Книга в синей обложке

Глава 32

Коралловый шелк (вряд ли стопроцентно натуральный, но все же приятный на ощупь) струится плавными складками… Вечернее платье другого оттенка и посветлее, чем розы на могиле Джонни, однако Майкл вполне может вспомнить о них. Галантный консультант уверяет: это платье еще ни разу не покидало стены салона проката. Просто-напросто никто из дам, которым оно приглянулось, не сумел в него влезть.

***

Диана танцует в паре с Фредом, который оживленно болтает и делится всевозможными забавными подробностями об отдельных посетителях Праздника осенних букетов. Диана прислушивается не очень внимательно, украдкой наблюдает за Майклом, которому в качестве пары досталась супруга мэра, высокая стройная особа с греческим профилем. Впрочем, всерьез тревожиться из-за данной особы глупо, ей явно за сорок.

Майклу очень идет смокинг, да и все остальные выглядят на уровне. Мужчины в черных смокингах или классических костюмах, дамы в элегантных вечерних нарядах. Диана полагала, что бал в провинциальном городке сведется к убогой пародии на сцены из исторических фильмов, однако и общая атмосфера, и публика удивили. Скромные эдервильские обыватели в парадной обстановке смотрятся на редкость органично. Словно воспринимают ее привычной и едва ли не повседневной. Откуда взялась гордая осанка и все прочее, не совсем понятно, может, все-таки кровь сказывается. Наверняка здесь хватает потомков дворян, некогда избравших Эдервиль своей постоянной резиденцией. Или же на всех воодушевляющее действует великолепие обширного белого зала Ратуши и оркестра, который вдохновенно играет на отведенной для него площадке за колоннами.

Кэтрин в платье цвета морской волны. Да, это безусловно ее цвет. Удачный выбор. Диана припоминает недавние откровения Кэтрин, когда они с Майклом говорили о давно минувших детских мечтах.

Последний день сентября…

С высокого потолка на прозрачных канатах свешиваются огромные букеты, вернее, соцветия, составленные из нескольких букетов. На канаты вполне можно не обращать внимания и считать, что вся эта красота совершенно самостоятельно парит в воздухе. Диана уже встречала такой дизайнерский прием в торговых центрах и на выставках, однако здесь цветы живые, а не искусственные. Особенно много хризантем и астр, но кроме них — бескрайнее море других цветов везде, куда не бросишь взгляд. Не только осенних, еще и тех, чье цветение обычно заканчивается летом. Просто эдервильские цветоводы продлили им жизнь в теплицах.

Диану приглашает Роджер… В центре зала вдруг возникает фонтан, составленный из белых, голубых, лиловых цветков. То есть появляется не вдруг, его завозят на задрапированной тканью подставке. Наверное, можно было заранее позаботиться об этом украшении зала, но так гораздо эффектней, и его появление встречается аплодисментами. Как поясняет Роджер, главный символ праздника каждый год разный. Предварительно проводится конкурс, участники которого изощряются изо всех сил, лишь бы их творение попало в финал. Диане кажется, что Роджер немного крепче, чем принято, сжимает ее талию.

— Не хочешь слегка передохнуть? — предлагает Роджер.

Ведет Диану через скрытую колоннами арку в квадратный зал, тоже полный людей, которые расселись на козетках у стен и просто на подоконниках. На низких столиках в полном беспорядке теснятся вазочки с подтаявшим мороженым, тарелки с фруктами, бокалы с шампанским. Чуть дальше, через короткий широкий коридор виднеется буфет.

Тут все без лишних церемоний, гости собрались в основном помоложе, чем в парадном зале. Майкл, Кэтрин, Итон и Фред тоже присутствуют, компания в полном составе. Диану с Роджером встречают приветливо и шумно. Похоже, бывшие одноклассники нашли здесь давних знакомых и не прочь общаться и небольшими группками, и со всеми одновременно.

Сверху тоже свисают букеты, но в этом помещении потолок ниже, цветов можно коснуться, если поднять руку. Они даже слегка раскачиваются, когда кто-нибудь высокий проходит мимо. Кэтрин мечтательно смотрит на тяжелое соцветие, составленное из сиреневых и малиновых хризантем, и спрашивает Майкла:

— Помнишь, ты придумал сказку о цветах, которые сыпались с неба? Нам тогда лет четырнадцать или пятнадцать было.

