Корнуолльские Ведьмочки и Аномальные Материалы

Глава 22. Лучшие враги девочек

Рождественские каникулы оставались самым обсуждаемым событием в школе целых четыре дня. Потому что на первом же занятии по зельеварению во втором триместре Невилл Лонгботтом наконец-то ухитрился взорвать свой котёл.

Точнее, не совсем взорвать. Как Элли вечером объясняла слизеринцам, каким-то невероятным способом толстяк сподобился настолько изменить рецептуру Противоожогового зелья. Из его котла, подобно струе паровозного свистка, в потолок ударила тлеющая багрово-серая взвесь, подозрительно похожая на «Пылающий дым Килмаллока» – любимое творение зельеваров Десмонда, за ночь спалившее одноимённый городок в Лимерике во время первого мятежа Джеймса Фитцморица Фитцджеральда. Облако раскалённого жирного пепла заполнило лабораторию и, за те несколько секунд, пока профессор Снейп ликвидировал последствия катастрофы, почти половина учеников успела получить поверхностные ожоги. В результате, занятие пришлось прервать, а в очереди, что образовалась у больничного крыла Миллисента Буллстроуд во всеуслышание перечисляла те проклятья, с которыми придётся познакомиться Лонгботтому, как только он окажется где-нибудь в тихом безлюдном месте один – стоявший как раз на пути опасной субстанции Невилл в настоящий момент лежал перебинтованный и обмазанный заживляющими мазями в дальнем углу лазарета и был для слизеринки недоступен.

Подход Милли вслух одобряли не только Куинни, Дафна и Трейси, но и, для разнообразия, гриффиндорки Парвати Патил и Джейн Ранкорн. Волосы учеников, что не выпали от соприкосновения с адской смесью, приобрели грязно-серый и болотно-зелёный оттенки от мгновенно въевшегося пепла. Отвратительный цвет не получалось убрать ни заклинаниями, ни волшебными шампунями, ни даже домашними эльфами, не говоря уж о простом мыле[34].

На ужине немногочисленные первокурсники Гриффиндора сидели в шляпах. Разве что Ранкорн делала вид, что выбритая слева голова в сочетании с длинными чёрными прядями справа является хоть и авангардной, но вполне пристойной причёской для чистокровной волшебницы.

За столом Слизерина без головных уборов сидели Малфой и Гринграсс, с каменными лицами игнорируя косые взгляды на трёхцветные волосы, а также Смит, успевшая по команде Преддек лечь на пол. Сама же Элли избежать проклятого пепла не успела.

Кое-как перекусив, слизеринцы-первогодки поспешили скрыться от делано-сочувствующих взглядов Рейвенкло и Хаффлпаффа.

– Киттлер была права, – заметила Элли, задумчиво валяясь на кровати и разглядывая балдахин. – Для зельеварения крайне необходимы очки и колпак.

– Я написала маме, – поделилась Паркинсон. – У мадам Гаттеньё есть чудесные зачарованные парики и шиньоны, которые вообще нельзя отличить от настоящих волос!

– Я тоже попрошу Рейчел купить несколько штук.

– Зачем несколько-то? Нужен-то всего один…

– Ты всерьёз полагаешь, что изделия Аньес Гаттеньё переживут встречу со следующим творением наследника рода Лонгботтом?

– А-а-ар-р-р! – возмущённая Панси чем-то неуловимо напоминала охотящегося книззла. – Грифы и сами по себе источник проблем, а Толстогузик – втройне!

– Тогда нам стоит решить проблему Невилла Лонгботтома раз и навсегда…

– И как это сделать так, чтобы не быть исключённым из школы, если не чего похуже?

– О! – Элли с помощью рыси села и развернула лежавший под рукой пергамент. – Смотри внимательно. Во вторник, в полседьмого, мадам Помфри вернётся от Дамблдора – они заканчивают разговор в шесть двадцать и путь от его кабинета до больничного крыла занимает почти двенадцать минут, я проверяла с Рори. Затем она ещё раз осмотрит Лонгботтома – он сейчас один в лазарете – и отпустит его в спальню Дома. Не раньше без двадцати семь. С шести тридцати пяти, когда мадам Помфри уже зайдёт внутрь, мы будем ждать Лонгботтома у дверей больничного крыла. И тогда…

Если бы вечером четырнадцатого января кто-то следил за коридорами Западного крыла, то этот наблюдатель безусловно обратил бы внимание на осторожно крадущихся по первому этажу четырёх учеников-первогодков, из-под мантий и широкополых шляп которых виднелись зелёные галстуки. Впрочем, при всём желании у этого наблюдателя не получилось бы обвинить первокурсников в нарушении школьных правил – ходить вчетвером по школе до восьми часов вечера детям никто не запрещал.

