Книга в синей обложке

Глава 31

— Куда ты собрался?

— Немного пройдусь, — небрежно отвечает Майкл. — А что?

— Миссис Броуди пригласила сегодня к себе. Я думала, мы…

— Извини, не хочется. Лучше свежим воздухом подышу. В другой раз, ладно?

По инерции друзья продолжают опекать Майкла, но даже Кэтрин, несмотря на присущее ей драматическое восприятие действительности, убедилась, что всякая опасность миновала. Теперь, когда исчезла необходимость поддерживать Майкла, чтобы не пошатнулся, и следить за каждым шагом, кое-кто вновь начинает проявлять независимость, причем совершенно не вовремя. От этого Диана уже слегка отвыкла, забыла, что Майкл — взрослый человек, который в любой момент может отправиться куда угодно по собственному усмотрению. Возобновляется знакомая история, прерванная на короткое время. Если в Лондоне Диана просто не обращала внимания и вообще вела себя, как мышка, в Эдервиле почему-то такая тактика не срабатывает. Да, Диана изъясняется сейчас, будто успешная участница тренинга «Как за пару минут довести мужчину до белого каления». Ее реплики вызывают у Майкла только досаду и недовольство, но словно кто-то заставляет их произносить.

— Ты мог бы не мчаться каждый день к своим ненаглядным одноклассникам. Детство давно закончилось.

— Я не обязан отчитываться, но сейчас всего лишь иду прогуляться. Один!

— Всего лишь прогуляться?

— Просто объясни: чего ты от меня хочешь? Я постараюсь понять.

— Какой смысл объяснять то, что и так очевидно?

Майкл ничего не говорит про загадочную женскую логику, Диана тоже хранит молчание. В итоге он направляется к выходу. Надо же, даже дверью не хлопает, все-таки сдерживается. Что ж, Диана тоже не намерена сидеть в номере, ожидая, когда Майкл изволит вернуться.

***

Майкл приближается с противоположной стороны, еще несколько секунд, и они бы оказались на таком расстоянии, когда нечаянной встречи уже не избежать. Диана еле успевает шагнуть в сторону, в тень высокого клена, перекинувшего свои мощные ветви из-за кладбищенской ограды. Если прижаться вплотную к ограде, каменный выступ скрывает Диану полностью, благо она не отличается пышными формами. Можно осторожно выглянуть наружу… Майкл держит в руках целый ворох цветов, завернутый в тонкую бумагу, сквозь которую довольно отчетливо проступают стебли и соцветия. Не заметив Дианы, скрывается за воротами кладбища…

Я предпочитаю обходить такие красивые местечки стороной. О людях надо заботиться, пока они живы. Потом уже слишком поздно.

Получается, изменил своему правилу. Логично было бы сейчас развернуться и выбрать другое место для прогулок. Может, обогнуть кладбище слева и, не торопясь, добраться до лимонно-желтого особняка, где в библиотеке на втором этаже распоряжается мисс Гейз? Не исключено, что во время своего прошлого визита Диана упустила нечто важное. Если обратиться за помощью к мисс Гейз, вдруг удастся многое разузнать? В обширном хранилище наверняка найдутся не только газеты десятилетней давности, но и гораздо более старые документы, которые только и ждут своего часа. Семья Фейт была одной из самых известных в Эдервиле, невероятно, чтобы сведения о судебном процессе не просочились в местную прессу. «Эдервильский листок» — едва ли первый и единственный печатный орган в городке, который, в сущности, не такой уж и крошечный. Диане недостаточно той информации, которой она располагает, хочется знать все подробности о происшествии на Изумрудном холме и о давнишних событиях. Они так или иначе связаны и с ее судьбой, косвенно или прямо — пока не ясно, но связаны. Если не сегодня, то в ближайшее время она предпримет эту попытку.

