Королевство Русское. Книга первая. Андрей Юрьевич

Глава 23

Событие шестьдесят седьмое

Errare humanum est, или Humanum errare est

Человеку свойственно ошибаться.

Родич Андрея Юрьевича разочаровал. Какой-нибудь троюродный братец? То есть, его прадед, Шаробера этого, и его бабка Констанция Венгерская были брат и сестра родные. Ага. Тогда Карл I Роберт Анжуйский ему правнучатый или внучатый там племянник.

Так с ним разговор Андрей Юрьевич князь Владимирский и начал.

— Племяш, тут твои людишки зашли на мои земли и пограбили селища, два города осадили, людей убили, девок и женщин изнасиловали.

— То разбойники, и они сами по себе, я не могу уследить за каждым разбойником, — выслушав от рясофора Егория перевод на латынь, пока не очень древнюю, махнул ручонкой на Виноградова король. Эдак пренебрежительно махнул, дескать, жужжать тут ещё всякая муха будет. Невысокий, чернявый человечек, заросший по самые уши бородой противно-кучерявой с бегающими карими глазками мелкого воришки карманника, пойманного за руку шаловливую. Пародия, а не король. Король должен быть, как Пётр первый на чьей-то там картине, огромный с высокоподнятой головой и развивающимися волосами. А тут метр с кепкой и плешь на макушке. Тестостерона лишку, он все луковицы волосяные сжёг. Из королевского вида только корона на лысой макушке и шелка яркие.

— Конечно. Раз ты, племяш, не можешь, то мне пришлось, а чтобы в будущем такого не произошло, то я наследство своей любимой бабули Констанции Венгерской в зад возвращаю. Граница теперь пройдёт до Чопа по реке Тиса, далее на Ужгород, включая этот, по-вашему, Унгвар или Унгород, и далее по реке Уж или Уг. Ну, там тебя уже не касается, там ляхи.

— Я…

— Да, погодь, племяш, за нанесённые жупанами твоими погромы и убийства людей, ты мне выплатишь десять тысяч золотых монет и выдашь всех этих разбойников и все их семьи на расправу. Отправлю их известняк добывать.

— Я привёл войска и разобью приведённый тобой сброд, и пойду дальше на Львов и Галич, пора, как ты выражаешься, брат мой, вернуть мне наследство Констанции Венгерской королевству Венгрия, — встал в ту самую позу Петра первого этот недомерок. Сказал-то пафосно, а вот смотрелось так себе. Петушок хорохорится. Да, подгадили ему немцы и италийцы, не те гены подсунули, мелкотравчатые.

— Знаешь, племяш, я тебя после победы затащу в один из домов посада и выпорю там самолично, чтобы знал, как на дядю слюной брызгать. И не дыши в мою сторону, от тебя гнилыми зубами воняет.

Недомерок схватился за рукоять сабли.

— Не советую.

— Я атакую тебя завтра утром и после победы насажу твою голову на копьё! — но руку от эфеса сабли с каменьями самоцветными убрал.

— Хорошо. Тогда двадцать тысяч золотых монет. И тысячу овец. До встречи. Ариведерчи, мучачос, pig poop (свинячья какашка), — это так преподаватель один у них на кафедре ругался, когда студенты его конкретно выбесят. Был на экскурсии в Венеции и кроме впечатлений любимое ругательство гондольеро привёз на родину.

Разочаровал Шаробер Андрея Юрьевича не только внешними данными, нет, действиями тоже разочаровал. Он привёл против пятитысячного войска русских две тысячи всадников и пять сотен пеших. Можно, конечно, сделать скидку на то, что он в спешке собирался на битву. Но тогда зачем вообще привёл войско?

Разведку не выслал, её бы диверсанты заметили и перехватили. Обоза с элитными продуктами и винами заморскими не привёл. Даже кузниц несколько полевых с запасом хорошего железа не взял. Спрашивается, а чего мародёрить⁈ Разве что из двух тысяч всадников больше тысячи — это закованные в настоящую броню рыцари. Там на каждом по три десятка кило железа, да на лошадях ещё прилично навешано. Но ведь всё. Плохие враги пошли. Хотя, ведь если так прикинуть, то на всех вместе, там больше ста тонн железа. Плохонькое, низкоуглеродистое, но сто тонн. Будет чем его металлургам и кузнецам до весны заниматься. Вот какая хорошая наука математика, она настроение сразу поднимает. Прав был Ханс Кристиан Андерсен, когда сценку с кротами, считающими на счётах, вставил в сказку про Дюймовочку, математика — полезная вещь.