– …А если Пивз?

– Барон обещал, что он не помешает. Рори отвлекает МакГонагалл, а Миссис Норрис – Филча.

– Миссис Норрис?!

– Тео, я потом расскажу, во что мне обошлась её помощь…

– Не так уж и дорого, между прочим! Семь сиклей за двухфунтовый мешок.

– Панси, за один ячменный сахар Миссис Норрис на тебя разве что шипеть будет поменьше. Кстати, она всё-таки кошка, а не помесь с книззлом. Я ошибалась… План все помнят?

– Ты по центру, начинаешь. Он отвлекается. Затем я из-за колонны…

– Вообще-то это контрфорс…

– А не пилястра?

– Нет, это несущая конструкция. Конечно, можно было бы назвать полуколонной, но исторически так называют круглые в сечении…

– Затем я из-за колонны, – игнорируя Нотта и Смит сердито продолжила Паркинсон, – выхожу справа. Так вы меня увидите, не показываясь Лонгботтому на глаза. И тогда вы уже выдвигаетесь вдвоём, отрезая его от лестницы.

– А зачем нам вчетвером-то идти? – спросила Куинни.

– Мистер Лонгботтом настолько… – Элли ненадолго задумалась, а затем явно процитировала какую-то заумную книгу, – …настолько неадекватно рефлексирует при виде профессора Снейпа, что наверняка категорически не захочет идти на дополнительные занятия по зельеварению.

– А имея значительное численное преимущество, уговорить его будет проще, – усмехнулся Теодор.

– Но вежливо и доброжелательно, – напомнила Элли.

В коридоре у больничного крыла первокурсники разделились. Скрывшаяся за колонной Панси почти прыгала от нетерпения, будучи не в состоянии спокойно дожидаться гриффиндорца. Тео и Куинни затаились на лестнице, и только иногда появляющееся зеркало из косметички Смит, через которое они проверяли коридор, указывало на то, что всё идёт по плану.

Спустя десять минут дверь во владения мадам Помфри открылась и толстяк, не подозревая, что его уже ждут, вышел навстречу судьбе

– Мистер Лонгботтом, добрый вечер!

– Мисс Преддек, взаимно! – Невилл чуть улыбнулся. – Рад вас видеть! Вы что-то хоте…

Улыбка Лонгботтома увядала буквально на глазах. Вероятно, причиной тому стала Панси Паркинсон, уверенно выступившая из-за колонны-которая-контрфорс.

С весьма решительной улыбкой.

Явно припоминая озвученные Буллстроуд угрозы, Невилл осторожно повернул голову. С другой стороны к нему неторопливо и спокойно приближались Теодор Нотт и Куинни Смит, надёжно блокируя подход к лестнице.

Но, по крайней мере, эти двое не улыбались.

– Мы хотели пригласить вас, мистер Лонгботтом, на небольшое мероприятие, в котором примут участие ученики разных Домов Хогвартса, – ответил Теодор на неоконченный вопрос.

– Для нашей общей пользы, – добавила Куинни.

Элли кивнула. Они с Панси тоже шагнули вперёд.

– И были бы весьма признательны, если вы сейчас соблаговолите проследовать с нами…

Дружелюбные слизеринцы неумолимо сжимали кольцо.

– Мило и спокойно, пожалуйста…

– Кстати, возражения не принимаются…

Прежде чем Невилл догадался хотя бы закрыть рот, Паркинсон и Преддек подхватили его под руки, развернули и повели к лестнице. Смит и Нотт шли впереди. Вопреки ожиданиям, слизеринцы направились не в подземелья, а наверх, на второй этаж, где располагались просторные и, по большей части, пустующие классы.

