Корнуолльские Ведьмочки и Аномальные Материалы

Глава 25. Плохое начало

Утром понедельника вся школа узнала, что Слизерин и Гриффиндор за месяц до окончания учебного года потеряли огромное количество баллов. Причём если после потери пятидесяти баллов Слизерин по-прежнему лидировал, то Гриффиндору не светило даже третье место.

– Девяносто! Восемь! Очков! – не веря своим глазам повторяла Лаванда. – Девяносто! Восемь!

– Слизерин – четыреста четыре, – задумчиво произнёс Джастин. – Против наших трёхсот семидесяти шести и трёхсот шестидесяти девяти у воронов…

– Вороны имеют все шансы стать чемпионами в квиддиче, – заметил Тони Гольдштейн. – Они уступают змеям двести десять очков, но у них есть все шансы забить на семь квоффлов больше до того, как Чанг возьмёт снитч. У грифов никакой ловец. Так что логичнее считать, что у воронов уже четыреста девятнадцать.

– Но у слизней есть Преддек, а это лёгкие баллы на чарах, астрономии и ЗОТИ…

– Ты забыл про зельеварение!

– На зельеварении у нас есть Беатрис!

– Между прочим, Снейп никогда не даёт Элли баллов на своих занятиях. После самого первого занятия, он её просто не спрашивает. Говорят, это потому, что Преддек у него училась ещё до школы…

– Но мы обе много занимались с профессором Снейпом перед школой!

– Что?!

Сидевшие рядом первый и второй курсы одновременно повернулись в сторону Эрин.

– Эрин, меня не подводит слух? – Пенни Клируотер материализовалась среди первокурсников подобно МакГонагал – бесшумно и из ниоткуда. – Тебя до школы учил зельям профессор Снейп?

– Ну, э-э-э, да, типа того… Составление зелий мне показалось очень интересным, а профессор Снейп ещё сказал папе, что я могу стать Мастером зелий чуть ли не сразу после школы… И он нам помогал… Ну, учил, конечно. И всякие трактаты полезные по зельям советовал, для понимания… И всё, что мы проходим, я на самом деле уже давно знаю. А что?

– Эрин Киттлер! – Пенни приобняла девочку за плечи. – Дом Хаффлпафф очень рассчитывает на тебя. Мы отстаём на сорок пять баллов! Зельеварение первого курса должно стать нашим! Никакой пощады Рейвенкло!

После ужина Эрин направилась в библиотеку – готовиться отвечать на утренних сдвоенных зельях. Возможно, кто-то бы мог назвать её подход несправедливым, но когда дело касается интересов Дома Хаффлпафф – баллы есть баллы.

К удивлению девочки, после десяти часов вечера, когда хаффлпаффка осталась одна, в библиотеку заглянула Паркинсон, ранее в излишней любви к учёбе не замеченная.

– А ты что тут делаешь?

– Пришла на отработку, – вздохнула слизеринка. – За то, что зашла в Запретный лес, до конца учебного года я вынуждена помогать мадам Пинс убирать забытые книги, протирать пыль, проверять по библиотечной картотеке должников и всё такое. А ты?

– Готовлюсь к завтрашним Зельям. Так это из-за тебя Слизерин пятьдесят баллов потерял?

– Нет! Из-за Малфоя! Он единственный из всех не сообразил получить разрешения находиться снаружи после отбоя! Болван…

– А двести баллов с грифов?

Лицо Паркинсон расплылось в ухмылке.

– А у грифов наоборот, сообразил только Толстогузик! Ну, Невилл… В общем, МакГонагалл сказала, что снимет по пятьдесят баллов с каждого ученика, кто находился после отбоя вне покоев своего Дома, а потом выяснилось, что нашим разрешил профессор Снейп! Ну, кроме одного. А у самих грифов – четверо таких! Сначала думали, что трое. Ой, слушай, ты просто не видела, как Снейп её обставил! Что бы кто ни говорил, но наш декан – очень умный!

– А если бы ещё и одевался, как Король Гоблинов… – подмигнула хаффлпаффка.

Панси счастливо вздохнула.

