Королевская охота

Глава 7 Переполох в городе

Наша шлюпка лихо неслась вдоль бортов застывших в гавани кораблей, гребцы мощными гребками гнали её к старому причалу, а я высматривал компанию старых знакомых в подзорную трубу. Они с упорством, достойным самого лучшего признания, продолжали курсировать по береговой линии. В руке одного из дворян я заметил бутылку вина, к которой периодически прикладывались все его товарищи. Жарковато ребятам. Плохо. Вино может ударить по мозгам, а молодые быстро закипают. Придётся угомонять. Вот для того, чтобы не дать страстям разгореться, меня сопровождает Леон, Рич, Наби-Син, Гусь и Призрак.

Наконец, мы достигли берега, и старые знакомые торопливо пошли в нашу сторону. Чем ближе они подходили, тем медленнее становились их шаги. Я был в тёмно-синем камзоле, поверх которого накинут расшитый золотыми нитями кафтан, в белых штанах, ярко начищенных сапогах; щеголеватая треуголка, шпага и несколько перстней с драгоценными камнями завершали ансамбль. Дон Ардио тоже приоделся для такого случая, а вот штурмовики были в чёрных куртках и при оружии. Рич как будто намеренно навесил на себя ремень с метательными ножами. Ну, а халь-фаюмец с торчащей из-за спины рукоятью тальвара и вовсе выглядел хищным зверем, готовым разорвать любого, кто кинет на меня косой взгляд.

Несколько матросов во главе с Койпером покинули лодку вслед за нами и расположились полукругом, держа в руках мушкеты.

Видя, в какую нерешительность впали фарисцы, я сам пошёл навстречу, но не стал сближаться до такой степени, чтобы не попасть под удар шпаги. Кто из знает, этих горячих парней.

— Сеньоры, — обвёл взглядом притихшую компанию, — мне доложили, что вы очень и очень упорно разыскиваете людей с моего корабля по одному лишь признаку: шейному платку. Кажется, я с некоторыми из вас имел вчера честь познакомиться, и не подозревал, что не самое лучшее завершение встречи приведёт к такой реакции. А, кстати, дон Ардио, представьте меня молодым людям.

— Перед вами эрл Игнат Сирота-Толессо, законный наследник аристократического рода Скайдры, — Леон стоял за моим правым плечом, показывая — якобы — свой статус свитского.

Молодой парень, получивший чувствительный удар по голове от Наби-Сина, растерянно хлопал глазами и сжимал в руке бутылку. Быстрее всех пришёл в себя дворянин с бородкой-эспаньолкой. Он вышел вперёд, скинул шляпу и обозначил приветственный поклон.

— Ваша милость, эрл Толессо, прошу прощения за вчерашнее неподобающее поведение, как своё, как и моих друзей. Мы не ожидали, что человек такого статуса может разгуливать по улицам в матросской робе. Здесь так не принято…

— Может, вы представите, для начала, своих спутников?

— Охотно. Я — Джетро Абадия, идальго-соларьего из рода «благородной земли», — говоривший со мной мужчина приложил руку к груди. — Это Ульферт Азнар и Алкер Латорре, вассалы нашего рода.

Он называл ещё имена и их привилегии, а я только кивал, вспоминая запутанную систему титулования в южных провинциях. Тира заставила меня перед отъездом изучать её, загоняя на целый день в либрарию. В общем, здесь существовало три категории дворян: идальго-соларьего, идальго по привилегии, и идальго ноторио. Первые — это родовитые дворяне, которые могут доказать своё происхождение от владельцев «благородной земли» или «благородного дома». От слова «солар» (солнечный, благородный) и происходит титулование. Вторая категория значительно уступает первой, так как многие дворяне приобретали идальгию за деньги или какими-то иными путями (порой — нечестными), кроме наследования. Ну а третьи пристроились где-то между ними.

Получается, Джетро Абадия из всей этой компании является старшим по титулу и привилегиям, но в то же время ходит под клятвой герцогу Тенгроузу. Но вот является ли он его вассалом — вопрос интересный.

— Согласитесь, эрл Толессо, что из-за недопонимания мы все оказались в щекотливой ситуации, — осмелел Абадия. — Ваши люди оскорбили честь дворян, а вы даже не попытались прекратить это безобразие.

— Вы сейчас всерьёз говорите о безобразии? — удивился я. — Вы, вдруг решившиеся задираться на виду большого количества людей с какими-то жалкими матросами? Неужели честь и достоинство фарисского дворянства опустились на такой уровень, что вам захотелось утвердиться за счёт оскорбления простолюдинов? Моих верных слуг, кстати. Получается, это вы должны объясниться?

Не ожидавшие такого напора дворяне опешили. Абадия, судя по его мимике, пытался найти выход из создавшейся ситуации. Если до этого они хотели нашей крови, то теперь перед ними маячила угроза дуэли. Оставалась надежда, что я плохо работаю со шпагой и пойду на попятную.

— Как нам поступить, господа? Принять моё предложение выпить хорошего вина и забыть об инциденте как о досадном недоразумении? Или обменяться вызовами?

— Вызов, — скрипнул зубами молодой Алкер.

На него зашикали. Подобные вопросы решал самый старший в компании, а таковым являлся Абадия, сейчас застывший в задумчивости.

— В любом случае обида смывается кровью, — сказал он, наконец. — Вызываю вас на дуэль, эрл Сирота-Толессо. Но предлагаю компромисс. Вместо нас будут драться наши вассалы. До первой крови, без желания убить своего противника.

Фарисцы зашумели, выражая своё согласие. Я переглянулся с Леоном. Тот незаметно для других показал жестом, что не против испытать удачу.

— Дон Ардио готов драться за меня, — вынес я своё решение, с любопытством ожидая, кого выставит Абадия. Если горячего мальчишку, то это будет ошибкой. Леон — опытный боец. Это как волкодава против щенка выпустить.

Идальго-соларьего оказался не так прост. Он тоже оценил возможности неопытного приятеля, рвавшегося в бой (видать, сильно тому голову отшибло), и показал на крепко сбитого мужчину в коричневом камзоле, скромно стоявшего чуть поодаль, словно стыдившегося устроенного друзьями представления.

