Кое-что об архимагах

Глава 8

Ночь пролетела за одно движение ресниц, без ночных кошмаров, от которых Фил раньше прятался за хмельным дурманом, без лишающей сил бессонницы и мрачных мыслей о завтрашнем дне. Впервые за долгие годы сон принес новые силы, приятную истому в теле и желание улыбнуться этому миру, нищему и несправедливому, но свободному от старых долгов.

Фил довольно сощурился от приятной мысли и потянулся было вверх, но нечто теплое и не сказать, что неприятное, фиксировало руки. Парень слегка повернул голову – позади к нему прижалась Аркадия, обняв его плечи на манер мягкой игрушки, и тихо сопела, уткнувшись лицом в его спину. Одеяло было невеликих размеров, и завернуться в него можно было только одному, или как сейчас – вместе, но обнявшись. Темный еле слышно фыркнул – настолько расслабился, что забыл о спутнице.

Отличный сюрприз преподнес ему дед, сосватав принцессу. И ведь он точно не мог не знать, кого привел с собой. Кровь архидемона вовсе не то, от чего можно отмахнуться, понадеявшись на ее ослабление многими поколениями предшественников. Родственник-основатель пристально следит за своими потомками в мире людей. Потомки архидемона – словно фигуры на огромной шахматной доске, но вовсе не каждому из-них дарована сила, большей части уготовано родиться и умереть пешками – обычными людьми безо всяких способностей. Куда меньшей части достается капелька могущества, вроде бычьей выносливости, удачливости или иной грани превосходства над серой массой – для создания лидера среди людей, чтобы тот повел племена и народы в новую бойню. Аркадия имела полный спектр доступа к силе, включая подчинение низших, доступ в нижние уровни и преображение. Ферзь или королева? Что она должна была сотворить в старом мире, какую часть континента покрыть кровью, вызов кому бросить и во имя чего убивать? Знала ли она о своей судьбе и потому ли бежала вместе с ними?

В копилку странностей можно добавить внешний вид Аркадии во время клятвы. Архидемон обязан выглядеть архидемоном, образ – это концентрация сути, личности, умений, власти, магии – то, что является основой могущества человека. У Деда – свет, у Фила, ясное дело, тьма, у Аркадии – хвост! Длинный, кошачий хвост у прекрасной девушки с зелеными глазами, в простеньком платье мирных цветов. Так не бывает! Фил даже головой слегка потряс, чтобы сбросить образ Аркадии перед глазами. Что вообще значит ее облик? Вопросов было столько, что куда проще было тихонечко притопить девочку, пока маленькая, в глубоком месте и облегченно выдохнуть. Вот только нельзя так делать, и даже не из-за клятвы. Назвалась супругой – никуда не денется. Фил никому не собирался отдавать королеву в этой партии, пусть даже она оказалась светлых цветов, а сам он привык играть за черных.

На улице только зарождалась заря, алым светом касаясь стен и потолка комнаты. Парень слегка вытянул шею и заглянул вниз, ожидая увидеть деда, но в кровати лежала только плотно закутанная мама, с заботливо подбитыми под тело краями одеяла. Главную опасность для себя было крайне опрометчиво упускать из виду – пока они еще маленькие, лишены львиной доли сил и умений, основным оружием остаются слова и манипуляция взрослыми. Даже не пожелай Фил остаться в этой странной компании и cбеги вниз по реке, как только они вышли из леса – всего пара верных слов и обвинений от родича будет достаточно, чтобы направить облаву по следу, не нарушая клятвы. Что предок может нарассказать соседям, чтобы жизнь Фила стала очень грустной и короткой без нарушения всяких клятв – он примерно представлял, оттого остатки сна спали в одно мгновение.