– Я бы точно влюбилась…

Долго предаваться мечтам не довелось – в сопровождении мадам Пинс в библиотеку зашёл Поттер. Судя по выражению лица гриффиндорца, находится в окружении книг и фолиантов ему категорически не нравилось.

– А вот и надежда и спаситель Гриффиндора, – на сей раз Панси вздохнула печально. – Он побежал в Запретный лес за мной и на отработку попали мы оба…

– Мисс Паркинсон, вы уже здесь? Превосходно! Сегодня вы начнёте с самого простого – уборка столов. Она включает сбор забытых и брошенных нерадивыми учениками книг, их проверку – не вырвал ли кто страницу или не рисовал на полях – и их размещение на нужной полке. После того, как все книги будут убраны, столы и лавки необходимо очистить. Без использования магии и без чужой помощи.

Библиотекарша внимательно посмотрела на мисс Киттлер.

– Так что, девочка, ты можешь идти по своим делам. Находится в библиотеке после семи часов вечера для первокурсников запрещено.

– У меня есть разрешение от профессора Снейпа! – Эрин очень вежливо улыбнулась, протягивая мадам Пинс пергамент.

На словах «разрешение от профессора Снейпа» Поттер возмущённо засопел.

– У всех достойных учеников есть разрешение от профессора Снейпа на занятия после ужина, – ехидно добавила Панси. – Ну или от других профессоров, конечно же.

– У меня только одна книга, – на всякий случай, Эрин решила успокоить библиотекаршу. – Я её сама уберу.

– Это называется «годовая подшивка», девочка, – поджав губы, кивнула та. – Подшивки «Вестника зельеварения» хранятся в седьмом шкафу.

Паркинсон и Поттер кивнули.

– Тогда я оставляю библиотеку на вас двоих. И если в десять часов хоть что-то будет лежать не на своём месте – отработка продлится весь следующий год!

– Настало время для хаффлпаффской диверсии, – голосом прожжённого заговорщика произнесла Эрин, как только мадам Пинс вышла из библиотеки.

– Да ну тебя, – отмахнулась Панси, оглядывая столы.

Несколько десятков книг – минимум половина из которых была древними тяжёлыми томами – валялись в беспорядке.

– Неужели так сложно убирать за собой? – пробурчал гриффиндорец.

– Я запомню эти слова до следующего зельеварения, – не удержалась Паркинсон. – Чтобы вернуть их тебе обратно!

– Кстати, раз уж я здесь – Панси, а что вы в лесу делали? Снейп в субботу был весь бледный, мрачный и молчал больше обычного!

– А он другим бывает?

– О, тебя тоже зовут Панси? Очень приятно, я – Эрин! – вернула колкость хаффлпаффка. – Ну?

– Мы сделали снимки дракона, которого прятал Хагрид…

– У Хагрида есть дракон? Настоящий?!

Спустя полчаса, которые следовало бы посвятить уборке, Паркинсон прорвалась сквозь нескончаемый поток уточняющих вопросов и добралась до побега в Запретный лес.

– На тебя плохо влияет Лаванда! Можно же дождаться, пока я всё расскажу!

– Ну извини! Просто у вас, оказывается, такая интересная была неделя…

– Не пересказать! Значит, вот я побежала в лес. А сзади этот вот, светит! Так бы он меня не догнал, но там дороги нет, сплошные коряги и корни. Я уже думала, что обратно дорогу придётся Вестигиумом искать, от чар Направления толку мало, далеко убежала…

– И мили не было!

– Смотрите, кто заговорил! А в лесу молчал чего-то, когда с браконьером столкнулись! Только рот раскрывал, как рыба!

– У меня голова… разболелась! И это был не браконьер, а тёмный маг!

– Ну да, – вся язвительность из голоса Панси вдруг куда-то пропала. – Ни один нормальный человек не будет убивать единорогов…

– А потом? – нарушила воцарившееся молчание Эрин.

– А потом Паркинсон завизжала, достала пистолет и ка-ак начала в него стрелять! Вот так вот: И-и-и-и!!! И – Бух! Бух! Бух! Раз пять, не меньше…

– Я использовала заклинание Бомбарда! И это был не визг, а крик ярости. Потому что смерть единорога – это отвратительно!