— Манель, не угодно ли тебе скрестить шпагу с этим благородным господином? Ты не мой вассал, я не имею права тебе приказывать…

— Не возражаю, — кивнул мужчина и приподнял шляпу. Я успел заметить блеснувшую на солнце серебристую прядь в волосах. Молодой, лет тридцати, по виду умеющий драться в подобных ситуациях. Скорее всего, побывал на войне. Молодец Джетро Абадия, есть у него нюх на опасность. Сразу оценил шансы.

— Итак, какое оружие предпочтёте, дон Ардио? — вежливо спросил Манель. — С одной шпагой или вкупе с дагой?

— Пожалуй, для подобной дуэли сойдёт и шпага, — Леон дёрнул плечом и огляделся по сторонам. — Теперь бы ещё и место найти.

— Я знаю, где, — сказал Джетро Абадия и ткнул в сторону старого склада, в котором сейчас прятались наши матросы с лошадьми. — Там есть неплохая полянка, скрытая от любопытных глаз.

Я вздохнул с облегчением. Об этой полянке мне давно было известно. Она находилась в ста шагах от склада, и любой звук, исходящий из него, должен надёжно глушиться густыми зарослями. Должен, но кто сказал, что всё должно быть идеально?

Дав знак матросам с мушкетами оставаться возле шлюпки, я со своими соратниками присоединился к фарисцам, и мы «дружной» толпой направились к месту дуэли. Лишь бы лошадки не стали беспокоиться, а то местные сеньоры заинтересуются звуками, и что тогда с ними делать? Валить всех без разбора, трупы спрятать? Провал операции дорого обойдётся мне и всей кондотте. Да и Тиру заденет серьёзно. Так что без жалости…

Снова даю условленный знак, только теперь Ричу, киваю на сарай. Тот понятливо кивнул в ответ и сразу же Наби-Син, Гусь и Призрак подобрались, готовые к бою. Но обошлось. Возможно, животные были сыты и напоены, поэтому дремали. Жарко им там, бедолагам. Ничего, завтра вам будет работёнка.

Место для дуэли представляло из себя заброшенную часть береговой линии, до которой не дотянулись руки строителей. Порт в большей мере расширялся к западной оконечности Фариса, именно там сейчас строились ещё два причала. А здесь, на поляне, скрытой густыми кустами акаций и цветущим кустарником, было тихо и влажно. Где-то сонно квакали лягушки, солнце лениво пробивалось сквозь листву.

Дуэлянты сбросили верхнюю одежду и остались в белоснежных сорочках. Их никто не торопил, поэтому Леон и Манель в первую очередь стали утаптывать траву, чтобы она не мешала им провести бой. Они расхаживали по кругу и приглядывались друг к другу, оценивая не только свои шансы, но и противника. Наконец, место было подготовлено.

Идальго-соларьего встал посредине, снова во всеуслышание повторил условия боя и отошёл к своим приятелям. Мы стояли по другую сторону поляны, не теряя бдительности. Я мог бы и сам провести бой, но Джетро рассудил разумно, предложив выставить хороших бойцов. Первая кровь смоет недоразумение, возникшее между нами (по мне, так несусветная дурость зажравшихся молодых дворян), претензии будут сняты. Леон сразу сообразил, что мне нельзя получать хоть какую-то рану, потому что именно я должен был идти во дворец герцога. Любая мелочь может испортить дело. Озава, конечно, залечит царапину, но рисковать не стоит.

Леон и Манель соприкоснулись шпагами в приветствии, отошли друг от друга и приняли боевую стойку. Эх, если бы здесь оказался виконт, он бы с радостью скрестил своё оружие с чужим. Но и дон Ардио оказался не промах.

Первое столкновение дуэлянты провели с осторожностью. Сначала Леон попытался нанести молниеносный удар кончиком шпаги в кисть противника. Это и понятно. Во многих школах фехтования именно кисти рук не относятся к зонам допустимой атаки, соответственно, и не учат защищать. Манель, однако, легко отбил клинок и сам провёл контратаку, по-змеиному выбросив шпагу, целясь в бок дона Ардио. На его лице появилась улыбка, как будто он нашёл себе достойного соперника. Его удар тоже оказался блокированным и отбитым. И тут дуэлянты взорвались каскадом разнообразных приёмов с переменой позиций. Они пытались достать друг друга то в ногу, то в предплечье, но больше всего — в руку. Любой укол мог прекратить бой, и именно этого мужчины не хотели. Дон Ардио и его оппонент наслаждались боем. Я посмотрел на Джетро, скрестившего руки на груди, и на его лице явно проступала скука. Он понял, что дуэль затянется. Да и остальные расслабились, уже не так настороженно поглядывали на затянутых в чёрное штурмовиков. Возможно, слухи о моих парнях сюда ещё не докатились, что было нам на руку. Больше всего беспокоил вопрос, кому служит Джедро Абадия?

В этот момент слегка успокоившиеся дуэлянты вновь пошли на сближение. Манель открыл руку, словно приглашая Леона нанести удар чуть ниже локтя, и как только шпага моего друга устремилась в открытую щель, резко нырнул вперёд и ловко чиркнул острием по его предплечью. Сорочка дона Ардио окрасилась кровью, и фарисец тут же поднял клинок. Бой остановился. Я сначала расстроился, что наглость местных дворян была искуплена кровью моего человека, но вдруг увидел набухающий кровью манжет Манеля. Вот что значит опытные бойцы-дуэлянты. Они нанесли друг другу незначительные раны, чтобы ни у одной из сторон не возникло обиды.

Рич бросился к Леону и ножом располосовал нижнюю часть его сорочки, после чего туго обвязал рану. Манелем занялись его приятели. Как только всё было закончено, я и Джетро сошлись на середине, протянули друг другу руки для пожатия.

— Это было благородно, эрл Толессо, — кивнул идальго-соларьего. — Я рад, что мы так изящно выпутались из неприятной для нас всех истории, пусть и благодаря ранам наших друзей.

— Надеюсь, теперь у вас не будет причин отказаться от хорошего вина? — я улыбнулся.

