Комендантская дочка. Книга 2

Глава 6

Великая Степь Элия

Караван остановился очень рано, почти сразу после обеда. Кибитки традиционно выстроились в круг, а девушки неожиданно оказались свободными делать что угодно, только далеко не уходить.

Они высыпали за пределы круга. Кто-то закричал, что рядом видно село. Девушки столпились, рассматривая издалека странные конструкции.

- Это похоже на слишком толстые лепёшки с раздувшимся центром, - первой высказалась самая болтливая.

Элия с ужасом смотрела на приплюснутые к земле круглые строения. Шестнадцать «домов». С их стороны не было видно ни одного входа. Над выступающей частью некоторых жилищ вился дымок.

Из шестикомнатного каменного дома, обставленного столичной мебелью, - вот сюда, в это убожество?

Поодаль бежала речушка шириной локтей в шесть, как казалось с их места наблюдения. Там собрались на стирку авархские женщины. С подоткнутыми юбками одни колотили палками, крутили бельё, другие - полоскали, гомон стоял неимоверный, смех и голоса долетали и до застывших полиек.

Элия оглянулась: ни один мужчина из сопровождения не смотрел в ту сторону, а вот степнячки разглядели караван, работу свою не прекратили, но стали нарочито громко что-то кричать в их сторону и хохотать.

- Я-то думала, что они скромные и тихие, - удивилась одна из девушек.

- Похоже, не всегда, - пробормотала Элия себе под нос, но её соседки услышали и засмеялись.

- И про тебя мы так думали когда-то, - насмешливо сказала их негласная лидерша.

- Я тоже много чего думала не по делу, - внезапно призналась Элия.

Всё-таки эти странные дни некоторым образом сблизили их всех.

Иногда Эли очень хотелось бы найти такую же подругу, какой для неё была мама. Вот она всегда внимательно выслушивала все мысли дочери и поощряла. Даже те идеи, которые не одобрял отец. Только с женитьбой Ри в их отношениях появился разлад.

Эли рассердилась - и здесь это унизительное воспоминание, что ею пренебрегли в пользу приютской девки, не давало ей покоя. С другой стороны, офицер же не может отказаться от приказа императора, так? Да! А уж подстроить нужный выбор любая дура сможет, вот и эта подсуетилась.

Ну, хотя бы здесь этой особы не было! И уже неважно, что с ней на самом деле сталось. Если и погибла, то не она одна, по каждому плакать не будешь. А вот о том, что сама Элия не сможет встретить Ри, вернувшегося из патрулирования, она очень сожалела. Ненавидела авархов за то, что они разрушили её жизнь. Ненавидела.

Толстая пожилая женщина, появившаяся со своей свитой в караване к вечеру, вовсю командовала. Охранники беспрекословно ей подчинялись.

На огне уже булькал огромный казан. Внутри круга кибиток, рядом с костром, возник тот самый странный дом - близнец того жилья, которое девушки разглядывали в селе. Однако этот казался более богатым: полотнище стен было вышито узорами, а над входом болтался то ли амулет, то ли колокольчик. Толстуха выпалила очередное длинное изречение и скрылась внутри дома.

- Девуськи! - раздался знакомый голос переводчика. - Скоро, скоро!

Пленниц построили в колонну и по одной начали заводить вглубь. Элия постаралась оказаться в хвосте очереди, как-то не стремилась она узнавать - что именно там их ждёт. И ничего хорошего не ожидала.

Из дома девушек выводила прислужница толстухи и делила на две группы. Они стояли, тихонько переговариваясь, но у оставшихся в очереди не было возможности узнать, что же происходило и по какому принципу велось распределение.

Переводчик тронул Элию за локоть и указал на вход. Видимо, пора. Она нагнулась, постаравшись не задеть болтающуюся над проёмом железяку. В строении был довольно высокий потолок, и можно было выпрямиться. Элия хотела осмотреться, но толстуха, стоящая у столика, покрытого пледом, прикрикнула, а прислужница залопотала и начала подталкивать. Мол, ложись на стол. Мгновенно руки и ноги Элии были схвачены, юбка задрана, и нижнее бельё просто распорото острым ножом, кончик которого красноречиво кольнул в бедро.

Элия дёрнулась от неожиданности и чувства непереносимого унижения. Толстуха буркнула, нож кольнул острее, и по ноге побежала струйка крови. Элия представила, ЧТО все подумают, если на юбке возникнет красное пятно, и застыла, молясь Олире-Матери, чтобы стыдный осмотр поскорее закончился.

Наконец её отпустили, но теперь ей уже и самой хотелось быстрее выйти, а не рассматривать помещение. Она попала в более многочисленную группу, во второй, меньшей, оказались жена командира четвёртого отряда и ещё несколько женщин, про которых Элия точно знала, что они были замужними до прихода авархов в крепость.

- Пропали теперь наши посиделки до созвездия Орлисса, - проворчала прачка.

Девушки как по команде подняли головы в небо. Да. Скоро их погонят по кибиткам.

- Тут как бы без ужина не остаться, - озвучила общие мысли худенькая девушка.

Элия поёжилась. Когда её в наказание за драку оставили без еды, она и не думала, что пережить даже однодневный голод будет так неприятно. И повторения того «урока» ей вовсе не хотелось.

Из «дома» вышла толстуха со свитой. Сложив на выпирающем животе пальцы, унизанные широкими кольцами, она ткнула длинным красным ногтем в меньшую группу бывших замужних и распорядилась. Охранники тут же подскочили к девушкам, сунули им в руки плитки рациона и отвели в сторону.

