Кое-что об архимагах

Глава 28

Условности раздражали. Кеош облизал пересохшие губы и зло посмотрел вдоль широкого и длинного коридора, забитого голытьбой, калеками и нищетой, искавшими у герцога Вайми службы, справедливости или медной монетки, брошенной в дрожащие от голода руки. Хватало и случайных бродяг, зашедших в гостевой дом погреться без надежды на герцогскую милость – за окном выпал первый снег, и сильный ветер продувал даже сквозь теплое шерстяное пальто.

Самые наглые дремали на полу, робкие теснились возле выхода, готовые сбежать в любой момент – за порядком приглядывали пикинеры, охранявшие дверь во внутренние покои. Иногда стража проходила сквозь коридор, обухами пик сгоняя наглецов за порог, и на какое-то время в коридоре наступала испуганная тишина. Ненадолго – вскоре люди вновь начинали шептаться, роптать, гулко кашлять, храпеть и цепляться локтями. А вместо выкинутых в коридор с улицы набивались новые страждущие – если не милость получить, то хоть не околеть от холода.

Говорят, герцог был стар, постоянно мерз, поэтому на обогрев тут не скупились. Молчаливый истопник, подкидывающий дрова в пламя очага у стены, как-то перебивал сквозняк из хлопающей уличной двери. Под ногами таял снег, нанесенный внутрь просителями – влажность набиралась черной плесенью на высоких потолках, прячась в тени лепнин. Воздух то становился удушливо-горьким, то наполнялся свежестью с улицы.

А Кеош ощущал раздражение все сильнее и сильнее, все чаще поглядывая на дверь, ведущую во внутренние покои.

Принимал герцог один день в месяц, открывая двери для любого просителя. Одни говорят, делал он это от скуки. Иные полагали, что, на старости лет поехал головой. Крупнейший землевладелец Короны – в первую очередь, земли возле города, он же один из главных поставщиков еды. Большую часть продовольствия привозили по реке – на одной бедноватой и изрядно иссушенной городской земле не выжить, но без местных поставок голод непременно постучался бы в дома бедноты.

Однако то, что Архимаг пришел ему предложить, основывалось на верных сведениях – герцог был просто паталогически, отчаянно жаден и скуп. А та мелочь, что подкидывалась здесь вдовам и калечным, нищим и всем иным – было словно кость оголодавшей собаке, должная перекрыть развязное пиршество хозяев. Способ драть в три шкуры с рабочих, но иметь при этом репутацию мецената.

Кеошу нужен был именно такой. Вернее, необходимы были его деньги – для той самой условности, что бесила его до крайности.

Ведь чем отличается одиночка, решивший спалить весь город и опрокинуть его в реку, от группы лиц с теми же намерениями? Тем, что первый – маньяк и сумасшедший, осуждаемый абсолютно всеми. А вот вторые – политическая сила, за действиями которой постараются найти смысл. Так же, как весть об одиночке-грабителе не попадет на стол градоначальнику – а вот банда, содеявшее то же самое, взбудоражит всех обывателей, заставив присмотреться к мотивам налетчиков, а то и вызвать к ним симпатию. Коллективные действия отчего-то воспринимаются иначе, завораживающе – ведь там есть идея, за которой пошли. Есть лидер, есть стая, к которой можно примкнуть.

Чтобы не быть психопатом в глазах окружающих, когда город сгорит; чтобы озвучить замысел и передать свою мысль, Кеошу нужны были сторонники. Вернее, требовались наемники, любящие золото больше принципов и чужих жизней. Золота не было. Но имелись способы его раздобыть.

Мысль создать артефакт и продать его, была откинут по здравому размышлению. Кеош помнил бегство от охранников менялы в глухом городке – а с такими суммами предпочтут убить и снять вещицу с трупа. Требовался кто-то серьезный за спиной, чтобы сделка прошла успешно. Хотя бы те же наемники – которым ему пока нечем заплатить. Да и к тому же – что продать, кому продать? Рынок магических предметов всегда был мал и кулуарен; школы исполнения наверняка известны, и привносить в него что-то иное, да еще явный новодел… Слишком много суеты.

Вариант второй и столь же простой – отнять. Убить и ограбить. Взять заложников, потребовать выкуп. Пробить стены хранилища и выгрести оттуда все. Вариант возможный, и опыт имелся – но какой смысл, если можно получить деньги по доброй воле, без всей этой армии сыщиков и колдунов-следователей за спиной?

Архимаг избрал вариант третий – продать услугу. Не какую-то пошлость в виде чужой смерти – проще убить владельца монет; число смертей все равно не изменится.