— Ни в коем случае! — воскликнул Джетро. — Предлагаю пойти в «Оленью охоту». Там наливают недурное вино. Пусть и не «Искарию» или «Идумейское», но ещё никто не жаловался на его вкус.

Своё согласие фарисцы выказали одобрительными восклицаниями.

— Леон, твоя рана в порядке? — спросил я дона Ардио, натягивающего на себя камзол. — Или вернёшься на «Тиру»?

— Ещё чего! — фыркнул верный соратник и раздражённо дёрнул плечом. — Ты думаешь, я не понял, зачем ты тянешь эту ораву в таверну? Одного тебя отпускать нельзя. Только парней с собой не бери. Или пусть они приглядывают за нами исподволь. Эти молодые идиоты напьются и начнут высказывать претензии, что не дело дворянам сидеть рядом с быдлом. Гонор свой они обязательно ещё проявят. Не рискуй.

В словах Леона было рациональное зерно. Поэтому, когда мы вышли к причалам, я отозвал Рича в сторону и негромко сказал:

— Найди нашего извозчика и все вместе езжайте в «Оленью охоту». Он должен знать, где эта таверна находится. Внутрь не заходите, ждите нас на улице. Постараемся надолго не задержаться.

— Понял, — пластун никогда не задавал лишних вопросов, зная, что командор просто так приказы не отдаёт.

Когда мы ввалились в эту самую «Оленью охоту», я мысленно поблагодарил дона Ардио за предусмотрительность. Оказывается, в эту таверну пускали только благородных господ. Слуги низкого происхождения оставались на улице, но им тоже выносили выпивку. Для этого хозяин соорудил небольшой дворик, обнесённый низеньким каменным заборчиком, поставил столы и лавки. Довольно своеобразно и непонятно. Видимо, здесь щепетильно относились к репутации. Но на мой вопрос ответил Джетро, когда мы расселись за длинным столом и стали ждать, когда принесут закуски и вино.

— Хозяину надоело, что быдло постоянно разносило в пух и прах его заведение. Не помогало даже присутствие благородных, хотя раньше для этого он разделял помещение на две половины. Драки были серьёзные. На моей памяти здесь убили человек пять в поножовщине. Герцогу это надоело, и он уделил пристальное внимание таверне. Близость к порту усугубляла ситуацию. Сюда ведь приходили не только дворяне, но и торгаши с кораблей, матросы, грузчики. Поэтому решено было запускать сюда только господ, а слуги угощаются на улице. Пришли к компромиссу. Ведь никому не хочется терять деньги: ни хозяину, ни милорду герцогу.

— Ну да, здесь круглый год стоит лето, — усмехнулся я. — Почему бы и не на улице посидеть?

— Не всегда так, — возразил Джетро. — Через несколько дней начнутся дожди. Хельм прошёл, значит, жди зимних штормов.

— Да? — я удивлённо хмыкнул. — Это местная примета такая?

— Не веришь? Примета верная. Ты же видел хельм?

— Видел, — задумавшись, я спросил: — Значит, шторма начнутся? Сколько дней простоит хорошая погода?

— Пять, шесть, — пожал плечами идальго-соларьего и оживился, когда подавальщики принесли на подносе обед в виде жареных гусей, зелени, сыра, холодной буженины в заливке, пышного хлеба, а к закуске — три кувшина с вином.

Прежде чем выпить первую чарку, Джетро встал и произнёс речь, в которой благодарил богов, что дал нам всем разум и не довёл до серьёзной крови. Поэтому та малая часть, которую пролили два благородных сеньора, благосклонна принята к примирению. Его слова восприняли с воодушевлением. И начался пир. Через некоторое время я заметил, что Леон обнимает за плечи своего бывшего противника и о чём-то ему втолковывает, а Манель беспрестанно кивал, со всем соглашаясь. Моим собеседником был Джетро, а остальные на нас перестали обращать внимание.

— Джетро, дружище, вот ты носишь титул соларьего, — после четвёртой или пятой чарки решил я прощупать фарисца, впавшего в расслабленную негу. Его бородка- эспаньолка даже обвисла, а усы блестели от попавшего на них вина. — А какие у тебя отношения с герцогом? Вассальные обязательства или только на случай войны?

— Для дворянских родов «благородной земли» отказ от военной службы не несёт угрозы. Для нас это акт свободного выбора, — Джетро Абадия, на удивление, говорил без южной экспрессии, не махал руками и не пытался приобнять за плечи, демонстрируя дружеское отношение. — Но мы сохраняем приверженность к военным занятиям и охотно принимаем участие в войне, когда этого требует ситуация, а не по собственной воле. А по поводу вассальной клятвы герцогу… Нет, я не служу Его милости, но поддерживаю каждый шаг. Тут прошёл слух, что милорду удалось отыскать артефакт Истинной крови. Какой-то смельчак проник в Спящие Пещеры и нашёл там филактерий с кровью первых королей Дарсии.

— А я слышал, что таковых не осталось, — мне стало понятно, что письмо герцога Тенгроуза королю — не провокация, а намеренный шаг к обострению. — Говорят, их уничтожили все до единого.

— Все так думали, — усмехнулся Джетро и приложил палец к губам. — Но недавно святой отец Аротега в разговоре с моим отцом вскользь упомянул об артефакте. Якобы его проверили на крови герцога, и он указал на милорда, как на потомка Норанов и Аллистеров. Но ещё интереснее — появился второй претендент. Представляете, прожил всю свою жизнь в какой-то дыре, и вдруг оказалось, что и он принадлежит славным династиям!

— Очень интересно, кто бы это мог быть, — я налил вина себе и собеседнику, не обращая внимания на разгорячившихся от выпивки молодых людей. Они спорили о чём-то своём, не мешая нашей беседе.

— Интересно другое: как они его нашли, — рассмеялся Джетро, опрокидывая в себя светлое лёгкое вино, в самом деле оказавшееся весьма недурственным. Голова ясная, язык чуть-чуть развязан, а в ноги бьёт по-предательски. — Думаю, к такому повороту событий готовились долго, перерыли все архивы в поисках древних свитков.