Остальных девушек накормили вкусным пловом из казана, и вновь распределили по кибиткам уже по другому, одной толстухе ведомому принципу. А утром оказалось, что кибитка с бывшими жёнами полийских подданных повернула в сторону села, в то время как остальные вместе с распорядительницей и её домом двинулись в другом направлении.

* * *

С появлением толстухи жизнь пленниц резко изменилась.

Их и раньше поднимали до зари, однако в течение дня они могли выспаться в кибитках. Приноровились спать при тряске, и само движение непроизвольно вгоняло в дремоту.

Зато вечерами девушки долго не могли заснуть, высовываться наружу им запрещалось, так они подглядывали в щёлочки, как их охранники несут караул, занимаются борьбой и иногда поют возле костра заунывные авархские песни.

Наутро после осмотра девушек собрали в кругу, рядом с прогоревшим костром. Толстуха говорила, а толмач старательно переводил.

В самую первую очередь им сказали, что на родину они никогда не вернутся. К новой начальнице полагалось обращаться хатагтай, к помощницам - туслахай. Охранники-воины назывались нукерами, плоский дом - юртой. Сейчас они едут по землям улаан-хана, доставляя всем большие неудобства.

- Как будто мы просились, - прошептала Майра.

- Могли бы и обратно вернуть, - так же тихо ответила Элия.

Хатагтай жестом остановила переводчика, двинулась вдоль строя, пристально вглядываясь в каждое лицо. Девушки непроизвольно отшатывались. Дойдя до двух нарушительниц тишины, женщина на мгновение замерла, изучающе глянув на них, а потом с силой ударила обеих по щекам так, что столкнула с ног. И рассматривая их сверху вниз, как букашек, начала им выговаривать. Тут же подскочил переводчик:

- Хатагтай добра, и вы отделались малым наказанием. Пусть оно послужит всем примером того, что женщина должна знать своё место. Вы пока не знаете своего, только это удерживает хатагтай от более суровых уроков. Пленницы - имущество улаан-хана. В своей неизъяснимой милости он распорядился подготовить вас к жизни в Орайвал-Айаре. Судьба каждой будет решена после того, как хатагтай выскажет своё мнение. А это будет зависеть от вашего поведения и прилежания.

Как только авархи отошли, Элия вскочила с пылающим лицом и протянула руку Майре:

- Вставай, не будем давать им повод злорадствовать!

- Похоже, всё снова меняется, - та поднялась и начала отряхивать юбку. - Как же меня бесят такие бабы, которые себе чуток власти взяли и думают, что им всё позволено!

- И не таких видали, да с кашей на завтрак съедали, - проворчала Элия.

Окружившие их девушки засмеялись. Майра тоже усмехнулась:

- С тебя станется такую и без каши смолоть. Только имейте в виду, девоньки, эта рыбка не так проста. Я немного понимаю по-аварски, она то ли родственница, то ли доверенное лицо местного хана. Делайте выводы.

Нововведения начались сразу. Теперь в каждую кибитку была посажена прислужница -туслахай. Эти с виду робкие и тихие, а на деле безжалостные грымзы обучали пленниц разным навыкам. С одной туслахай девушки плели циновки, с другой - вязали, с третьей -разговаривали на авархском и знакомились с местными обычаями, четвёртая на завтрак и ужин учила готовить традиционные авархские блюда. В обед туслахай менялись кибитками.

Хатагтай не показывалась целыми днями, однако неизменно каждый вечер ей устанавливали юрту, чтобы она могла переночевать с удобством. Именно там толстуха принимала невольных учениц с их поделками.

Происходило это каждый раз по одному сценарию.

Надо было войти, слегка поклониться «гэрт» - внутреннему пространству дома.

Считалось, что оно совсем не то, что внешнее, а куда безопаснее и принадлежит хозяину.

Далее следовало выпрямиться, найти взглядом хатагтай, поклониться ей ниже и в таком положении дойти до неё, держа свои поделки у груди. Потом дополнительно присесть. Получался сложный поклон-приседание, от которого ужасно ныла спина. Обычно толстуха немного медлила, прежде чем разрешить Элии распрямиться. Майра жаловалась на то же самое. А вот остальным девушкам сразу дозволяли встать прямо.

Дальнейшее было одинаково у всех - их работу хатагтай сначала осматривала с выражением брезгливости и пренебрежения, а затем дотошно выискивала погрешности и высмеивала. Под настроение она начинала охать и ахать о том, какие безрукие ничтожества ей достались, а туслахай почтительно утешали начальницу. Пленнице положено было стоять, опустив глаза в пол.

Потом хатагтай начинала спрашивать на авархском. Это было ещё одно мучение. Быстрое лопотание никак не давалось Элии, хотя та же Майра уже через три дня тарахтела, как местная, да и многие девушки прилично разговаривали. Иначе и не получалось - туслахай запрещали разговоры на полийском. За оговорки запросто могли стукнуть или уколоть толстой иглой, пришпиленной каждой степнячкой к поясу. Только ночами, когда надзирательницы убирались в юрту, пленницы могли пошептаться на родном языке.

Бесконечные придирки, запреты, уколы доводили Элию до тихого бешенства. Никто никогда не узнает, сколько язвительных прозвищ она придумала для своих мучительниц и как мечтала поскорее оказаться в том месте, где руководить будут мужчины, а не эти самоуверенные, злобные и тупые авархские бабы!