Диана присаживается на выступ каменной ограды. Не очень удобно, но переменить положение она не решается, в любой момент может показаться Майкл. Наконец-то… В первое мгновение Диана его даже не узнает. Точнее, не узнала бы, не будь уверена, что из ворот должен выйти именно он. Лицо словно чужое…

***

Она направляется прямиком к могиле Джона Лайтберна, путь знакомый, и сориентироваться на кладбищенской территории проще простого. Где-то в отдаленной части кладбища — безымянная могила несчастной кружевницы. Наверное, земля, в которую закапывали бедняков, за несколько веков использовалась неоднократно, и сейчас там целые наслоения. А центральные аллеи выглядят респектабельно, могилы распределены в строгом геометрическом порядке…

Белая вспышка на фоне памятника из темного камня, будто снег внезапно обрушился с неба. Лепестки роз такие хрупкие и нежные по сравнению с каменной поверхностью, некоторые бутоны еще наполовину раскрыты, только просыпаются… Могилу родителей Майкла Диана прежде не заметила, а сейчас невозможно пройти мимо. Она останавливается, рассматривает даты на памятнике. Дереку Кроссвуду было сорок семь, когда он погиб, его жене — сорок пять…

На могиле Джона горят коралловые розы экзотически яркого оттенка. От темно-бордовых, почти черных роз, которые лежали здесь раньше, не осталось и следа. Их вряд ли убрал Майкл, иначе они обнаружились бы где-нибудь в стороне. Вероятно, сторож выбросил засохшие цветы.

***

Диана в очередной раз удивляется, насколько легко находятся нужные ей места в городе, куда впервые попала не так уж давно. Хотя были ведь еще совместные прогулки во сне, когда ее спутницей была Фейт.

На тихой улице, где стоит дом Кроссвудов, все изгороди одного типа — чисто декоративные, сквозные сверху, сквозь решетки можно при желании рассмотреть дом и двор. Да и перелезть через них тоже вполне реально. Только одна глухая изгородь выделяется на фоне остальных. Деревянная, из широких досок, выше человеческого роста. Выкрашена в белый цвет, но краска облезла, разошлась неряшливыми ошметками, сквозь них просвечивает серебристая от старости древесина. Даже плющ и другие вьющиеся растения, которые увивают изгороди соседей, отсутствуют. На узкой полосе земли, отделяющей изгородь от замощенной дороги — лишь высокая, уже пожухлая трава и сорняки.

Через такую преграду ничего не разглядишь, только самый верх крыши смутно угадывается. Дом Кроссвудов по другую сторону дороги находится не прямо напротив, а по диагонали, через два дома. Сомнений нет, участок за высокой изгородью принадлежал тетке Кэтрин.

Да, она нелюдимая была.

Именно здесь детки первый раз встретились почти двадцать лет назад, когда началась их трогательная дружба. А теперь за высокой изгородью снова притаилась Кэтрин. Может, она и сейчас дома, не исключено, что кое-кого поджидает. Диану так и тянет заглянуть во двор, однако это трудно осуществить. Калитка заперта наглухо, нигде ни одной щелочки. Диана обходит изгородь… оглядывается по сторонам… Ограждение опоясывает весь участок, ни малейшего просвета… Во время пребывания в Эдервиле Диане то и дело приходится проникать, куда не приглашают, подсматривать, подслушивать, шпионить и так далее… Видимо, городская атмосфера к этому располагает, а сама Диана точно не причем…

Владельцев соседних домов не видно, если только кто-нибудь не расположился возле окна и не наблюдает, от нечего делать, что творится в округе. В принципе, пробраться на закрытый участок можно, если очень постараться. Сначала вскарабкаться на соседнюю изгородь, которая вполне доступна, потом ухватиться за угол деревянной изгороди, встать на цыпочки, подтянуться на руках… Майкл, скорее всего, пользовался именно таким способом. Другого просто нет. Увы, то, что легко проделывал девятилетний мальчишка, не под силу молодой женщине, хотя она и находится в неплохой спортивной форме. Жаль, чудовищно жаль, что Диана не предвидела подобное развитие событий и не экипировалась соответствующим образом. Надо было надеть брюки и удобные туфли. Подошвы скользят по гладкому камню, юбка мешается… Деревянная поверхность ощетинилась… Безнадежное дело.

Диана спрыгивает на землю, с досадой ударяет по неприступной изгороди. Сверху падает ржавый гвоздь, едва не задев Диану. Та задирает голову. Еще один гвоздь тоже держится ненадежно. Старая изгородь лишь производит впечатление крепкой и неприступной, а в действительности без должного ухода постепенно начала разрушаться. Стараясь не занозить руки, Диана потихоньку расшатывает доску, и ее усилия увенчиваются успехом, второй гвоздь вылетает. Нижние гвозди тоже поддаются, хотя и не сразу, приходится как следует поработать обнаруженной в сумке пилкой для ногтей. А теперь отодвинуть доску, которая держится буквально на одном оставшемся гвозде… Довольно неказистый двухэтажный дом в глубине двора, входная дверь плотно закрыта. Заросли того самого шиповника неподалеку от изгороди. Если очень глубоко вдохнуть, вполне реально протиснуться внутрь…