— А к чему вы мне это рассказываете, соларьего? — я зацепил двузубой вилкой кусок буженины и отправил в рот. Жгучие приправы обожгли рот, но было удивительно вкусно. — По вашим словам в Фарисе что-то должно произойти, а вы так просто раскрываете весьма пикантные подробности. Если филактерий настоящий, если он должным образом отреагировал на кровь герцога Тенгроуза — представляете последствия?

— Толессо ведь из Скайдры, верно? — неожиданно спросил Джетро, ничуть не обидевшись на последние слова.

— Да, мой род уже несколько сотен лет живёт там.

— Ну вот, тогда вы должны знать, как аристократия Скайдры относится к Адельгримусам.

— Я знаю, что она готова заботиться только о себе, — ответил я с усмешкой. — Её интересуют только деньги и спокойная жизнь на берегу моря. И неважно, кто в будущем сядет на трон: потомок Норанов или сын нынешнего короля.

Фарисец тоже рассмеялся.

— Похвальная ирония и самокритичность. Но я хочу вас предупредить: постарайтесь побыстрее покинуть наш город, пока шторма не перережут путь до Скайдры. Вы мне симпатичны, эрл Игнат. К тому же не испугались признать свои ошибки, и наказать за чужие. Эрлы-аристократы чем-то схожи с нами, дворянами «благородной земли». Я считаю, в будущем мы сможем влиять на все процессы в королевстве, потому что у нас есть деньги, влияние, мощная армия, не уступающая регулярной.

— Опасные речи, дружище Джетро. Каков смысл вашего предупреждения?

— Просто послушайтесь моего совета, — с грустной улыбкой ответил фарисец. — Шторма в этом году будут особенно жестокими….

Мы расстались чуть ли не друзьями. Некоторое время тёмные улицы оглашались песнями, которые наша компания старательно распевала, пугая нищих и бандитов. Потом к нам присоединились Рич, Наби-Син и Гусь с Призраком. Они отправили возницу домой, а сами стоически дожидались нас, выпив по несколько кружек пива в закутке рядом с таверной. В порт решили идти пешком.

Я поделился мыслями с доном Ардио после разговора с идальго-соларьего.

— Не понимаю, зачем он был столь откровенен. Мы только сегодня познакомились так, как положено уважаемым людям. Неужели на него подействовала оплеуха Наби-Сина? Встряхнула мозги?

— Это мое предположение, но кажется, этот сеньор искал в твоём лице поддержку, — аккуратно прижимая раненую руку к груди, ответил Леон. — Узнал, что ты из Скайдры и решил прощупать твои политические взгляды.

— Да я ничего и не сказал.

— Тем не менее, это точно намёк на дружбу в будущем. Что он там сказал про шторма?

— Они в этом году будут очень жестокими.

— Ну вот, всё ясно, — хмыкнул дон Ардио. — Слухи об артефакте Истинной крови, странное шевеление на улицах Фариса, приказ короля побыстрее пленить герцога — это и есть тот самый шторм. Назревает куда более страшный мятеж. Как думаешь, Игнат, люди пойдут за потомком первых правителей?

— Скорее — да, чем нет, — признался я.

— Тогда надо действовать решительно и быстро, — ответил Леон. — Если удастся выкрасть главного претендента на престол, обезглавим заговор.

Пропетляв между лабазами и складами, вышли к деревянному причалу. Я проверил прячущуюся в сарае вахту, убедился, что люди сменены и накормлены, и со спокойной совестью дождался шлюпку с «Тиры».

На борту меня встречали встревоженные виконт и Пегий.

— Мальчишка не с вами, командор? — спросил шкипер.

— Разве он не должен был вернуться засветло на корабль?

Агосто переглянулся с Пегим.

— Его до сих пор нет, — сказал он и протянул мне какую-то бумагу. — Модвен передал от Тюленя.

— Так, посветите-ка, — я развернул листок и прочитал послание штурмовика. Потом ещё раз. Тюлень как мог спрятал смысл самой главной фразы, но я прекрасно всё понял.

— «Насчёт вещи, которую ты потерял, можешь не беспокоиться. Она здесь, при мне», — прочитал я вслух. — Какую вещь я мог потерять?

— Я не силён в разгадывании завуалированных фраз, причём столь топорных, но кажется, Тюлень предупредил нас, что мальчишка попал в лапы герцога, — ответил Агосто.

— Виконт, вы меня поражаете своей проницательностью, — рука сама собой смяла письмо. — Якорь в акулью глотку! Как он мог попасться герцогу? Каким образом? Его же никто здесь не знает!

Догадка обожгла своей ясностью и жестокой правдой.

— Только если он не встретился с Котрилом! — воскликнул я. — Ну, маленький паршивец, как же ты нам нагадил!

— Командор, а ты уверен, что Тюлень написал именно о Тью? — Пегий ожесточённо потёр начавшую курчавиться бородку. — Может, парень решил в бордель заглянуть, да там и остался на ночь. Не маленький уже, бабу захотел, вот и своевольничает.

— Да лучше бы так, — проворчал я. — Но я с Тюленем разработал систему особого письма. Некоторые фразы несут в себе определённый смысл.

— Голова! — хмыкнул шкипер. — И что теперь делать?

— Да ничего, — я пожал плечами. — Вряд ли герцогу интересен мальчишка. А вот Котрил, если он действительно сейчас в Фарисе, попытается найти меня с его помощью. Узнать про это не так трудно. Пошлёт человека в портовую таможню чтобы выяснить, стоит ли в гавани бриг «Тира».

— Но тогда твой слуга разболтает наши планы, — обеспокоился виконт. — Знаешь, когда дробят пальцы молотком, любой язык развяжется.

На какое-то мгновение все, кто стоял вокруг, замерли. Я прикрыл глаза, полностью расслабившись. Давно заметил, что в таком состоянии приходит понимание того, как нужно поступать. Есть ли это иррациональная помощь кураторов, исподволь влияющих на мои действия? Я знаю, как они могут подправлять реальность незначительным вмешательством, которую можно принять за удачу или счастливое стечение обстоятельств. Но сейчас пришло понимание, что у меня есть время завершить начатое дело. Вот так просто, как проблеск молнии в клубящихся тучах начинающегося шторма.