— Честно говоря, что-то не…

— Зато я помню. Сказка о тайной любви…

У одного короля было два сына. Старшего — наследника престола — воспитывали так, чтобы он со временем стал достойным правителем. Наставники заставляли его изучать исторические сочинения и целые тома, в которых были записаны своды законов королевства. А военное дело и рыцарские турниры старшему принцу и самому были по душе. Младший принц занимался только тем, чем хотел, читал книги и ухаживал за цветами в своем саду.

Король задумал женить наследника, а тот хотя и не особенно мечтал о браке, не возражал. Он не любил спорить по пустякам. К тому же, принцесса из соседнего королевства показалась ему довольно красивой на портрете.

Наследник престола отправился знакомиться с невестой и захватил с собой младшего брата. Братья были очень дружны, а это не часто встречается в августейших семьях.

Невесте жених понравился, жених тоже решил, что если уж обязательно надо вступать в брак, то эта принцесса ничем не хуже любой другой. А младший принц влюбился в невесту брата с первого взгляда. Заливался краской и терял дар речи, когда принцесса оборачивалась в его сторону. Отец невесты смотрел на придворный этикет сквозь пальцы. Поэтому молодые люди проводили много времени втроем — гуляли по парку или находили какие-нибудь развлечения во дворце.

Настало время объясниться и предложить принцессе руку и сердце. Старший брат произнес свою маленькую речь в парке. Младший сидел на скамье возле пруда, будущие супруги прогуливались на берегу. Когда жених сказал все слова, которые положено, а принцесса, опустив глаза, прошептала «да», с неба внезапно посыпались роскошные цветы. Они падали на дорожки, плавали в воде, застревали в кронах деревьев. Но больше всего цветов упало к ногам принцессы.

— Какая красота! — воскликнула она. — Как вам удалось совершить такое чудо?

И восторженно посмотрела на своего жениха. Тот сам был удивлен не меньше принцессы. Пробормотал, что он здесь не причем, однако она не поверила. Принцесса решила, что именно он преподнес ей такой волшебный подарок в честь помолвки. Ее не слишком волновало, было ли это настоящее чудо или искусный фокус.

Во время свадьбы лепестки пионов падали на накрытые столы, кубки сами собой наполнялись сладким вином. Прямо посреди зала на глазах у всех гостей выросло апельсиновое деревце, увешанное спелыми плодами. Устроители праздника не имели к этому никакого отношения. Все сюрпризы устроил младший принц, чтобы порадовать невесту. Дело в том, что он с детства умел совершать маленькие чудеса, хотя никому не признавался, даже брату. Он даже немного стеснялся этого своего свойства.

Молодые супруги зажили мирно и счастливо. В новых комнатах супруги наследника престола постоянно творились приятные чудеса. То на мозаичном полу появится изысканный узор, которого не было там прежде, то из шкатулки с рукоделием зазвучит веселая мелодия. Принцесса, хоть и привыкла к подобным происшествиям, каждый раз восхищалась и благодарила своего мужа. А тот уже устал объяснять: он сам не понимает, что происходит. Младший принц каждый день виделся с невесткой, будто чувствовал, что недолго осталось ей любоваться. Принцесса искренне привязалась к деверю, но и не подозревала, насколько ему дорога. Прошло три года, младший принц таял с каждым днем. Однажды он не вышел из своей спальни, и вскоре тихо умер. Ничем нельзя было помочь, он просто не хотел больше жить.

Принц просил похоронить его не в мраморной усыпальнице, а в любимом саду. Стояла зима, земля промерзла, деревья ежились от холодного ветра. Но когда могилу уже засыпали, на голых ветках старого ракитника, что рос рядом, появились невиданные прежде бело-розовые цветы. На зацветший куст опустился соловей. Он пел так грустно, что у собравшихся возле могилы полились слезы. И так волшебно, что сквозь слезы люди улыбались. Горче всех плакала принцесса. Она только сейчас поняла: это было самое последнее чудо…