Раздается негромкое покашливание, и Диана в испуге отшатывается от зазора в изгороди, поспешно возвращает доску на место. Хоть бы та не свалилась с оглушительным грохотом. К счастью, единственный уцелевший гвоздь пока держится…

Диана была настолько поглощена операцией по проникновению, что не заметила, как Винсент Кроссвуд вышел из своего дома. Старик, облаченный в потрепанную ветровку, окапывает вишневый куст. Диану пока не видит, но вот сейчас повернется, и… скрыться она уже не успеет. Поэтому Диана отстраняется от чужой изгороди и ступает на дорогу, сама приближается к дому Кроссвудов.

— Вот так сюрприз! — восклицает Винсент. — Надеюсь, ничего не случилось?

— Здравствуйте. Я просто решила пройтись по магазинам, случайно свернула не на ту улицу, и заблудилась. А теперь смотрю — места знакомые.

— Ну, в Эдервиле сложно заплутать, если только очень постараться, — улыбается Винсент, поправляя козырек старомодной кепки, которая, вероятно, смотрелась стильно лет тридцать назад. — Как здоровье Майкла?

— Намного лучше. Можно сказать, он совсем поправился.

— Рад слышать. То есть, я, разумеется, был в курсе. Каждый день заходил к родителям Роджера, он ведь от Майкла почти не отходил. Самому мне казалось как-то неудобно надоедать, вам тогда было не до меня.

— Ну что вы, о чем может быть речь. Вы ведь единственный близкий родственник Майкла…

— Верно, единственный, так уж получилось. Заглянете в гости? Как раз самое время для чаепития.

***

Пока Винсент снимает рабочую одежду и моет руки, Диана успевает заметить, что обстановка в доме переменилась. Уже не пахнет пылью, да и сама пыль исчезла, стало светлей и уютней. Даже в расстановке мебели что-то изменилось, хотя Диане не понятно, что именно.

Винсент угадывает ее немой вопрос.

— В прошлый раз Майкл навел порядок в доме и сарае, все тут перевернул, устроил генеральную уборку. Почти целый день на это убил. А я теперь стараюсь поддерживать и снова не запускать…

Крайне сложно представить, как белоручка Майкл выгребает пыль из углов и из-под шкафов, лезет на стремянку, чтобы протереть фарфоровую люстру, разбирает залежи старого хлама. Тем не менее, результат налицо. После праведных трудов сполоснулся под душем, заглянул в гостиницу переодеться и с легким сердцем отправился на свидание в дом Фреда.

Чашки с золотисто-бордовым орнаментом наполнены ароматным чаем, свернутые в трубочку вафли благоухают корицей и запеченными яблоками.

— Сегодня купил в кондитерской за углом. Сколько себя помню, с самого раннего детства, там продавали именно такие вафли. Ничего не изменилось. Только вместо прежнего владельца делами заправляют его внуки. Вот такая смена поколений… Я сам много раз уезжал из Эдервиля и снова возвращался, пока окончательно не осел здесь. А Дерек довольно рано вернулся из большого города, когда предложили хорошую работу по его специальности. Он с юности мечтал реставрировать старинные здания. Хотел, чтобы внешний облик дополнялся современным комфортом, поэтому и выбрал профессию архитектора. В этом городке время останавливается… Возможно, и вы с Майклом когда-нибудь захотите перебраться сюда. Или хотя бы пожить тут подольше, вдали от столичной суеты. Все же приятно знать: где-то в далекой уютной провинции вас ждет собственный дом. Конечно, дом и сейчас принадлежит Майклу, мы просто договорились тогда, что я буду здесь постоянно жить. Но много ли мне осталось…

— Вам до старости еще далеко, — деликатно замечает Диана.

— Надеюсь, когда в следующий раз приедете, ваша семья уже увеличится. Не стоит тянуть с появлением детей. Лучше, чтобы родился не один ребенок, а хотя бы двое, только с детьми семья настоящая, и старость будет встречать не страшно. Простите, я не в свое дело вмешиваюсь. Мы же с вами знакомы совсем недавно. Да и смешно мне, старому холостяку, проповедовать семейные ценности. Хотя именно я-то и могу судить о том, насколько бессмысленна одинокая жизнь.

Если бы дядюшка знал, как на самом деле обстоят дела в семье племянника! Впрочем, он ведь руководствуется благими побуждениями.