— Шкипер, как думаешь, завтра будет шторм? — неожиданно спросил я, открыв глаза.

— Шторм? — удивился Пегий, но намочив палец, поднял его вверх. Хмыкнул. — Ветер поменялся, кстати. Да и на западном горизонте сегодня неприятные облака завивались. Утром гляну.

— Тогда действуем по основному плану, — моя решительность передалась друзьям. — Никаких изменений не будет. Тюлень, я уверен, побеспокоится о моём денщике. Всё, расходитесь, отдыхайте. Завтра тяжёлый и решающий день.

Первыми на берег после полудня сошла группа виконта с Озавой, Призраком, Муравьём, Жалом и Быком. В их задачу входило занять позицию возле восточных ворот и по световому сигналу с балкона дворца поднять очень сильный шум с одновременным разбрасыванием ручных бомб. Стража должна поверить, что в квартал пытаются прорваться враги. А чтобы они ещё больше беспокоились и поверили в опасность, грозящую герцогу, наша чародейка должна устроить незабываемое световое и звуковое зрелище.

Я посоветовал виконту подобраться к кварталу заранее, побродить в окрестностях, слившись с толпами людей, оценить будущее поле боя и пройтись по маршруту отхода. И долго стоял, провожая взглядом уходящую к берегу шлюпку. Зябко поёжился. Ветер и в самом деле сменился с юго-восточного на западный, а на Фарис надвигалась пока ещё белесая, но полная неожиданностей полоса непогоды. Ощутимо стало холоднее, по воде пошла крупная рябь.

Ближе к закату на берег переправились наши с Леоном группы. Решили, что не следует привлекать внимание портовой стражи необычным оживлением. И до одиннадцатого удара колокола находились в сарае, тщательно готовя лошадей. Когда пришло время выходить моей команде, я оглядел всех, кто здесь остался. Леон со Змеем, Щербатым и Ползуном должны подобраться к западным воротам Герцогского квартала за час до нашего прорыва и ждать с лошадьми. В том случае, если мы завязнем в бою, они должны закидать ручными бомбами стражу и помочь нам вырваться наружу.

— Это самое сложное и опасное задание, которое было у нас со времён «золотого каравана», — сказал я негромко в наступившей тишине. Только лошади хрупали сеном, не обращая внимания на людские проблемы. — Покажите все свои боевые качества, докажите, что вас не зря называют штурмовиками. Но и сохраняйте холодный ум, не лезьте сдуру на вражеский клинок. Пусть морской дьявол дарует нам удачу.

— Марра! — приглушённо воскликнули штурмовики и матросы.

— Вахта может возвращаться на корабль, — дал я последнее распоряжение перед уходом. — Койпер, передашь шкиперу мой приказ: в полночь сниматься с якоря и уходить в море курсом юго-запад и встать на траверсе мыса Олива. И ждать нас три дня. Если к этому сроку не появимся, Пегий должен вскрыть конверт с письмом, которое лежит в моей каюте на столе, и действовать согласно его содержанию.

Да, я изменил первоначальный план. Если город оцепят в поисках герцога, то и порт закроют, чтобы ни один корабль не вышел в море. Пусть лучше «Тира» выйдет на оперативный простор, зато будет шанс отбиться или скрыться от преследования.

— Слушаюсь, командор! — Койпер взволнованно вытянулся и воскликнул: — Пусть удача не покинет вас, эрл Игнат!

— Погнали! — я махнул рукой, и Наби-Син первым выскользнул за ворота в сгустившуюся темень. Следом за ним пошли Рич, Гусь и я. Щербатый замыкал колонну.

Окунувшись в бархатистую ночь, остро пахнущую водорослями, рыбой, смолой и дёгтем, мы как бесплотные призраки, прижимаясь к стенам пакгаузов и складов, потихоньку вышли с территории порта. Если впереди маячила стража, приходилось замирать на месте и ждать, когда солдаты гарнизона, позвякивая амуницией, пройдут мимо, и продолжали свой путь. Наби-Син, невероятным образом выучивший лабиринты улиц за столь короткое время, вывел нас к тем же самым доходным домам, откуда предстояло идти по крышам.

Всё делали молча, напряжённые до предела. Казалось, тронь кого из нас, тут же зазвенит как струна китара. Ночной Фатт оказался закрыт тучами. Порывистый ветер то и дело пролетал по узким улочкам, нещадно колотясь в плохо прикрытые ставни. Мусор с шуршанием летал по воздуху, иногда бросая его пригоршнями в лицо. Столь неприятное путешествие по крышам давало преимущество в неожиданности. Если ещё и дождь пойдёт, стража носа не высунет на улицу.

Мы вышли к Герцогскому кварталу и присели на коньке последнего дома, откуда предстояло совершить несколько прыжков, чтобы оказаться внутри огороженного района. Расстилающийся под нашими ногами город спрятался за стенами своих жилищ, ожидая штормового удара со стороны моря. Немного волновался за «Тиру», которой предстояло болтаться на волнах на открытой воде. Пегий перед расставанием уверил меня, что сильной бури не ожидается, скорее пройдёт мощный шквал, который быстро закончится, а вот дождь будет долгим. Зато манёвр «Тиры» не станет подозрительным. Вместе с нашим бригом в море засобирались несколько опытных капитанов.

Огни в окнах дворца стали постепенно гаснуть. Я ещё раз проверил, насколько надёжно закреплены на петлях пояса пистолеты и ножны с кортиком за спиной. Наби-Син помог мне закрепить его с помощью хитрой ременной системы. Прыгать с клинком, болтающимся на боку, равносильно плаванию с камнем на шее. Любой зацеп приведёт к падению. А разбиваться в лепёшку о брусчатку я не планировал. Гусь, кстати, тоже свой палаш пристроил за спину. Мы планировали действовать внутри здания только ножами, чтобы не поднимать шум.

Тусклый Фатт на мгновение выскочил из-за туч, и я посмотрел на стрелки хронометра.

— Пора.

