу маг не экономил. После недолгого отдыха он приобрел бочонок лучшего эльфийского вина, друзу каких-то кристаллов — в подарок отцу, и потрясающую зачарованную брошь в виде стрекозы — для матери. Стрекоза излучала приглушенное голубоватое сияние, то складывая, то снова расправляя полупрозрачные крылья из тончайших альционовых нитей. Пока девушка в восхищении любовалась волшебной вещицей, Андрей о чем-то деловито разговаривал на незнакомом языке с пожилым продавцом, магом-артефактором. В итоге в карман иерарха перекочевал какой-то футляр, а на артефакт-накопитель торговца — приличная порция Силы. Насчет платежеспособности Полина волновалась зря — платежные артефакты прекрасно принимали огненно-серебристые искры. Те самые, что так приятно впитывались в ее ладонь, растворяя тревоги и унося усталость. Искры чистой Силы. Частички его жизни, его души.

Когда они вышли к дальнолету, набитому свертками, коробками и корзинками не хуже грузового транспортника, у Полины от усталости гудели ноги и закрывались глаза. Сил не осталось даже улыбаться, когда черный каплевидный монстр бесшумно взмыл в небо и набрал скорость. Несмотря на твердое намерение бодрствовать всю дорогу, Полина сама не заметила, как заснула, бессовестным образом развалившись на иерархе. А потом вообще сползла на его колени, где сладко посапывала почти весь полет. Проснулась она только тогда, когда аэромобиль сбросил скорость и стал снижаться.

— Рота, подъем, — дальнолет мягко качнулся и замер на просторной лужайке перед белоснежным зданием с огромными окнами из цельного дымчатого стекла. Вокруг мазками зелени и бирюзы с яркими вкраплениями каких-то цветов раскинулся сад. Боковые панели иномирной машины, снова раздвинулись, впуская в салон свежий ветер, донесший аромат хлеба и свежескошенной травы. В паре метров поблескивал графитовый корпус другого аэромобиля, зависшего в полуметре от земли. Полина растерянно потерла глаза, не сразу вспомнив, где она оказалась.

— Твой дом на ближайшие пару месяцев. По местному времени, — уточнил Андрей, выпрыгивая из машины. Полина, немного помешкав, сделала то же самое.

В тенистом палисаднике, напевая под нос задорный мотивчик, возилась какая-то женщина в выгоревшей клетчатой рубашке и видавших виды брюках. То, что это женщина, Полина поняла только по длинной черной косе ниже пояса. Ни одного мужчины, носящего косы, она здесь не видела. Неподалеку девушка заметила пару плоских ящиков с какими-то растениями. Растения двигались, изгибались и подпрыгивали, словно пытались выскочить из ящика, но увлеченная женщина не обращала внимания ни на них, ни на гостей из другого мира, которых пока просто не заметила. Разнообразный садовый инструмент частично парил в воздухе — явно для удобства садовницы.

Андрей хитро прищурился и прижал к губам палец, призывая к тишине. Что-то задумал? Полина понятливо кивнула. Шуметь она и не собиралась. Маг поспешно пробормотал какое-то заклинание и подошел к женщине на расстояние вытянутой руки. Та его в упор не замечала, с головой уйдя в работу. Или просто не ожидая, что кто-то посмеет подкрасться со спины, укрывшись непроглядом. Андрей хмыкнул и подхватил ее на руки, ловко уворачиваясь от меткого удара садовой лопатки. Женщина взвизгнула и попыталась пнуть невидимого наглеца по коленной чашечке.

— Эх, мама, — укоризненно покачал головой иерарх, сбрасывая невидимость. — Работает группа захвата, сопротивление бесполезно. Сдавайтесь, Марьяна Михайловна!

Женщина затихла, глядя на него, как на привидение.

— Сынок, Андрюшка! — теплая ладонь неверяще коснулась небритой щеки. — Прилетел, демонов паразит!

Пинаться и драться садовым инструментом она больше и не думала.

— Прилетел, мама, — кивнул маг. — Как только смог. Только не убивай — я еще отца не видел!

Андрей, сделав нарочито испуганный вид, покосился на разнообразный садовый инвентарь. Женщина звонко рассмеялась.

— Не для того я тебя, негодника, под сердцем носила! А ты меня теперь до инфаркта доводишь, со своими чекистскими шуточками. Непрогляды он накладывает, мать пугает! Ремня бы тебе всыпать за твои проделки, вот отцу пожалуюсь… Поставь мать на землю, хулиган!

— Не-а, — не согласился маг. — Когда-то ты носила меня на руках, теперь моя очередь. А ремня давать мне уже поздно, мама. Внуков воспитывать будешь.

— Дождешься от тебя внуков! — проворчала Марьяна, обнимая сына. — Скорее демон вперед своей праматери народится и мандрагоры в ящике картошкой обратятся. Все с пистолетами да автоматами по полигонам носишься, балбес!

— Я исправляюсь, — покаянно заверил маг. — И прилетел сюда не один. Мама, познакомься, это Полина. Моя женщина.

— Твоя женщина?! — потрясенная Марьяна обернулась, с растущим изумлением разглядывая избранницу сына. — Андрей, Тьма и Бездны! Поставь уже меня на землю. И ради всех богов, мандрагоры не потопчи. Здравствуй, Полина. Даже не верится, что нашлась героическая женщина, способная сладить с моим отпрыском. Марьяна, — спохватившись, представилась мать иерарха. — Для близкого круга — просто Яна. Или Мара, кто как привык.

Женщина задорно улыбнулась и отбросила за спину слегка растрепавшуюся черную косу. В темно-зеленых, как малахит, глазах лукаво заиграли уже знакомые смешинки. Невозможно представить, что это она — известная и уважаемая даже в спецотделе травница, гениальный зельевар, мастер яда и кинжала. На фоне мощной фигуры сына Марьяна казалась почти девчонкой, немногим старше самой Полины. Гибкая, ловкая, обманчиво мягкая, подобно воде, она напоминала пантеру. А глубокая зелень глаз лишь усиливала сходство. Возраст выдавали разве что мимические морщинки, легкая проседь на висках и взгляд — дружелюбный, полный явного, но ненавязчивого интереса, и вместе с тем цепкий, объемный, проницательный. Совершенно не юный. И от этого несоответствия Полине стало не по себе. Только присутствие Андрея помогало сохранять подобие уверенности и какой-то зыбкий комфорт.

— Здравствуйте, — девушка сделала пару нерешительных шагов и остановилась, запоздало пытаясь спрятать от цепкого взгляда Марьяны Печать на запястье. Поняв, что маневр не удался, гостья густо покраснела и вцепилась в сумочку, не зная, куда девать руки. Красивая девочка. И глаза ясные, солнечные. Только слишком взволнована и, кажется, даже испугана. Марьяна на расстоянии слышала, как бешено колотится ее сердце, как рябит смесью любопытства, горечи, тревоги и стыда слабенькая аура. Человеческая. Сын выбрал себе в пару человеческую девушку. Еще и потащил ее сюда, через добрый десяток порталов и Амальгаму! На руке девушки блеснул альцион. Хорошо, хоть догадался от перегрузок защитить. Люди такие хрупкие…

— Путь сюда неблизок, — вздохнула Марьяна, скользнув по сыну слегка укоризненным взглядом, и снова переключилась на неожиданную гостью. — Устали с дороги?

