Кодекс Крови. Книга VIII

Глава 19

Грохот сплошных потоков воды, вырывающихся из-под земли вместе с глыбами льда и кусками горных пород, оглушал. За треском льда не было слышно вообще ничего, зато взгляду открывалась картина, достойная мифов про Великий Потоп. Как показала практика, некоторые мифы таковыми не являются, поэтому, в отличие от мужчин, Кирана более спокойно отнеслась к группе тварей, оскалившихся и приготовившихся не то к атаке на чужаков, посмевших пройти их защиту на месте последнего прибежища, не то к защите этого самого прибежища и собственных детёнышей, сгрудившихся в центре разношерстной стаи.

Кого здесь только не было. Но взгляд Кираны выхватил из всего разнообразия несколько фигур.

— Стойте! Стойте! — пыталась она перекричать грохот, видя, что Ксандр и кровники уже на взводе также, как и звери.

Тогда охотница закричала мысленно, зная, что эрги её точно услышат.

«Ксандр, останови кровников! Они — друзья! Они детей защищают!»

Охотник дёрнулся как от удара, резко развернувшись к ней. По лицу его мелькнуло облегчение, а затем он с совершенно безумным взглядом рванул в её сторону и коротко жёстко поцеловал, словно пытался выплеснуть в этой грубоватой ласке все свои эмоции.

Также стремительно отстранившись, он принялся что-то кричать в ухо Борзому. Для себя Кирана решила, что у Ксандра таким образом просто вышел адреналин. У большинства охотников и вовсе рейды заканчивались оргиями, так что здесь ещё вполне по-дружески вышло. Ну да не до этого сейчас.

«Мако! Мако! Мако! Это я — Кирана!» — кричала охотница, пытаясь докричаться до малышки, случайно спасённой от змеи. Завидев в первых рядах её шестирукую мамочку, Кирана к своему стыду не вспомнила её имя, зато имя, данное малышке, легко всплыло в памяти.

Визги и крики среди животных, а, скорее всего, они были эргами, стали стихать после громогласного рыка обезьяны:

— Женщину не трогать! У нас долг жизни!

Неохотнее всего успокаивалась пятиметровая не то кошка, не то тигрица с налитыми кровью глазами. Имлиса! Ещё одна! На шкуре у той виднелось огромное количество шрамов и едва заживших ран, большинство из которых были явно не от когтей и зубов, а от человеческого оружия.

Кровники стояли полукругом, держа наготове оружие и активированные тактические щиты, но старались не провоцировать эргов лишними движениями. Даже более того, кровники отнеслись к известию об эргах спокойно. В Хмарёво их было итого больше, чем здесь сейчас.

— Они — чужаки, — рыкнул имлис вполне мужским кошачьим баритоном. — Нам самим мало места, а тут ещё эти! Они — опасность!

«Мы с миром! Я и вовсе из одного мира с вами!» — мысленно обращалась Кирана, прикидывая количество спасшихся эргов. Было их чуть меньше двух десятков вместе с детёнышами.

Сквозь первую линию встревоженных взрослых эргов пробилась Мако, белоснежная малышка обезьянка, и бросилась Киране на шею, обхватив сразу четырьмя руками:

— Ура! Я так рада! Ты же нас спасёшь? Мама говорит, ты — хорошая! А у нас мир утонул, весь! Представляешь?

Малышка говорила с искренностью, свойственной детям.

— А у нас главный — дядя Урис, — указала на имлиса Мако, — а кто у вас главный?

— Эола, заткни свою мелочь, иначе, клянусь стихией, я за себя не ручаюсь! Она всё выболтает врагам. Я уже жалею, что спас вас! — зарычал крайне злой имлис.

Точно! Эола! Так звали мать Мако.

— Не затыкай ребёнка, Урис! И Кирана — нам не враг, она спасла нас, хотя могла бы и добить!

— Она — человек, а у них руки по локоть в крови наших братьев и сестёр!

— Всё верно, — кивнула охотница, поглаживая по спинке Мако и вглядываясь толпу, — но не все мы такие! Я однажды дралась насмерть с одним из вас, думая, что он неразумен, но мой брат остановил бой и дал нам разойтись миром. Он уважает эргов! Он сам — эрг! Более того, у него в поместье нашли пристанище четыре десятка эргов, и вот уже несколько месяцев они мирно живут с людьми.