Наби-Син решительно встал, сложил руки на груди и зашептал молитву своим богам. А кто был моим богом? Всеединый или морской дьявол? Кого попросить об удаче? Разумнее всего тому, кто всё время помогал мне и вёл по извилистой тропе многочисленных испытаний. Ну что, кураторы, этот вариант вы просчитали, или сейчас я действую по наитию?

— Я готов, — сказал низарит. — Отбросьте страх и неуверенность. Всё получится. Если небесам угодно сделать нас героями, так и будет.

Он разбежался и исчез в темноте, скрывавшей почти пятьдесят футов высоты. Размытый силуэт мягко приземлился на противоположной крыше, и настолько удачно, что даже не издал никакого звука, который всполошил бы жильцов дома.

Следующим прыгнул Гусь. Больше всего я боялся, что морион в самый ответственный момент оборвёт связь со своим носителем. Но — обошлось. Я похлопал Рича по плечу, как бы воодушевляя его. Пластун кивнул и с небольшим разбегом покинул крышу дома.

Когда перелетел я, друзья уже были далеко. Они не стали меня дожидаться и бодро приближались к громаде дворца Тенгроузов. Здание уже погрузилось в спячку, только иногда в арочных проёмах окон мелькали отсветы магических фонарей. Стража внутри не спала, но и времени до начала атаки ещё достаточно.

Первые крупные капли дождя сыпанули горохом по черепице. Наби-Син обернулся и ткнул пальцем вверх.

— Очень хорошо, — прошептал он громко, особо не переживая, что его могут услышать. — Теперь нам будет легче пробраться во дворец.

Перед последним рывком мы прилегли на мокрую крышу и стали ждать, когда непогода разыграется во всю силу. Ветер бросал пригоршни тёплого дождя в лицо, зло размётывал остатки мусора на внутреннем дворе и молотил по кровле домов. Свет фонарей исчез, но изредка один или два огонька мелькали в глубине коридоров. Кажется, стража расслабилась окончательно и частично спряталась в кордегардию. По себе знаю, как неприятно находиться на продуваемых площадках. А ветер наверху разошёлся не на шутку.

— Вспоминайте, как управлять хавзой, чтобы вас не снесло, — ободряюще произнёс Наби-Син. — Сумеете обуздать, не упадёте.

— Спасибо, чёрт смуглый, — буркнул Рич, поглаживая мерцающий на груди морион. — Утешил так утешил. Если упаду, сам тебе лично глотку перережу.

— Всегда готов сразиться с тобой, лучший воин бахрама Игната, — оскалился низарит. — Только как будешь драться, если расшибёшься? Не говори глупость и прыгай. Смотри, как это делаю я, и повторяй.

Наби-Син посмотрел на меня, ожидая сигнала к действию. Действительно, пора. Неизвестно, сколько времени потеряем, пока будем рыскать по дворцу. Я кивнул. Халь-фаюмец пригнулся, касаясь ладонями кровли и замер, похожий на чёрного хищного кота. В «штурмовой» куртке он стал похож на одного из моих бойцов. Но вот низарит выпрямился и оттолкнулся от края крыши. Мы замерли.

— Вот же гадёныш! — восхищённо цокнул языком Рич, когда чёрный силуэт оказался на террасе и слился с глубокими тенями колонн. — Дождался, когда утихнет ветер, и прыгнул. А я уши развесил. Ну ладно…

Пластун тоже присел и стал дожидаться удобного момента. Действительно, ветер здесь не имел такой свободы как на улицах, периодически разбиваясь о стены окружающих дворец домов. И как только Рич уловил момент и повторил прыжок Наби-Сина.

Я перевёл дух и жестом приказал Гусю следовать за ними. Не время гонять мрачные мысли о неудаче. Дождь разошёлся, и любая задержка может отразиться на прыжке. Так и случилось. Гуся почему-то раньше потянуло вниз, и цеплялся он уже не за край террасы, а за какой-то выступ, находящийся ниже. Его жёстко болтало, пока Рич и Наби-Син не затянули бедолагу наверх.

— Спокойно, — сказал я сам себе и отбросил все мысли, очистил голову от всевозможных исходов. Мне надо было попасть во дворец — остальное пока неважно.

Когда мои ноги коснулись каменных плит террасы, я уже чувствовал себя собранным и готовым к бою. Нырнув через портик внутрь, мы прокрались почти до самой середины коридора. Где Тюлень? Почему он нас не встречает?

Послышался стук железных набоек на сапогах, значит, стража приближается.

— А ты куда, красотка, собралась? –тишину неожиданно нарушил мужской голос. — Неужто ублажить кого захотела?

Рассмеялись, как минимум, двое.

— Пустите меня, люди добрые, — раздался в ответ дрожащий женский голосок. Больно уж знакомый. Неужели Тюленя обнаружили?

— Смотри, она с ведром и метлой! — развеселился второй стражник. — Ты спятила, дурочка? Какую уборку собралась делать во вторую стражу? Знаешь, что сейчас ночь?

— Его милость граф приказал к утру прибрать его апартаменты.

— Слушай, а он же сегодня устроил попойку, — голос первого стал тише. — Я туда заглядывал, там настоящий свинарник. Нагадили, а девке всю ночь не спать.

— Нельзя! Слышал приказ герцога? Никто не должен здесь находиться до рассвета. А если капитан узнает, что мы пропустили горничную в апартаменты графа?

— Люди добрые, с меня же шкуру спустят! — едва не заплакала девица. Что ни говори, Тюлень — невероятный талант. — Толстуха эта, Зефора, пригрозила поколотить, если не приведу комнату в порядок!

Я показал Ричу жестом, чтобы он снял стражников. Пластун обогнул меня и крадучись, прилипнув к стене, подобрался на расстояние броска. Колонна арочного пролёта неплохо нас закрывала, поэтому мы хорошо видели Тюленя в мешковатом платье и чепце, разговаривающим с охранниками. Их в самом деле было двое. Один стоял спиной к нам, второй сбоку, контролируя каждое движение «горничной», держа при этом магический фонарь.

