Королевство Русское. Книга первая. Андрей Юрьевич

Глава 16

Событие сорок шестое

Homo proponit, sed Deus disponit

Человек предполагает, а Бог располагает.

Это случилось за три дня до выплаты баскакам «дани». Сбор мышиных шкурок достиг пика, по паре мешков «пушнины» в день доставляли на княжий двор. Гораздо в меньших количествах несли беличьи шкурки, и уж совсем в мизерных, дорогие на самом деле куньи и собольи. Так их много и не надо. Пару мешков, чтобы показательно вытряхнуть под ноги ордынцам и ещё пару десятков, чтобы положить в верхние мешки на телегах. Ну, типа, гляньте дорогие баскаки — каки, все мешки с такими дорогими мехами, и развязать верхний, вытащить положенную последней шкурку бедняги соболя, тряхануть, показать, как мех на солнце играет.

Событие оказалось для местных довольно обыденным, а вот профессор Виноградов, что такое возможно, даже не представлял.

В Галич на двух не сильно больших галерах прибыли генуэзские купцы. Где Генуя и где Галич⁈ Это какой круг сделать надо. Если напрямую по земле, то в десять раз ближе, наверное. До Кракова рукой подать, оттуда несколько дней и Вена, а там до Венеции чуть. Ну да, это до Венеции, а Генуя по другую сторону Апеннинского полуострова. Потом, правда, вспомнил профессор, что в это время всё северное побережье Чёрного моря сейчас как раз обложено городами — крепостями — факториями Генуи. И Кафа в Крыму, кажется, у них столица. Из дальнейших разговоров с купцами, которые в порту целую ярмарку организовали, оказалось, что совсем недалеко от этих мест находится генуэзская фактория Ольхиония — дальний «филиал» города-крепости Самастро (Samastro). Если это устье Днестра, как рассказывали купцы, то, надо полагать, это город будущий Белгород-Днестровский. А на полпути между ними существует ещё один город-крепость и фактория Тигина (Teghenaccio). (Бендеры).

Позднее, из разговора со старшим купцом — греком Агафоном, Андрей Юрьевич почерпнул несколько интересных вещей. Историком он точно не был и об этом даже не слышал, но вот совсем недавно, оказывается, на Чёрном море закончилась длительная и кровопролитная война.

В 1293 году из-за торговой конкуренции началась война Венеции и Генуи, сражения которой развернулись не только там, в теплых италийских водах, но и здесь, на Чёрном море. Закончилась война поражением Венеции. По мирному договору от 1299 года венецианцы были обязаны не входить тридцать лет кряду в Чёрное море. Генуэзцы стали единственными хозяевами морских коммуникаций Северного Причерноморья и Крымского полуострова. Договор закончится через шесть лет, но, как говорил Агафон, генуэзцы уже так укрепились в своих факториях, превратив их в крепости, что венецианцам тут и ловить нечего. А ещё у Генуи договор с Золотой ордой о том, что те её купцов не трогают и разрешают строить все эти крепости, только там должен быть золотоординский чиновник — баскак, который таможенную пошлину за ввоз и вывоз товаров собирает.

Хорошо устроились ребята. Виноградов даже вспомнил, что на Куликовом поле будет биться вместе с Мамаем против русских князей и генуэзская пехота.

Покупали генуэзцы у галичан много чего: зерно, соль, кожи, меха, воск, мёд, лес, рыбу, икру, льняное полотно и пеньку. Продавали же: шерсть из причерноморских районов, сукно — из Италии и Германии, масло и вино — из Греции, пряности, драгоценные камни, мускус — из стран Азии, слоновую кость — из Африки. А ещё оружие. Довольно качественные и страшно дорогие мечи, кольчуги и шлемы.

Обидно было с одной стороны. Они привозили промышленные товары, можно сказать, а вывозили то, что растёт, плавает, бегает. Сырье и продукты. А с другой стороны, если господина Пушкина вспомнить, то: «…Как государство богатеет, и почему не нужно золота ему, когда простой продукт имеет…».

Пусть народ продаёт себе зерно и мёд, и уж тем более пеньку и льняную ткань. И даже пусть ткани парчовые и шёлковые всякие покупает. Лен и пенька — это ведь не только ткани и верёвки, которые продают, это ещё и семена, из которых получают масло. И оно ему вскоре понадобится, когда он начнёт твёрдое мыло и шампуни делать.

