Корабль Его Величества «Улисс»

Глава восемнадцатая ЭПИЛОГ

Джонни Николас подъехал к адмиралтейству на такси как раз в тот момент, когда раздался бой Большого Бена — часов на здании английского парламента. Расплатившись с водителем, он неуклюже вылез из машины и, опираясь на костыли, прихрамывая, поднялся по мраморной лестнице к парадной двери. Небрежно козырнув Николасу, часовой открыл перед ним тяжелую входную дверь. Пройдя вестибюль, Николас оказался в огромном коридоре с ровным рядом массивных дверей по обеим сторонам. Под дугообразным лестничным маршем в конце коридора Николас увидел сооружение, напоминающее огромные закругленные конторы в банках. Над одним из окошек висела надпись: «Машбюро. Справочная».

Каждый шаг Николаса по направлению к конторке сопровождался гулким стуком костылей о мраморный пол. Машинистки, как по команде, прекратили работу и уставились на него с нескрываемым любопытством. К окошку подошла молоденькая рыжеволосая девушка в форме женского вспомогательного корпуса военно-морских сил.

— Что вам угодно, сэр? — спросила она полным сострадания, тихим голосом.

Николас бросил быстрый взгляд на свое изображение в зеркале позади девушки, на потертый китель, одетый поверх серого рыбацкого свитера, на темные пятна глубоко сидящих глаз, на исхудавшие щеки…

«Не удивительно, что я вызываю сострадание, — мелькнуло у него в голове, — мое плачевное состояние ясно не только мне, врачу, но и этим девушкам».

— Я лейтенант медицинской службы Николас, — сказал он вслух. — Мне приказано явиться…

— Лейтенант Николас!.. С крейсера «Улисс»? — с поразительной осведомленностью перебила его рыжеволосая девушка. — Да, да, сэр. Они ожидают вас.

Николас посмотрел на девушку у окошка, на всех других девушек, неподвижно застывших у своих машинок и напряженно следивших за ним, как будто он прибыл с Луны. Смутившись от этого внимания к себе, он спросил, заикаясь:

— Наверное… Мне, наверное, нужно подняться наверх?

— Нет, сэр. — Рыжеволосая девушка вышла из-за барьера в коридор. — Они… они знают, что вы ранены, сэр, — произнесла она извиняющимся тоном. — Пройдите сюда, пожалуйста, — указала она на дверь с другой стороны коридора и пошла было вперед, но, заметив, что Николас не поспевает за ней, ласково улыбнулась и замедлила шаг.

Подойдя к двери, она открыла ее, назвала кому-то его фамилию и отошла в сторону. Когда Николас прошел мимо нее в кабинет, она бесшумно прикрыла за ним дверь.

В кабинете было три человека. Один из них — Николас сразу же узнал его — вице-адмирал Старр, вышел ему навстречу. Старр выглядел теперь намного старше и более утомленным, чем две недели назад, когда Николас видел его в последний раз.

— Как вы себя чувствуете, Николас? — спросил он. — Ходить вам, видно, еще трудно. — Под внешней уверенностью и несколько неуместной общительностью адмирала скрывалась какая-то внутренняя напряженность. — Проходите и садитесь.

Старр провел Николаса через кабинет к длинному, обитому кожей столу. Позади стола на фоне огромных карт сидели два человека. Адмирал Старр представил их Николасу. Один, рослый и мускулистый, с красным лицом, был одет в морскую форму с золотыми нашивками адмирала флота. Другой был в гражданском, небольшой, но коренастый человек с волосами серо-стального цвета, со спокойным, умным взглядом. Всем своим обликом этот человек резко отличался от обоих адмиралов. Николас сразу же узнал его и понял, что ему оказана высокая честь. «Такие люди принимают не всех», — подумал он.

После небольшой паузы человек с серо-стальными волосами откашлялся и спросил:

— Как ваша нога, юноша? Мне она что-то не очень нравится.

— Не так уж плохо, сэр, спасибо, — ответил Николас. — Через две-три недели я буду практически здоров.

— Вы можете отдыхать два месяца, молодой человек, — авторитетно заявил он. — Если хотите, даже больше. А кто-нибудь спросит — скажите, что я разрешил. Закуривайте!

Он щелкнул большой настольной зажигалкой и откинулся на спинку кресла. Казалось, он не знал, что сказать дальше. Потом неожиданно спросил:

— Как добирались домой, хорошо?

— Очень хорошо, сэр. Ко мне на всем пути относились, как к весьма важной персоне. Москва, Тегеран, Каир, Гибралтар… — Губы Николаса искривились в усмешке. — Путешествие оттуда было куда более комфортабельным, чем туда. — Николас помолчал немного, сделал глубокую затяжку от дымящейся сигареты и посмотрел прямо через стол. — Я бы предпочел вернуться домой на «Сиррусе».

— Мы не сомневаемся, — с ноткой раздражения вмешался Старр. — Но мы не могли удовлетворить личные пожелания всех вместе и каждого в отдельности. Нам как можно скорее нужна была информация из первых рук о конвое эф-эр-семьдесят семь, и особенно об «Улиссе».

Николас до хруста в суставах сжал пальцами подлокотники кресла, в его глазах появились гневные искорки, но он вспомнил, что за ним внимательно наблюдают три человека. Медленно разжав пальцы, он вопросительно посмотрел на человека с серо-стальными волосами, как бы прося его подтвердить слова Старра.

Человек с серо-стальными волосами наклонил голову и мягко произнес:

— Расскажите нам все, что вы знаете, все подробности, которые вам известны… Не беспокойтесь о времени.

— С самого начала? — спросил Николас.

— С самого начала.