– Я видел!

– Когда появился профессор Снейп, ты вообще свернулся в клубок, как младенец!

– А ты швыряла в уже сбежавшего колдуна всем подряд! И фотоаппаратом, и пистолетом, и какими-то палками… Да, даже туфлями!

– У меня не было никакого пистолета и я буду до конца придерживаться этой версии! – отчеканила Панси.

Возмущённый гриффиндорец не нашёлся, что ещё добавить. Всем своим видом демонстрируя презрение, Поттер ушёл к самому дальнему столу, где, наконец, занялся тем, что и составляло его отработку.

Панси принялась разбирать книги на своей стороне читального зала. «Интересно, они догадываются, что посередине снова встретятся?» – подумала Эрин, но вслух ничего не сказала.

– Да сколько же можно всего читать! – бубнила под нос слизеринка, явно обращаясь к подруге. – Вот кому может быть интересна «Краткая инструкция по заточке самопишущих перьев»? Сто двадцать шесть страниц с иллюстрациями!

– «Предотвращение летального поведения у автономных големов» – прочитала следующее название Эрин. – Ну, книга явно полезная. Но кто у нас развлекается их сборкой?

– Вороны, шестой курс. Бут же рассказывал. О, какая прелесть! «Метафизика флоббер-червя»…

– Тоже вороны. Кроме них такое не читает никто, даже Грейнджер! Во, эту брал пятый курс – «Сливы-цеппелины в меняющемся мире: Сборник трудов Общества защиты британской магической флоры № 34». Цеппелины есть в билетах СОВ, мне Фисл рассказывал!

Панси вернулась от стеллажей, куда поставила сборник про сливы и, украдкой, показала рукой на Поттера. Мальчик, замерев, жадно вчитывался в потрёпанный фолиант.

– Пять минут уже стоит. Того и гляди, забудет, как дышать.

– Ой! Говорят, есть древние фолианты, которые начнёшь читать – и оторваться не можешь! А иногда и внутрь попадаешь, и всё!

Панси покачала головой.

– Не, быть не может. Все такие книги в Запретной секции под следящими чарами, а за ними Пинс смотрит ещё как! Тем более не даёт их читать в общем зале.

– А что тогда?

– Не знаю. Может, буквы знакомые увидел?

Панси подняла очередную книгу и со всей силы бухнула ею о стол. Гриффиндорец вздрогнул и заполошно оглянулся.

– Эй, Поттер! Ты что там нашёл? Что-то интересное?

Ведя пальцем по строчкам толстого тома, мальчик с непонятной торжественностью начал читать вслух.

– «Древняя наука алхимия занималась созданием Философского Камня, легендарного вещества, наделённого удивительными силами. По легенде, камень мог превратить любой металл в чистое золото. С его помощью также можно было приготовить эликсир жизни, который делал бессмертным того, кто выпьет этот эликсир. На протяжении веков возникало множество слухов о том, что Философский Камень уже создан, но единственный существующий в наше время камень принадлежит мистеру Николасу Фламелю, выдающемуся алхимику и поклоннику оперы. Мистер Фламель, в прошлом году отметивший свой шестьсот шестьдесят пятый день рождения, наслаждается тишиной и уединением в Девоне вместе со своей женой Пернеллой (шестисот пятидесяти восьми лет»).

Поттер потрясённо смотрел на древнюю книгу.

– Оказывается, он умеет читать, – захихикала Панси.

– Философский камень! – не обратив внимание на подколку, ещё более торжественно произнёс гриффиндорец, глядя на подошедших однокурсниц.

– А я тебе говорила, что из всех грифов на теории магии только Грейнджер слушает профессора, – вздохнула Эрин. – Боже мой, Поттер, ты только сейчас узнал про алхимию?

Мальчик нахмурился.

– Не все в этой школе жили в семьях волшебников!

– Да, и я, между прочим, тоже. Что не помешало мне прочитать Гибера ещё в десять лет!

