Книга в синей обложке

Глава 35

С утра звонков больше не раздается. Грешная парочка затаилась и ожидает дальнейшего развития событий. Диана берет в руки телефон, опрометчиво позабытый Майклом на журнальном столике. Очень вовремя позабытый. Раньше у нее не было возможности покопаться в электронной памяти. Бесконечные нежные послания и видео, которые неподготовленному человеку лучше не открывать… И это только за последние три-четыре лондонских месяца. Мистер Кроссвуд не скучал в те короткие периоды, когда отвлекался от работы над новой книгой. В общем-то, ничего сенсационного, нормальное богемное времяпрепровождение.

Диана выбирает из списка нужный номер.

КЭТИ

Ей отвечают почти мгновенно, только не сама Кэтрин, а Майкл. Первым схватил телефон, оберегает подружку от возможных оскорблений и проклятий. Напрасно, Диана вовсе не собиралась вести себя агрессивно.

— Привет, Майкл. Как спалось?

— Что тебе нужно? Определись, пожалуйста, — голос у него угрюмый и одновременно встревоженный.

— Всего лишь хочу поговорить по душам. Расставить все точки.

— Хорошо. Я скоро приду в гостиницу.

— Не стоит. Давайте встретимся на нейтральной территории. Кэтрин тоже прихвати с собой. Скажем, в доме у Фреда. Он вряд ли будет против.

— К чему это?

— Я так хочу. Ты же не можешь отказать мне в такой малости.

Диане нравится, как звучит сейчас ее голос. Абсолютно невозмутимо и отчетливо. А еще нравится сознавать, что Майкла вместо упреков и скандального выяснения супружеских отношений поджидает некий сюрприз.

— Ладно, сейчас…

— Не торопись, у меня пока есть некоторые дела в городе. Скажем, часа в три. Или лучше в четыре.

— Договорились.

Собственно, никаких неотложных дел у Дианы не имеется. Но приятно оттянуть долгожданный момент и заодно заставить Майкла домысливать, какие дополнительные гадости она в состоянии устроить за эти несколько часов. Воображение у него богатое, это ведь неотъемлемое профессиональное свойство.

Диана тщательно одевается, ей нынче следует выглядеть безупречно. Спускается в ресторан перекусить.

Вернувшись в номер, внимательно осматривает коралловое платье. Оно совершенно не пострадало, не помялось, не обзавелось ни единым пятнышком. Натуральный шелк вряд ли оказался бы таким стойким. Диана прижимается щекой к нежной материи, потом складывает платье в фирменный пакет из салона проката. В другом пакете оказывается смокинг Майкла. Она ведь заботливая жена, которая охотно берет на себя все мелкие бытовые хлопоты. Галстук-бабочка остался валяться на балконе Ратуши, но это пустяки.

Диана с двумя пакетами в руках обходит излюбленные местечки Эдервиля, потом, побывав в салоне проката и побеседовав с его владельцем о недавнем празднике, продолжает очередную одиночную экскурсию. Время течет неспешно, но и не слишком медленно, именно так, как ей хотелось бы. Любопытно, о чем сейчас думает супруг? Диана присаживается на скамейку возле фонтана, вынимает из сумки телефон Майкла. Отправляет Итону и Роджеру предложение встретиться у Фреда. Встречаться с Роджером, конечно, рискованно, однако при свидетелях он наверняка будет держаться в рамках.

Пятый час…

Диана направляется к дому Фреда. Она первый раз заходит сюда со стороны улицы, через магазин. Каблуки уверенно стучат о плиточный пол. Кроме стандартных фарфоровых сувениров здесь много разнообразнейших часов. Самые помпезные, с расписным фарфоровым корпусом, висят прямо над скучающим за прилавком молодым продавцом. Тот с вялым интересом оглядывает потенциальную покупательницу, приоткрывает рот для дежурного приветствия, но тут из-за распахнутой двери, которая ведет во внутренние помещения, показывается Фред.

— Привет, заходи.

Пока они вместе идут по коридору, Фред шепотом спрашивает:

— Что у вас стряслось? Майкл мрачнее тучи.

— Ничего страшного. Небольшое недоразумение.