– Я надеялась, ты выберешь сложный путь, – в конце пути вздохнула Панси, пропихивая растерянного гриффиндорца в полуоткрытую дверь.

Невиллу показалось, что в зале собрались одни старшекурсники со Слизерина, и он уже почти приготовился звать на помощь, когда сообразил, что сидящий прямо напротив двери четверокурсник носит жёлтый галстук. Лонгботтом растерянно огляделся и немного успокоился. Хотя предпочитающих зелёное с серебром учеников было человек тридцать, но как минимум дюжина воронов и десяток барсуков тоже находились в классе – и, судя по тому, что его прибытие не произвело ажиотажа, присутствие Невилла не было необходимой частью мероприятия.

То, что в аудитории сидели и два шестикурсника-гриффиндорца, негромко болтающие с невысокой растрёпанной блондинкой с Хаффлпаффа, окончательно его успокоило.

– Проходи уже! – Паркинсон чувствительно пихнула Лонгботтома под лопатки так, что он чуть не свалился. Слизеринцы прошли в классную комнату и направились к расположившимся в дальнем углу Эрин Киттлер и Салли-Энн Перкс. Немного поколебавшись, Невилл решил сесть к ним поближе, в надежде заблаговременно понять, куда его привели.

Но вместо обсуждения причины сбора, сначала Нотт рассказал хаффлпафкам, какую книгу по основам алхимии ему посоветовал отец и как он пытался понять её содержимое. Затем Эрин посоветовала Теодору начать с трудов средневекового арабского алхимика Гибера. Дальше разговор как-то сам по себе перешёл на то, кто как провёл каникулы и обсуждение достоинств разных «фильмов», этих движущихся маггловских картинок. Причём, к огромному удивлению Невилла, больше всех говорила Паркинсон, с придыханием вспоминая какой-то увиденный бал – последнее, чего можно было бы ожидать от чистокровной волшебницы со Слизерина.

Тишина наступила очень резко. Сидевшие лицом ко входу вдруг вытянулись, сложив руки на столах. Невиллу удалось быстро развернуться, не уронив ничего и не свалившись на пол самому, что ему удавалось нечасто. Впрочем, обрадоваться гриффиндорец не успел.

На кафедру широким быстрым шагом поднялся профессор Снейп, в своей неизменной мантии, серо-фиолетовом сюртуке, защитных перчатках и, почему-то, со старомодными очками-консервами на лбу..

– Кхм-кхм, – откашлялся зельевар.

В том не было ни малейшей нужды. Ученики и так молчали. Нетерпимость Снейпа к малейших помехам – или тому, что он мог за них принимать – мистическим образом становилась известной первокурсникам ещё до первого занятия в подземелье.

Декан Слизерина мрачно оглядел классную комнату.

– Сегодня я провожу первое занятие клуба зельеварения, в который вы решили вступить. Целых пятьдесят три человека…

Судя по интонации профессора, этот факт его неимоверно раздражал.

– Пусть большинство из вас пришли сюда просто чтобы я вас лучше запомнил и более лояльно относился на экзаменах, во мне теплится надежда, что хотя бы несколько присутствующих действительно заинтересованы в том, чтобы улучшить навыки зельевара. Возможно, кто-то планирует связать свою дальнейшую жизнь с этим почётным ремеслом.

Снейп повернулся в сторону вцепившегося в стул Лонгботтома, пригвоздив того к мебели одним лишь взглядом.

– А некоторые явно надеются хоть как-то научиться избегать тупых ошибок и провалов…

Со стороны старшекурсников раздались смешки.

– Что само по себе уже свидетельствует о наличии зачатков здравого смысла, – отрезал зельевар. – Весьма редко встречающегося в стенах Хогвартса в последнее время.

Он внимательно оглядел класс. Пять десятков студентов смотрели на декана – с почтением, уважением, равнодушием или же скрываемой чуть недоумённой насмешкой.

– Школа не сделает вас зельеваром. Даже идеальные результаты СОВ и ТРИТОН в лучшем случае позволят стать подмастерьем в лавке, торгующей дешёвыми зельями для никчёмных волшебников, не способных самостоятельно повторить рецепт по книге. А знаете, почему? Потому что никому не нужны конкуренты. Запомните – чем хуже вы учитесь, тем дороже ценятся мои навыки!