Не то, чтобы он ненавидел деда, скорее наоборот – таким родственником впору было искренне восхищаться и пытаться стать с ним вровень, чем Фил, кстати, и занимался, вступая на скользкую тропку обретения легкой силы и могущества. Силу он получил, могущество, знания, возможности – а вместе с ними, ненависть в глазах былого кумира. Как же неловко вышло с той клятвой… Впрочем, детские восторги уже давным-давно исчезли, так что дед довольно безболезненно перекочевал в список естественных врагов. Не было злости, простая видовая конкуренция между темными и светлыми – или он убьет, или убьют его самого, или бежать без оглядки, в надежде, что бессмертный Воин света не найдет тебя раньше построения хотя бы одной Башни силы. А дальше – вечная война, которой он совсем не хочет…

Куда же тот ушел в такую рань? Фил попытался освободиться из объятий, но не тут то было. Первая попытка была пресечена сильным охватом рук – Аркадия притянула к себе так, что парень невольно почувствовал себя бочкой, сжатой металлическими обручами. Вдобавок ко всему, указательный палец левой руки девочки преобразовался в отточенное лезвие и недвусмысленно прижался к шее – совершенно неосознанно, так как сама демоница все еще спала, судя по пульсу и дыханию, но даже во сне категорически отказывалась лишаться столь теплой грелки под боком.

«Эдак, сколько она игрушек в детстве перерубила», – невольно задумался Фил и тут же осознал, какую пакость подстроил ему дед, размещая рядом с Аркадией, – «А если ей ночью приснится кошмар? Да если она просто проснется сейчас, увидит свое неоднозначное положение и неправильно его поймет? Вспомнит ли она о клятве раньше, чем вонзит когти?».

Холодная волна прокатилась по телу – умирать совсем не хотелось. То, что клятва отомстит за него – вовсе не радовало, ему-мертвому уже будет все равно. И само собой, в выигрыше останется дед – вот уж кто будет счастлив избавиться от попутчиков.

Словом, будить Аркадию Фил тоже не стал, скомкал одеяло вокруг себя и попытался вывернуться из захвата вниз. Медленно, сантиметр за сантиметром, извивался змеей, цеплялся подошвой ног за прохладный камень печи, а чуть позже – за ее край, но все-таки вылез и бесшумно приземлился на пол комнаты. Со стороны печи печально вздохнули и заворочались, кутаясь в одеяло – холодное осеннее утро – это вам не приятная рассветная прохлада середины лета.

Фил поежился, невольно вспоминая про теплую обувку из волчьей шерсти, припрятанную за оградой соседнего дома. По счастью, в местном тайнике, все еще раскрытом, нашлись отрезы ткани, тут же использованные на манер портянок – жить стало теплее. Темный выскользнул на веранду, присмотрелся к калитке – но засов был в том же положении, что фиксировала память по вчерашнему вечеру, а трава под дверцей не примята. Осмотрел внутренний двор – безжизненный, без единого следа деятельности старшего родича – и принялся планомерно обходить постройки, пока не дошел до калитки, что вела к огороду. Земля рядом с деревянной дверцей была поцарапана при открытии – калитка висела на одной петле, потому одним своим краем упиралась в поверхность. Фил слегка приподнял заслонку, отодвинул на десяток сантиметров и протиснулся внутрь.

Сад уже через два шага вглубь перегородил путь сорной травой почти до груди – пришлось вскарабкаться на забор, а затем опереться на сход крыши, чтобы увидеть хоть что-то дальше нескольких метров. Картина внушала определенный оптимизм – плодовых деревьев было в достатке, пусть и обобраны все до единой рачительными соседями. Яблоки – с десяток; чуть дальше угадывались сливы – или как они называются тут, в этом мире? Иные, уже незнакомые, но некогда выделенные отдельным рядком – процесс созревания на которых можно тоже перезапустить, если умеючи. Словом, если пробиться через траву, то можно «объяснить» приготовление немалого числа вкуснейших блюд, производства лучших ресторанов прошлого мира, сохраненных до поры в состоянии безвременья. Некогда они скрашивали его жизнь в храмовых застенках, ныне спасут от голода и сейчас. Сам Фил готовить хоть и умел, но не на уровне мастер-поваров первого круга столицы.

С высоты угадывалась свежая тропка, пробитая старшим родичем в дальнюю часть огородов – смятая трава, в определенных местах срубленная, выдавала все зигзаги пути. Парень спрыгнул вниз и двинулся вслед – путь, что интересно, плутал между плодоносящих деревьев, так что слежка совместилась с рабочими отметками – неведомо сколько им тут быть, да и легенду своего присутствия стоило подкрепить.