Фред с предельной точностью охарактеризовал настроение Майкла. Тот устроился в углу кожаного дивана, сложил руки на груди. Бросает на вошедших угрюмый взгляд. На другом конце дивана — ворох упаковочной бумаги, на ковре и возле стен несколько приоткрытых коробок с каким-то товаром. В комнате беспорядок, не то что во время самой первой встречи бывших одноклассников, на второй день после приезда Дианы и Майкла в Эдервиль.

Кэтрин тоже здесь, стоит у окна. При появлении Дианы на секунду оборачивается, потом возвращается к довольно странному занятию. Проводит подушечками своих тонких, как у девочки, пальцев по граням мясистого стебля кактуса. Это единственное растение на подоконнике — крайне уродливое само по себе, зато украшенное изысканным ярко-желтым цветком. Кэтрин осторожно касается острых колючек, которые чередуются с мягким серебристым пухом.

Диана присаживается в свободное кресло.

— Кофе будешь? — относительно любезно предлагает Фред.

— Нет, спасибо. Сейчас, кстати, Итон и Роджер должны подойти. Я им сообщения отправила, правда, с чужого телефона.

— Это еще к чему? — спрашивает Майкл. — Планируется публичный разбор моего поведения?

— Ну что ты, Майкл. Какой же публичный? Только в узком кругу ближайших друзей.

Недостающие участники собрания легки на помине. Роджер интересуется:

— Что-то отмечаем?

— Кажется, да, — после недолгой паузы отвечает Фред. — Спроси у Дианы, она точно знает.

— Вот как.

Роджер усмехается, однако Диана не обращает на него внимания. Когда вокруг свидетели, находиться с Роджером в одном помещении не страшно.

— Я всего лишь хотела узнать, что произошло на Изумрудном холме. И почему погиб Джонни. Только это. Остальное мне больше не нужно.

Майкл не успевает откликнуться, потому что в разговор вклинивается Итон.

— Твоя любопытная женушка уже достала! Вечно сует нос, куда не просят. Вынюхивает, высматривает. Какого черта ты притащил ее сюда?!

— Оставь ее в покое!

Нет смысла обольщаться, Майкл даже не смотрит в ее сторону. Заступился автоматически, как за любую женщину, на которую нападают, да еще и беременную. Спрашивает Диану, глядя куда-то в сторону:

— Зачем тебе?

— Для меня это очень важно.

— Тоже с удовольствием послушаю, — неожиданно заявляет Роджер и с комфортом располагается в кресле напротив дивана. — Лично для меня в той давней истории осталось много пробелов. Из Майкла ведь лишнего слова было не вытянуть.

— Ты в своем уме? — кричит Итон. — Хоть понимаешь, что она потом может нам устроить?!

— Мы тогда были несовершеннолетними. Прошло больше десяти лет. Собственно говоря, криминала никакого нет. Да и кто поверит в эту историю? К тому же, Диана не из болтливых. Молчание — это бесценный золотой слиток, не так ли?

Она согласно кивает.

— Вот. Так что ничем повредить она нам не сможет, расслабься.

— «Золотой слиток»… Оставь красивые метафоры для Майкла! Если кому-то интересно мое мнение, то я категорически против! Фред, хотя бы ты подумай разок головой!

— Я ведь прямого отношения к тем делам не имею. Пусть Майкл сам решает.

И Майкл решает.

— Хорошо. Закроем вопрос раз и навсегда.

— Вы придурки! Как можно снова это поднимать?! — продолжает протестовать Итон.

— Да не орите вы так или подождите, пока я лавку закрою. Сейчас продавца отпущу, чтобы чего лишнего не услышал.

Фред выходит из комнаты, а Роджер говорит:

— Итон, ты в меньшинстве, поэтому не разоряйся. Очень внимательно слушаем тебя, Майкл.

Майкл все же удостаивает Диану взглядом:

— Откуда такой навязчивый интерес к Джонни? Какое тебе дело до него? Что вообще ты об этом слышала?

Первые два вопроса Диана благоразумно не замечает, отвечает лишь на третий:

— Слышала, что Джонни сам спрыгнул вниз из-за любви к Кэтрин, которая его игнорировала.

Кэтрин в растерянности задевает колючку, трясет уколотой рукой. Майкл удивленно поднимает брови.

— Кто рассказал тебе такую чушь?

— Линда.

— Понятно. Нет, это в самом деле был несчастный случай. Только при странных обстоятельствах.