В этот раз покупать у генуэзцев сам Андрей Юрьевич ничего не стал, кроме одного арбалета. При этом арбалеты купцы не продавали, ими были вооружены охранники на галерах. За две шкурки собольи Агафон «уговорил» воина арбалет «подарить» князю. Так-то, когда уже в руки его профессор получил, то понял, что он того не стоил. Плечи были композитные, дерево и кость. До железных ещё прогресс не добрался. Но взвод был тугой. И производился той самой «козьей ногой», к которой Виноградов не знал, как подступиться. Даже хотел просто стременем ограничиться, сунул туда ногу и натянул тетиву. Но раз можно украсть технологию и тем самым увеличить дальность стрельбы и силу, соответственно, с которой болт будет врезаться в противника, то пары соболей точно не жалко. Принцип теперь ясен, а что один человек сделал, то другой всегда повторит. Более того, теперь было понятно, как сделать арбалет многозарядным, просто совместив «козью ногу» с коробом вертикальным.

С купчиной Агафоном князь договорился, что тот привезёт ему осенью, когда они приплывут следующий раз, кофе, слоновую кость, нужно же делать для очень дорогих харалужных мечей красивые ножны и рукояти, каменья самоцветные, для тех же целей и…

— Агафон. А можешь ты привезти рабов? Вы же торгуете рабами?

— Конечно, конязь, привезём. Тебе молоденьких девушек надо? Могу черкешенок привезти, они горячие и покорные, могу эфиопок, они тоже горячие, но своенравные, могу даже персиянок…

— Подожди, Агафон, о девицах в следующий раз подумаем, мне нужны мастера. И не всякие, а те, кто умеет резьбу по камню делать, вообще каменотёсы, а ещё те, кто сможет спроектировать и построить высотные здания, дворцы, высокие храмы. Или таких рабов не бывает?

— Хм, — грек задумался, — Можно поискать, но обещать не буду и это будет очень дорого…

— А просто помочь мне нанять в Генуе или Византии таких мастеров ты можешь? — решил зайти с другой стороны Андрей Юрьевич.

— Это тоже не просто, — подёргал себя за козлиную бороду купец.

— Деньги хорошие и тебе заплачу и мастеру. И мастеров несколько надо.

— Да, проще привезти сотню красивых рабынь, чем таких мастеров?

— Ещё нужен мастер, что сделает мне на башне часы.

— Ого, я слышал, что в Венеции один мастер обещал дожу такие часы сделать, но сделал или нет не знаю. Больше ничего такого не надо, что почти невозможно достать⁈

— Надо, мне нужен преподаватель в университет, что преподаёт медицину, а ещё тот который разбирается в римском праве. Ну и математики нужны. Обещай хорошие деньги, дом, да ту же рабыню эфиопку вместе с черкешенкой, если такие преподаватели приедут, ну, а тебе за каждого привезённого из этого списка дам сорок соболей.

— Сорок соболей! Хорошо, конязь, я постараюсь выполнить твой заказ. Сорок соболей за человека — это стоит того, чтобы его найти и уговорить. Эфиопку я ему в подарок отдам.

— Стоп! А ведь мне надо черкешенку. Даже десяток черкешенок или персиянок. И молодость, и красота — не главное. Мне нужны мастерицы, что умеют делать ковры… Вязать. Не ткать. И нужны те, которые нитку смогут покрасить… Опять стоп. Мне в придачу к этим барышням или старухам, без разницы, нужны корешки морены красильный, которой они нитки красят. Точнее, и семена, и корешки, чтобы у себя посадить.

— А пурпурную краску тебе не надо? — заблестели глаза — маслины у грека?

— Позже. Сначала мастерицы. А то красить пока нечего.

— А шерсть? — хмыкнул Агафон.

— Ох-хо-хо. Шерсть. Да, мне ещё нужны овцы с тонкой длинной шерстью. За них тоже хорошо заплачу. Разумеется, баран тоже нужен.

— Сможешь ли ты, коназь, расплатиться за все эти товары? — сощурился теперь генуэзец.

— Более того, ты в следующий раз за те товары, что я тебе предложу, выложишь всё золото и серебро, и ещё и должен мне останешься.

— Прямо не терпится мне осени дождаться. Чувствую, Господь не просто так меня с тобой свёл, Андрей Юрьевич, если ты не умрёшь в ближайшем будущем, я стану богатым человеком.

— Это ты про хана Узбека? Есть новости?

— Нет, но это про него. Думаю, весной они придут тебя наказывать князь, — вполне серьёзно проговорил грек, вроде, как и не улыбался только что.

— Шерсть. «Пошел за шерстью — вернулся стриженным». Пословица такая есть. Не переживай, Агафон, вези, всё заказанное. Это же весной будет, а ты раньше приплывёшь — осенью. И весной привози. Здесь будет мой человек с соболями и товаром для тебя. Тебя же золотоордынцы не тронут.

— Нет. Нас они не трогают. Я приеду и постараюсь много привезти. Не всё. Часового мастера за несколько месяцев не найти.