— Немного, — смущенно ответила девушка, оглянувшись на Андрея.

— Тогда пойдем скорее в дом. Андрюшка, хватит мух ловить и созерцать меня, лучше отца позови — он демонски обрадуется! Ну их в Бездну, эти мандрагоры, потом высажу. Или сына озадачу, — травница хитро подмигнула иерарху и небрежно махнула рукой в сторону неоконченной работы.

Инструмент и ящики с дивными растениями бесследно исчезли, но у Полины уже не было сил даже удивляться. Телепортация уже стала привычнее, чем самолеты и поезда. Андрей по-хозяйски взял Полину под руку, словно ничего особенного не произошло, и все трое направились к веранде из дымчатого стекла — входу в дом.

— Мама, я сюда не огородничать перемещался, — в голосе мага, задумчиво смотрящего сквозь пространство, проскользнуло легкое сожаление. — В базовой реальности меня ждут дела.

— Ну хотя бы до завтра они тебя подождут? — огорчилась Марьяна.

— Со сцепкой Альвирона с Землей-А около 1:6 дням, им придется меня ждать почти неделю. А ребятам в резиденции, при текущей настройке координат — дня три, — уточнил Андрей. — Так что я уйду, самое позднее, перед рассветом. Если ничто не заставит уйти раньше.

— А твоя девочка? Не будь упертым чекистом, она же не одна из твоих мордоворотов. Сам посмотри, еле на ногах держится, — заметила Марьяна. — Даже без магического зрения ясно, как Изначальный Свет.

— Она останется здесь. Так безопаснее. Заодно успокоится и отдохнет. Пару дней осмотрится, пообвыкнет, потом отвезете ее на адаптацию.

— Хорошо, — немного растерянно кивнула Марьяна.

Внутри дом оказался еще светлее и просторнее, чем Полина могла представить. Огромная кухня в белых и кремовых тонах купалась в солнечном свете, льющемся из прозрачной стены-окна, смотрящей в цветущий сад. В прохладном воздухе витал легкий, едва различимый аромат трав, пряностей и свежего хлеба. Под деревянным столом, расцвеченным солнечными зайчиками, дремала крупная мантикора, изредка постукивая по полу гладким скорпионьим хвостом.

— Дэм? — удивленно выпалила девушка.

Чудище лениво приоткрыло один глаз.

— Это Ал, брат Дэма, — осторожно пояснила Марьяна. — Не бойся, он не нападет.

— Я их не боюсь, — смущенно улыбнулась Полина.

— И правильно, чего нас бояться, — зевнул Ал, сверкнув всеми четырьмя рядами клыков.

— Напугаешь — упокою, — предупредил Андрей. — Теперь она тебе хозяйка. И хвост с прохода убери.

Ал, наконец, соизволил открыть глаза и проявить заинтересованность. Заметив Печать на запястье девушки, мантикор удивленно передернул ушками и понятливо кивнул. Хвост он разумно подтянул под стол, на который иерарх уже перенес бочонок с вином и остальные гостинцы.

— Сынок, у нас намечается свадебный банкет? — в кухню, чеканя шаг, вошел подтянутый пожилой мужчина с пышными усами. Серебристо-стальные глаза, совсем как у сына, с удивлением оглядели изобилие на столе. Полина неловко спряталась за Андрея, пытаясь скрыть вспыхнувшие щеки.

— Ты почти угадал, папа, — хмыкнул маг. Мужчины сдержанно обнялись, похлопав друг друга по плечу.

— Почти? Старею, теряю хватку. И кто эта счастливица, что тебя захомутала? Человек, — заинтересованный взгляд Аристарха Савельевича бегло окинул комнату и остановился на заробевшей Полине. — Так эта человеческая девчушка покорила одного из Девяти?

Человечка окончательно смутилась. Андрей успокаивающе обнял девушку за талию.

— Полина, моя женщина. Искра моей Тьмы.

Марьяна вскинула на сына изумленный взгляд, едва не выронив стопку фарфоровых тарелок прямо на голову Алу. Бровь Аристарха Савельевича вопросительно изогнулась. Не так уж часто внутренняя сущность Высшего мага принимает человека. Старший Ивашин за всю жизнь видел такое всего пару раз. Включая этот.

— А где браслеты, демонов виновник торжества?

— Скоро будут. Сначала нужно закончить кое-какие малоприятные дела.

— Смотри, сынок, как бы такую красавицу не увели, пока ты дела свои заканчиваешь, — совсем как сын, прищурился старший маг. — Я бы поторопился.

Полина слегка побледнела, но промолчала. Лишь в золотисто-янтарных глазах промелькнул испуг.

— Ари! — фыркнула Марьяна, сурово нахмурив брови. Тарелки сердито брякнули. — Ну тебя к демонам! Не смущай девочку, старый ловелас!

— Ну что ты, Яночка, даже не думал! Ну какой с меня ловелас? Так, одни воспоминания, — жалобно вздохнул старший Ивашин в поникшие усы. — И те о том, как надел брачный браслет на одну вредную знахарку. И всю жизнь благодарил Изначальных, что поторопился.

— Балбесы, оба, — покачала головой Марьяна, сдерживая смех. — Что отец, что сын. Полина, как ты его терпишь?

— А куда ей деваться? — пожал плечами отец.

Полина невольно улыбнулась, а сам виновник торжества едва не рассмеялся. Только сейчас Андрей понял, как соскучился по родителям, их теплым улыбкам и бодрым перепалкам.

— Минуту внимания, — виновник торжества обвел взглядом семью. — Хоть в этом мире другое времяисчисление и нет смены времен года, в нашей родной реальности как раз новогодние праздники.

— А мы и забыли, — Аристарх и Марьяна смущенно переглянулись.

— Я и сам забыл, да один недисциплинированный оборотень напомнил, — многозначительно усмехнулся Андрей, скользнув беглым взглядом по вспыхнувшему лицу Полины. — Пока не сели за стол и не откупорили этот напиток богов, назначаю себя исполняющим обязанности Деда Мороза. Возражения?

Несогласных не оказалось.

— Значит, приступим, — в руке иерарха возникла уже знакомая Полине звездчатая друза прозрачных кристаллов. — Отец, ты хотел накопитель помощнее для дальнолета? Знаю, хотел. И не вздумай мне кидать дезу, что нет!

— Тебе кинешь, — проворчал пожилой маг. Но его глаза при виде друзы вспыхнули мальчишеским восторгом. — Тысяча демонов! Это же межпространственный!

— А чего сидеть в одной локации, папа? Весь Альвирон — ваш.

Марьяна снисходительно улыбнулась — мальчишки.

На ладони мага материализовалась брошь-стрекоза.

— Это тебе, мама, — Андрей осторожно пересадил артефакт на ладонь Марьяны. Стрекоза, передвигая лапки, как живая, переползла на указательный палец и замерла, то складывая, то расправляя полупрозрачные крылья, сплетенные из сияющих альционовых нитей. — Оберег от любого яда, усилитель магических потоков. И просто красивая вещь для красивой женщины и прекрасного мага.

— Спасибо, сынок, — растрогалась Марьяна. Глаза ее странно заблестели. — Это от счастья!