Рич извлёк два ножа из кармашков перевязи, плавно перетёк на середину коридора. Первый клинок вошёл под левую лопатку стражника. Тот охнул, пошатнулся, и стал заваливаться на Тюленя. Парень не растерялся и подхватил его, заодно прикрывшись телом. Напарник с фонарём на какое-то мгновение растерялся, что стоило ему жизни. Нож по самую рукоять вонзился в шею. Наби-Син стремительной птицей прыгнул к нему и мягко принял на руки, после чего аккуратно опустил на пол.

— Где сейчас герцог? — подскочил я к Тюленю, вытиравшего чепцом взмокший лоб.

— В семейном крыле, — тихо ответил штурмовик и присел перед убитым стражником. Отцепив ножны с палашом, он выпрямился и кивнул вглубь коридора. — Сегодня он ночует в спальне жены. Я сам видел, как он вечером из либрарии выходил и направился в будуар герцогини.

— Сколько охраны?

— Обычно трое-четверо, — Тюлень ножом откромсал подол платья, обнажив ноги чуть ли не до колен. Рич не сдержался и хохотнул от такой картины.

— Подобраться незаметно можно?

— Нет. Не получится. Коридор просматривается до самой верхней площадки парадной лестницы. Да и там ещё двое, — Тюлень шмыгнул носом. — Этих я могу взять на себя, а дальше придётся шуметь.

— Спальня, получается, в самом конце крыла? — сообразил я.

— Ну да.

— Так-так, — я лихорадочно обдумывал, как нам пробраться в смежное крыло. — А там есть балкон или терраса?

— Открытая терраса, там герцогиня после обеда посиживает, с подругами беседует.

— Будем заходить с улицы, — решил я. — Помнишь, Рич, как мы к Эскобето ночью в дом забрались?

— Весело было, — ухмыльнулся пластун.

— Действуем по такому же плану. Но сначала надо тела вытащить на террасу, чтобы никто не обнаружил их раньше времени.

На улице вовсю разошёлся дождь. Он бил по крышам и водопадом обрушивался вниз, заливая внутренний двор огромными лужами. Ветер то и дело рвал плотные потоки, кидая их то на окна, то на стены. Балконы и террасы маслянисто блестели в неярких отблесках магических фонарей, висящих под козырьками хозяйственных построек. Но главное, непогода загнала всех внутрь, и нас никто не заметит.

Терраса, на которой мы стояли, огибала всю северную часть здания, а дальше, где соприкасались крылья дворца, шла пустота, которую нам нужно было преодолеть. Навскидку, прыжок не представлял никакой опасности, если быть внимательным и осторожным при приземлении. Слишком скользко.

Над Фарисом прогрохотало перекатами грома, как будто началась бомбардировка крепости. Ого, это нам на руку!

— Где вход в спальню? — пришлось говорить в ухо Тюленю из-за шума дождя.

— Увидите! Там хмелем вся стена увита! — так же ответил мне штурмовик.

— Понял! Возвращайся обратно, возьми фонарь и подай световой сигнал «атака»! А сам спрячься и дожидайся нас. Услышишь шум в коридоре, ударишь в спину противнику.

— А как же Тью?

— Чёртов мальчишка! — не выдержал я. — Знаешь, где его держат?

— В подвале. Я могу провести.

— Ладно. Мы пошли. Давай, Тюлень, шевели ластами! Твои друзья желают развлечься!

Тюлень убежал, а мы спокойно перепрыгнули на террасу западного крыла и устремились к опочивальне герцогини. Сориентировались по густому хмелю, красиво разросшемуся по верху входной арки. Я показал знаком, чтобы все замерли, и осторожно, шаг за шагом, приблизился к плотно закрытой двери. За стеклянным полотном не было видно ни одного отблеска фонаря или свечи. Значит, спят.

Распределяю роли между бойцами и осторожно тяну на себя створку. Не открывается. Тогда решаю толкнуть внутрь. Есть! Без скрипа дверь распахивается — и четыре фигуры в мокрых чёрных одеждах проскальзывают внутрь. Здесь пахнет воском, какими-то благовониями и духами. В глубине огромной спальни видны очертания алькова, едва колыхающиеся от притока воздуха через маленькие оконца шёлковые занавеси.

Сомневаясь, что герцог мог остаться с женой на всю ночь, я осторожно — благо, огромный мягкий ковёр скрадывал все звуки — подобрался к широкой кровати и внимательно посмотрел на лежащих на ней людей. Женщина спала, свернувшись калачиком и натянув одеяло чуть ли не до носа. Только чёрная копна волос, выбивающихся из-под ночного чепца, подсказывала, кто передо мной. Мужчина лежал на боку и мерно похрапывал. Я склонился над ним, внимательно разглядывая в мягкой полутьме лицо. Вроде бы, по описаниям короля и знающих Тенгроуза людей, это был он. Нужно же убедиться, а то всякое может случиться! Вдруг у герцогини любовник, открыто посещающий её спальню, а сам Петрик Тенгроуз куда-нибудь уехал. К моему облегчению, супруги верны друг другу.

Наби-Син наклонился над женщиной и прижал палец к её шее. Она почему-то всхлипнула, вытянулась и задышала едва слышно, как будто отходила в мир иной. Я не беспокоился. Низарит всего лишь подстраховался, вогнав леди Тенгроуз в глубокий сон. Теперь можно брать нашего клиента.

Рич и Гусь стояли наготове, если вдруг Петрик проявит прыть. Оружия при нём не было, поэтому я положил руку ему на плечо и потряс. Герцог мгновенно распахнул глаза. В этот момент сверкнула молния, осветив спальню. Представляю состояние Тенгроуза, со сна увидевшего склонившуюся над ним фигуру в чёрном. Он открыл рот, готовясь заорать, предупреждая охрану, но я ловко вбил ему меж зубов заранее подготовленный кляп и стащил мужчину с постели. Тут же нанёс несильный, но болезненный удар в живот, чтобы утихомирить дёргающееся тело. Петрик согнулся, лихорадочно накачивая через нос воздух в лёгкие, а Гусь уже связывал его руки. Пусть идёт своим ходом, нет у нас иных вариантов. Предстояло прорываться через коридор.

Наби-Син вытащил тальвар и подкрался ко входной двери. Приложил ухо к двери.

— За дверь может быть комната для охраны, — сказал он.

— Есть? — спросил я тихо герцога, но тот что-то промычал и замотал головой.