— Ты лжёшь! — вспыхнул имлис в самом прямом смысле слова. На концах его шерсти появились маленькие искорки, очень сильно напомнив Киране способности Имал, когда та сердилась. — Люди несут смерть! Они не жалеют никого!

— Не знаю, как насчет второй части её речи, а первая правдива, — вперёд вышел эрг, с которым Кирана когда-то встретилась в пустоши и уже прощалась с жизнью. Смесь обезьяны с медузой оказалась хоть и отвратительной на вид, но весьма жизнеспособной формой жизни.

Пока эрг рассказывал историю их первого знакомства, Кирана обратилась к брату по кровной связи:

«Ты не мог бы попросить Имал переместиться ко мне как можно скорее?»

«Да, конечно, но учти, лучше иметь наготове парочку тортиков. На меньшее она не согласится, ибо сейчас у неё появился новый друг у Вулкановых, — честно предупредил брат и замолчал буквально на несколько секунд. — Как у тебя дела с освоением изнанки?»

«Ты не поверишь!» — хихикнула Кирана нервно и позволила брату увидеть мир её глазами.

«Оу! Что-то они не больно дружелюбно настроены! Может, Райо попросить заглянуть к вам на огонёк? — поинтересовался брат, скрывая беспокойство в голосе. — Хотя… Кажется, вижу знакомца старого, твоего, кстати тоже, Кайро».

«Да, здесь и мои есть! Вот малышка на руках, я ей имя давала, когда их с мамой от змеюки пятого ранга спасала и сама чуть не сдохла там же», — кратко пересказала охотница историю знакомства с шестирукими обезьянами.

«Они откуда?»

«Кажется, из Восьмиречья беженцы, — предположила Кирана, — хотя точной уверенности нет. Вот провожу рекламную кампанию по переселению эргов».

«К себе или ко мне?» — деловито уточнил брат.

«А есть разница?»

«В сущности, нет, — был ответ брата, — скажешь потом, отправлять Райо вам на помощь или не нужно. Ну и когда справишься, жду вас с Ксандром в Осаке. У нас тут скромная свадьба вылилась в гуляния императорского масштаба».

«Эм-м-м… Как тебя угораздило?» — не удержалась Кирана от вопроса.

«Не спрашивай, — был страдальческий ответ брата, — от судьбы не уйдешь. Меня-таки охомутала принцесса императорского рода».

«Мы сейчас всё ещё о Тэймэй говорим?» — осторожно поинтересовалась охотница.

«А о ком же ещё? Девица оказалась с сюрпризом в генеалогическом древе, — хмыкнул брат. — Всё, ушёл. Мне ещё за подарком невесте нужно. А я уже и так опаздываю на шоу иллюзионистов, устроенное в нашу честь. Зови, когда вас забирать нужно будет».

На этом связь оборвалась. Вернувшись мыслями к противостоянию, Тэймэй застала весьма нетривиальную картину. Грохот водного гейзера прекратился, оставив после себя лишь треск сталкивающихся между собой льдин, на одной из которых сейчас лежала обнажённая окровавленная девушка.

Тэймэй вернулась от матери, которая ей все уши протрещала, как рада, что удалось вновь возродить Иллюзион.

— Ты не понимаешь! Иллюзион — это лучшее напоминание империи, что род Инари возродился из пепла, словно птица феникс. И пусть сейчас его возглавляют женщины, но очень скоро всё изменится! — Исико выставляла на стол шкатулки с комплектами родовых украшений, доступ к которым они, наконец, смогли получить после стольких лет прозябания практически в нищете.

— Женщина, — с нажимом произнесла Тэймэй, — род возглавляет женщина. Богиня у нас тоже женщина, поэтому не вижу противоречий. Пол не помешал мне стать Мечом империи!

— Но скоро у меня появится внук, — продолжала гнуть свою линию Исико, самовольно убирая некоторые шкатулки, слишком скромные на её взгляд. — И всё изменится! С его мощью мы снова сможем претендовать на то, что принадлежит нам по праву.

Тэймэй смотрела на мать и не могла понять, как же так вышло, что они оказались по разные стороны баррикад. Та, кто должна была стать её самой главной соратницей, оказалась чуть ли не самой коварной соперницей.

«Вкус власти развращает неподготовленные души», — любил повторять отец. Знал бы он, как оказался прав в отношении собственной супруги.

Не слушая дальше болтовню матери, примеряющую украшения перед зеркалом, Тэймэй выбрала комплект с кроваво-красными рубинами и чёрными бриллиантами под цвет родовых цветов Инари и Комариных.