— Девчонки, — снисходительно покачал головой Аристарх Савельевич, явно любуясь женой.

— А это — для моей женщины, которую я официально объявляю своей парой и своей невестой, — на ладони мага возник вытянутый плоский футляр из материала, напоминающего мягкое дерево.

— Что?..

Полина застыла с широко распахнутыми глазами.

— Подарок, Солнышко, — с армейской прямотой пояснил Андрей. Истинную причину ступора своей невесты маг проигнорировал, как что-то пустое и незначительное.

Футляр открылся с легким щелчком, который в полной тишине показался громче выстрела. На бархатисто-черной поверхности, вблизи оказавшейся обычным сгустком Тьмы, мягко мерцали восемь крупных прозрачных камней в форме октаэдров. Что это такое, Полина не поняла, ничего подобного она никогда не видела. Но необычный подарок выглядел таким завораживающим и даже волшебным, что девушка, не удержавшись, осторожно коснулась одного из октаэдров. Камень засветился чуть ярче, зазмеился сеткой мельчайших крокелюр и изменил цвет на ярко-алый. Полина испуганно отдернула руку. Маги деликатно промолчали, лишь Ал забавно зафыркал в усы — реакция человечки насмешила мантикора.

— Только давай без «простите, Андрей Аристархович», — прищурился иерарх, окидывая девушку откровенно ласкающим взглядом. — Эти камни в несколько раз тверже и прочнее алмаза, по ним можно танками ездить. Ты не поломаешь их, даже если будешь очень стараться.

— Это же аллеорты, — потрясенно прошептала Марьяна, обменявшись с мужем короткими взглядами.

— Аллеорты, — кивнул Андрей. — Точнее, сережки и набор заколок эльфийской работы. Демон его знает, как эти украшения правильно называются, да и в эльфийском я не силен. Главное — эти камешки раскрывают и многократно усиливают магический потенциал.

— Это как? — любопытство Полины снова оказалось сильнее всех прочих эмоций. — Они дают какие-то способности?

— Не дают, а усиливают то, что дано от природы. Слабенький лекарь сможет исцелять не хуже Высшего целителя, а самый последний спирит сможет стать сильнейшим некромантом. У человека восстанавливают и укрепляют ауру, что дает молодость и крепкое здоровье. А также раскрывают пассивные способности — телепатию, интуицию, магическое зрение. Фактически, человек становится слабым, но магом…

Потрясенная Полина даже не заметила, как таинственные аллеорты один за другим исчезали из футляра, зажигаясь в темно-каштановых волосах, словно маленькие звезды. Фиксировать молниеносные действия иерарха она пока так и не научилась.

— Человек — и магом? Таких случаев единицы, — усомнился Аристарх Савельевич.

— А кто им даст такие возможности? — хмыкнул Андрей, доставая из Тьмы очередную драгоценность.

Последние два камня в изысканной золотой оправе засияли в ушах девушки сверкающими вытянутыми каплями.

— Серьезно, это мне? — Полина неверяще дотронулась до капли. — Они такие красивые, никогда такого не видела.

— Ну не мне же, — пожал плечами маг. — У эльфов мужики, конечно, такое носят, но таких наклонностей у меня никто бы не понял.

Представив главу особого отдела, жеманно примеряющего изысканные украшения, Полина фыркнула от смеха. Ее охватила какая-то странная легкость и эйфория. Но не та, что бывает от пары бокалов вина — сознание оставалось ясным и даже обострилось. Словно до сих пор она спала и видела страшный, запутанный сон, а теперь проснулась. На какие-то мгновения это насторожило девушку, но необычное состояние оказалось слишком приятным, чтобы искать подвох.

— А видеть такое ты и не могла, — продолжал иерарх, завершающим штрихом касаясь шелковистых волос. — Разведка, добыча и обработка аллеортов — крайне сложный и энергозатратный процесс. Это редчайший минерал, который и встречается далеко не в каждом мире. А еще эти камни меняют цвет, заметила? И способны мимикрировать. Очень удобно, не всегда и не везде уместно светить такие ценности. Привыкнешь — будешь сама выбирать, как им выглядеть.

— Этот наборчик стоит, как несколько аэромобилей. Или звездолет! — восторженно ляпнул Ал. — Попробуй еще добыть такие крупные аллеорты, еще и такой прозрачности.

Полина, словно очнувшись, растерянно взглянула на мантикора, затем на пустой футляр и побледнела. По ауре прокатилась тревожная рябь. Марьяна запоздало шикнула на Ала.

— Ал, еще одна высказанная вслух дурость — отправлю на рудники в запрещенную реальность. Будешь добывать их лично, — взгляд и голос мага хлестнули арктическим холодом.

Мантикор поджал хвост и поспешно ретировался под стол. Несмотря на все познания, добывать аллеорты в жуткой реальности с чокнутыми законами природы Ал совершенно не стремился. Аристарх Савельевич наградил хвостатого монстра укоризненным взглядом. Андрей, больше не удостаивая фамильяра вниманием, вытащил из кармана небольшое квадратное зеркальце в простой деревянной рамке. На зеркальной поверхности переливалась огнем и антрацитом такая же Печать, как у Полины на запястье.

— Средство связи. Когда мы станем полноценной парой и пройдем слияние, эти костыли не понадобятся, мы и так будем чувствовать и слышать друг друга на любых расстояниях. А пока сгодится. Можешь носить в сумочке, как самое обычное зеркало. Захочешь вызвать меня — просто совмести Печати.

Полина, мало что понимающая, просто кивнула, принимая зеркало. Аллеорты на фоне золотистого шелка ее волос мерцали и переливались, словно осколки звезд. Звезд чужого, невообразимо далекого мира.

***

Весь вечер Аристарх Савельевич незаметно наблюдал за девушкой. До такой наглости, как прямой скан или ментальная считка, пожилой маг опуститься не мог, но магического зрения и жизненного опыта с лихвой хватило, чтобы сделать выводы. И эти выводы ему совершенно не понравились. То, что на радостях упустила Марьяна, уже мысленно нянчившая внуков, для отца иерарха было очевидным и ясным, как Изначальный Свет. Аура янтарноглазой брюнетки напоминала латаное-перелатаное лоскутное одеяло или мозаику, собранную из осколков. Полина ощущалась скорее, как сломленный человек, прошедший застенки гестапо, чем счастливая невеста. Только с помощью зачарованных аллеортов и вина девчушка немного расслабилась. Настолько, что осмелилась задать несколько вопросов об этом мире и пару раз робко улыбнуться. Аристарху Савельевичу не хотелось и думать, что его сын мог быть настолько жесток и глуп, чтобы довести ее до такого состояния. Это совершенно не похоже на Андрея, не так они воспитывали наследника рода. Но при одном внимательном взгляде на человечку такие мысли возникали сами собой. Пожилой маг одним махом опрокинул бокал эльфийского вина, втайне жалея, что это не русская водка. Разочароваться в сыне было бы слишком горько. Но и зря обвинять сына, даже не выслушав, было бы форменной глупостью. Поэтому старший Ивашин просто наблюдал и отмечал факты, пока Марьяна не увела уставшую девушку спать.