Вслед за вернувшимся хозяином появляется кошка. Задрав пушистый хвост, подбирается к дивану, встает на задние лапы, а передние протягивает Майклу. Тот сначала отмахивается, потом все-таки позволяет запрыгнуть к себе на колени. Рассеянно проводит рукой по дымчатой шерсти. Кажется, постепенно успокаивается, во всяком случае, голос у него уже звучит бесстрастно.

— Все началось, когда я учился в выпускном классе. Стал видеть смутные сны, в которых появлялась женщина в старинном платье, явно из девятнадцатого века. Первое время она лишь неясно мелькала, дальше появлялась все чаще и надолго. Сперва она молчала. Даже складывалось впечатление, что не может раскрыть рот. Но со временем стала произносить отдельные слова, фразы. Уже можно было понять: она пытается что-то объяснить или попросить о чем-то. Из отдельных обрывков постепенно сложилась более-менее четкая картина. Эта женщина, ее звали Фейт, Фейт Ричардс — хотя имя я узнал позже — когда-то жила в Эдервиле. Ее чуть ли не насильно выдали за одного местного аристократа. Она с мужем жила в доме, где сейчас гостиница. До замужества у Фейт был любовник, который ее бросил и через какое-то время собрался жениться на другой. Муж со своими сексуальными причудами, при этом вокруг сплошное ханжество и лицемерие. Викторианская эпоха в разгаре. В целом, банальная история, каких много. Правда, закончилась не совсем банально. Фейт подсыпала мышьяк в вечерний грог мужа и скоропостижно овдовела. Ее заподозрили, началось следствие. В конечном итоге приговорили к смерти, но Фейт сама повесилась в камере накануне казни. Вот, собственно, весь сюжет. Свой первый роман я написал о Фейт. Она умоляла об этом, но мне и самому было интересно.

— То есть она тебе диктовала текст? — спрашивает Роджер.

— Нет, конечно. Отдельные сцены я видел во сне, знал, как выглядят действующие лица, как звучат их голоса. Фактический материал пришлось собирать самому. Это было не особенно трудно. В библиотеке нашлись подшивки старинных газет, там кое-какие сведения о Ричардсах всплывали. В одном номере вскользь упоминалось о процессе, но информации было мало. Думаю, из-за того, что Ричардсы принадлежали к самым влиятельным семьям в округе. Устроили так, чтобы их имя не полоскали в прессе. Зато в архиве хранилось много полезных документов. Я помог архивариусу занести опись фондов в компьютер, и за это получил разрешение рыться в архиве, сколько угодно. А в «Каменное сердце» часто заходил вместе с родителями, миссис Броуди была их приятельницей. Знал расположение комнат, всю планировку. Еще раньше, когда Броуди только купили здание и затеяли ремонт, видел прежние интерьеры. Со времен Фейт там мало что изменилось. Ричардсы ближе к двадцатому веку начали разоряться. Им было не до обновлений.

Фейт была довольна и счастлива, когда роман подошел к финалу. Во всяком случае, так казалось. Как только я поставил последнюю точку, Фейт исчезла из моих снов. Само собой, хотелось узнать мнение друзей. Я и распечатал один экземпляр. В общем, вся компания его прочитала.

— Мне очень понравилось, — говорит Роджер. — Я даже загордился слегка, что мой друг прямо такой настоящий писатель. Рассказы и сказки это одно, а целый роман — совсем другое. Но давай ближе к Изумрудному холму, а то Диана до сих пор не в курсе.

— В тот день мы выбрались на пикник. Сначала все шло, как обычно. А потом… Я-то сам не видел, как началось. Мы с Кэтрин тогда были в пещере, услышали крики, шум. Я выглянул наружу. Эти трое — Джонни, Итон и Роджер, стояли на краю площадки и громко спорили. Началась драка. Даже не драка — мгновенный обмен ударами, в следующую секунду Джонни уже не было на холме.

Фред продолжает:

— До меня не дошло, что дело серьезное, а они толкутся на самом краю. Как дурак, сидел в стороне и жарил на костре хлеб с сыром. Прохлопал этот момент. Там и расстояние было крошечное, но когда мы с Майклом подбежали, поздно было, конечно. Кто же мог подумать?! Ссорятся и ссорятся, в предыдущие несколько недель они постоянно грызлись по пустякам. Даже непонятно, с чего скандал начался. И кто кого первый ударил.