Кеош обладал достаточным опытом, чтобы предложить этому миру услугу уникальную и крайне востребованную. Услуги не единоразовую, а длящуюся во времени; целиком завязанную на благополучие его, Кеоша, жизни и здоровье – в той степени, когда нет смысла обманывать, ведь прибыль перекроет все расходы, а желание убить или обмануть все перечеркнет. И самое важное – услугу законную.

Законы, стягивающие весь этот разваливающийся и гниющий мир, тут все таки были – единые, подшитые в свод и печатаемые буква в букву. Пожалуй, это самое важное, что позволяло зваться сборищу баронств, городов и провинций единой страной. По ним судили, на них ссылались и их пункты оглашали, выводя подсудимых на эшафот. Именно по этим законам ученик Академии приравнивался к магу полноценному, и мог зарабатывать своим ремеслом.

Да, законом предлагалось практиковать аспект тьмы, на факультет который его занесло – отвратной, чуждой природе Кеоша. Но никто не мешает провернуть трюк, как при том же воскрешении бабки. Заклинание построит архимаг – а силу может влить любой болван. Из дюжины соучеников согласился второй – тот белобрысый с ангельской улыбкой. Впрочем, его душу и посмертие было жаль меньше всех.

Оставались единственные вопросы – кому и как эту самую услугу предложить. Кому, в общем-то, нашлось без особых проблем – вон закоптившийся герб с кривой птицей над очагом. А вот как… Герцоги, как и все другие люди с деньгами, не склонны выслушивать предложения людей с улицы. Не говоря уж о том, что охрана просто не допустит чужака до светлейшего.

Тем не менее, способ прорваться к герцогу был – золото, как и во всех мирах, мостило пути надежнее и прочнее каменной мостовой. Однако в этот раз путь изрядно затянулся.

Достаточно отметить, что первую взятку пришлось дать зеленщику с кухни, пугливо отпрянувшего в сторону, стоило схватить его руку на рынке.

– Да не травить я его собрался, дурила, – мягко произнес Кеош сбледнувшему рябому служке, увидевшему в разжатой ладони серебряную монету. – Мне бы с твоим набольшим переговорить.

На кухонного подмастерья серебро тоже произвело неправильное впечатление – и тут тоже пришлось уверять, что в мыслях нет отравить старого герцога… Хотя в глазах служки мелькнуло сожаление. Тем не менее, тот свел Кеоша с кладовничим, а тот – с камердинером, через которого за десяток серебряных кругляшей удалось добраться до распорядителя и на остаток золота убедить его организовать Кеошу аудиенцию. Заодно пригрозив прирезать в темном переулке, если договоренности вдруг станут забыты – финансы закончились, и на вторую попытку денег не было.

Архимаг рассчитывал на личную встречу, но в итоге все обернулось общим коридором и ожиданием. Впрочем, если остальные занимали очередь с ночи прошлого дня, и истово надеялись на свою удачу, то Кеош уже был в коридоре, когда толпа ввалилась внутрь и понеслась к внутренним дверям. Ему не рекомендовали занимать ближайшее место – и общая свалка за первенство обошла его стороной, равно как удары пикинеров, приводивших толпу к порядку. Его просили ни с кем не заводить разговоров, не уступать своего места и не давать повода страже – и Кеош терпеливо ожидал, отпугивая бродяг дорогой одеждой и идеальной осанкой.

Покуда внутренние двери не распахнулись, и по павлиньи разодетый распорядитель не вышел в общий коридор, вышагивая быстро и зло, надменным взглядом усмирив дернувшуюся было ко входу бродягу.

– Пойдем, – остановившись рядом, грубо уцепили Кеоша за рукав и буквально потащили за собой.

Кто-то впереди очереди хотел было возмутиться – но уж больно строг был вид служки: будто кнута решил дать. Никто же не станет поднимать шум, тоже желая получить по спине – хоть по очереди, хоть без нее… Ропот угомонился мгновенно, а Кеоша беспрепятственно довели до конца коридора – через все эти расставленные в коридор ноги, тянущиеся в отчаянии руки и разлегшихся в проходе бродяг.

– Только быстро, – за пару шагов до окованной металлом тяжелой двери, рукав вежливо отпустили. – Я дал наилучшие рекомендации, но их терпение не безгранично! – Прошипел распорядитель Кеошу в ухо, сам дернул за ручку и подтолкнув в спину, завел внутрь.

В просторном кабинете буквально плескало светом от трех высоких окон, выходящих во внутреннее подворье с зимним садом, беседкой и декоративными дорожками. Тяжелые шторы были собраны лентами и аккуратно убраны; с высокого потолка спускалась каскадом хрустальная люстра, переливаясь отражением солнечного дня. Возле дальней стены горел очаг в камине, боком к которому располагались хозяева этих покоев.