Впервые за день в глазах Снейпа промелькнуло что-то живое. Губы профессора презрительно скривились.

– Вы думаете, что можете чего-то достичь? Что ваши оценки хоть кому-нибудь интересны? Что то время, которые вы потратите на то, чтобы научиться создавать идеальные зелья – принесёт вам популярность? Да всем плевать на ваши мечты!

Зельевар поморщился, несколько раз сжав правую руку в кулак.

– На занятиях моего клуба я не буду давать баллы за правильные ответы. И даже не буду их снимать – если ваш неуклюжий сосед ошпарит вас своим варевом, опрокинув котёл, разбирайтесь с ним сами. Это понятно, мистер Лонгботтом?

Невилл, казалось, перестал даже дышать. Так и не дождавшись ответа, Снейп отвернулся и пошёл в другую сторону.

– Сегодня мы начнём с самых основ мастерства. И не стоит улыбаться, мистер Уоррингтон. Вы умеете читать учебник, но я не планирую разбирать рецепты. Это вы можете сделать и сами…

Обеими руками профессор упёрся в кафедру.

– Мы займёмся тем, чего вы не знаете, если только ваши близкие родственники не зарабатывают зельеварением на жизнь. Мисс Хейвуд…

Растрёпанная блондинка с четвёртого курса, из под длинной чёлки которой виднелся только один голубой глаз, подошла к декану. В руках у неё был большой потёртый саквояж с эмблемой Святого Мунго.

– Поделитесь со всеми своим ценным мнением о комплекте колдомедика, который должно иметь в лаборатории зельевара. А потом…

Снейп снова поморщился.

– А потом вы будете стараться быстро и при том правильно определять, что и как следует использовать, когда ваш сосед или же вы сами прожгли тигель, разбили флакон или опрокинули на себя котёл…

Беатрис Хейвуд с энтузиазмом рассказывала о необходимых снадобьях почти час, приводя множество примеров из практики лондонской больницы Святого Мунго. Немного запыхавшись – каждую историю она сопровождала активной жестикуляцией – девушка протянула саквояж декану. С отсутствующим видом Снейп вытащил из него все флакончики, бутылочки и коробочки, после чего начал подзывать к кафедре учеников, группами по три-четыре человека. Показывая на те или иные медикаменты, зельевар спрашивал об их назначении, применении, совместимости с различными заклинаниями и противопоказаниях – как стало сразу же очевидно, желая услышать намного больше, чем рассказала Беатрис.

Первокурсников Снейп вызвал последними всех сразу, не деля на группы. Первый вопрос, как и следовало ожидать, достался Лонгботтому.

– Что это такое? – из непрозрачного флакончика Снейп высыпал в руку несколько чёрных мелких блестящих шариков-капель.

– Семена ясенеца, огненного бадьяна.

– Он же Диктамнус Альбус, – поморщившись, уточнил зельевар. – Его эффект?

– Ну… э… При употреблении внутрь, если пациентка…

– Лонгботтом! – прошипел зельевар. – Мы. Здесь. Обсуждаем. Первую. Помощь. В! Лаборатории!!! Вы всерьёз думаете, что ясенец в ящике экстренной помощи зельевара нужен для прерывания беременности?!

Близкий к обмороку гриффиндорец испуганно хлопал глазами.

– Наружное применение. Как. Для чего. – отрывисто прошипел Снейп подобно легендарному василиску.

В конце-концов, Невилл выдавил из себя что-то вроде ответа – к сожалению, и близко не походившие на правду. Непонятно почему успокоившийся зельевар лишь шевелил губами. Морщась, будто ответы Лонгботтома причиняли физическую боль.

– Неверно, – резюмировал он, когда язык гриффиндорца окончательно запутался и мальчик испуганно замолчал. – С вашими способностями к самоуничтожению на моих занятиях… следует стараться дожить до того момента, когда другие ученики затащат вас в больничное крыло. Перкс?

– При предварительном наружном применении эфирные масла, выступающие из семян при небольшом сдавливании, можно использовать для нейтрализации случайного попадания в кровь через царапины или ссадины яда вампира и аналогичных субстанций. Но ведь побочный эффект фотодерматита при ярком солнце…

– Где?! В лаборатории? Паркинсон?..

