Комендантская дочка. Книга 2

Глава 64

Хельриг

На пост охраны он успел задолго до приближения торжественного шествия. Стражники записали время прибытия, личные данные и известили, что к коменданту на стол сведения попадут только утром. Лер Останд? Нет, назначен другой комендант. Приём завтра с девяти. Сегодня, сами понимаете, не до вас.

А вот отделение Имперского банка работало. Здесь пришлось задержаться. Оказалось, что всем полийцам, вернувшимся из плена в Орайвал-Айаре, положено пособие от короны. Хельриг, вовсе не считавший себя пленником, попытался рассказать о поединке перед лицом Великой Матери.

Сотрудник банка выслушал, вздохнул и сказал:

- Вас увезли добровольно?

- Нет.

- Вы не хотели возвращаться?

- Нет, я же говорю, что...

- Берите деньги и не морочьте мне голову. Ваш счёт разморозим, супруга не успела вступить в наследство. Что там с назначенной ей пенсией и вашим жалованием - разберётся военное казначейство, пока исходим из того, что есть.

Ри вышел из банка, чувствуя себя богачом. В ближайшей лавке был куплен сыр - любимое лакомство Ресса.

Даже если бы ему не сказали, комнату с ульсом можно было определить ещё от лестницы. В пустом коридоре громогласно разносилось: - У-ук! У-ук!

- Иду! Ресс, хороший мой, жди ещё момент, я сейчас, - Ри возился с замком, а ульс с той стороны двери укал, поскуливал, взвизгивал, бил хвостом и давил на дверь, пытаясь снести преграду.

Замок щёлкнул, и на Ри выпало огромное мохнато-золотистое чудо, тут же принявшееся скакать вокруг, облизывать, напрыгивать с разных сторон, зарылось под мышку, отбежало и снова кинулось навстречу, даже гавкнуло от полного счастья. Первая сногсшибательная волна восторга схлынула, ульс прижался к нему и заворчал, что-то рассказывая, иногда тонко попискивая, пока Ри гладил и ерошил шерсть, приговаривая ласковые слова. Такой большой, такой радостный. Его Ресс.

Человек и его ульс. Или наоборот. Они бродили по прибрежным холмам и улицам крепости, пока не начало смеркаться. Осень царила на южной границе империи, однако погода была на удивление тёплой, и Ри мельком подумал, что уж наверняка не обошлось без мага-погодника.

В обеденном зале харчевни с трудом нашлось свободное местечко, но ужин ему и Рессу принесли быстро. Хозяин, совершенно ошалевший от количества постояльцев, без возражений выдал подшивки газет.

В комнатке ничего не изменилось, Варьяна явно ещё не возвращалась. Сытый и уставший Ресс потоптался, вытянулся на коврике и через несколько минут тихонько засопел во сне.

Ри удобно устроился на кровати, перелистывая местную и столичную прессу в поисках того дня, когда второй отряд был отправлен в патрулирование. Судя по колонке имперских новостей, известие о падении Южной достигло Бартона с сильным запозданием. А в издании местного двухстраничника была прореха длиной в две недели, следующий выпуск начинался с обращения градоначальника на пол-листа.

Он добрался до сильно сокращённого текста Соглашения, когда Ресс вдруг перестал сопеть и поднял голову. В комнату ворвался Дэйс.

- Ри! Живёхонек! С возвращением, бродяга!

Варьяна вошла следом и с улыбкой смотрела, как двое парней хлопают друг друга по плечам.

- Тебя через Билаюр утащили? Как ты выбрался? - Дэйс засыпал вопросами.

- С караваном. Люди помогли, - улыбнулся Ри.

- Ярт! Ты такой же молчун, - то ли обрадовался, то ли возмутился друг. - Мы тут с Ирханом пересеклись. Слушайте, давайте после бала встретимся и поговорим нормально? У меня как раз дежурство закончится.

Ри взглянул на жену.

- Мне до завтра капитан отпуск выписал. По семейным обстоятельствам, - сообщила Варьяна.

- После бала - когда? - уточнил Хельриг.

- Фейерверк будет. Услышите - и спускайтесь в зал. Ресс, дружище, идём-ка, составишь мне компанию за ужином, - позвал Дэйс, и вся троица заулыбалась, когда вроде бы сонный и сытый ульс при слове «ужин» радостно встрепенулся и легко согласился на уговоры приятеля.

Дверь за уходящими плотно захлопнулась.

Двое шагнули друг к другу, напряжённо и счастливо читая на лице другого отражение собственных чувств. Кто первым не выдержал, Яна ли бросилась к мужу или Хельриг одним движением сократил расстояние - не было никакой разницы. Тела и души вновь узнавали друг друга. Радость и горечь долгой разлуки, нежность и яростное желание - всё смешалось, сплелось, спелось в ощущении торжествующего яркого счастья.