Однако тут Винсент спохватывается:

— Я совсем не хотел ныть, и в целом жизнь не так уж плохо сложилась.

— И городок такой чудесный, — поддакивает Диана. — Я буквально влюблена в него. Здесь отовсюду слышатся волшебные истории.

— Еще бы. Вы ведь знаете об Эдервильском Сказочнике?

— Нет, впервые слышу.

— Он был современником Андерсена, только, к сожалению, не так популярен. Даже в самом Эдервиле особой известностью не пользовался. Жил в ветхом домике на окраине города. Когда только появился в Эдервиле (никто не знал, откуда), с ним охотно знакомились, местная знать приглашала его на званые вечера. Сказочник собирал волшебные истории, которые прежде передавались в наших краях из уст в уста. Записывал, обрабатывал. Потом читал всем желающим. Еще он подолгу сидел в архиве, отыскивал в старинных рукописях записи легенд и таинственных случаев. Но вскоре горожанам он наскучил. Никто не звонил в колокольчик у калитки, не усаживался перед камином, чтобы послушать занимательные истории. Первыми покинули его взрослые, у них было слишком много неотложных дел. Дети тоже вскоре о нем позабыли, ведь в школе задавали столько уроков. А еще нужно было выкроить время для игр.

Единственным товарищем Сказочника остался пушистый черный кот, в чьих бакенбардах давно появились седые шерстинки. Кот целыми днями дремал, Сказочник корпел над своими рукописями, стараясь записать как можно больше интересного. Он еще надеялся, что когда-нибудь найдутся слушатели и читатели. Сказочник появился в Эдервиле, когда был уже пожилым человеком, постепенно превратился в дряхлого старика, а признание все не приходило. Над престарелым чудаком, одержимым своей манией, многие подсмеивались. Но в целом относились к нему достаточно мягко. Просто не обращали внимания.

Однажды утром во двор залетело облако и спустилось почти до земли. Сказочник совсем не удивился. Он немедленно начал собираться в путь. Надел шляпу с широкими полями, накинул плащ, сложил в мешок рукописи, подхватил на руки кота и ступил на облако. Они плавно поднялись в воздух. Весь город проплывал под ногами старого Сказочника.

Пролетая над запруженной горожанами площадью, Сказочник раскрыл мешок, принялся одну за другой вынимать рукописи и бросать вниз. Листы медленно падали, кружась, как огромные снежинки. Прохожие задирали головы, показывали друг другу на Сказочника. В толпе раздавались удивленные крики и смех. На руках у людей оказались чудесные истории, записанные аккуратным почерком. Многолетний труд позабытого всеми старого Сказочника. Он не жалел о пущенных по ветру рукописях, на которые потратил столько времени, потому что все истории помнил наизусть.

Разрозненные листы собрали, переплели, и в конечном итоге труд Сказочника сохранился.

— Какая милая история. А что произошло дальше с самим Сказочником?

— Путешествие по небу продолжалось. Ветерок шевелил полы длинного плаща, а солнце, которое время от времени проглядывало из-за тумана, грело путешественника своими лучами. Уже близилась ночь, когда облако оказалось над незнакомым городом. Оно стало медленно снижаться, и Сказочник понял, что конечная цель путешествия достигнута. Он снова чувствовал себя крепким и сильным, каким был несколько десятков лет назад.

Это был прелестный старинный городок с башенками и садами, ничуть не хуже Эдервиля. В городском парке пел соловей, ярко светили крупные звезды. Облако опустилось на землю прямо перед маленьким домом с садом.

Сказочник посмотрел на сидевшего у него на руках кота, и заметил, что шерсть его любимца снова стала черной и блестящей. Кот зевнул и первым спрыгнул на землю. Он двигался легко и уверенно, как бывает только в молодости.

Калитка, увитая диким виноградом, была гостеприимно распахнута, дверь в дом тоже. В комнате на столе горела лампа. Сказочник сначала пропустил в дом кота, а потом и сам зашел в свою новую обитель. Можно было начинать все сначала в новом городе, где тоже обязательно найдется множество сказок и легенд. А дальше будет другой город, и так до бесконечности, пока людям нравятся волшебные истории.

— Значит, Сказочник успеет побывать в каждом старинном городке?

— Честно говоря, часть истории я сам придумал, — признается Винсент. — Знаете, когда свободного времени много, сюжеты как-то сами собой приходят в голову. Во всяком случае, я иногда их записываю. Уже скопилась толстая тетрадь. Все собираюсь показать ее Майклу, вдруг с этим материалом можно что-то сделать. Я не рассчитываю на издание, но хотя бы отредактировать, пригладить… Только вряд ли ему это будет интересно.