– Я думал, он меня убьёт! – дрожащим голосом сказал Невилл, когда первокурсники покинули класс после назначенной Снейпом уборки. Профессор держал своё слово и баллов не снимал, но, как и следовало ожидать, знал другие способы донести своё разочарование.

– Или хотя бы приложит каким-нибудь особо изощрённым проклятьем!

– Приложит! – усмехнулась Паркинсон. – Обязательно приложит!

– И не раз… – добавил Нотт.

– Но – потом, – уточнила Преддек, заметив расширившиеся зрачки Лонгботтома. – Это входит в программу наших дополнительных тренировок.

– Когда мы освоим защитные чары и нужные медицинские, – объяснила Киттлер. – Зельевару может случиться накладывать их и после того, как его самого задело. Есть специальные учебные заклинания, которые дают такие же ощущения, как при ожогах от огня, ядов или кислот. Ну, то есть нога твоя в полном порядке, но кажется, как будто её, например, поливают кипятком. И, конечно, сначала будем учиться при слабой боли, потом посильнее и так далее. На самом деле это не так страшно, главное – не растеряться сразу. А затем себя обезболишь и дальше по обстоятельствам.

– Зельеварение, оказывается, такая ужасная вещь! – взвыл Невилл. – Зачем нас ему вообще учат? Пусть кому нравится, тот и страдает, а остальным-то это зачем?

– Мне, например, за последний год, эти знания не понадобились ни разу. И Элли тоже, хотя ей проще ошибиться. Но и папа, и даже тётя Рейчел полностью согласны с профессором, что такие вещи нужно выучить как «Отче наш»!

– Возможно, мистер Лонгботтом, когда вы научитесь справляться с последствиями своих ошибок – вы перестанете бояться их совершать. И зельеварение пойдёт легче и быстрее, – заметил Теодор.

– Только не пока его ведёт Снейп!

– Профессор Снейп – замечательный учитель! – возмутилась Эрин. – Внимательный, чуткий и отзывчивый!

– В глубине души! – одновременно усмехнулись Панси и Теодор.

– Где-то очень, очень глубоко… – задумчиво добавила Элли.

Вопреки продемонстрированным убеждениям, Невилл Лонгботтом пришёл на второе занятие клуба зельеваров. И даже на третье. Любопытствующие Рори и Шарожоп несколько раз замечали, как толстяк, высунув от напряжения язык, тренировался в пустых классах накладывать обезболивающие чары и отрабатывал движения для заклинаний Мгновенного Испарения. Они сильно различались в зависимости от того, что хотел убрать волшебник – воду, масло, щёлочь и так далее – что испокон веков затрудняло жизнь зельеварам и отсеивало слишком неуверенных или рассеянных подмастерий. Но, как и говорил профессор Снейп, именно подобные сложности делали зельеварение весьма доходной профессией.

К концу февраля его одержимость дала первые плоды – на практическом занятии по медицинским чарам из тридцати семи оставшихся в клубе учеников Лонгботтом двадцать восьмым успешно получил у Снейпа «зачёт». Тот факт, что Невилл обогнал даже одного третьекурсника, вызвал у остальных первогодков жаркий спор, кого произошедшее шокировало больше – самого Лонгботтома или зельевара.

Первое место, разумеется, заняла Беатрис Хейвуд – к величайшему разочарованию Эрин, несмотря ни на что ставшей лишь шестой.

Что же до ремонта Пристройки Номер Тринадцать, то он затягивался – не в последнюю очередь из-за Плаксы Миртл. И если поначалу Эрин Киттлер и испытывала к ней жалость и сострадание, то после четвёртого душа ирландка начала разделять взгляды Элли Преддек на призраков. Миртл оказалась невероятной эгоисткой, целиком и полностью демонстративно поглощённой мучениями из-за якобы наносимых ей оскорблений. К сожалению, в отличие от большинства привидений, Плакса обладала способностью взаимодействовать с материальным миром. Заявивших свои права на бывший туалет детей регулярно окатывало водой – сначала из уцелевшего унитаза, затем из луж от протекающего водопровода, а ближе к марту – из слива восстановленной раковины, случись девочкам потерять бдительность.