— Андрей, выйдем в сад, поговорим по-мужски, — напрямик сказал отец, глядя сыну в глаза, едва дождавшись, когда за женщинами закроется дверь.

Андрей коротко кивнул, поднимаясь вслед за отцом.

Над Альвироном уже зажглись первые звезды, мерцающие узорами непривычных созвездий. На бархатно-синем, почти ежевичном небе, градиентом уходящем в лиловые и кофейные тона, они сверкали, как далекие искры Света. В ветвях деревьев сонно шуршал прохладный ветерок, доносящий густой аромат цветущих фиалок, смешанный с ночной свежестью и озоновыми отголосками недавнего дождя. Отдаленный гул аэромобилей порой перекрывался шелестом листьев и умиротворяющим стрекотом ночных насекомых. Андрей прикрыл глаза, вдыхая эту ночь полной грудью. Как будто пытался запомнить, продлить, удержать этот редкий момент покоя.

— Ночь сегодня ясная. Жаль, нет этой смешной приплюснутой луны с дурацкими кольцами — Лине она бы понравилась.

— Да на кой демон ей этот космический булыжник. Ну и что с того, что с кольцами, — хмыкнул Аристарх Савельевич. — Думаешь, поможет? Я же не слепой, не похожа твоя счастливая невеста ни на счастливую, ни на твою. Ты что ж это, сукин кот, силой девочку притащил?

— Не то, чтоб силой, пап, но особо не церемонился. Ее ауру видел?

— Видел, — вздохнул отец. — Решето, ошметки одни. Хорошо, что мать толком не разглядела. Пока не разглядела. Андрей, что, тысяча демонов, происходит?

— Долго рассказывать, сам из памяти считаешь?

— Считаю, если откроешься.

Андрей ненадолго задумался, взвешивая последствия. Его лицо слегка помрачнело — последствия на доступных линиях реальности, даже если закрыть глаза на «вилку», светили не особо радужные. Но решение маг уже принял. Андрей повернулся к отцу и сбросил щиты. Снова вязко поползли секунды, растянувшиеся в вечность.

— Проклятие, сынок, — растерянно выругался помрачневший отец. — Как же тебя угораздило смертницу полюбить? Ты на линии реальности вообще смотришь?

— Смотрю, провались бы они в Бездну, — отвернулся начальник особого отдела. — От ее линии почти ничего не осталось, смотреть не на что. Потому и привез Полину сюда. То, что она жива — уже серьезное искажение поля событий, в базовой реальности она погибнет. Здесь у нее появится шанс.

— Не у нее. У вас обоих.

Андрей вопросительно приподнял бровь.

— Не прикидывайся, ты сам все прекрасно понимаешь. Реальность демонски взаимна, такие шансы всегда обоюдны, — Аристарх Савельевич хлопнул сына по плечу. — Если ты не тупица и способен это увидеть.

— Ты считаешь меня тупым, отец? — усмехнулся Андрей.

— Не передергивай, с тупыми такие беседы я не веду. И родовая магия дурню не покорится, — «успокоил» сына старший маг. — А ошибки совершают все, сынок. Даже боги.

— Свою ошибку я давно уже понял, — бесстрастно бросил полковник. — Человеческий фактор, нестабильность вероятностей, труднопрогнозируемые последствия. Тогда «вилка» эта драная только зарождалась, демонова праматерь бы не предсказала дальнейших событий. А сейчас уже хрен разберешь, где активная линия, где боковые стриммеры, а где аномалия.

— Ты — не демонова праматерь, а иерарх уровня, — безапелляционно отрезал Аристарх Савельевич. — И обязан в этом разбираться, если хочешь жить. Если хочешь, чтоб ОНА жила. Когда аномалия проснется, будет поздно разбираться, Андрей. Твоя критичная ошибка пока только в этом.

— А некритичные?

— Твое Слово, данное Полине в госпитале, — вздохнул отец. — Ты не мог избежать этого разговора, но мог просто по-человечески успокоить девушку, отвлечь ее внимание, уверенно дать обещание в обтекаемой форме — а дальше она бы и сама додумала, с людьми это легко проходит. Ты же предпочел дать Слово, а Слово не обойти. Теперь отвечай за свои решения. У вас обоих есть время подумать. Зато я уверен: если Полина освободит тебя от этой опрометчивой клятвы, второй раз подобной оплошности ты не допустишь.

— Я тебя услышал, отец, — кивнул младший маг. — Какие еще оплошности, на твой взгляд, я допускаю? Какого проклятия она от меня до сих пор шарахается?

Последнюю фразу Андрей произнес мысленно, но отец услышал. А услышав, лишь хмыкнул и покачал головой, задумчиво глядя в чернеющее небо, усыпанное мириадами звезд.

— Сынок, у тебя все время такой вид, как будто ты всех прямо сейчас готов по гробам положить. А взглядом можно азот сжижать и охлаждать атомные реакторы. Тебя боятся даже инферналы и бешеные оборотни, чего ты от девочки хочешь? И до сих пор еще не взял ее. Правильно мать говорит, балбес ты…

— Она это и двадцать, и тридцать базовых лет назад говорила, — жесткие губы тронула легкая улыбка.

— Вот умеешь же улыбаться. И без приказов разговаривать тоже умеешь, — отметил отец. — Военщина хороша для казармы, с твоими архаровцами по-другому и нельзя. А с женщинами помягче надо. Ты же понимаешь, что такое военная хитрость.

— Лине просто нужно время, чтобы справиться со страхом и снова ощутить вкус к жизни. А попозже, когда ее сфера сознания стабилизируется и выветрится ужас перед ментальными воздействиями, подотру память. Иначе она никогда не оправится.

— Ты понимаешь, что даже при наилучшем раскладе это может затянуться на годы? — усомнился Аристарх Савельевич. — Справляться со страхом она может до старости, если доживет. А это маловероятно. Если разумное существо не хочет жить, оно найдет массу вариантов уйти за Грань, и никто не сможет помешать. Сам понимаешь, о самоубийстве кричат только на эмоциях или с целью манипуляции окружающими. Те, кто намерен умереть — не кричат, а делают. Ты не сможешь все время держать ее под воздействием или охраной.

— Я хорошо зачаровал аллеорты, отец. Они будут гасить разрушительные мысли и эмоции. Мне так спокойнее, да и вам с мамой будет проще.

— Даже аллеорты — временная мера. Заплатка, сынок. А здесь, пожалуй, нужны радикальные. Месть удержит девочку по эту сторону Грани, пока эту сторону топчут ее враги. Месть может дать чувство удовлетворения, утраченную веру в справедливость, но она не дает ни счастья, ни покоя. После нее остается только пустота.

— Это и мои мысли, — криво усмехнулся Андрей. Глаза его при этом оставались ледяными. Спорить с отцом маг не видел смысла — правоту его слов Андрей подтвердил собственной жизнью. — Но я не могу изменить прошлое, не могу дать ей ничего, кроме мести. Это единственное, что для нее по-настоящему важно. Ну и какой выход видишь ты?