Николас рассказал им. Он попытался рассказать всю историю конвоя «FR-77» от начала и до конца самым подробнейшим образом, но почувствовал, что его рассказ звучит как-то неуверенно и несвязно. Контраст между мирной, уютной атмосферой кабинета, в котором они находились, и ужасными, невыносимыми условиями там, в Арктике, был слишком велик, чтобы его могли понять люди, не испытавшие этого на себе. Здесь, в центре Лондона, его взволнованный рассказ звучал неправдоподобно даже для его собственного слуха. Не дойдя и до половины того, что ему хотелось рассказать, Николас посмотрел на своих слушателей и понял, что старается напрасно. Недоверчивость? Нет, дело было не в этом. По крайней мере, он не мог заподозрить в недоверчивости человека с серо-стальными волосами и адмирала флота. Просто многое в его рассказе было непостижимо, сбивало с толку, мешало воспринимать события такими, какими они были в действительности.

Николас рассказал, как «Сиррус» подобрал шесть человек, спасшихся с «Улисса»; как Брукс отдал свой спасательный жилет рядовому матросу, остававшемуся, всем на удивление, живым в ледяной воде около пятнадцати минут; как Тэрнер, раненный в голову и руку, поддерживал контуженного Спайсера до тех пор, пока к ним не подошел «Сиррус», как он обвязал матроса беседочным узлом, но сам утонул до того, как ему успели бросить спасательный конец; как Кэррингтон, держась за осколок бревна одной рукой, поддерживал другой двух матросов до тех пор, пока их не подняли на «Сиррус», как оба эти матроса — один из них Престон — умерли позднее, как сам Кэррингтон без посторонней помощи поднялся по тросу на борт эсминца и только тогда все увидели что его левая нога оторвана выше лодыжки; как с «Сирруса» бросили спасательный конец Дойлу, но он не увидел его и утонул, потому что, оказывается, ослеп.

Николас вскоре понял, что его слушателей больше всего интересовало, как вел себя экипаж «Улисса», как на крейсере возник бунт. Он же рассказывал им совсем о другом: о мужестве и благородстве экипажа этого корабля… И конечно, они не могли поверить в такие качества людей, потому что эти люди, по их мнению, подняли оружие против своего командования, фактически против короля.

Николас пытался объяснить им, но тут же понял, что они не поймут. О чем он мог рассказать им еще? О том, как Вэллери разговаривал с экипажем по радиотрансляционной сети? Как он разговаривал с людьми во время памятного для Николаса изнурительного обхода всех уголков корабля? О том, какими эти люди становились после разговора с командиром? О том, что говорил Вэллери об экипаже, когда умирал? О том, какими люди стали после смерти командира?

Неожиданно он совершенно ясно понял никчемность всего этого рассказа и замолчал совершенно. Человек с серо-стальными волосами задал ему какой-то вопрос, но он не расслышал его и ответил совсем невпопад.

— Что? Что вы сказали? — удивленно переспросил он.

Николас заметил, что лицо сидящего за столом адмирала флота было спокойным, а на лице Старра было написано откровенное недоверие.

— Я сказал, что экипаж «Улисса» — это самый лучший экипаж из всех, которые когда-либо имели командиры кораблей, — несвязно пробормотал Николас.

— Понимаю, понимаю, — озабоченно посмотрев на Николаса, сказал человек с серо-стальными волосами. Постукивая пальцами по столу, он медленно перевел взгляд на двух адмиралов, потом снова посмотрел на Николаса.

— Успокойтесь, юноша, отдохните… Извините нас, мы на одну минутку…

Он встал из-за стола и медленно направился к большому окну с нишей в противоположном углу длинного кабинета. Адмиралы последовали за ним. Николас сидел в кресле неподвижно, даже не посмотрел им вслед. Он весь как-то обмяк и уставился невидящим взглядом на стоявшие между его ногами костыли.

Постепенно Николас почувствовал, что голоса в углу стихли. Повернувшись назад, он увидел, что все трое уже подошли к нему и озабоченно смотрят на него сзади.

— Мы очень сожалеем, Николас, — сказал человек с серо-стальными волосами. — Вы больны, а мы дали вам такую большую нагрузку. Выпейте вот этого… Это разбавленный…

— Нет, нет, благодарю вас, сэр, — выпрямившись в кресле, ответил Николас. — Я чувствую себя вполне прилично. — Помолчав немного, он спросил: — От меня требуется еще что-нибудь, сэр?

— Нет, абсолютно ничего, — с искренней и дружеской улыбкой ответил человек с серо-стальным цветом волос. — Вы оказали нам большую помощь, лейтенант, очень большую помощь. Ваш доклад был прекрасным. Большое спасибо.

«Лжет, но по-джентльменски», — с благодарностью подумал Николас.

Он поднялся с кресла, взял свои костыли и пожал руку адмиралу флота и вице-адмиралу Старру. Человек с серо-стальными волосами подхватил его под руку и проводил до двери. Остановившись на секунду, Николас спросил его:

— Извините за беспокойство, сэр, когда начинается мой отпуск?

— С сегодняшнего дня. Желаю вам хорошенько отдохнуть, вы вполне заслужили этот отдых… Куда вы намерены поехать?

— В Хенли, сэр.

— В Хенли! Вы, наверное, шотландец?

— Да, сэр. Семьи у меня нет.

— О… стало быть, девушка, лейтенант?

Николас молча наклонил голову.

Человек с серо-стальными волосами похлопал Николаса по плечу и ласково улыбнулся.

— И хорошенькая, надо полагать?

Николас посмотрел на него, посмотрел в сторону часового, который уже открыл парадную дверь, и ухватился за костыли.

— Я не знаю, сэр, — ответил он тихо. — Я ее совсем не знаю, еще не видел ее.

Он прошел по мраморному полу вестибюля, миновал массивную дверь и вышел на солнечную улицу.