Архимаг нашелся в самом конце огорода, на вытоптанной им самим компактной площадке. Занимался он совершенно не тем, чем должен был в понимании Фила – ни заговоров, ни ловушек, ни создание самодельного лука или остроги. Дед попросту отжимался, выжимая из слабого человеческого тела максимум. Чуть позже принялся приседать, а затем приступил к подтягиваниям на удобной ветке деревца, что росло рядом – видимо, именно его наличие и определило месторасположение тренировочной – а иначе быть не может – площадки.

Фил некоторое время стоял, приоткрыв рот от удивления. На вопрос «зачем он это делает?», тут же нашелся очевидный ответ – чтобы быть сильнее. Когда эта магия будет? Кто знает – а вот личная сила нужна уже сейчас. Не говоря ни слова, попросту шагнул вперед и принялся за зарядку. Дед мазнул по нему взглядом, но даже слова не сказал, словно не замечая. Так и прозанимались они более получаса, утрамбовывая землицу во время прыжков, бега, подъемов корпуса, пока от архимага не поступило деловое предложение.

– Дружеский спарринг? – дед сделал акцент на первое слово, криво улыбаясь.

– Согласен, – Фил как раз восстановил дыхание после упражнений, и вернул улыбку родичу.

Два мальчика медленно закружили по широкому кругу – во всю ширину площадки. Раз за круг они сходились, обменивались ударами, словно испытывая возможности своего тела. Руки не опускали, но держались безо всякого напряжения. Каждое сближение завершалось виноватыми улыбками, мол – не сейчас, еще пару кругов.

Очередной обмен ударов прошел совсем иначе – по ребрам Фила пришелся жесткий крюк правой, сам же он почти попал в шею соперника. Старший шагнул вперед, наступил на левую ногу, не давая отойти, тут же отошел в сторону, пропуская мимо удар ногой и ударил лбом в лицо – на этот раз мимо. Сила и частота ударов значительно увеличилась, но сами они были довольно бесхитростны, слово в обычной дворовой драке – максимум боли, минимум приличий. Очередной удар в подбородок достался Филу, да так щедро, что осознал он себя только на земле, с противником на груди.

– Я разочарован, – глухо произнес архимаг, поднимаясь и шагая в сторону дома.

Фил же просто смотрел на безоблачное небо и улыбался разбитыми губами, даже не пытаясь стереть с лица кровь или подняться. В обидной фразе была иная грань, пускай и потерянная навеки – все таки, раньше старик видел в нем нечто большее. Приятная мысль грела душу, которая была даже у темного – все еще была – на зло кредиторам старого мира.

Парень все же поднялся, достал из стазиса кувшин воды, хорошее полотенце, неторопливо вымылся, почистил зубы – что-то ему подсказывало, что о стоматологии в этом мире знают на уровне «вырвать зуб», и двинулся обратно.

Старший родич на этот раз обнаружился во дворе, сидящим напротив собаки и лениво поглаживающим здоровенную лохматую морду. В левой его руке тускло блестел плохонький нож из запасов тайника – маг словно обдумывал что-то или примеривался.

– Он невкусный, – полусерьезно пошутил Фил, встав сбоку.

– Тогда завтрак тоже на тебе, – ответил архимаг, чуть повернув голову в его сторону.

– Чем платить будешь?

– Советом, – Маг тряхнул головой, словно решаясь на что-то и несколькими скупыми ударами прочертил на своей правой ладони незнакомую Филу руну. Тут же выступила кровь, заливая ладошку и норовя стечь на землю.

Архимаг протянул руку вперед, прямо под морду сторожевого пса – тот было отшагнул назад и вбок, но в следующую секунду принюхался, а еще через секунду с жадностью начал слизывать густые красные капли крови.

Старший родич облегченно выдохнул.

– Давай совет, – согласился парень, слегка шокированный после такой демонстрации.

– Аркадия хочет привести волка-демона в дом, – начал архимаг, продолжая кормить собаку своей кровью, – Что будет, если она даст ему свободу от своей воли?

Фил задумался, дед же продолжил.