Затычку, предложенную Терри Бутом – мальчиком с Рейвенкло, наряду со Смит, Перкс и Ноттом участвовавшему в создании Пристройки – гидравлическим ударом Миртл ухитрилась выбить из трубы пять раз подряд. В конце-концов, Терри удалось с помощью старшекурсников зачаровать специальную противовандальную раковину. После этого вопрос о его присутствии, даже несмотря на нелюбовь Элли Преддек к Дому своей матери, больше не поднимался.

Подобное предательство со стороны ученика Рейвенкло Миртл очень огорчило, но, тем не менее, не остановило. Плакса принялась зловеще завывать в трубах как только кто-то из компании появлялся в бывшем туалете. На просьбу привлечённого к переговорам Толстого Монаха угомониться она заявила, что просто поёт американскую песню «блюз».

– О, мама, солнце почти зашло! – замогильным голосом выводила Миртл, стоило кому-то заглянуть в её владения. – Йоу, мама, йоу! Но комната моя пуста! И через час она будет пуста, и через два. Смерть пришла, мама, йоу! Разве же для этого я появилась на свет? Давай спросим у Господа, мама, пусть он ответит мне! Я спросила у Господа, отчего же комната моя пуста. И Господь заплакал, мама, о да, он за-ры-дал!!! Йоу-у-у-у-у-а-а-а-а!!!…

Как показала практика, не ограниченное возможностями живого тела привидение могло выть без остановки не меньше шести часов восемнадцати минут. Дольше слушать не хватило нервов даже у Элли Преддек – и, за скромную плату в пятьдесят галлеонов Джемма Фарли, облазив всю Пристройку, заколдовала водопровод и выходы замковой канализации чарами тишины.

– Кстати, Силенцио необходимо будет обновлять не реже раза в год, – обрадовала мисс Фарли первокурсниц, пряча мешочек с монетами в рукав мантии. – Своекорыстие, хоу![35]

– Интересно, во сколько бы нам обошлись услуги чародея с патентом? – пробормотала Панси, наблюдая, за чуть ли не пританцовывающей удаляющейся старостой.

– Тридцать восемь галлеонов, одиннадцать сиклей и двадцать шесть кнатов, включая патентный сбор, – ответила Элли. – Я просила отца выяснить. А также около двух лет согласований между отделом неправомерного использования магии Департамента магического правопорядка, магозоологическим бюро Департамента международного магического сотрудничества и комитетом по обезвреживанию опасных существ Департамента регулирования и контроля популяций магических существ. И директором Дамблдором, конечно. Если повезёт, и не будет запроса на отдельную экспертную оценку Департамента магического образования.

– А магозоологи и комитет по обезвреживанию тут при чём?

– Долговременное Силенцио используют для лицензированного разведения крикаду…

Подруги вспомнили про историю с Поттером и дружно вздохнули.

Всё воскресенье девятого февраля Преддек, Киттлер, Паркинсон, Смит, Перкс, Бут и Нотт наслаждались спокойной обстановкой. Два рабочих стола с медными конусами вентиляции над ними расположились у стены, где раньше стояли раковины. Заново покрашенные шкафы для реагентов и инструментов стояли у дальней стены, а ящик со специальным углём для тиглей – там, где тролль крушил туалетные кабинки. Собственно, две из них дети восстановили, но дырки в школьную канализацию временно снабдили крышками с Коллопортусом – на каникулах Эрин обещала поискать чертёж маггловского самолётного туалета с насосом. Использовать обычный унитаз при наличии вышедшего на тропу войны привидения никто не решался.

Как оказалось, Плакса Миртл довольно быстро сообразила, что её вой перестал давать ожидаемый эффект – и, с нехарактерной для себя изворотливостью затаилась на несколько дней. К сожалению, коварство мёртвой девочки первокурсники осознали слишком поздно, когда Эрин, по совету профессора Снейпа, решила замахнуться на лечебные зелья из обязательной части СОВ.

– А-а-а-а-у-у-у-а-а-а-А!!! – трясущееся перекошенное лицо бывшей четверокурсницы с растопыренными пальцами глазами, болтающимся языком, взлохмаченными волосами и очками, свисающими с левого уха неожиданно высунулось из стены прямо за спиной у готовящейся добавить в зелье сушёную гриву кельпи мисс Киттлер.