Тихо притворив за собой дверь, она отправилась к себе. Кровники молча проводили её от двери к двери, заглянули внутрь, удостоверившись в безопасности, и лишь после этого пропустили Тэймэй. Она оглянулась в поисках подготовленного по случаю выхода кимоно, но вместо него обнаружила сюрприз. На столике стояла коробка с запиской, поверх которой лежала ветка цветущей орхидеи:

«Будущей жене и моей императрице!»

Тэймэй счастливо улыбнулась и принялась распаковывать подарок. Внутри оказалось кимоно, краше которых она не видела в своей жизни. Казалось, что мастера смогли перенести на ткань солнце в прибрежных водах Кутиноэрабу, белые снега с вершины Фудзи и вишни на ветвях родового поместья Инари.

Приложив к себе обновку, девушка счастливо покружилась по покоям и принялась наряжаться. Спустя полчаса в покои впустили служанок, которые принялись колдовать над её макияжем и причёской. Ещё спустя час в дверь покоев постучали, и Тэймэй встала напротив, готовясь предстать во всей красе.

Однако же когда дверь отворилась и в покои вошёл наследный принц Есихито, Тэймэй едва удалось скрыть разочарование. Она так хотела порадовать Михаила. А порадовала принца. Тот застыл как вкопанный, медленно разглядывая её с головы до пят.

— Вы сейчас выглядите настоящей императрицей! — принц склонил голову. Обозначая уважительный поклон. — Сегодня будет ваш и только ваш праздник! Праздник возрождения рода Инари!

— Благодарю, Есихито-сан! Но мой род всегда почитал за честь служить трону и не никогда не помышлял занять его! — ответный поклон Тэймэй был глубже, выказывая должное почтение и уважение наследнику престола.

— Сейчас мне жаль, что ваш отец так рано ушёл в Реку Времени и лишил меня возможности завоевать ваше сердце и взойти на престол рука об руку. Так окажите же мне честь и составьте компанию в императорской ложе Иллюзинариума.

«Твою мать! Что ж ты творишь! Ты мне сейчас ещё напрямую в любви признайся и замуж позови. На моей же собственной свадьбе, — мелькали калейдоскопом мысли у Тэймэй, а ещё подумалось, что сцена, здесь разыгравшаяся, может оказаться несколько компрометирующей накануне свадьбы. — Хотя куда уж более компрометирующей после выходки матери!»

«Миш, а ты где?» — на всякий случай решила уточнить у жениха Тэймэй по кровной связи. Тот ответил не сразу:

«Дорогая, готовлю сюрприз! Встретимся на месте!»

«Меня здесь принц предлагает сопроводить на Иллюзион, не знаю: соглашаться или нет. Что скажешь?» — честно спросила Тэймэй.

«Соглашайся! Но напомни, что де-юре и де-факто ты уже — моя супруга, чтоб слюни сильно не пускал на бывшую невесту, — пошутил жених. — А если серьёзно, то тройная защита лучше двойной, поэтому не сомневайся. Постараюсь прибыть на место раньше и встретить вас».

В Иллюзинариум они добирались в императорском паланкине. Располагалось это сооружение на берегу реки Окавы прямо напротив императорского замка. Когда Тэймэй была маленькой, она не задумывалась, почему отец любил любоваться видами из северных окон замка, а император, напротив, обходил их стороной.

Только сейчас она стала понимать. Иллюзинариум был образцом красоты и совершенства, в отличие от уродства императорского замка, перестраиваемого по желанию каждого нового правителя.

Иллюзинариум же был возведён по желанию и проекту одного из самых первых князей Инари. Огромная сфера высотой чуть больше ста метров и диаметром в сто пятьдесят метров представляла собой амфитеатр на почти пятнадцать тысяч человек, где в древности могли спрятаться все мирные жители Осаки и переждать нападения и природные катаклизмы.

Сила князя была такова, что его овеществлённая иллюзия стала символом стабильности, не исчезнув даже с его смертью. Более того, сколько потом императорский род Тенбю не пытался «случайно» разрушить памятник величия рода Инари, Иллюзинариум не поддавался никаким воздействиям, оставаясь таким же как при жизни своего создателя.

Немного позже род Инари основал фестиваль лучших иллюзионистов, где соревновались самые искусные маги иллюзий. Год от года зрелище было всё масштабней и красочней, вызывая у подданных неподдельный восторг и веру в чудо.