– Демон начнет кидаться на людей, это в его природе. Формально, он не будет под властью Аркадии, поэтому клятва в этом случае бессильна. Волк убьет тебя и мать детей, на архидемона – естественно – он даже не вздумает напасть.

– А как же ты? И где совет? – Фил напрягся от такой перспективы.

– У меня будет защитник, – кивнул архимаг на собаку, – Жизнь сильнее смерти. Я привязываю ее к себе, не стану скрывать. Но тебя она тоже будет помнить… Совет? Избавься от волка или запрети приводить его в дом.

– Так себе совет, – попытался сохранить лицо парень.

– А чего ты хотел за тарелку утренней похлебки? – фыркнул архимаг, – Откровений?

Фил скривился и вышагнул на улицу – предстояло найти что-нибудь, что можно будет выдать за основу утреннего блюда.

Между тем, собака тихо заскулила и немного обиженно посмотрела на архимага. Ее тело повело в сторону, отчего та чуть было не завалилась на землю. Задние лапы отказали вовсе. Поскуливая, лохматая псина поползла в конуру, собирая шерстью пыль с земли. Ей не было больно, скорее – страшно из-за происходящих в ней изменений. Этому не было объяснения ни в памяти крови, не имело сравнения в недлинной жизни животного, отчего хотелось выть во весь голос.

Архимаг проводил собаку взглядом, дернулся было уйти в дом – преобразование могло идти и без его участия, но все таки задержался. Постоял на месте, упрямо нагнул голову и шагнул в сторону конуры. Детское тело легко пролезло в дырку деревянного строеньица – места внутри было достаточно, чтобы архимаг смог прижаться к скулящей собаке со спины и успокаивающе шептать, перемежая добрые слова лаской. Под его руками животное трясло крупной дрожью, но с каждым новым поглаживанием, страх отступал от разума зверя. Хозяин был рядом, а значит – все будет хорошо. Сам же архимаг тоже думал, что все будет хорошо, но по другой причине – создание Гончей Света залегендировано вполне убедительно. Через сотню дней преобразование завершится, и тогда оружие, созданное в самом конце войны с тьмой, оттого не известное практически никому, явится миру. Оружие, обожающее лакомиться темными и демонами, даже если выглядят, как сотню раз родные люди. Разумеется, действовать она станет исключительно по своей воле.

Аркадия этим утром просыпалась часто, но не на долго – буквально на десяток секунд – убедиться, что рядом нет прислуги с платьями, не требуют ее внимания дела и не стоит рядом первый советник с заготовленной речью о манерах и приличиях. Причины пробуждения отмечались где-то на краю сознания, но были из разряда не особо важных – поочередно покинул комнату архимаг, за ним его внук, оставив после себя нагретое местечко, позже – проснулась мама, поцеловала, поправила одеяло и вышла из дома, своим существованием напомнив, что не будет прислуги с горячей ванной и нарядами, не будет кислой морды советника, да и вообще ничего не будет, кроме грубо отесанных досок потолка в метре над ней и криков птиц со двора, призывающих сварить их за столь бесцеремонное пробуждение. Если сегодня Фил сопрет пернатого разбойника – она не будет возражать.

Девочка хмуро уставилась на спутанные волосы, поискала глазами зеркало и сама себе улыбнулась – откуда тут взяться такой дорогой вещи? Некоторое время Аркадия решала – стоит ли спускаться или позволить этому дню плыть по течению, не вмешиваясь, но все же решила спуститься с печи, предварительно завернувшись в теплое одеяло, сложив его дважды и накинув на манер плаща.

Хлев с коровой пустовал – видимо, увели на пастбище, пока она спала. Девочка прошлепала босыми ногами к купальне, зацепила когтем бочку – к счастью, не использованную кем-то другим, и со скрипом затащила внутрь помещения. Уже внутри попросту скинула с себя все и погрузилась в холодную воду с головой – температура вовсе не пугала, с ее то воспитанием под девизом «превозмогая слабости» – все таки есть минусы, когда простуда и травмы лечатся придворным магом в одно мгновение.