— Точно не я, клянусь! — восклицает притихший было Итон. — То есть стопроцентно не ручаюсь, но это просто не мог быть я. Скорее…

— Ну, разумеется, сейчас будем обвинять друг друга. На Джонни еще можно все свалить, он ведь оправдаться не может, — откликается Роджер. — Какая теперь разница. Это произошло одновременно, и виноваты все.

Диана больше не решается напоминать о своем присутствии. Разбирательство, которое она затеяла, вертится само собой. Майкл продолжает:

— Когда мы сбежали вниз, Джонни был уже мертвый. Потом нам сказали: смерть наступила мгновенно, из-за перелома шейных позвонков. Надеюсь, он даже не успел ничего почувствовать. Не буду пересказывать подробности. Диане это ни к чему, а остальные и так помнят…

— Вернемся к книжке, — предлагает Роджер.

— Итон сразу начал кричать, что все произошло из-за нее. Что Фейт являлась ему во сне и настраивала против друзей. Особенно против Джонни. Ты, Роджер, тогда смолчал.

— У меня было то же самое. Да, смолчал, не хотел усугублять. Думаю, с Джонни оказалась подобная картина. Он заметно изменился в предыдущие недели, Фред правильно сказал.

Наступает минутная тишина, и становится слышно громкое мурлыканье кошки, разлегшейся у Майкла на коленях. Прищуренные зеленые глаза снисходительно обозревают странных людей, которые суетятся, спорят и выходят из себя по непонятным для кошки причинам.

— Я попросту его не узнавал, — добавляет Итон. — Джонни всегда такой открытый был и доброжелательный. А тут пошли разговоры, что мы ему завидуем. Как сейчас помню, я долго бился над одной теоремой, пытался найти альтернативное доказательство. Ну, мне это было интересно… Джонни в пять минут набросал правильное решение. Однако с такой пренебрежительной ухмылкой… Я чувствовал себя бездарным ничтожеством. Не понимаю, зачем ему вдруг понадобилось самоутверждаться. Джонни и так был вне конкуренции. Человек эпохи Возрождения, только родившийся в наше время. Не было сферы, которая бы ему не давалась. А потом, ни с того, ни с сего…

— В открытых и доброжелательных порой таится нечто непредсказуемое на самом дне, — отвечает Роджер. — С замкнутыми или раздражительными даже проще иметь дело, как ни парадоксально. Я долго этот вопрос изучал. И выбор профессии переменил после того случая, кстати. Хотелось понять, как можно противостоять чужому влиянию.

— Может, ты еще понял, что за… сущность на нас влияла?

— Я же не парапсихолог. Если уж принять на веру, что это реальное происшествие… А мы-то знаем: все было на самом деле. Мне кажется, Фейт — это то, что можно назвать неприкаянной душой. Ей не было покоя, искала выход к миру людей. Хотя мир со времен ее гибели изменился, люди в основном остались прежними. Каким-то образом Фейт проникла в мысли и сны Майкла. В принципе, объяснимо. У него, как у творческой личности, повышенная чувствительность и восприятие другое. Фейт удалось использовать чужой талант. Текст написан так, что на события невольно смотришь глазами Фейт и становишься на ее сторону. Между прочим, Майкл, ты на вопросы анкеты не ответил. Просил ведь тебя много раз. Я же статью пишу по психологии творчества…

— Роджер, как ты можешь сейчас о чем-то постороннем думать?! Отвечу потом, обещаю.

— Ловлю на слове. Так вот, когда была создана книга, призрак получил способность воздействовать на людей. У кого было нечто темное на дне души, если выражаться образно. На меня в том числе. Мы тогда слишком юные были. Не справились с первым испытанием. Оно нас развело, отдалило друг от друга надолго.

— Даже хорошо, что школа заканчивалась, начиналась новая жизнь, — добавляет Итон. — Мне, например, стало сложно общаться, даже видеться лишний раз не хотелось. Несчастный Джонни встал между нами. Мы разлетелись в разные стороны, чтобы не вспоминать о прошлом.

— Вы смотрели на меня с упреком, будто гибель Джонни на моей совести. Даже ты, Кэти, — говорит Майкл.

— Неправда! — впервые за все это время подает голос Кэтрин.

— Может быть. Но мне тогда так казалось. К сожалению, это еще не все. История потом продолжилась, только уже в Лондоне…