***

В конце коридора мелькает силуэт Фейт. Диана ставит пустой бокал на столик и незаметно выскальзывает из зала. Минует буфет, попадает в еще один коридор, а дальше — лестница на второй этаж. Фейт стремительно поднимается по ступенькам, придерживая пышное, все в оборках, светло-серое атласное платье. Полупрозрачная шаль на ее обнаженных плечах колышется крыльями бабочки. В темных волосах Фейт — мелкие белые цветы. Диана не решается окликнуть, просто следует за ней на второй этаж, почти бежит по сумрачному коридору, задевает стул возле открытой двери в комнату. Тот с шумом ударяется о стену. Фейт уже скрылась в этой комнате, Диана тоже ступает в ярко освещенное пространство. Прямо напротив двери еще одна, распахнутая, которая ведет на балкон. Тяжелые бархатные шторы раздвинуты. Повернувшись спиной к балкону и сложив руки на груди, здесь стоит молодой мужчина во фраке. Диане этот человек смутно знаком, примерно таким она представляла себе Гордона Одли. Похож, хоть и не настолько хорош собой, как мнилось Фейт. Сейчас выражение лица у него скучающее и недовольное. По идее, он должен бы сразу заметить Диану, однако будто смотрит сквозь нее. Тут все наоборот, именно она призрак, а не эти двое. Фейт подбегает к Гордону, хочет обнять, повиснуть на шее, но тот отстраняется, и ее руки бессильно опускаются.

— Ты долго ждал? Мне едва удалось скрыться от них…

— Не очень долго. Так о чем ты хотела переговорить?

Их речь кажется слегка необычной. Немного другая интонация или слова они произносят иначе, не так, как привычно Диане. Все же больше полутора веков миновало, произношение и темп речи чуть изменились. Диана уже слышала их диалог, сидя на скамейке в сквере возле Ратуши. Но тогда, на расстоянии, этих оттенков произношения не уловила.

Снизу едва слышно доносится звучание оркестра. Можно уловить, что мелодия теперь другая…

Эту беседу Диана помнит почти наизусть. Расхождения с текстом минимальны.

Тайные свидания в снятой через посредника хижине, на лоне природы, среди зеленых холмов?.. Не стоит рисковать, в любой момент их связь может выйти наружу, и тогда обоим несдобровать. Гордон удивляется ее неосторожности. То, что случилось прежде, это прекрасно, он будет с благодарностью вспоминать часы и минуты проведенные с Фейт. Но видеться с ней невозможно. Даже сейчас она напрасно назначила встречу здесь, в любой момент в комнату может кто-нибудь войти…

— Но если мне удастся развестись? — Фейт перебивает благоразумные рассуждения Гордона. — Ведь можно доказать, что меня вели под венец пусть не силой, но под давлением? Да и муж каждый вторник посещает тот… веселый дом. Это же можно расценить, как нарушение супружеской верности? Я точно знаю, я докажу…

— Ты ничего не докажешь и ровным счетом ничего не добьешься. Только поднимешь ненужный скандал.

— А если бы я овдовела?

— Тогда совершенно другое дело. Впрочем, довольно. Сюда могут войти. Рад был снова встретиться с тобой.

В качестве прощального жеста Гордон мимоходом касается ее руки в белой лайковой перчатке и покидает комнату. Фейт некоторое время еще шагает из угла в угол, по-прежнему не замечая Диану, потом выбегает прочь.

Музыка как-то незаметно вновь сменилась, теперь это нечто вроде вальса в современной обработке. Мебель в комнате иная, хотя тоже в основном антикварная, на стенах появились стеллажи с разноцветными файловыми папками. К одной из стен приставлен офисный стол, заваленный всевозможными канцелярскими принадлежностями. Возле двери — металлическая вешалка с позабытым хозяином шарфом. Узкий диванчик с фигурной, отделанной красным деревом спинкой на прежнем месте, но обивка сменилась; вместо светлого атласа жемчужного оттенка — зеленая ткань в бежевую полоску.

Диана недолго остается в одиночестве, в комнату заходит Роджер.

— Игнорируешь сливки местного общества? Уединяешься?

— Там слишком жарко внизу…

— Неужели? Тем лучше.

Прикрывает дверь, щелкает замком. С вызывающей усмешкой смотрит на Диану. Роджер пьян, но не до такой степени, чтобы себя не контролировать. Движения у него вполне уверенные, и язык не заплетается.

— А мое общество ты тоже игнорируешь? Или…

Тянется к ней, кладет горячую руку ей на бедро.

— Открой дверь, пожалуйста, — просит Диана.

Ей вдруг становится страшно, хотя ничего ужасного вроде бы пока не происходит.

— Может, побеседуем наедине?

— О чем?

— Ну, например о том, как ты пыталась отравить Майкла. Увлекательная тема, правда?

— Ты с ума сошел?!