Именно в юную пору впервые проявились способности демона – к счастью или на беду, разбуженные аномальными нагрузками. Долгое время их удавалось скрывать, пока самая близкая подруга попросту не сдала ее секрет своему начальнику – главе разведки дворца, в первый же день, как узнала, безо всяких сомнений и переживаний. Хороший вышел урок, особенно когда тот самый глава ввалился в ее комнаты, выгнал прислугу и поставил незамысловатое условие – или рядом с ней будет такой прекрасный, любящий и вовсе не старый муж – что вы, всего пятый десяток, или придется познакомиться с костром. Чуть позже отец-император, с интересом ученого-натуралиста, несколько минут изучал человеческое сердце, завернутое в шелковый платочек с гербом наследной принцессы. Сама она покорно сидела на дальнем стуле для просителей, в самом конце тронного зала, склонив голову и ожидая приговора – небольшой монолог о произошедшем уместился в два десятка секунд. Забавно, но ее даже похвалили.

После разговора на чистоту, полностью изменился вектор обучения – из стандартного набора осталось фехтование, все остальное было заменено уроками магии. Под нож пошли часы обучения этикету, дипломатии и еще десятки тем, обязательных для усвоения благородной леди. Аркадия вовсе не протестовала – новые занятия были гораздо интереснее, пусть даже учителя и кривились тайком, узнав, что предстоит учить девушку – просто потому, что не бывает сильных магов женского пола, энергетика не та. Но у потомка архидемона с разбуженной кровью, энергетика оказалась вполне на уровне.

Девушка обратила кожу в чешую, а затем обратно и с удовольствием провела пальцем по сухому плечу. С некоторым недовольством и обещанием самой себе решить эту проблему, старая одежда была одета вновь. Шаг из купальни и улыбка миру – ставшему чуть светлее после водных процедур.

Скрипнула петля у входных ворот, приветствуя Фила с добычей – нечто было завернуто в его рубашку, сам парень абсолютно спокойно направился в сторону огородов, легонько кивнув Аркадии.

– Что на этот раз? – полюбопытствовала она, стараясь убрать из голоса обвиняющие нотки – ссориться с поваром совершенно глупая затея.

– Тебе лучше не знать, – улыбнулись ей в ответ и прошли мимо.

– Но я же это буду есть? – возмутилась Аркадия и точным движением приподняла часть рубашки.

– Скорее всего, не будешь, – прокомментировал Фил ее обескураженный вид.

– Ты убил собаку! – ахнула она.

– Это была самооборона, – парень важно поднял палец ввысь, – Помнишь то мелкое недоразумение, которое попыталось меня укусить? Оно первое развязало войну!

Фил одернул рубашку и с гордым видом победителя продолжил свой путь.

Аркадия заметалась по двору, заглянула в хлев, снова в купальню, снова в дом, выбежала обратно и обнаружила архимага возле колодца, скептически рассматривающим внутренние стенки – заплесневевшие и покрытые зеленью. Минутой раньше его тут не было – Аркадия знала точно.

– Фил убил собаку! – выпалила она.

– Да ты что? – схватился за сердце маг, прыжком достиг конуры сторожевого пса и с облегчением выдохнул, – Зачем обманываешь?

– Да не эту, а с улицы, – с досадой продолжила Аркадия, – Он собирается сварить из нее завтрак!

– Вот негодяй, – покачал головой архимаг.

– Вот-вот!

– У нее же мясо жесткое.

– А то, что это собака – ничего? – робко спросила девочка, – Друг человека? Почти разумный? А?

– По моему мнению, можно есть всех, с кем ты лично не знаком, – маг замешкался, – Не являешься хорошим товарищем. Например, хорошего коня – нельзя.

– А человека?

– Кого именно?

– Хорошо, что не вы готовите, – передернулась Аркадия, завернулась в одеяло и потопала внутрь дома.

Через час разговор продолжился, на этот раз – в декорациях дома, за общим столом, на котором под крышкой томился изумительного аромата завтрак, а два названных братца уже вовсю наворачивали первую порцию. Аркадия смотрела за столь возмутительным поеданием с печи и боролась с собственной принципиальностью – для нее, словно издеваясь, была тоже выставлена тарелка, до краев наполненная супом с крупным куском мяса, айсбергом выступавшим над гладью бульона. Но девочка не сдавалась, под зубной скрежет объясняя голодному организму о неприятии собак в рационе. Живот плевать хотел на мораль и бурчал совсем не аристократично.