— Когда привезёшь, тогда и получишь награду, ничего не изменится.

Событие сорок седьмое

Ignorantia non est argumentum

Незнание — не довод .

Передачу мягкой рухляди баскакам Андрей Юрьевич обставил эпически. Он не пожалел двух шкурок куницы и пять беличьих, из которых одна была именно белой, всё же векши альбиносы существуют, из тех, что ему выделили Галицкие бояре, и купил у Агафона приличный кусок парчи. День был солнечный и золотые нити аж горели в его лучах.

Сотня владимирских дружинников выстроилась в три ряда справа на площади перед замком, а сотня галицких гридней слева также в три ряда. Из-за этого смотрелось это довольно грозно. Всё же это не ополченцы с вилами или пусть даже топорами, а закованные в кольчуги и брони воины с копьями, щитами и мечами у пояса. Стояли воины рядами и оттого казалось, что их больше. С третьей стороны Андрей Юрьевич построил бояр и городскую купеческую старшину, которой дал команду одеть самые дорогие и яркие одежды. На солнце шелка и парча переливались всеми цветами радуги, а на шапках бояр и их оружии поблёскивали самоцветы. Жаль кабошоны, а то бы и зайчики пускали аметисты всякие с рубинами и изумрудами.

Словом, смотрелась эта буква «П» дорого — богато. А в открытом перешейке стояли пять возов с горами мешков. И перед ними на земле был постелен кусок той самой золотой парчи. Не в грязь бросили, грязи нет, весна стоит на дворе, но всю влагу из почвы давно высушило. И дождей нет. Наверное, для урожаев будущих это не очень хорошо. Бросили материю на сухую землю, но всё одно дорогущая материя смотрелась на ней дико. Как в фильме «Жестокий романс», где Михалков — Паратов шубу в грязь кидает, чтобы туфельки барышня Лариса не испачкала.

Баскаков не всех позвали, так-то их почти три десятка, но это охранники или воины, при этом одеты так себе, и вооружены только копьями и луками, а привели только троих, того, что в толстом халате, крытом шёлком синим, и двух его помощников, тоже пузатых. Привели, поставили перед куском парчи, и Андрей Юрьевич им речь сказал.

— Смотрите, дорогие гости, какие подарки я с вами отправляю Великому хану над всеми ханами — Узбеку. Оцените, как стыдно мне, что не платили мы несколько лет дань, теперь же вернём всё с торицей. На этих пяти возах мешки с соболями и прочими дорогими мехами. На каждом возу сорок мешков и в каждом мешке сорок шкурок. Сорок сороков на каждом возу, а возов, как видите, пять. Если все эти меха продать, то два моих княжества купить можно. Смотрите же гости дорогие и не говорите, что не видели, — Виноградов подошёл к средней телеге и стащил сверху мешок, вынул из-за пояса кинжал и перерезал прочную верёвку, скрепленную восковой печатью, — смотрите?

Андрей Юрьевич перевернул мешок и на парчу высыпалось сорок чёрно-коричневых собольих шкурок. Меха падали и играли отблесками в лучах солнца. Высыпав последнюю шкурку, Виноградов поднял её и протянул Каюку.

— Узри баскак, какое качество меха. Настоящий зимний соболь.

Баскак со знанием дела помял в пальцах мех и довольный расплылся в улыбке.

— Смотри же Каюк, что во всех мешках меха не хуже, — профессор достал с другой телеги верхний мешок, опять перерезал верёвку и достал из неё шкурку куницы, а следом белую с чёрным кончиком на хвосте — горностая, — Вот какие ценные меха я отправляю хану Узбеку. Всё мешки опечатаны моей личной печатью. Сейчас и эти назад запечатают. Я надеюсь, Каюк, что ты все пять телег довезёшь до Сарай-Берке, и что на них по-прежнему будет на каждой по сорок мешков мягкой рухляди, а в каждом мешке будет сорок шкурок. Надеюсь, ни что не сможет помешать тебе доставить эту дань, и порадовать хана Золотой орды великого Узбека.

— Я доставлю, коназ. Это действительно хорошая дань. Но это твой долг. В следующем году я приеду за данью этого года. Собери достойную дань. Хан будет рад и таким каменьям, которые сверкают на шапках твоих ближников, — показал коричневые зубы баскак.

Ну, а чего для того и выставил бояр, чтобы сверкали и аппетит разжигали в бусурманах.

— Конечно. В следующем году, я встречу хана Узбека каменьями. Забирайте же возы и отправляйтесь. И не потопите это богатство в реках. Вам же несколько пересекать. Отправляйтесь сегодня же, чтобы до осенних дождей, которые испортят меха, вы успели добраться до Сарай-Берке. С богом… А… Аллах вам в помощь.