В роскошном кресле темного дерева, кутаясь в плед, полулежал морщинистый старик. Жар комнаты будто бы не имел на него действия – был он бледен до синевы, лыс и дрожал так сильно, что можно было заметить за три десятка шагов – именно столько отделяло просителей от тех, кто владел их мечтами. За спиной у герцога, одну руку положив на спинку, а вторую опустив вдоль торса, стоял бледный мужчина четвертого десятка лет – аристократически утонченный, скупой в мимике и движениях. Одет он был скромно и явно тяготился близким дыханием камина- брючный костюм был без верха, а сорочка широко расстегнута у шеи. Да еще теплый ковер подогревал ноги…

Место же у дверей было застелено мешковиной в несколько слоев – чтобы грязь с ног не попортила лакированный дуб пола.

– Светлейшие, – изобразил Кеош почтительный поклон, замерев на границе тряпья под ногами.

Второй, моложавый – то ли внук, то ли правнук герцога. Так что с титулованием не ошибется.

– Излагай, любезный, – одобрительно кивнул высокий и тощий.

А старик будто бы и не обратил внимания, продолжая смотреть в огонь костра – словно от этого зрелища ему становилось теплее.

– Я нашел способ заработать для вас много золота, – с уважением наклонил Кеош голову. – И это не карта с кладом и не алхимический камень, – добавил он легкой иронии в голос.

– Говори, – с легкой заинтересованностью кивнули ему.

– Судьба пахаря – возделывать землю во благо светлейших. Судьба лесоруба – готовить доски для нужд светлейших. Смысл жизни камнетеса – заработать для светлейшего, раскалывая горы. Я – маг, уважаемые. Адепт ночи. Я не могу копать землю, валить лес и работать киркой. Но в моих талантах продлить служение ваших преданных слуг. Сделать его вечным.

– Семьи наших слуг рожают достаточно детей, чтобы работы не останавливались. – Терял интерес внук герцога. – Нам не нужны вечные старики, они много едят и мало работают.

– Светлейший, мертвые не едят вообще. – Акцентировал Кеош внимание на каждом слове. – Ни в одном законе нет запрета на служение после жизни. А мертвец с лопатой, топором или киркой – это бесплатный труд. Нулевые расходы на прокорм, пропой и ночлег. Круглосуточная работа во благо уважаемых господ.

Архимаг изрядно насмотрелся на зомби Филиппа – тварь вышла совершенно неутомимая и полезная. Собственно, именно воспоминания натолкнули на полезную мысль, да и профиль факультета просто не оставлял возможности заниматься чем-то иным – приходилось работать, ограничиваясь клятой специализацией.

– Я видел ваших кукол, – досадливо дернул Вайми бровью. – Недоразумение, которое воняет больше, чем приносит денег.

Искусство некромантии тут действительно находилось в отвратном состоянии. Впрочем, чего еще ждать от мира, позабывшего крупные войны? На родине Кеоша, трупы своих и врагов сжигали первым делом, на едином костре.

– Светлейший абсолютно прав. – Покладисто согласился Архимаг. – Кукла довольно тупа, требует постоянного контроля магом и ценна лишь своей невероятной живучестью и силой. Но я нашел способ обойти фундаментальные ограничения. – Скромно добавил он. – Больше нет правила один маг – одна, максимум три куклы. Количество не ограничено! Но более того… – Вобрал Кеош побольше воздуха в легкие. – Не обязательно быть магом для их контроля. С управлением справится сельский староста или ваш доверенный человек, а мертвецы будут понимать разговорный язык. Команды, увы, самые примитивные – копать, рубить, колоть, таскать. Но столь же примитивна и их прежняя жизнь, – развел руками маг.

– Вот как. Вы догадались, а они, значит..? – С иронией оборвал фразу аристократ, указав подбородком в сторону башен Академии.

Отсюда, разумеется, их было не видно, но направление угадывалось. А так же ирония – какой-то мальчишка против мэтров…

– Уважаемые наставники не решились пропускать управление через собственный разум. Все наши куклы лишены рассудка, потому неповоротливы и бесполезны. Я же делюсь своим разумом с каждым мертвецом.

– Вам не жалко своей головы?

– Светлейший, столь примитивные команды никак не способны мне повредить. – Поклонился Кеош. – Спешу уверить, что пришел к вам с готовым заклинанием, проверенным и опробованным лично. Это не миф, мне не нужны деньги на эксперименты и доработки.

– А если вы все-таки умрете?

– Мертвецы падут там же, где стояли, – пожал плечами архимаг. – Так устроено мое заклинание. Так устроены все заклинания, когда маг лишается здоровья или рассудка.

– Вот как… – Задумался внук герцога. – И чего же вы желаете?

– Единоразовый платеж, всего лишь, – поднял ладони Кеош. – Скажем, я могу поднять кладбище. Сотня, а то и две трудолюбивых, почти вечных слуг!