– Mo chreach![36] – взвизгнула Эрин, опрокидывая не успевший закипеть котел.

К счастью, занятия в клубе зельеварения не прошли даром и шестерым первокурсниками удалось предотвратить возможную катастрофу. Высунувшееся по пояс из стены привидение на редкость умиротворённо наблюдало за приводящими в порядок себя и помещение детьми. И даже произнесённые Эрин матерные слова «gobshite» и «baobh», несколько раз что-то про «imlich mo fhaighean» и «ith mo chac»[37], а, напоследок, даже угрозы физической расправы не убрали довольную улыбку с лица Миртл.

– Что она сказала? – поинтересовался Терри у Элли, уши которой сильно покраснели. – Хотелось бы в общих чертах понять мисс Киттлер…

– Да понять-то её не трудно… но мы ещё маленькие, – коротко ответила формальная хозяйка Пристройки, явно не собираясь развивать поднятую тему.

– А ты ещё думала пригласить своего Толстогузика, – мрачно усмехнулась Панси, убирая с пола масляные разводы. – Он бы разнёс тут всё так, что тролль удавился бы от зависти!

– В растопырниковом зелье нет ничего взрывающегося! – возразил Нотт.

Панси подошла к Элли и демонстративно приобняла подругу.

– Благодаря мисс Преддек, я тоже начала верить в таланты Невилла Лонгботтома!

– В любом случае, с Миртл нужно что-то делать…

Шесть пар глаз уставились на донельзя довольное привидение, явно наслаждавшееся их реакцией.

После следующего занятия по зельеварению, где Невилл уже в третий раз подряд ухитрился ничего не разбить, не поджечь и не испортить – хотя это и не вернуло ему доверия однокурсников – Элли подошла к гриффиндорцу. Толстяк машинально стрельнул глазами по сторонам, но остальные слизеринцы уже толпились в коридоре.

– Мистер Лонгботтом.

– Мисс Преддек…

К тому, что проверять их работы Снейп поручил Элли, гриффиндорцы уже привыкли – ирландка хотя и придиралась к мелочам, но уличить её в намеренном занижении оценок пока не получалось даже у Грейнджер. Тем более, что Преддек не считала ниже своего достоинства объяснять гриффиндорцам их ошибки. Бросив на неё несколько косых взглядов, остальные грифы вышли из кабинета зельеварения.

– Похоже, занятия клуба оказались весьма полезными для ваших навыков.

– Благодарю за своевременное приглашение, – неуверенно ответил Невилл, соображая, к чему ведёт слизеринка.

– Возможно вы слышали, что у нас теперь есть учебная лаборатория, для учеников первого курса, вступивших в клуб профессора Снейпа.

– Слышал, – Невилл хмыкнул. – Но не видел.

– Именно поэтому я бы хотела к вам обратиться. Насколько я слышала, ваша бабушка является опытным юристом и хорошо разбирается в юридических прецендентах…

– Прецедентах, мисс Преддек. Но при чём тут ваша лаборатория, куда меня даже не позвали.

Элли вздохнула.

– Нас в неё пытаются не пускать…

– И кто же? Ведь профессор Снейп дал официальное разрешение, подтверждённое директором!

– Одно наглое и коварное привидение. Плакса Миртл, вы о ней слышали?

– Ну, в общих чертах…

– Из-за неё даже мисс Киттлер опрокидывает котлы! Не сочтите за оскорбление, но приглашать вас работать в таких условиях было бы слишком опасно. Так что могу я попросить на каникулах – пока неофициально – узнать у миссис Августы Лонгботтом, есть ли какой-нибудь юридический пре-це-дент, чтобы привлечь Департамент регулирования и контроля популяций магических существ. Отдел духов, если быть точнее. Чтобы обязать Миртл прекратить мешать нашим учебным опытам.

– Э-э-э… Я спрошу, хорошо… А что, других способов разве нет?!

– Мы собираемся перепробовать всё…

Оценив весьма недобрую улыбку, Невилл сразу безоговорочно поверил словам мисс Преддек.

Список того, что Элли и Эрин решили привезти с пасхальных каникул включал даже брюквенные светильники МакЛантена для упокоения призраков.