Королевство Русское. Книга первая. Андрей Юрьевич

Глава 25

Событие семьдесят третье

Labor omnia vincit

Труд побеждает всё.

Ты в какого веришь бога?

Наливай ещё немного.

Ух ты! Ах ты! Все мы космонавты!

Так и хотелось чего-то эдакое пропеть. Опущенное ниже плинтуса, рассказом рясофора Егория про предателей бояр, настроение у князя Владимирского начало резко повышаться. Подъезжают они к Галичу, а там на излучине Днестра три корабля. Две те самые галеры, на которых генуэзцы приходили, с цветными парусами коричнево-жёлто-зелёными и ещё одна чуть побольше и парус белый.

Совсем про торговцев и про договор с ними Андрей Юрьевич не забыл, более того, он подготовил товар на обмен или продажу. Ничего нового пока не придумал, всё то же. Кузнецы изготовили из синего харалуга шесть фэнтезийных мечей. Из той же стали перекрученной, прокованной и закалённой сделали пять сабель, которые заворонили. Ну и три обычных меча полуторника из серого узорчатого дамаска. Верхом же этого направления торговли стали четыре тонких кинжала из всё того же синего харалуга, но эти в отличие от мечей и сабель, которые, как и первые мечи, сделали с нарочитой простотой, все украсили золотом, серебром и цветными каменьями.

Ещё в Галич заранее притараканили три самых больших чугунных котла, которые только смогли отлить. Ведер на десять получились. Явно ни в одной стране сейчас в мире ничего подобного повторить не смогут. Мучились с ними долго, пригар оттирая и ровную гладкую поверхность внутри и снаружи полируя. Без дробеструйки и голтовки — это очень нудное и трудозатратное мероприятие, делавшее продажу таких вещей, с учётом оплаты за материалы и труд, невыгодным. Это хорошо, что свиное железо досталось почти даром, затраты только на перевозку, а если с нуля начинать? Зато можно представить глаза генуэзцев. Это всем эксклюзивам эксклюзив.

Ну, и кувшины с жидким калиевым мылом, которое попытались облагородить различными ароматами. В основном, конечно, лепестками шиповника, но для пробы сделали и хвойное, благо ели есть, и дегтярное, должно помогать от вшей и блох. Горшки всякими цветочками, ёлками и веточками расписал иконописец — травник с учениками, что к нему, по договорённости с епископом Афанасием, приставил Андрей Юрьевич. Возможно, мыло и известно в Европах? Но вот в белых красивых керамических горшках, да ещё расписанных, да ароматизированное, точно такого там нет.

Всё это по мере изготовления привозилось в Галич из Владимира в толстых тяжёлых дубовых сундуках, которые складывались в подвал замка брата Льва. У дверей всегда дежурили дружинники из Владимира вперемежку с галичанами. Так, на всякий случай Андрей Юрьевич подстраховался, памятуя, что добрососедскими отношениями между двумя княжествами и не пахнет. А так вперемежку охраняя друг на друга коситься будут и украсть не дадут.

Сюда же привозили и добываемые тиунами и таможенниками меха. Соболей было не много, в основном белки, лисы, которые считались очень низкосортным мехом, и чуть почаще соболей куницы и ласки. Всё же тут не Сибирь, и пушных зверьков изрядно уже повыбили.

Сейчас из похода за зипунами в Мукачево на соседней с ними телеге под охраной сотни арбалетчиков везли немного трофеев. У знатных и богатых венгров изъяли оружие, осмотрели, перебрали, и те мечи и сабли, что были с каменьями — самоцветами на рукояти или ножнах Виноградов самолично отобрал, обращая внимание и на сталь, из которой всё это было сделано. Ну, так себе, с его харалугом ни в какое сравнение не идёт. И цвет с узором не главное. Металл был низкоуглеродистый, и не гнулся в руках, как пластилиновый, только из-за того, что в основном это было шведское железо, легированное марганцем или никелем. Те же мечи, которые были из углеродистой стали, после закалки не отпустили, и они были хрупкие.

Один такой Андрей Юрьевич показательно на глазах у Шаробера и его свиты перерубил своим мечом из шведского железа, которое вытянули в проволоку, свернули и потом снова расковали, закалили при нужных температурах в подогретом масле, а в конце подвергли отпуску. Узор харалужный отсутствовал, но меч был изумительный, равносильный настоящему высокоуглеродистому булату.

— Если будем жить в мире и торговать, то вскоре такие же мечи сможете купить у торговцев, что приедут к вам в Буду, — обрадовал профессор Виноградов открывших рот пленников элитных.