Диана бросается к выходу, хотя особого смысла в этом нет, никто так просто отсюда не выпустит. Роджер легко перехватывает ее.

— Я-то как раз не сошел. А вот кое-кто на грани. Но не до такой степени, чтобы считаться невменяемой. Этот статус еще нужно заслужить. Ты прекрасно осознавала, что делаешь, так ведь?

— Не понимаю тебя… Открой дверь.

— Зачем? Чтобы я мог еще с кем-нибудь поделиться интересной новостью? Удивительно, как я с самого начала не догадался. А ведь у тебя буквально на лбу было написано крупными буквами: «Я отравила мужа, и мне за это ничего не будет». Считаешь, перехитрила всех? И вокруг один наивные тупицы? Мы ведь еще жалели тебя: бедная-несчастная девочка, такая беспомощная, надо ее обязательно поддержать. Но бедная девочка в поддержке не нуждалась. Ей были нужны только послушные свидетели. Да, я тоже ошибался, понял, в чем дело, когда Майкл уже сам выкарабкался. Улики, конечно, давно уничтожены… Но могут найтись косвенные улики. Да ты бы раскололась на первом допросе! Если ты не в курсе, ко мне довольно часто обращаются за консультацией из полиции. С любого маньяка можно постепенно снять защитную шкуру, слой за слоем. Человек не очень сложное существо, что бы он там о себе не возомнил. Каких только ублюдков в мой кабинет не приводят, но ты хуже их всех!

— Чего ты хочешь? — одними губами шепчет Диана.

— Еще не определился. Пока буду молчать, наверное. Ты ведь уже не станешь повторять попытку, слишком перепугалась в первый раз?

— Нет, конечно… я… ты все неправильно понял…

Роджер толкает ее к диванчику, наваливается на нее, последняя надежда вырваться мгновенно исчезает. Это невозможно… Диану охватывает липкий, парализующий страх. Роджер запускает пальцы в ее волосы.

— Тебе так не идет.

Узел волос на затылке разворачивается, шпильки сыплются вниз.

— Ядовитая змейка! Тебе нравится убивать?

Диана крепко зажмуривает глаза, так, по крайней мере, можно скрыться от ненавидящего взгляда Роджера, хотя от его рук не убережешься. Она молчит, пока он задирает ей платье…

— Маленькая дрянь!

Так больно и жутко еще не было, даже в самый первый раз, когда после студенческой вечеринки оказалась вместе с однокурсником в чьей-то пустой квартире. Он тогда не хотел причинить ей боль, а Роджер хочет. Диана не привыкла к подобному. Во время секса Майкл всегда обращался с ней бережно, этого у него не отнять.

Антикварный диванчик только с виду комфортный и мягкий. Пружины впиваются в спину, а Роджер с каждым движением будто вколачивает Диану в неровную жесткую поверхность. Кусает за мочку уха…

Кажется, пытка закончилась, чужое тело больше не давит сверху. Слышно, как застегивается молния… Диана забивается в угол диванчика, глаза все еще не решается открыть.

— Корчишь из себя жертву, да?

Сильная рука стискивает подбородок, запрокидывает голову.

— Не вздумай пожаловаться Майклу. Хотя ты не совсем дура. Смекнешь, что это не в твоих интересах.

Опять щелкает замок, хлопает дверь, и Диана остается одна. Теперь уже точно. Она чувствует себя куклой. Не фарфоровой, а тряпичной, которую истрепали и бросили в грязь.

Вдруг кто-то войдет, дверь ведь открыта… Диана кое-как приводит одежду в порядок, потом спускает ноги с дивана, собирает шпильки, упавшие на пол. Медленно, внезапно утратив способность передвигаться на высоких каблуках, приближается к шкафу с зеркальной дверцей. Хорошо, что зеркало какое-то тусклое, толком лица не разглядеть. Это даже к лучшему. На ней будто выжжено клеймо, каждый догадается, что произошло недавно, и что случилось гораздо раньше…

Звука оркестра уже не слышно, наверное, временный перерыв. Кто-то идет по коридору… Да, не показалось… Задевает стул возле двери…

Роджер вернулся? Сейчас она почти уверена в этом.