– Чему тебя только в начальной школе учили? Не есть пластилин и не совать пальцы в розетку?

О существовании этих полезных навыков Панси узнала на Рождество, от мамы Куинни. И, на всякий случай, запомнила.

– Как будто ты знаешь, что такое розетка!

– Боже мой! – Панси очень понравилась эта присказка. – Розетка это такая коробочка на стене с тремя дырками, в которую с помощью специального шнура присоединяют маггловские приборы, чтобы они работали. Если у них нет батареек. В какой дыре обитают те магглы, у которых ты живёшь?!

Вообще-то Паркинсон ещё собиралась поделиться своими знаниями о том, как по специальным шнурам иктричество перемещается в розетки от теплиц особенных мощных растений[45]. Но не будучи уверенной в том, что сможет правильно произнести слово «иктричество», решила не давать Поттеру шанса отыграться.

– Не твоё дело!

– А что тебя так этот камень заинтересовал? – решила сменить тему хаффлпаффка.

– Ты что, не слышала? С его помощью готовят эликсир жизни! Который выпьешь – и становишься бессмертным!

– Строго говоря – нет. Во-первых, Эликсиром правильнее называть субстанцию, которая описана в книге, а вовсе не зелье…

– Ты себя считаешь умнее Фламеля? Ты ещё и первый курс не закончила!

Эрин почувствовала, что краснеет. От злости.

– Первым алхимиком, описавшим эту субстанцию был Гибер! И он сделал это за семь веков до Фламеля! Детально описал процесс изготовления и эффекты. И он назвал её Эликсиром. Это потом в Европе перепутали.

Она замолчала, наслаждаясь видом Поттера, ошарашенного её напором, после чего добавила:

– И кстати, профессор Кэдомедд об этом рассказывал.

– Извини, – буркнул мальчик. – И ты сказала – во-первых. А – во-вторых?

– Во-вторых зелье даёт ограниченный эффект, семь-восемь месяцев. Так что для достижения бессмертия пить его придётся постоянно, например раз в полгода. А сам процесс, по Гиберу, занимает около пяти недель, так что жить вечно с помощью Эликсира смогут, самое большее, четверо.

– То есть, недостаточно воспользоваться Кам… Эликсиром один раз? Нужно постоянно иметь его при себе…

– А я думала, ты совсем дурак, – сказала грубая Паркинсон.

– Но ещё Гибер предостерегал от использования Эликсира для создания продлевающего жизнь зелья. Он считал, что участи хуже для алхимика просто не может быть. Бессмертие, достигаемое таким образом сродни проклятью.

– Хуже крови единорогов? – пробормотал Поттер, убиравший пыль с соседнего стола.

– Я надеялась, он с нами больше не разговаривает…

– Ой, Панси, ладно тебе! Глядите, Эликсир – ну, у Фламеля это Философский камень – это универсальный балансир. И зелье, получаемое с его помощью, восстанавливает баланс человека, который его выпил. Вот только, э-э-э… как это сказать-то… блин, у Гибера такая классная формулировка была… В общем, баланс будет восстанавливаться относительно того тела, которое было в тот момент, когда зелье было принято. Поэтому если потом была отрезана рука – действие Эликсира вернёт её, ведь в исходном теле она была на месте. Голову оторвали – то же самое. Более того, Эликсир точно способен восстановить человека даже после Адского Пламени, когда, казалось бы, даже пепла не остаётся. Правда не очень понятно со временем, эффект не должен быть мгновенным.

– А в чём проклятье-то?

– Баланс касается не только тела. Это-то Гибер и выяснил. Или рассчитал. Он никогда не писал о том, что создал Философский камень. Хотя многие современные алхимики говорят, что некоторые тонкости создания, которые Гибер изложил в своих трудах, нельзя было определить теоретическим путём в то время. Так вот, баланс касается и тела, и души, и сознания и вообще всего, что как-то с тобой связано. Фамильяров, я думаю, тоже.

– Как Питер Пэн? Который не взрослел?

Панси сделала мысленную пометку спросить про загадочного Пэна, когда Поттера не будет рядом.