Какие чувства эта демонстрация вызвала у унгров непонятно, могло быть и действительно желание купить, а могло собраться с силами и завоевав Галицию, отнять всё ценное у зарвавшегося князька. Ведь Венгрия в пять должно быть раз больше, и народу в ней живёт в десять раз больше. Шапками закидают. Нужно только вернуться и как следует подготовиться, собрав большое войско.

Генуэзский купец Агафон стоял на площади перед замком, где шёл уже торг и оглядывался, ища княжьих людей, когда тот сам показался на дороге, спускающейся с холмов в город. Шёл он в сопровождении монашка и десятка молодых воинов, одетых в зелёные просторные одежды. Позади двигались телеги, а ещё дальше на конях сотня воинов в лёгких кольчугах и остроконечных шлемах.

На удивление грека князь даже обниматься с ним полез. И похлопал здоровущей своей ладошкой по спине.

— Приветствую тебя, Агафон! Не тяни, хвастай, что привёз из заказанного? — князь отошёл на шаг и мотнул головой в сторону стоящих у деревянных причалов кораблей.

— Не буду тянуть, Андрей Юрьевич, почти все твои заказы выполнил и даже кое в чём переусердствовал, а теперь сомнение меня гложет, правильно ли поступил, выкупишь ли то, что привёз, — говорили через Егория, и получалось это долго, при этом ещё и интонации терялись.

— Всё, заинтриговал, зови в гости!

Прошли они с рясофором вслед за генуэзцем на тот самый корабль с белым свёрнутым сейчас парусом. На корме имелась надстройка и туда грек князя с рясофором и заманил. Тут же появилась дивчина в шёлковых шароварах и такой же длиннополой рубахе. Волосы были заплетены в толстую чёрную косу, закрученную в кольцо на макушке, как у бывшего премьера Украины Юлии Тимошенко.

— Принеси холодного вина и цукатов, — сказал Агафон девушке и добавил, — и скажи Георгию, чтобы подошёл сюда.

Сначала появился кувшин и правда на глазах начавший запотевать, а потом красивая покрытая цветной глазурью блюдо с засахаренными мандаринами и ещё какими-то жёлтыми фруктами, может груша, а следом и тот самый Георгий притопал.

— Угощайтесь, — Агафон кивнул девушке, и она налила в чашки типа пиал белое вино, — Георгий, приведи мастера.

Событие семьдесят четвёртое

Lucri bonus est odor ex re qualibet

Запах прибыли приятен, от чего бы он ни исходил

Дальше всё было как в кино про «Красотку». Георгий выходил и возвращался с девушкой, которая была так себе одета, в смысле, все были закутаны в длиннополые ночнушки, что ли, из хреновенького льняного, чуть не просвечивающего материала, очень редкого плетения, покрой был разный и цвет материала отличался. У первой жёлтого, у второй коричневого, а третья была в оливково-зелёной ночнушке.

— Это не они, — рассмеялся, увидев выпученные глаза князя, Агафон.

— Кто не они? — затряс головой профессор, сбрасывая наваждение, — Егорий же перевёл, что сейчас мастер придёт?

— Точно. Сейчас придёт. А это рабыни, которых я вынужден был купить, чтобы достойный Атанасиос согласился принять твое предложение.

— Атанасиос?

— Атанасиос, Атанасиос. Он из Константинополя, и он умеет делать водяные башенные часы.

— Водяные?

— А что бывают другие? — В это время дверь в каюту открылась в четвёртый раз и зашёл старичок лет шестидесяти, должно быть, с пегой начинающей седеть бородой и чёрной в завитушках головой. Был дедок в халате из парчи с золотым шитьём и тюрбаном на голове. Под халатом, как и у появляющихся ранее дивчуль, была ночная женская рубашка, только с кантом по вороту из красного шёлка. На ногах остроносые, с чуть загнутыми вверх носами, ботинки из совсем уж золотой парчи. А ведь ЗИМА БЛИЗКО. По снегу в таких черевичках ходить, так себе удовольствие. До воспаления лёгких можно доходиться.

Про водяные башенные часы профессор Виноградов ничего не знал. Думая о таких часах, в смысле, башенных, он представлял себе астрономические часы, как в Праге со всякими выезжающими фигурками, и они явно были маятниковые. А тут водяные. Но теперь же хрен откажешься.