— Что вы, я уверена, Майкл с удовольствием займется!

Все это замечательно, и Диана почти забыла о собственных проблемах, однако почему бы не попробовать кое-что разузнать?

— Я слышала, в Эдервиле и в последнее время происходили разные необъяснимые истории. Например, больше десяти лет назад, на Изумрудном холме. Вы, случайно, не помните? Парень сорвался вниз…

— А, одноклассник Майкла. Отлично помню. Только в том происшествии ничего таинственного нет. Несчастный случай.

— Но Майкл всегда так болезненно реагирует…

— Для него это настоящий удар был, да и для остальных друзей того мальчика. Майкл слишком уж впечатлительный. Хорошо, что сейчас изменился, а то ему было бы очень тяжело в жизни. После похорон Майкл впал в какой-то ступор, лежал, уставившись в потолок, ни на что не реагировал, словно в другом измерении находился. Дерек тогда с ума сходил от беспокойства, без конца советовался со мной. Они с Анной всегда так дрожали над Майклом, с самого рождения. Хотя старались этого не показывать. И причин для опасений не было, Майкл рос самым что ни на есть благополучным ребенком, никаких проблем. А вот сами не убереглись…

***

— Я уже собирался идти тебя разыскивать.

— Как-то позабыла о времени, а потом случайно забрела на улицу, где твой дядя живет. Он меня заметил, пригласил на чай.

— Вот и отлично. Как он поживает?

— У него все в порядке. Знаешь, Майкл, он, оказывается, написал целую книгу сказок или новелл. Это у вас семейное. видимо. В общем, посмотришь сам.

— Надо же, он мне никогда не рассказывал, а с тобой разоткровенничался.

— Просто так совпало. Да и в целом он как-то бодрее держался. Мне кажется, он мечтает свои истории издать.

— Может, и получится. Я посмотрю обязательно.

Настроение у Майкла самое мирное, будто и не было неприятной сцены сегодня. Теперь в гостиничном номере царит сущая идиллия.

Диана снимает жакет, вешает сумку на спинку стула.

— Он еще рассказывал историю об Эдервильском Сказочнике. Очень мило.

— Да, был такой, благодаря ему многие городские легенды сохранились. А в доме, где жил Сказочник, теперь музей.

— Интересно было бы взглянуть.

— Сходим как-нибудь.

— Вместе? — с некоторым недоверием спрашивает Диана.

— Конечно.

***

Диана проводит кончиками пальцев по лепесткам фиолетовых орхидей, которые стоят на тумбочке в спальне. Они не утратили свежести, хотя пряного запаха уже не ощущается. В номере до сих пор много цветов, несколько потерявших вид букетов пришлось выкинуть, но вчера принесли еще два — один от литературного клуба, другой неизвестно от кого.

Время позднее, Майкл собирается ложиться, начинает раздеваться, стоя возле дивана, когда Диана заглядывает в гостиную.

— Ты еще долго собираешься здесь обитать? В спальне прекрасная широкая кровать, а ты ютишься на диване.

— Я как-то привык здесь уже.

— Даже перед обслугой неудобно. Они ведь все замечают и обсуждают. Знаешь, Майкл, это прямо оскорбительно. Ты как будто брезгуешь мной.

— С чего ты взяла? Хорошо, я переберусь на кровать.

Майкл берет подушку и идет в спальню.

Диана открывает глаза посреди ночи. Майкл явно не спит, ворочается, вздыхает, пытается устроиться повыше на подушке. Потом приподнимается.

— Тебе нехорошо?

— Да, мутит. Пойду таблетку выпью. Ты не беспокойся, спи…

Что такое с ним? Уловил смрад, который остался от сгоревшего Гомункулуса, или почувствовал флюиды Фейт, не так давно целовавшей здесь руки Дианы? А может, все гораздо проще? Диана до такой степени осточертела собственному мужу, что ему дурно от одного ее присутствия рядом? Предположение неутешительное, однако вполне правдоподобное. Идиллия всего лишь временная, как обычно.

Майкл долго не показывается. Возможно, прикорнул на диване и не собирается возвращаться. Нет, снова появляется в спальне, тихо ложится на свою половину кровати, почти на самый край. Кажется, засыпает. Решил все-таки стать послушным мальчиком?