– То-ошка! – жалостливо раздалось с улицы.

– То-ошка, иди домой! – молодой женский голос прокричал совсем рядом с окном. Чуть позже скрипнула калитка, и крик раздался уже внутри подворья.

– Это же частная собственность, как им не стыдно? – возмутился Фил, – Аркадия, выгони ее.

– Вот еще. Не удивлюсь, если вы эту Тошку в данный момент и едите, – пробурчала девочка.

Простучали ботинки по веранде, новый крик раздался прямо перед дверью, а секундой позже в комнату вошла молодая, лет двадцати пяти, девушка с длинной косой, красивым, но грустным лицом.

– Моего Тошеньку не видели? – просительно сказала она, – С утра найти не могу, куда запропастился?

– А Тоша – это кто? – в одно мгновение подлетел к ней архимаг, бережно подхватывая за ручку и подводя к столу, – Присаживайтесь, прекрасная госпожа.

– Собака моя, добрая, маленькая такая, в кудряшках, – всхлипнула девушка и заинтересованно покосилась на полную тарелку перед собой.

– Угощайтесь, красавица, – архимаг словно летал вокруг нее, заглядывал ей в глаза, раздавал комплименты, невзначай оглаживал плечи и сочувствующе вздыхал.

– Он же у меня с детства, я его щенком на ладошке держала, – рассказывала между ложками девушка.

– Наверное, он у вас редкой породы? – предположил архимаг.

– Что? – не поняла девушка и мило похлопала глазами.

– Говорю – может он у вас редкий, может кто специально похитил его?

– Зачем? – ахнула она.

– Чтобы продать, на ярмарке! Вот у кого еще такие собаки есть, как у вас?

– У мельничихи двое, да у кузнеца одна, – принялась загибать пальцы девушка, – Вроде, все.

– Не удивлюсь, если в скором времени и они пропадут! – с горячностью ответил архимаг, одновременно задев ногу Фила под столом, намекая на повторение банкета.

– Думаю, вряд ли, – взял слово парень, в запасе которого не было еще одного такого же блюда, – просто потерялась, может в лес сбежала?

– Она вернется? – робко спросила она архимага, в надежде на положительный ответ, словно он решал все на свете.

– Обязательно! – подвел черту тот, – Я лично возьмусь за поиски, и буду посещать вас с новостями.

– Спасибо, – порозовела она, – Очень вкусно, спасибо, – пошаркала она ложкой по дну тарелки.

– Я вас провожу, – архимаг вновь стал виться вокруг и действительно дошел с ней до улицы.

– Как-то это все же неправильно, – подала голос Аркадия с печи.

– Собака радует хозяйку даже после смерти, разве это не чудо? – ответил Фил, облизывая ложку.

– Да ну вас, – грустно отмахнулась девочка, переживая скорее из-за того, что ее порция оказалась съедена. Ну и что, что собака – вон, как ее хозяйка-то уплетала и ничего.

– Хороша, – выдохнул архимаг, заходя в комнату.

– Окстись, ей двадцать пять, – призвал его к разуму Фил, улыбаясь.

– Старый извращенец, – буркнула Аркадия в поддержку.

– Кто бы говорил, твоему мужу вообще десять лет.

– Он мне не муж!

– Может, добавку? Не-жена все равно не будет, – донёсся до Аркадии тихий голос Фила.

– Руки прочь от моей порции! – демоном проревела девочка и слетела с печи.

Некоторое время тишину помещения нарушал только стук деревянных ложек о деревянные же тарелки.

– Люди куда-то идут, – Аркадия обратила внимание остальных на людской поток за окном.

– Причем, вверх, а не вниз, как должны бы утром, – задумался Фил.

По улице пробежала мама, забежала внутрь двора и через пару секунд стояла в дверях.

– Собирайтесь, лесоруба казнить будут, – выдохнула она тоскливо, закусила нижнюю губу и отвернулась, – Дядьку вашего.