Атанасиос этот запросил кроме трёх рабынь, ещё дом, рабов с носилками, чтобы его таскали от дома до работы и мастерскую. Инструменты и материалы он привёз с собой. А вот помощника кузнеца он потерял по дороге, тот был смыт за борт волной во время бури, в которую их корабль попал, когда они из Кафы шли в город-крепость Самастро (Samastro). Как считал Виноградов это будущий город Белгород-Днестровский. Пришлось профессору лучшего кузнеца ему в аренду предоставить. Кроме всех этих благ грек требовал три тысячи серебряных милиарисиев.

— Что такое милиарисий? — повернулся к Агафону Андрей Юрьевич. Скучающий генуэзец подорвался, прошёл к сундуку и вернулся с горсткой монет. С одной стороны на серебряной монете размером с три копейки была рожа мужика греческого, с другой мужик в полный рост. И вполне приемлемое качество чеканки, даже какое-то подобие гурта есть. Вес около пяти граммов, как пятак из СССР. Пятнадцать килограмм серебра, получается. Не дёшевы ноне мастера.

— Хорошо, всё будет, уважаемый Анастасий. А теперь разрешите мне переговорить о наших делах с Агафоном.

— Атанасиос…

— Перекрестим. Шутка юмора. Всё же позволь переговорить нам, Атанасиос, с уважаемым Агафоном.

— Вижу тебя, князь, не терпится узнать о других твоих заказах! — хлобыстнул очередную пиалку вина грек.

Андрей Юрьевич из уважения тоже пригубил. Это было что-то типа Ркацители из юности Виноградова, тогда ещё студента, а совсем не профессора. Кислятина. Зато была дешёвой. Как раз для студентов. Очередную зарубку в мозгах Андрей Юрьевич сделал. Нужно попытаться получить вино типа кагора. Принцип известен и понятен. Был как-то он в Анапе и ездил на экскурсию на винзавод с последующей дегустацией. Там гид и работник завода подробно весь процесс описали. Змеевик у него теперь чугунный есть, почему не попробовать. А, Семён Семёныч, ещё нужно сахар из свеклы получить. А чего, сера есть, известь тоже. Да в свекле обычной десять процентов сахара. Так ему только в кагор добавлять.

— Я привёз почти всё, что ты заказывал князь. Кофе привёз. Мастериц, что умеют вязать ковры привёз.

Надо отдать генуэзцу должное, презентация было подготовлена. Пока он это говорил его помощник Георгий, чем-то на Агафона похожий, возможно племянник или даже сын, заносил в каюту диковинки или людей заводил. Кофе было в парусиновых мешочках объёмом литров в пять и таких мешочков было двенадцать. И вообще из разговоров с греком, что в первый раз, что во второй, Виноградов вынес стойкое ощущение, что десятичная система ещё в мире не победила. Этот торговец всё считал дюжинами.

Кофе был не жареный. Серо-зелёные орешки с углублением посредине. И только Андрей Юрьевич подумал, что можно, наверное, посадить, вдруг вырастет кофейное дерево, как Георгий зашёл в очередной раз, и за ним два слуги прошествовали несущих ведер на пять бочку, в которой была веточка с метр длиной с зелёными листочками.

— Это молоденькое кофейное дерево. Мне его доставили из Аравии. Подарок был от их купца. Но мне не надо, моя жизнь на корабле. Теперь это мой подарок тебе, князь Владимирский.

Мастериц… Блин, а как эта профессия называется? Ковровщиц? Ковровязальщиц? Не ткачих же? Ткать это другой процесс. Тёток тоже было двенадцать. Всех возрастов и народностей. Ну, как и заказывал. Были мастерицы с Кавказа. Наверное, те самые черкешенки, были армянки, были гречанки или, как эта нация называется — византийки. Три довольно пожилые тётечки явно были азиатками. И это хорошо, что с разных мест ему Агафон привёз мастериц. Узоры разные, наверное, и приёмы тоже, надо надеяться и методика окрашивания шерсти тоже.

Марена красильная была представлена, как красками уже готовыми пяти цветов, так и корешками сухими, но самое главное — это семенами и несколькими горшками-плошками с землёй и кустиками из неё торчащими.

В таких же горшках было двенадцать лоз винограда.

— Все сорта разные, как ты и заказывал, Андрей Юрьевич. Есть чёрные сорта, есть зелёные, есть розовые. Есть очень сладкие, есть с кислинкой. А есть ли у тебя достойная плата за всё это, конязь?

— Есть, не пожалеешь. Внукам будешь рассказывать о впечатлениях. Стой, а что архитекторов и каменотёсов нет. И ещё я слоновую кость заказывал. И овец.

Событие семьдесят пятое

Nil satis nisi optimum

Только лучшее достаточно хорошо.