После смерти последнего князя Инари фестиваль перестали проводить, и вот сегодня, наконец, спустя двадцать лет, Иллюзинариум снова ожил. Фонтаны, окружающие сферу, в летнее время били разноцветными струями, зимой же в небо взметались языками пламени. Сфера сверкала всеми цветами радуги, периодически сменяясь на вишнёвые с золотом штандарты рода Инари и чёрные с алым штандарты Комариных.

— Ваше Императорское Высочество, вы не могли бы попросить остановить, — тихо попросила Тэймэй, — я… — слова застревали у неё в горле, — … всегда хотела увидеть его живым!

Принц Есихито дважды постучал по крыше паланкина, и слуги остановились. Вокруг сновали толпы народа, пытаясь успеть занять последние места перед началом грандиозного представления. Процессию наследника престола все обходили стороной, но стоило Тэймэй выйти из паланкина, как народ вокруг заволновался. Послышались сперва тихие и робки возгласы, а после всё более громкие крики:

— Банзай! Банзай Инари! Банзай! Банзай Инари!

Вокруг Тэймэй тут же из ниоткуда возникли кровники Комариных и самураи Инари. Княгиня шла между полыхающими факелами, а по обе стороны от неё развевались настоящие штандарты двух родов: Инари и Комариных. Толпа перед ней расступалась, пропуская законную и единственную наследницу славного рода Инари, меч империи и просто сильную духом и красивую женщину.

Есихито смотрел на эту процессию и досадливо кусал губы. Это его так должны были встречать, его, наследника престола, а не девушку, на долгие годы потерянную в чужой стране, но вернувшуюся, чтобы исполнить долг рода и удержать его и отца на троне. Её внутренняя сила и гордость давили, заставляя чувствовать себя слабее.

Принц ударил дважды по крыше паланкина, и императорская процессия двинулась в параллель.

На входе он встречал княгиню и подал ей руку в собственническом жесте, однако Тэймэй склонила голову в уважительном поклоне и руки не подала, показав, что она уже замужняя женщина и не посрамит чести семьи.

Есихито скрипнул зубами и пошёл рядом.

Тэймэй упивалась эйфорией. Её распирало от счастья. Если бы только отец мог это видеть. Род Инари снова гремел над Осакой, люди благоговейно склоняли головы, а Иллюзинариум ожил. Каждый факел согревал её сердце, каждый хлопок штандарта отзывался в ней триумфом. Единственное, что омрачало этот момент, это отсутствие Михаила рядом. Они должны были идти рядом. Вместе, как когда-то родители. Рука об руку.

«Если тебе приходится идти по пути в одиночку, делай это с гордо поднятой головой, — говорил отец, рассказывая о славных предках рода. — Князья Инари не боялись выступить в одиночку против армий, если за спиной были беззащитные люди».

«Я не боюсь, пап, — Тэймэй вскинула взгляд к небу, туда, где за тучами спряталась Река Времени. — Я иду с гордо поднятой головой, как ты учил».

Она слышала крики здравиц, и сердце её ликовало.

«Слышишь, сын? — мысленно обратилась она к своему малышу. — Ты тоже часть рода Инари, хоть и будешь носить фамилию Комарина. Но ты тоже сможешь идти по жизни с гордо поднятой головой, как твои предки!»

Когда принц Есихито собственнически предложил ей руку на ступенях Иллюзинариума, она лишь склонила голову в уважительном поклоне. Теперь руку ей подаст лишь муж. Принцу такой ответ не понравился, но и настаивать он не имел права. Так бок о бок они и прошли к императорской ложе, где их уже должны были дожидаться мать Тэймэй и Михаил с обещанным сюрпризом.

— Граф Комарин уже на месте? — уточнила Тэймэй у императорской охраны, стоящей у входа в ложу.

— Да, княгиня. Прибыл пять минут назад и сразу зашёл внутрь.

Тэймэй растерянно оглянулась, но не заметила нигде кровников Михаила. Она жестом подозвала командира комаров Маркуса и уточнила:

— Вы видите где-то ваших людей?

— Нет, — последовал короткий ответ. — Сейчас отыщем.

Спокойствие Маркуса немного притупило чувство тревоги, вдруг засосавшее под ложечкой. Воины императора распахнули резные дверцы, отделяющие персональную ложу и заглушающие все звуки как внутри, так и снаружи. Тэймэй застыла как вкопанная, не веря собственным глазам.

Внутри ложи Михаил в этот момент перерезал горло её матери.