Диана в смятении выбегает на балкон, возможно, здесь Роджер не заметит, подумает, что она уже ушла. Тень и свет разделяют огромный балкон на две неравные части. Короткую, залитую светом из окна комнаты, которую только что покинула Диана, и погруженную в темноту длинную часть, на нее выходят окна других комнат, где люстры не горят. Диана успевает метнуться в самый дальний конец темной части балкона, там между стеной и каменной скамейкой, расположенной с торца, есть свободный промежуток. Можно присесть на корточки, сжаться и надеяться, что ее не заметят. Напротив, в освещенной части точно такая же скамейка.

На балконе появляется не Роджер, как опасалась Диана, а Майкл. Опирается руками о перила… Потом одной рукой срывает и бросает на пол галстук-бабочку, пытается расстегнуть воротник рубашки, это не удается сразу, тогда Майкл дергает сильнее, пуговица отлетает. Майкл хватается за горло, Диана отчетливо слышит его прерывистое дыхание. Он зажимает рот ладонью, видимо, борется с приступом тошноты.

Тяжело опускается на каменную скамейку, застывает, наклонившись и прижав ладони к животу. Пряди волос падают на глаза, да и без того Майкл вряд ли бы заметил Диану, даже в упор, даже если бы сама приблизилась. Она надежно укрыта темнотой… До Дианы долетает тихий стон. Она не знает, что делать: выбраться из укрытия и подбежать к Майклу или… Надо было сразу, а не прятаться. Но уже слишком поздно, на балкон выглядывает Итон.

— А, вот ты где. Тебя все потеряли. И Роджер куда-то сгинул… Майкл, что с тобой? Плохо, да? Позвать Диану?

— Зачем?

— Странные у вас какие-то отношения… Я просто подумал, может, у нее с собой лекарства есть на всякий случай.

— Не надо ничего, и так пройдет.

Итон садится рядом с Майклом, крепко обхватывает его. Наверное, боится, что иначе он прямо сейчас соскользнет вниз. Гладит Майкла по плечу, тот почти лежит в его объятиях. Если кто-то посторонний случайно высунется на балкон, подумает невесть что.

— Ты у нас всегда был хрупким… Погоди-ка, ты ведь мороженое съел. А тебе нельзя пока. Молодец! И мы тоже хороши, вчетвером не уследили.

— Причем тут мороженое? Со мной то же самое пару раз еще раньше было…

— Почему молчал тогда? Значит, у тебя осложнения какие-то. Завтра отведу тебя к Аллану, он все-таки потолковей этого маразматика Дизли. Ты ведь не ходил в больницу?

— Нет.

— А вообще надо показаться хорошему специалисту. Возвращайся в Лондон, Майкл. Жаль расставаться, но здоровье важней. Мы же все контактами обменялись, не потеряемся теперь. Кстати, я в середине ноября буду в Лондоне, так что обязательно встретимся.

— Встретимся… если я доживу до ноября.

— Что ты несешь?! Возьми себя в руки.

— Нет, Итон, я чувствую: мне несдобровать. Когда только приехал сюда, как будто второе дыхание открылось, так чудесно все складывалось. А потом началось… Знаешь, кто мне снится в последнее время? Не каждую ночь, но все же…

— Выкинь из головы эти ужасы.

— Тебе легко говорить.

— Думаешь, мне легко? Мне?

— Прости. Сам не знаю, что болтаю сейчас.

— Все-все, не волнуйся, тебе вредно. А то, не дай бог, разболеешься опять.

— Кэти не говори, ладно?

— Не скажу. Уезжай, пока есть возможность. Сил нет смотреть, как ты мучаешься.

— Я не мучаюсь… ох… — Майкл замолкает, потом тихо говорит:

— Эдервиль меня уже не отпустит, это просто замкнутый круг, а не город.

— Может, приляжешь? Там в комнате рядом я диванчик заметил. На балконе прохладно, между прочим, уже давно не лето.

— Не хватало мне еще тут на диванчиках валяться. Я встану сейчас. Через пять минут… Вроде немного получше становится…

Минует не пять минут, наверное, не меньше двадцати, прежде чем Итон уводит Майкла с балкона. Диана только сейчас замечает, как холодно, оказывается, в открытом тонком платье. Внизу, на улице раздаются веселые голоса, женский смех, часть гостей праздника переместилась на свежий воздух. В черное небо взлетают яркие многоцветные огни фейерверка, освещают все вокруг, выхватывают из темноты силуэты кленов и крыш соседних зданий, медленно-медленно угасают… Им на смену вспыхивают новые огни, соединяются в причудливые цветочные узоры.