— Значит, есть, — кивнул я и подал знак низариту, дескать, иди первым.

Хальфаюмец приоткрыл дверь, откуда в спальню проник свет фонаря, и вдруг кинул какой-то предмет, как только на улице прогрохотал гром. Послышался хлопок, запахло чем-то резким с примесью серы. Наби-Син тут же рванул следом. Из комнаты донеслись булькающие звуки.

Да, охрана в помещении, примыкающем к спальне герцогини была. И охраняли её двое дворян, судя по богато расшитым камзолам и шпагам. Теперь они лежали в луже собственной крови. Всё вокруг заволокло серо-жёлтым дымом. Герцог снова замычал, задёргался, увидев такую неприглядную картину.

— Заткнись! — шёпотом рявкнул я и ткнул ему в почку. — Рич, Наби, вы первые!

Штурмовик и низарит вывалились в коридор, но внезапность после хлопка была потеряна. Охрана уже стояла наготове, пока ещё не понимая причину странного звука. Списывали они её на громовой раскат, приглушённый толстыми стенами дворца. Гусь прикрывал герцога и в бой не вступал, а я контролировал фланги, чтобы отбивать атаки на парней. Меня до сих пор поражала манера боя пластуна. Он не боялся сражаться против палашей и шпаг, умудряясь уворачиваться от рубящих и колющих ударов. Истинный демон в обличье человека метался между охранниками, нанося им удары своими ножами. Наби-Син очертил себя сверкающей дугой тальвара, меняя позиции с невероятной быстротой. Через несколько минут мы вырвались на «оперативный простор» и помчались по коридору к парадной лестнице. Тюлень ждал нас, держа в руке пистолет и палаш. В окровавленном платье он выглядел весьма жутковато. Этакая фурия с распущенными волосами и красивым лицом, отправившая на тот свет двух стражников. Они валялись неподалёку.

— Началась паника, — кивнул Тюлень, не обращая внимания на герцога, с выпученными глазами смотрящего на новенькую горничную. — Видел двух чародеев и группу бойцов, побежавших на улицу. Надо торопиться, пока наши парни отвлекают их.

— Тащите герцога к воротам, — приказал я. — Здесь есть лестница для обслуги?

— Нет, эта — общая. Придётся спускаться по ней, а потом можно через коридор обслуги выйти на улицу.

— А где вход в подвал?

— Я покажу.

— Отлично, погнали, парни!

Увеличившийся на одну боевую единицу отряд стал спускаться на первый этаж. Не сказать, что народу здесь было прилично, но человек двадцать, большая часть из которых представляла неуправляемую толпу из высокородных гостей, затруднила нам прохождение. Рич, Наби-Син и Гусь, передавший вахту Тюленю, стали пробиваться в указанном направлении. Вот что значит иметь в своём отряде великолепных бойцов, обученных разным стилям фехтования и ножевого боя. За короткое время они проложили дорогу к коридору, через который нам предстояло покинуть дворец, оставив позади себя кровавый след и шесть трупов.

— Идите прямо до выхода! — крикнул Тюлень. — Никуда сворачивать не надо! Командор, нам в другую сторону!

— Прорывайтесь без меня! — приказал я, увидев на лицах бойцов удивление. — Если долго нас не будет, действуйте по второму плану!

Мы передали Гусю потерявшего волю к сопротивлению Тенгроуза и бросились в одно из ответвлений, которыми кишела хозяйственная часть дворца. Проскочив узкий коридор, вскоре оказались перед каменной лестницей, ведущей в прохладную глубину здания. Тюлень сорвал со стены едва мерцающий фонарь, стукнул по донышку, активируя яркость амулета, и стал спускаться по выщербленным ступенькам. Я шёл следом, прислушиваясь к шуму, набирающему силу. Значит, виконт с Озавой очень хорошо постарались привлечь к себе внимание. Решение задействовать чародейку было правильным. На её представление охрана вынужденно выдвинула всех магов, охранявших дворец герцога, иначе бы нам пришлось несладко. Да, соваться без своего чародея в осиное гнездо оказалось рискованным делом, но удача и расчёт помогли нам.

— Охрана там есть? — спросил я в спину Тюленю.

— Один торчал на входе, второй сопровождал меня, — ответил штурмовик, мелькая голыми лодыжками. Я едва сдерживался, чтобы не рассмеяться, до того нелепо и жутко выглядел он в платье горничной и с палашом в руке.

На наше счастье в подвале никого не оказалось. Охранять какого-то мальчишку стража посчитала ненужным, когда неизвестный враг ломится во дворец. Сейчас большая часть бойцов и храбрых дворян занимают оборону на улице под разверзшимися небесами. Под полукруглым потолком, низко нависающим над головой, стоял полумрак, и только свет фонаря скудно освещал помещение, забитое разнообразным хозяйственным хламом.

— Клетки находятся в самом конце, — пояснил Тюлень и крикнул: — Тью! Ты живой?

— Я здесь! — завопил парень откуда из тёмного угла. Он увидел нас и едва не заплакал от радости. — Командор, простите меня!

— Не ори, — спокойно ответил я, облегчённо вздохнув. Шансов, что не увижу своего слугу-денщика живым, были малы. Герцог оказался не бесчеловечной тварью, не стал пытать пленника. Или не успел? — С тобой всё в порядке? Не ранен?

— Нет. Только жрать очень охота!

— Я накормлю тебя, малыш, — ласково пообещал я, ожидая, когда Тюлень собьёт замок рукоятью палаша. — Долго потом кушать не захочешь.

— Любое наказание приму! — всхлипнул Тью, и когда дверца клети распахнулась, бросился ко мне, крепко прижался и стал вздрагивать.

— Ну-ну, хорош, — я похлопал его по спине. — Ты же воин, плакать будешь на груди своей будущей жены, а меня нечего слезами обливать. Пошли. Нам ещё надо важного клиента к королю доставить.

— Где-то здесь есть выход на улицу, — обрадовал меня Тюлень. — Через окошко. Туда горючий камень сбрасывают, когда на зиму заготавливают. Если проберёмся через него, то есть шанс вырваться из Герцогского квартала.