– Хуже. Говорят, у человека есть два вида памяти – краткая и постоянная. И короткая – это мысли, а постоянная – это то, что записано в мозгу человека.

– То есть, если бы Поттер выпил это зелье утром, он бы завтра снова не знал, для чего магглам нужны розетки?

Эрин кивнула.

– Если верить Гиберу – да. Ты никогда не забудешь того, что помнил в момент обретения бессмертия, но не запомнишь ничего, что произошло после.

Некоторое время Паркинсон и Поттер молчали, переваривая услышанное.

– Но если Гибер так точно описал создание Камня, – наконец, нарушил молчание Поттер, – почему его создал только Фламель? Разве никто не захотел проверить утверждения этого… Гебера, да? Проверить самостоятельно? За столько веков?

– Потому что Камень может быть только один, – ответила Эрин с такой интонацией, как будто объясняла совсем уж элементарные вещи. – Я доказательства, разумеется, не знаю, но как объясняла тётя Рейчел – это следствие из теоремы о причёсывании ежей[46].

– Какой-какой теоремы? – хором переспросили Панси и Гарри.

– Волшебники что, всегда такие дурацкие названия придумывают?

– Теорема о причёсывании ежей. Это, после СОВ, третий курс Салемского института. То есть, пока существует камень Фламеля, создать новый не получится.

Скрип входной двери сообщил первокурсникам, что мадам Пинс вернулась.

Последние три недели семестра пролетели как один день.

Рейвенкло нанёс Гриффиндору самое эпическое поражение за двести пятьдесят лет, выиграв со счётом четыреста десять против двадцати и вернул себе чемпионский кубок, с восемьдесят пятого года принадлежавший Слизерину. Впрочем, усилия Эрин не пропали втуне – три занятия у Снейпа позволили ей принести Дому Хаффлпафф восемь баллов, а если считать и совместные задания с Лавандой – тринадцать.

И мисс Киттлер была не одинока. Почувствовав реальность победы, все остальные барсуки к удивлению остальных Домов начали демонстрировать чудеса успеваемости. По вечерам в Общей гостиной стоял непрекращающийся гул голосов – ни один непонятный вопрос не оставался без объяснений однокурсников или старших товарищей. Даже седьмой курс, при необходимости, отвлекался от подготовки к ТРИТОНу, чтобы подсказать «малькам» не найденный после долгих мучений ответ. Финальные начисленные баллы оглашались уже на прощальном пиру, и по каждому курсу обычно учитывались результаты экзаменов.

Вечером пятого июня Слизерин, Рейвенкло и Хаффлпафф подошли практически вровень. Первокурсники громогласно обсуждали результаты, тыча пальцами в колбы с драгоценными камнями.

– Слизерин – четыреста шестьдесят один, – объявил Тони. – Хаффлпафф – четыреста шестьдесят четыре. Рейвенкло – четыреста шестьдесят три.

– У Гриффиндора сто семьдесят восемь, – добавила Салли-Энн.

– По слухам, у слизней будет ещё десять, – почти не двигая губами сообщила Клара Дженкинс, проходя мимо них. – По пять от Кеттлбёрна и от Кэдомедда. И ещё пять Кэдомедд даст нам, за выступления Эрин на теории магии.

– Флитвик хотел дать по три балла каждому, кто пройдёт отбор в команду по спортивным дуэлям, но в Департаменте состав пока не утвердили, – Лаванда не могла позволить, чтобы обмен сплетнями прошёл без неё. – Но при этом у Рейвенкло будет целых шесть за прядильного голема по просьбе Неттлов из Глазго…

Староста Трумэн тоже решил пройтись вдоль стола.

– Мы отстаём от Слизерина на два балла. Экзамены решат всё, постарайтесь!

Особыми успехами, кроме как в зельеварении, Эрин похвастаться не могла. А раз так, решила девочка, нечего и пытаться срочно всё выучить. Так что суббота и воскресенье стали для неё самыми обычными выходными.

С понедельника начались экзамены.