— Против войны есть только мир, против смерти — жизнь. Ненависть и страх побеждает только любовь, а настоящее всегда сильнее прошлого. Хотя бы потому, что прошлого уже нет. Оно осталось там, в отгоревших лучах отрицательного времени. Ты можешь потратить бездну Силы, чтобы туда вернуться, но ничего не изменишь. Прошлое — призрак, фантом. Его не существует нигде, кроме нашей памяти и памяти Мира. Вероятности и шансы подвижны только в настоящем. Именно сейчас каждое мгновение каждый из нас создает будущее. Хочешь, чтобы у твоей женщины было будущее — дай ей что-то более ценное и весомое, чем месть и сдуру брошенное Слово. Свою любовь и новую жизнь. Продолжение вас обоих.

— И как, по-твоему, я должен это сделать?

— Ты что, первый день в армии? — рассмеялся Аристарх Савельевич. — Или тебе на пальцах, собачках или големах показывать? Не рычи, а приласкай девочку, успокой, расслабь, а дальше сама природа поможет. Погладь, поцелуй, где надо, окутай ее ауру своей, пусти по телу потоки Сил… ну, сам понимаешь, не пацан уже, чтоб отец тебя учил. Уютная обстановка, хорошее вино, легкое магическое воздействие — и ножки сами раздвинутся. А там, глядишь, и сладится. Главное — с магией не переборщи и не теряйся, действовать нужно, пока не опомнилась и не успела испугаться. Получив новый, приятный опыт, со страхом она справится намного быстрее и успешнее.

— Я думал об этом. И вероятности просматривал. Она меня возненавидит, когда все осознает, — глухо ответил сын.

— Не возненавидит, если ей будет хорошо с тобой. А это зависит только от тебя. Максимум, поплачет пару дней, козлом и подлецом назовет. Ну, по морде в сердцах съездит, не помрешь, спецназовец ты или нежная барышня? Сделаешь виноватую рожу, попросишь прощения, повинишься, что не устоял, подаришь пистолетик или аэромобиль, чтоб не ревела. А когда она поймет, что внутри нее второе сердечко бьется, куда все мысли о смерти денутся. Твоя девочка просто заново родится, ничего не будет для нее важнее, чем дитя. А ты не будь дураком, лови момент, надевай браслеты и будь рядом. Беременные особо нуждаются в заботе и внимании. Кому она, сирота, с пузом, нужна, кроме отца своего ребенка? Так и привыкнет, а потом и полюбит. Счастливая женщина, жена и мать, простит хитрость, которую не смогла бы простить запуганная искалеченная девчонка.

— Ты настолько хорошо знаешь женщин? — хмыкнул иерарх.

— Да их сама демонова праматерь не поймет, — в тон ответил отец. — Просто в жизни повидал немного больше тебя.

***

Андрей поднимался по лестнице непривычно медленно. Разговор с отцом все прояснил, расставил на свои места, но не принес облегчения. На душе у мага скребли даже не кошки — виверны. Да, отец подошел к проблеме разумно и профессионально. Даже слишком рассудочно и до тошноты логично. Но брать Полину обманом, хитростью и профессиональными знаниями подспудно казалось в корне неправильным. А использовать против нее магию — чем-то противоестественным. То же самое насилие, только уже не над телом — над душой. Над хрупкой золотистой искоркой, которая так робко мерцала в его руках, согревая очерствевшую душу темного иерарха. Скрытое насилие, обставленное красивыми декорациями, дорогим иномирным антуражем и паутиной сладких иллюзий, но сути это не меняет. И чем он сам будет отличаться от тех, с кем воюет? Только званием, статусом и погонами. В любых мирах и в любых декорациях насилие остается насилием, обман — обманом, а критичная ошибка — недопустимой роскошью. Он не мог так ошибаться. Не хотел разрушать тонкий мостик ее доверия. Почему-то казалось важным, чтобы девушка пришла к нему сама, осознанно и добровольно. Без всякого принуждения, магических воздействий и военных хитростей, открытая, живая и настоящая. Только отец неизменно прав в том, успеет ли она к этому прийти, а он — дождаться, хватит ли им времени. Хватит ли им обоим отпущенной богами жизни. Переменчивой линии реальности, способной оборваться в любой момент.

В комнате Полины было тихо и темно. Мрак разгонял только небольшой магический светильник в виде тусклого оранжевого шара, парящего под потолком. Все еще боится спать без света и в одиночестве. Девушка спала беспокойным поверхностным сном, свернувшись в позу эмбриона и укутавшись одеялом, как коконом. Маг заметил, как слегка дрожат ресницы, как по лицу пробегают тени, словно ей снится что-то тревожное. Андрей осторожно присел рядом, бережно коснулся ладонью шелковистых локонов. Кровать под весом мужчины слегка скрипнула, но девушка не проснулась. Только аллеорт, полуприкрытый непослушной прядкой, засиял чуть ярче, словно почувствовал его прикосновение. Волосы девчушка перед сном распустила, но серьги снимать не стала. Или вообще о них забыла.

— Золотинка, мне пора, — тихо вздохнул маг, щелчком пальцев приглушая свет.

Полина вздрогнула и резко распахнула глаза. В первый момент незнакомая комната и черный мужской силуэт со светящимися глазами испугали ее. Но стоило узнать в силуэте Андрея, страх бесследно испарился. Девушка засмеялась и села в кровати, вопросительно глядя на мага.

— Лина, здесь безопаснее, чем у вашего бога за пазухой, тебе нечего бояться, — Андрей мягко обнял девушку, дразнящим, почти невесомым поцелуем касаясь ее губ.

Полина неуверенно обняла мага в ответ и прикрыла глаза, наслаждаясь согревающей нежностью его объятий. Только этот мужчина, в котором и человеческого толком не было, даже тени которого многие боялись до дрожи в коленях и седых волос, не вызывал у нее ни страха, ни отторжения. Его руки не пугали, а ощущение близости, поцелуи и прикосновения хотелось не поскорее смыть, а наоборот, запечатать, сохранить в самом сердце. Самых светлых уголках памяти, рядом с образами мамы и бабушки, глубинными надеждами и мечтами, добрыми и чистыми детскими воспоминаниями. Полину окутало тепло и непередаваемый аромат свежести, оттененный древесно-пряными нотками, легкой мятной горчинкой, смешавшейся с едва различимым запахом влажной шерсти. Она прижалась щекой к грубоватой колючей ткани.

— Почему ты в пальто? — спросонья не поняла девушка.

— В базовой реальности январь, Солнышко. Без пальто я только привлеку ненужное внимание. Или окочурюсь, как собака, не добравшись до резиденции.

Полина моментально и окончательно проснулась. Только сейчас она поняла, что он пришел попрощаться. А потом действительно уйдет. Уже уходит. Прямо сейчас. Туда, где гремят взрывы, свистят пули и идет охота на охотников.

— Андрей, пожалуйста, не уходи! — вырвалось у девушки. Мольба в ее голосе резанула по нервам не хуже скрипа гвоздя по стеклу или случайного блика от оптического прицела. Ее горячее дыхание на шее, робкое прикосновение теплых нежных губ прокатилось по телу током высокого напряжения. Она даже не представляет, как него действует самая робкая ее инициатива. Глупенькая бабочка, которая играет с огнем.