Тут-то и всплыла оговорочка из начала разговора: «Привёз почти всё».

Слоновая кость была. Шесть здоровых бивней. Андрей Юрьевич даже головой покрутил, представляя сколько генуэзец за это потребует. Каменотёсы тоже были. Трое. Ну, да больше в принципе и не надо. Дать им каждому по десятку юношей и пусть обучают. Следующий раз других привезёт Агафон, можно несколько школ создать в обеих смыслах этого слова.

А вот архитектора не было. Никто к варварам ехать не хотел, а тем более к схизматикам.

— Слушай, Агафон, а нельзя добыть мастера в Византии? Там же наша вера. Они ведь правоверные.

— Да, зато не наша, и там к нам не очень хорошо относятся. Ведь генуэзцы были среди тех, кто захватил и долгое время удерживал Константинополь. Но я попытаюсь и у себя, и в Византии поискать желающих.

— А овцы? Овец с тонкой длиной шерстью привёз?

— Хм. Привёз. Ну, почти привёз.

— Почти? Тушёнку, что ли? — решил, что пошутил Виноградов.

— Не знаю, что такое тушёнка. Была буря сильная, ты же слушал. Потому, из десятка овец смыло за борт восемь. На твоё счастье, князь, остался баран и одна овца, но заплатить тебе придётся за всех, я потратил на них много серебра, — нахмурился грек.

— Вона чё⁈ С одним условием. Агафон, ты ведь ещё приедешь? Привези овец. Ну, в клетках, прибитых к палубе, их вези.

— Договорились. Ещё я, увидев твой интерес к редким растениям, решил купить для тебя орехов на Кавказе. И там даже для меня выкопали небольшое деревце. Оно тоже в бочке. А орехи вот, — грек прошёл к сундуку и вытащил такой же мешочек из парусины, что и из-под кофе. Пошуршал и вытащил из мешка небольшой грецкий орех. Далеко не такой, как в будущем. Нет, маленький и, наверное, толстокорый, ну, как были в детстве Андрея Виноградова, когда ещё попробуй их купи.

— Спасибо, Агафон. Надо подумать, в мире есть полно растений, которые я с удовольствием бы посадил у себя. Если уж заговорили про растения, то что с медикусами? И ещё, я просил привести учителей математики и римского права

— Не очень хорошо получилось. Твоё княжество никто не знает, и все боятся ехать в дикую Тартарию, хоть я и уверяю их, что тут безопасно. Всё же одного математика я привёз. Он молодой ещё человек. Зовут его Исаак Аргир. Он из Константинополя, хоть и родился во Фракии. Уверяет, что поклонник и ученик самого Птолемея.

— Птолемей умер тысячу лет назад…

— Он учился по книгам. Говорит, что кроме математики превзошёл многих в Астрономии и Географии.

Византиец оказался монахом. Тёмно-серая ряса, куколь на голове (от лат. — «капюшон»).

Из короткого разговора профессор понял, что молодой человек амбициозен и подвигло его на путешествие то, что князь Владимирский обещал сделать его ректором нового университета.

Ну, а чего. Обещал — сделает. Правда… Университета ещё нет. Построим.

Всё, больше ничего грек не привёз. Не так. Привёз полно всего, пряности восточные привёз, драгоценные камни и обработанные и нет, мускус — из стран Азии, оружие из Европы. Андрей Юрьевич меч свой достал, спросил у купца, сколько стоит вон тот полуторник, покивал головой услышав цифру в десять киевский гривен, это мол очень дорогой и хороший меч, который остальные мечи перерубает, и подозвал Георгия.

— Я заплачу. А ты держи его в руках, крепко держи.

Парень молодой, здоровый на вид. К тому же полуторник, вполне можно двумя руками держать. Оказалось, что меч и правда не плох. Явно шведское железо с никелем. Меч сломался только после третьего удара, при этом на клинке у самого Андрея Юрьевича образовались три заметные зарубки.

— А теперь, смотри Агафон, чем я собираюсь с тобой расплатиться.

Пока он торговался и вино попивал, диверсанты добежали до замка и организовали перенос заранее приготовленных сундуков. На корабль их тащить не стали и ярмарка вся выстроилась вокруг небольшой площадки перед трапом с большой галеры.

Князь Владимирский открыл сундук и достал замотанный в белую льняную тряпку фантазийный меч из синего харалуга, под восхищённый вздох сотен людей.

— Это железо гораздо лучше того, что в клинке моего меча, а мой меч легко перерубил твой. Оцени Агафон, как она переливается на Солнце. И представь, сколько стоит сей меч.