Одновременно с ними в Хайленд пришла невероятная жара. Даже огромный кабинет, в котором первый курс писал экзаменационные работы, несмотря на толстые каменные стены, навевал мысли о духовке. Специальные экзаменационные перья, защищённые от всевозможных чар, оказались жутко неудобными, а чернила – единственные, которые оставляли след на выданных пергаментах – так и норовили растечься кляксой.

Практические испытания давались Эрин намного легче. Она с лёгкостью заставила ананас танцевать перед профессором Флитвиком (хотя ананас Элли крутился быстрее, а его па были выразительнее) и превратила мышь в табакерку (табакерка Элли, хотя и была без усов и хвоста, но как-то ухитрялась пищать). На зельеварении Снейп со скучающим видом забрал у подруг зелья – и, как успела заметить мисс Киттлер, в свитке зельевара напротив их фамилий уже стояли оценки «Превосходно».

Последний экзамен – теорию магии – Элли и Эрин написали за пятнадцать минут, после чего отправились к озеру.

– Неделя до оглашения результатов, – вздохнула Эрин.

– Можно заниматься чем хочешь, – согласилась Элли. – Кстати, а ты не знаешь, чем закончилась вся та история с драконом?

– Драконицу отправили в заповедник в Уэльсе. Там, в основном, Уэльские зелёные живут, но есть вольеры для передержки. И драконологи периодически бывают в других заповедниках, для обмена опытом. Так что есть кому Норвежской заняться, не пропадёт. Отец, лорд Малфой и Дамблдор о чём-то говорили по этому поводу с Министром, но что в итоге решили – мне не известно. Хагрид, сама знаешь, пока тоже на своём месте остался. Браконьера не поймали, он ещё одного жеребёнка убил аккурат перед экзаменами. Отработку Поттеру и Паркинсон отменили.

Эрин подняла руку и, растопырив пальцы, принялась сквозь них рассматривать редкие облака.

– У меня появилась одна идея. Думаю, оставшуюся неделю я проведу в библиотеке. Хочу кое-что поискать.

– Тебе помочь?

– Не, спасибо. Я сначала определюсь, а потом уже и обсудим.

– А я всё-таки попробую начать летать, под надзором мадам Хуч.

Некоторое время девочки просто молча лежали, наслаждаясь тишиной и покоем.

– Элли, Эрин, – в тягучий летний зной ворвались звонкие голоса Лаванды и Паркинсон. – Мы вас с трудом нашли!

– Леди, – Элли медленно повернула голову. – Надеюсь, вы простите мою бестактность, но снова вставать для должного приветствия я не буду…

– И не надо, мы и сами тут ляжем! – Лаванда плюхнулась прямо на траву, даже не подложив под голову мантию. – А-а-ах, эти экзамены так выматывают! А вы что так быстро ушли, неужели успели написать ответы полностью?

– Не-а, – отмахнулась Эрин. – Только самый минимум, чтобы получить «удовлетворительно».

– Я тоже думаю, что у Бинса самый тупой предмет! Кому нужна история магии? Вот если я захочу после школы устроиться целителем, или аврором там, или, скажем чиновником в казначействе – меня что, будут спрашивать, в каком году было последнее восстание гоблинов?

– Позволю себе не согласиться, мисс Браун. История магии очень полезна! Не в изложении профессора Бинса, разумеется, но сама по себе.

– Например?

– Скажем так, без неё вряд ли у меня получилось произвести на мистера Финнигана столь яркое впечатление…

– Точно, точно, – захихикала Панси. – В тот вечер, когда я в Запретный лес забежала!

– Это когда он принял тебя за баньши? А причём тут история магии?

– Элли читала ему «Войну деревьев» Талиесина!

Корнуоллка, закрыв глаза, негромко запела:

И падуб зелёный пришел, не отставая от прочих;

За ним и боярышник дивный, чей сок исцеляет раны;

Лоза, извиваясь, ползла на бой за деревьями следом.

Hерадостно трусам пришлось: был папоротник загублен,

Ракитник пришлось срубить и выкорчевать утёсник.

Hо храбр, хоть и ростом мал, оказался медовый вереск,

Что в первых войска рядах врагу наносил удары.