– Ограниченных сроком вашей жизни, – отметили ему.

– Я планирую прожить весьма долго. К тому же, по моим расчетам, плата окупится в же первый год. – Поклонился Архимаг, пряча довольный взгляд.

Клюнут – никуда не денутся.

– И сколько?

– Кладбище сотня на сотню шагов – тридцать золотых, уважаемый Светлейший. Это три сотни вечных слуг, и если обычный слуга работает светлый день, то новая кукла не ограничена ни погодой, ни временем суток.

– Мы можем заменить всех пахарей, – прервав его, задумчиво произнес родич герцога, словно ни к кому не обращаясь.

– Я бы смиренно рекомендовал задуматься о увеличении количества рабочих рук, освоении новых земель и работы там, где неудобно разбивать селение. – Отметил Кеош.

– Не твоего ума дело.

– Все верно, светлейшие. Но вашу еду кому-то нужно будет покупать. – Нервно улыбнулся Архимаг. – Если вокруг будут одни мертвецы, доходы упадут.

– Наши пахари жрут больше, чем добывают, – резковато одернули его.

– Церковь тоже может не понять, – закусился Кеош.

Он пришел сюда не для того, чтобы всех живых пнули под зад и обрекли на нищету!

– Герцог не отчитывается перед церковью!

– Я хотел сказать, это все заслуживает определенной… тайны. Как и всякий способ заработка. – Постарался Кеош привлечь все свое обаяние, вещая примирительно и покладисто. – Церковь не в силах запретить, но вот придумать новые налоги…Ведь кому принадлежит труп? Живой пахарь – ваш верный слуга, все верно, но после того, как тело окажется на церковном кладбище, а душа вознесется? Церковь может сказать, что тело принадлежит ей…

Кеош прервался от резкого звука, донесшегося от кресла. А затем уловил цепкий взгляд старого герцога на себе.

Сухие губы старика каркнули еще раз.

– Что? – Не расслышал Кеош. – Светлейший?..

– Покажи. – голос стал отчетливей.

– Да, разумеется, – смекнул архимаг, и указал рукой на стену, за которой скрывалась вся не обустроенность мерзнущего, нищего города, с толпящимися у входа бездомными. – Я привел с собой пример.

Смотрины мертвеца организовали во внутреннем дворе – спешно, заставив Кеоша изрядно понервничать, когда пришлось откапывать прикопанный возле гостевого дома труп из-под навалившего снега. Ритуал уже был сотворен вчера, простейший зомби функционировал отлично, и вполне мог дожидаться у входа в общей очереди – но в этом городе могли украсть что угодно. Во всяком случае, кому-то могла понравиться одежда – или пьяный дурак полез бы к стоящему молчуну выяснять отношения… В общем, прикопать было проще и надежнее – только навалившие за ночь сугробы дезориентировали, и пару раз лопата Кеоша находила лишь мерзлую землю.

Подняться зомби мог бы и сам – но Кеош особенно напирал, что у мертвецов нет внешнего управления, и они исполняют только услышанные команды. Никому не понравится сотня вооруженных лопатами немертвых за своей спиной – а магические ограничения бывают самые нелепые.

Герцог так и остался в своих покоях, согреваясь у камина и зорко глядя через окна на высокую и очень тощую фигуру, замотанную в накидку с капюшоном. Зато вместе с Кеошем, переодевшись, к трупу вышел внук герцога – в сопровождении десятка пикинеров, ненавязчиво наклонивших острия в сторону Кеоша и мертвеца. Некоторое время внук прикрывал лицо платком, остерегаясь подходить ближе. Но потом осмелел и велел сбросить с мертвеца одежды.

Голый костяк и оцарапанный череп, одолженные архимагом на городском кладбище, весело скалились в лицо высокородному.

– Сядь. Упади. Встань. Подпрыгни. Копай. – Увлеченно перебирал аристократ команды, пока с последней командой не вышла заминка.

Мертвец замер.

– Нужна лопата. – Мягко подсказал Кеош.

Инструмент нашелся – и вскоре в центре уютного, декоративного сада начала бодро появляться глубокая ямина. Пусть выполненная непрофессионально – но с великим упрямством и скоростью.

– Все таки, нужен управляющий, – недовольно цокнул младший Вайми. – Двадцать золотых.

– Тридцать, Светлейший. – Поклонился Кеош. – К вам приходят за мечтами, – объяснил он недовольно глянувшему аристократу. – Моя мечта стоит ровно тридцать.

Внук герцога обернулся к окну и уловил короткий кивок.

– Надеюсь, она стоит таких бешеных денег. – Сухо отразил улыбку младший Вайми.

– Только ей и живу. – Растянул Кеош искреннюю улыбку.