— Велик Аллах.

Событие сорок восьмое

In hoc signo vinces

Под этим знаменем ты победишь; Сим победиши, этим победиши

Назад добирались, обгоняя десятки и десятки возов, что пошли в сторону Владимира из Галицкого княжества. Закрутилось колесо прогресса. Везли возчики бочки с нефтью, везли подводы с серой, везли крицы железа. Были и возы со свиным железом или плохеньким чугуном. Радовала цепочка возов с озокеритом, которую обогнали на второй день пути. А утром следующего дня догнали и обогнали семь возов с белой каолиновой глиной. Пока не видно было сфалерита, но это может и понятно, цинковая руда горами не лежит на земле, её нужно вырубать в шахтах, очищать от примесей пустой породы. Ничего, латунь нужна, но это не самый важный элемент в планах Андрея Юрьевича.

Напрягало немного то, что за всё это нужно будет потом платить. Цену бояре сначала выкатили в гривнах и для вида Андрей Юрьевич с ней согласился, хотя отлично понимал, что на всякий случай местные олигархи её раза эдак в два завысили, при этом на постных рожах изображая, что отдают только ради князя, ниже, так сказать, себестоимости. Как же, князю это нужно для войны с погаными, чего мы не русские люди, чи шо? Русские, но если есть возможность выиграть войну и при этом навариться, то сам бог велел так поступить.

— А если, я тебе, боярин, не десять гривен и пять ногат отдам, а меч из синего харалужного железа? — как бы очень сомневаясь в равноценности сделки и в то же время понимая, что гривен мало, предлагал князь, когда по рукам уже ударили.

— Меч⁈ — ну и хотел бы боярин Роман Судиславич удивление и радость скрыть, даже отвернулся, чтобы оскала заметно не было, но пятуха-то дал. Голос подвёл.

— Синий харалуг, — вздыхает горестно князь Владимирский. — Эх, нет серебра, ни за что бы иначе не отдал.

— Ну, меч так, меч, — Роман Судиславыч вынужден повернуть и рожу довольную продемонстрировать, — Я тоды на треть больше оговоренного пришлю, — смягчает он жабу Андрея Юрьевича.

— А, один раз живём! По рукам, боярин!

Только один раз это не сработало. Боярин Иаков Маркович, ну, который серный король, отказался от меча. Совесть в человеке взыграла, видите ли.

— Нет, княже. Не вместно это. Не соизмеримы эти вещи. Давай так, как будет серебро, так и отдашь по уговору. Год так год, два так два. Не сильно бедствую. А меч береги. С ним на поганых вместе пойдём весной.

Оглядываясь, профессор Виноградов, подбородок почёсывал, размышляя. Мужи градские тоже резину тянуть не стали и отправили уже многие города по семь юношей во Владимир. Милиционеры, металлурги, огнеупорщики будущие. Обеспечили их в дорогу по-разному, но сильно купцы и цеховые старшины не жмотились. Выделили телеги и лошадей, выделили не портящиеся быстро продукты. Что с мукой сделается? А что с горохом сушёным. Овёс не испортится. Везут новобранцы жбаны с мёдом, везут по нескольку штанов и рубах. А некоторые будущие милиционеры — явно сыновья городских богатеев, и эти едут на приличных лошадках впереди нескольких телег, везущих продукты. Проезжал недавно Андрей Юрьевич мимо одного того каравана продовольственного, там куры квохтали в корзинах, и поросята повизгивали. Одним словом: «За город начал рыбак собираться…».

И вот оглядываясь на этих молодых бойцов, профессор соображал, а не гонит ли он коней чересчур быстро. Три сотни человек ведь поселить где-то надо. Часть, снимет жильё, часть можно будет в замке разместить. Но не три же сотни. Так что, скорее всего, придётся что-то типа казарм строить. Ну, это ладно, но ведь «градские мужи» его сорока городов с Волынского княжества тоже прознав про эту учёбу припрутся и потребуют и их людей взять в оборот. И им хочется. Насколько понял Андрей Юрьевич, тут между Галицким и Волынским княжеством ведётся многовековая борьба за первенство, и одно другому и в малости не может уступить. Это пока не единое государство, а два врага почти.

Придётся не пару казарм строить, а городок целый. Но и воспользоваться этим соперничеством — враждой, если покумекать, тоже можно.

Добрый день, уважаемые читатели. Кому нравится книга нажимайте на сердечко, вам не тяжело, а автору приятно. Спасибо всем, кто не поленился. Награды тоже приветствуются. Оставляйте комментарии.

С уважением. Андрей Шопперт.