От поступи мощного дуба дрожали земля и небо,

Он втаптывал в землю врагов, разя их без счета,

А рядом с ним царственный тис отражал атаки

Врагов, что шли на него, как волны на берег моря;

И груша сражалась там же, обильно кровь проливая;

Каштан состязался с елью в свершении подвигов ратных.

Бел снег, и чернила черны, и зелёны деревья,

Спокойны пучины вод с тех пор, как я крик услышал;

С тех пор берёзы растут в стране этой без опаски,

И тянутся вверх дубы в холмистом Гвархан-Мэлдеро…

– Да, редкой силы произведение, – согласилась Лаванда. – Финнигану хватило нескольких строчек. Но разве «Битва» не уэльская песня?

– В те времена Каледонский лес тянулся от северных склонов Кембрийских гор до Хайленда. Не просто же так «…на битву первыми шли деревья, старшие в роде, а юные ива с рябиной процессию замыкали…»

– Стоп! Ты сейчас про Дракучую?

– Верно. Не конкретно про нашу, ей и полувека нет. Но вид впервые упоминается именно в «Cad Goddeu».

– Бинс про такое никогда не расскажет…

– А мисс Снайд говорила, что во времена её учёбы на первую парту обычно садился ученик и сам рассказывал тему урока. Получалось гораздо интереснее. Может и нам в следующем году так сделать?

– Можно попробовать…

В траве стрекотали кузнечики.

В четверг Эрин засиделась в библиотеке до одиннадцати вечера – идея, случайно пришедшая ирландке в голову во время экзамена по чарам оказалась вполне реализуемой. В теории, конечно – но если получится привлечь тётю Рейчел, мисс Снайд и прочих обитателей поместья, то чем чёрт не шутит. По крайней мере, мисс Киттлер очень рассчитывала на то, что в Porth-Ia её не высмеют с порога.

Вместе с ирландкой, изгнанными из владений мадам Пинс оказались Браун и Финниган, тоже получившие разрешения от профессора Спраут сидеть за книгами допоздна. Лаванда на каникулах решила углубиться в старые песенные чары, использовавшимися ведьмами при варке зелий ещё до принятия Статута секретности, а гриффиндорца чем-то заинтересовало разведение магических растений. По крайней мере «Сборник трудов Общества защиты британской магической флоры № 65», который он конспектировал, в основном описывал современные методы удобрения кустов зубастой герани в открытом грунте.

– Не хотелось бы потерять баллы после экзаменов, – вздохнула Лаванда, когда первокурсники шли по тёмному пустому крылу. – Вдруг в этом году мы обгоним Слизерин?

– Мы же идём из библиотеки! Не думаю, что нас накажут за небольшое опоздание…

– Старшекурсники говорят, что у Снейпа для таких случаев припасён секундомер, – поделился информацией Шимус. – Рекорд Фреда Уизли составлял восемнадцать секунд опоздания после отбоя.

– Но Эрин – любимая ученица профессора после Хэйвуд, – подмигнула ему Лаванда. – Ей он такой свиньи не подложит, а вам ведь уже всё равно?

– Не без этого. Мордред, до сих пор не могу поверить, что Преддек и Малфой так развели МакГонагалл! Двести баллов меньше чем за месяц до конца учебного года! Уму непостижимо!!!

– Ваш декан – очень принципиальная женщина. Даже когда эти принципы идут во вред ей самой.

– Ну ради такого случая… Эй, вы это слышите?

Первокурсники остановились. Спереди приближался звук множества шагов. Да и свет из бокового ответвления коридора как-то слишком резко дёргался.

– Что за…

Из-за поворота, освещаемые несколькими прыгающими в руках Люмосами выскочили Нотт, Паркинсон, Преддек верхом на Рори и Паски, опасно маневрирующая креслом-каталкой с вытянувшейся в нём Гермионой Грейнджер.

– Там что-то произошло? – крикнула прижавшаяся на всякий случай к стене Лаванда приближающимся слизеринцам.

– Ничего! – пыхтя, ответила Панси.

– Но вам тоже лучше бежать! – уверенно добавила Элли, пролетая мимо Финнигана.