— Лина, это не обсуждается. Как ты себе представляешь, если руководитель спецслужбы устраивает себе отпуск посреди важной операции или вообще сливается с уровня, бросив своих? Я еще мог бы ненадолго задержаться, будь временная сцепка между мирами иной, но менять параметры Дерева Миров не в моей власти. Одна синхронизация временных потоков забрала у меня столько Силы, что хватило бы купить простенький аэромобиль, — ровно пояснил Андрей, глядя в расстроенные янтарные глаза. — Держи хвост пистолетом! И не вздумай реветь — нос картошкой будет, мама огорчится. Не ты ли сама хотела от меня избавиться?

В слегка прищуренных серебристо-стальных глазах заиграли смешинки. Полина смутилась.

— Я не хотела… избавляться, я просто боялась. Не знала, чего от тебя ждать, и ждала самого плохого. И теперь боюсь, но… по-другому, — сбивчиво попыталась объяснить девушка, пряча лицо от пронизывающего взгляда мага на его груди.

— Теперь ждешь не самого плохого? — хмыкнул Андрей, слегка приподняв бровь. Полина ощутила ласковое, ненавязчивое поглаживание по щеке, с которой мужчина убрал за ухо непослушную прядь волос.

— Андрей, мне страшно, что тебя убьют, — собравшись с духом, прошептала девушка. — Что ты и ребята из отдела… пострадают или погибнут.

Иерарх оторопел. В первый момент он не поверил своим ушам. Человечка волновалась за него. Маленькая золотистая бабочка тревожилась за жизнь и безопасность одного из самых опасных хищников на Земле-А. И его бойцов, профессионалов своего дела, для которых рисковать жизнью — рутинная работа. Изнутри поднялась волна тепла и непривычной нежности к этому слабенькому, но такому дорогому существу. Никто, кроме родителей, никогда не волновался за него. Не задумывался, что он тоже в некоторой степени уязвим. И отнюдь не бессмертен. Андрей нежно приподнял ее лицо за подбородок, отметив смущенный взгляд и порозовевшие щеки. От того, что она прочла в его глазах, Полину бросило в жар.

— Не бойся, моя маленькая, меня демонски трудно убить, — заверил иерарх. — И в особом отделе работают не беспомощные дети, мы вполне в состоянии защитить себя. Если вдруг со мной что-то случится, ты будешь под защитой и покровительством моего рода и всего дома Хассале. А я даже из-за Грани буду оберегать тебя.

— Не надо из-за Грани, просто… будь осторожен, — Полина неуверенно коснулась ладонью колючей щеки. Так и не успел побриться.

— Буду, — пообещал маг, прижимая ее ладошку к своей щеке. — Извини, небрит, как старый черт.

— Я говорила, что ненавижу тебя, но это неправда, — едва различимо прошептала девушка. — Я сердилась, обижалась, боялась и злилась, но никогда всерьез не испытывала к тебе ненависти. Жаль, что поняла это только сейчас. Я очень благодарна за все, что ты для меня сделал и продолжаешь делать, пусть не всегда понимаю тебя. Прости, я столько тебе наговорила. И столько гадостей о тебе думала…

— Золотинка, я тоже много лишнего наговорил. Начиная с госпиталя и заканчивая вампирским замком. И демонски рад, что ты мне все равно веришь. Несмотря на то, что иногда думаешь и говоришь мне разные глупости. Мир?

— Мир. Врагов и ходячих проблем у нас и друг без друга хватает, — неуверенно улыбнулась Полина.

— Мирные договора полагается скреплять. Поцелуй меня, Солнышко, — Андрей мягко коснулся большим пальцем таких теплых, таких желанных губ.

— Почему… я? — удивленно заморгала девушка, густо краснея. — Ты же сам… можешь…

— Игра в одни ворота быстро надоедает. Мне приятно, когда женщина не тупо покоряется моим желаниям, а проявляет какую-то инициативу, — пояснил иерарх уровня. — Разумеется, если тебе неприятно или страшно, я не буду настаивать.

— Дело не в этом, мне приятно! — выпалила Полина и осеклась. — Просто… я никогда…

Щеки девушки снова вспыхнули.

— Сама не целовала мужчину, — закончил мысль Андрей. — Все бывает в первый раз. Нужно же когда-то начинать. Не бойся, я не кусаюсь и не набрасываюсь на девушек.

Полина в замешательстве закусила губу. Сердце колотилось, как ненормальное. Губы сами тянулись за поцелуем — снова испытать это потрясающее ощущение невесомости, головокружительного удовольствия, не оставляющего места ни для каких мыслей. Прижаться как можно ближе, вдыхать его запах, запустить пальцы в черные волосы, слегка тронутые сединой, словно посеребренные инеем на висках. Тонуть в водовороте нежности, отдавая взамен еще больше. Почувствовать каждой клеточкой тела, как от касания горячих губ раскаляется и искрит воздух. Задержаться рядом хотя бы на несколько жалких минут, которые уже неумолимо таяли. Даже смертнице, даже самой грязной подстилке хочется почувствовать себя живее и немного чище. Хотя бы на мгновение. Ощутить себя способной дышать полной грудью, дарить, отдавать. Она не смогла даже мысленно произнести «любить» — слишком больно. Прикрыв глаза, Полина прижалась губами к его губам.

Мягкость и тепло ее губ, жар прерывистого дыхания — единственное, что осталось важным во всей вселенной. Робкое, немного неумелое, но такое долгожданное, желанное, ценное прикосновение. Маленькая бабочка сама коснулась его своими крылышками, из золотистых превратившимися в огненные. По венам заструилось пламя, сжигающее все преграды, весь контроль, все мысли дотла, ко всем демонам. Время остановилось, а пространство раскалилось и рассыпалось искрами. Полина на мгновение замерла, но лишь для того, чтобы прижаться еще ближе, обняла его за шею, нежно и немного неуверенно провела по губам языком, словно пробуя его на вкус. Тем единственным способом, которому он сам ее научил, вкладывая всю нежность, доверие, благодарность, принятие. Открылась, отдалась в его руки, жадно стискивающие тонкую ткань ее сорочки. Словно умоляя ответить, не покидать, не отталкивать. Она пила его и дышала им, как воздухом. Почти так же, как он сам дышал ею и наслаждался ее робкой лаской, опасаясь лишним напором или несдержанностью спугнуть девушку, разрушить это хрупкое единение. Интимность… Ее нежная капитуляция и самая полная, безоговорочная победа. Такая сладкая, такая горькая победа, еще один шаг навстречу.

Полина совершенно потерялась в лавине новых, незнакомых ощущений. Жар, сладкая дрожь, невесомость, свободное падение, так похожее на полет. Она плавилась воском и все больше запутывалась, как глупая мошка в паутине. То легкое и мимолетное, то напористое прикосновение его языка к ее. Теплые губы, жадно, властно, откровенно скользящие по ее шее и плечам, чтобы снова вернуться к губам. Неторопливые, дразнящие поцелуи, заставляющие забыть обо всем на свете. Умелые ласковые руки, от прикосновений которых кружилась голова. Он действительно был нежен и осторожен, как и обещал. И эта нежность, ощущаемая каждой клеточкой тела, пьянила, захлестывала с головой, рассеивала настороженность и страх, растворяла въевшуюся ржавчиной, ноющую осколками боль. Полина наслаждалась непривычной лаской, с удвоенным пылом возвращая поцелуи. Хотелось стать еще ближе, вдыхать его запах, касаться горячей кожи без помех в виде дурацких рубашек и пальто. Ощутить, что она полностью принадлежит ему, а он — ей. Неясное, неоформленное, инстинктивное, безрассудное желание. Внизу живота медленно разливалось тепло и странная тяжесть, а тело заполнила предательская слабость. Если бы Полина стояла, у нее бы подкосились колени. Девушка выгнулась, подалась навстречу мужчине, не в силах противиться этому притяжению. И растерянно замерла.

Распробовав удовольствие от поцелуев и невинных ласк, целоваться она была готова часами напролет. Но Андрей Аристархович — не подросток, пьяный от счастья впервые коснуться девушки, а взрослый мужчина. Одних поцелуев ему мало. И ее поведение нелюдь может спокойно расценить, как провокацию и приглашение к более активным действиям.

— Андрей… — сбивчиво прошептала девушка и умолкла, совершенно не представляя, что делать дальше. Бежать от него или к нему. По телу еще прокатывались волны приятного жара, скручиваясь в спираль внизу живота.

— Лина, — тяжело дыша, Андрей коснулся лбом ее лба. От мягкого бархата в его голосе по коже Полины пробежали мурашки. — Не бойся и не стесняйся сказать мне, чего ты хочешь и чего опасаешься.

— Я… не знаю, — тихо выдохнула Полина. — Не хочу, чтоб больно.

Мужская рука, запутавшаяся в волосах, на мгновение остановилась и снова продолжила нежные, ласкающие движения.

— Солнышко, я не сделаю тебе больно. Только приятно, — объятия иерарха теперь казались не обжигающими, а согревающими, вытянувшиеся в вертикаль зрачки завораживающе пульсировали, и это успокаивало. — Бессознательная реакция тела на ласку еще не означает ни желания, ни готовности. У нас с тобой будет все, но не сейчас. Еще не время. А когда оно придет — ты будешь наслаждаться не меньше, чем я.

Андрей снова коснулся поцелуем ее слегка припухших губ, нежно раздвинул их языком, скользнул внутрь, наслаждаясь теплом и податливостью ее влажного рта, робким откликом и ответным трепетом ее тела. Девочка дрожала в его руках, отчего хотелось заласкать ее, согреть поцелуями с головы до ног. Такая неопытная, доверчивая, беззащитная и необходимая, как воздух.

— Золотинка, мое солнышко, любимая, — прозвучали мысли на краю плавящегося сознания Полины. И это казалось сном, нереальностью, сумасшествием. Тонкие бретельки ночной сорочки соскользнули с плеч. — Ну ее к демонам…

Лишившись эфемерной защиты тонкой ткани, Полина замерла в кольце его рук и почти перестала дышать. Она не сопротивлялась, не пыталась отстраниться или оттолкнуть его, но Андрей всем телом ощутил, как напряглась ее тонкая фигурка, а в глубине медовых глаз промелькнула тень испуга. Один поспешный, неверный шаг — закроется, снова спрячется в свою треклятую раковину. Уговорить или приказать не бояться не выйдет. Остается терпение, ласка и самая капелька магии.

— Закрой глаза, — Андрей с той же мягкой улыбкой коснулся вспыхнувшего лица.

Полина бросила на него непонимающий, немного настороженный взгляд, медленно кивнула и прикрыла веки. Теплая ладонь все еще касалась щеки, согревая и успокаивая. Полина инстинктивно прижалась ближе, потерлась лицом о загрубевшую мозолистую кожу.

— Ты не бабочка, ты котенок, — мужская ладонь нежно погладила щеку в ответ, скользнула кончиками пальцев по шее и ключицам. — Дикая, осторожная кошка, которая хочет согреться у моего огня, но не дается в руки, убегает и прячется. Приходится ловить.

— Я и так полностью в твоих руках. И не убежать, не спрятаться. Ты меня уже давно поймал, — прошептала девушка.

— Но еще не приручил.

Горячая ладонь опустилась ниже, накрыла грудь, слегка сжав ее. Большой палец нежно, неторопливо обвел затвердевший сосок. Полина еще сильнее зажмурилась и затаила дыхание, совершенно растерянная перед шквалом самых противоречивых эмоций. Но успокаивающая нежность, сквозящая в каждом прикосновении, была слишком притягательной, чтобы попытаться прервать этот немного пугающий, но такой теплый момент близости. Близости перед неизвестностью и долгой разлукой. Прикосновения Андрея к груди оказались неожиданно приятными, даже еще приятнее, чем в прошлый раз. Но страх и намертво впечатавшаяся в память боль держали ее, словно в тисках.

— Андрей, может, не надо… так? — сбивчиво прошептала девушка.

— Хорошо, давай так, — нелюдь мягко сжал сосок двумя пальцами, нежно поглаживая, массируя и перекатывая. — Или так…

Не прекращая ласк, мужчина склонился к груди и игриво коснулся упругой вершинки языком, неторопливо обвел ее по кругу, согревая жарким дыханием.

— Такая сладкая вишенка. Я хотел это сделать еще тогда, когда купал тебя. Ты как чертов магнит, как наваждение. А твой запах просто с ума сводит. Дай мне шанс, девочка. Или я сам его возьму. Если в той проклятой реальности нет шансов — я создам новую реальность. Для тебя. Для нас.

Влажный упругий сосок маняще блестел в теплом свете магической лампы. Почти как тогда, в ванной. Андрей шумно выдохнул и прикрыл веки, маскируя хищный голодный блеск в стальных глазах. Член демонски ныл и яростно рвался на свободу. Контролировать физиологию — намного труднее, чем мысли и действия. Но сегодня он собирался зайти чуть дальше. Властно, бескомпромиссно, но бесконечно нежно маг сжал губами чувствительную розовую вершинку.

По всему телу Полины снова прокатилась знакомая волна тепла, переходящая в непонятную дрожь и тихий стон. Где-то далеко, на краю сознания метался стыд, пытающийся достучаться до рассудка. Но эти убаюкивающие волны удовольствия накрывали намного сильнее. Так, что кружилась голова, теряющая остатки мыслей. Внизу живота снова начала закручиваться тугая пружина. Незнакомое, непонятное, немного пугающее ощущение. Сладкое, тягучее. Затягивающее, словно водоворот. Волна тепла заполнила все тело, покоряя и растворяя все ее существо, собираясь жидким пламенем внизу живота и пульсируя между ног. Слишком острое, неизведанное, манящее удовольствие, будоражащее и влекущее притягательным пламенем. И она летела на это пламя, как глупая бабочка, стремящаяся сгореть дотла.

Неужели это и есть то, о чем, смущенно краснея, перешептывались девчонки? То, о чем ей просто не успела рассказать мать? Огненно-страстные, такие ласковые руки на ее теле, горячие губы и темное желание в нечеловеческом взгляде. То откровенное, первобытное, дикое желание, которое она совершенно не ожидала увидеть, на мгновение приоткрыв затуманенные поволокой глаза. Не то, бездушное, сминающее, стремящееся захватить, раздавить и уничтожить. Даже не то животное начало, что неизменно срабатывает у мужчины при виде привлекательной обнаженной женщины. Его взгляд был иным. Глубоким, обволакивающим, растворяющим. Чистейшее желание, смешанное с бескрайней нежностью, в которой хотелось тонуть, как в ласковом море. Она тут же снова закрыла глаза, но это не помогло, а лишь обострило ощущения. Полина выгнулась, откинув голову, заерзала, пытаясь избавиться от этого напряжения, от мучительно-сладкой пульсации, ноющей тяжести, на грани боли разливающейся внизу. Если бы не сильная рука, придержавшая ее спину, ослабевшее тело просто растеклось бы по кровати.

— Т-с-с-с, маленькая, все хорошо, — прошептал Андрей, укладывая ее на спину и обжигая горячим дыханием нежную кожу груди. — Я знаю, чего ты хочешь, пусть ты сама еще не понимаешь этого.

Мужская ладонь нежно, неторопливо прошлась вниз по животу и проникла под тонкое кружево трусиков, накрыв мягкий треугольник между стройных ног, которые девушка не подумала свести. Полина вздрогнула и замерла, распахнув глаза. Сквозь поволоку в слегка затуманенном взгляде липкой мутью пытался пробиться страх. Маг сдержанно улыбнулся, мягко коснулся губами ее подрагивающих губ, словно невзначай потерся кончиком носа о ее настороженно вздернутый носик.

— Лина, я одет, обут и не сделаю ничего, что может тебя испугать, шокировать или причинить боль. Просто немного приласкаю и кое-что тебе покажу. Но для этого придется снять с тебя лишние тряпки, — мужчина слегка сжал нежную пульсирующую плоть, едва прикрытую кремовой кружевной пеной. — Красивое белье. Но я хочу видеть тебя без него. Так намного лучше.

У обессиленной девушки не осталось ни желания, ни сил спорить. Даже двигаться не хотелось, кожа горела, а ноги казались ватными. Полина откинулась на подушки и напряженно замерла, плотно зажмурившись и вцепившись в простыни. Андрей уже привычно окутал девушку коконом расслабляющей и успокаивающей магии.

— Андрей…, — неуверенно дернулась девушка. Но неведомая сила мягко уложила ее обратно, распластав по постели.

— Тихо, Золотинка, тебе нечего опасаться или стыдиться, — горячая, немного шершавая ладонь просто поглаживала живот — мягкими, чувственными круговыми движениями, порой опускаясь ниже. — Ни о чем не думай, есть только то, что есть сейчас. Дергаться не нужно. Просто попроси, и я остановлюсь.

Полина еле заметно кивнула. Пока что он не сделал ничего такого, чтобы паниковать и просить остановиться. Наоборот, его поцелуи и прикосновения оказались такими приятными, что хотелось умолять не останавливаться. Ее тело послушно расслаблялось, разве что сердечко колотилось и трепетало испуганной птичкой. Уже не от страха — от волнения. Не прекращая поглаживаний, Андрей бережно коснулся губами напряженных век, проложил дорожку успокаивающих поцелуев по шее и ключицам. Полина учащенно задышала, потянулась навстречу его ласке. Как и когда именно исчезли кружевные трусики, она не заметила.

— Помнится, как-то исцелял одну девочку, и она просила прекратить ее ласкать. Сказала, что не видит разницы между этими двумя процессами, — горячая ладонь проникла между ног девушки, ласково поглаживая пальцами шелковистые складочки. — Не отличает их, представляешь? — пальцы нежно раздвинули складочки, безошибочно нащупывая набухший бугорок. Полина застонала и непроизвольно выгнулась. — Предложил показать наглядно — не захотела. Как думаешь, может, надо было настоять? Она ведь так и не поняла, в чем разница, — Андрей ненадолго остановился, чтобы глубоко прочувствовать отклик девушки, и снова продолжил нежное движение.

— По… поняла, — выдохнула Полина, безуспешно пытаясь свести дрожащие колени.

— Давно поняла? — прошептал Андрей ей в губы, щекоча их жарким дыханием. Пока большой палец продолжал нежно, ритмично ласкать жемчужинку ее наслаждения, указательный палец осторожно скользнул глубже, в лоно. Девушка вздрогнула, ощутив внутри себя его скольжение.

— Не надо, остановись, — растерянно пробормотала она.

Он остановился. Другая рука бережно коснулась щеки.

— Ты уверена?

— Да… нет… не останавливайся.

— Как скажешь, — прищурился маг, возобновляя ласку. — Ты такая узенькая, хрупкая, нежная. Грубый секс — не для тебя.

— А ты… любишь грубый секс?

— Не особо. Грубости мне и на службе с лихвой хватает. Я эмпат, мне нравится, когда женщина дрожит и стонет от наслаждения, а не от боли или страха. Тем более — моя пара, моя любимая…

Ее тело затрепетало от пронзившего его острого удовольствия. По низу живота волнами прокатывалось жидкое пламя, сосредотачиваясь там, где ее касался иерарх. Совсем не больно. Горячо, нежно, сладко. Почему-то влажно… Полина вспыхнула, едва не задыхаясь от стыда. — Прости, такое со мной… впервые.

— Солнышко, это нормально. Так и должно быть, — хрипловатым шепотом успокоил маг, мягко продолжая такую долгожданную откровенную ласку. — Это желание, малыш. Моя нежная, сладкая, отзывчивая девочка. Так происходит, когда женщине приятно, когда она хочет своего мужчину.

— Но я же… не хочу, — полностью теряясь в ощущениях, неуверенно прошептала девушка.

— Твое тело хочет. А разум пока еще боится, — Андрей, не удержавшись, вновь завладел ее губами, вырывая из груди тихий стон удовольствия. Полина подалась бедрами ему навстречу, словно стремясь ощутить его в себе как можно глубже. Ее тело на мгновение замерло, содрогнулось от сладкого спазма разрядки, пронзившего насквозь, подобно молнии. Пульсирующее лоно судорожно сжалось, не желая его отпускать. Девушка слабо всхлипнула, откидываясь назад. Ни говорить, ни думать, ни шевелиться, ни открыть глаза не осталось сил. Хотелось просто лежать, покачиваясь на волнах жидкого пламени, еще отголосками пробегающих по телу.

Иерарх жадно ловил эти отголоски, запоминая, впитывая каждую деталь, каждое движение, каждую искру ее наслаждения. Первый оргазм в жизни, который девочка получила от его пальцев. Он был уверен — это только начало. Ей пока трудно представить, но от его члена удовольствие будет не меньше. Даже еще ярче и острее. От одной мысли о том, как она будет кончать, царапая ему спину и сжимая внутри себя его член, потемнело в глазах. Только перед этим она не раз кончит от его губ и языка. Женщины любят такие ласки, от стимуляции клитора языком улетают даже девственницы. Он подарит Лине столько наслаждения, откроет такие его глубины и изысканные грани, что все ее ужасное прошлое растворится в Бездне, где ему самое место. Сколько еще открытий ей предстоит на пути постепенного, осторожного приручения и раскрытия чувственности. Он найдет ключик к солнышку по имени Полина.

Андрей еще немного задержал ее в объятиях, заботливо укутал одеялом и поднялся. У двери серебристым облачком уже сгущался портал.

— Мне пора, Золотинка. Спасибо, что доверилась, что дала мне шанс. Но чтобы шанс превратился в реализованную вероятность, придется побороться.