О следующем действии Карла I Роберта Анжуйского можно инструкцию писать: «Так не надо делать». Венгерское войско встало лагерем в четырёх верстах примерно от Мукачево. Там, где дорога заходит в лес и проходит между двух холмов, она почти сразу взбирается на невысокий холм и спускается в следующую долину. В этой небольшой долине в брошенном жителями селище и расположились венгры после «задушевной беседы» Шаробера с Андреем Юрьевичем. Была б на то господска воля не отдали б… Если бы так тщательно и трудозатратно не подготовились к встрече родича, то можно было ночью окружить лагерь стрельцами — лучниками и арбалетчиками и забросать их стрелами спящих и безбронных. Ну, и что, что сейчас так не воюют. Если один дебил решил стенка на стенку идти и удалью богатырской меряться, то почему нужно на себя эту шкурку натягивать.

Не в этот раз, уж больно много сил вложили в подготовку, и всё так эпично должно получиться. Пусть венгры икают при упоминании битвы под Мукачево. Пусть это будет их венгерский Верден, после которого воевать с русскими венгерское рыцарство не захочет больше, как его ни уговаривай. Нет таких коврижек, от которых не отказались бы венгры, чтобы не оказаться снова рядом с Мукачево.

Но зарубочку себя на память Андрей Юрьевич сделал. Если так воюет Карлуша Анжуйский, то и остальные не лучше. Нужно по окончании этой войны устроить несколько учений по тактике ночного боя. А то ещё в темноте лучники друг друга перестреляют.

Утром Шаробер и его воеводы нанесли очередной удар по своей замоченной репутации. Они никакой тактики не придумали. Построились широким фронтом, сколько поле позволяло, и кто-то там главный отправил в лобовую атаку на «построившиеся» русские войска рыцарей, закованных в броню. Смотрелось это грозно. Эдакий ряд всадников в тридцать, ощетинившись копьями и услаждая взор цветными плюмажами на шлемах, разгоняясь под горку, летит на жалкие шеренги русских лучников, которые, вот дурни конченные, выставили против этого тарана. Да разве стрела пробьёт панцирь⁈

Может и не пробьёт. Хотя металл, из которого наконечник стрелы, что у лука, что у арбалета, выкован — это закалённая углеродистая сталь. И арбалет у самострельщиков не с деревянными дугами, а из пружинной стали откованными. Сбор трофеев после боя покажет куда стрелы попадали и чего они пробили, а чего не пробили. Ну, и это же не главная ударная сила — это так проверка возможности. Главное, ребята — сердцем не сробеть… Ну, как-то так.

Событие шестьдесят восьмое

Et fumus patriae dulcis

И дым отечества [нам] сладок.

Подзорной трубы у профессора Виноградова нет. И даже не будет в обозримом будущем. Нет, сварить стекло он сможет… наверное. Сделать соду возможно. Он научился главному — делать серную кислоту. Всё остальное методом проб и ошибок сможет. Попробовал уже сделать натриевую щелочь из обычно поваренной соли. Ничего сложного. Обработали при температуре больше ста десяти градусов соль концентрированной серной кислотой и получили сульфат натрия:

2NaCl(тв) + H2SO4(конц)=2HCl⬆+Na2SO4, если t110°C

Потом смесь сульфата натрия и дробленого известняка, ну или карбоната кальция, восстанавливали путем нагревания с древесным углем. Это преобразование состоит из двух частей. Первая — это термическая реакция, при которой уголь восстанавливает сульфат до сульфида:

Na2SO4 + 2 C → Na2S + 2 CO2

На втором этапе происходит реакция с образованием карбоната натрия и сульфида кальция. Эта смесь у химиков называется черный пепел.

Na2S + CaCO3 → Na2CO3 + CaS

Дальше проще, кальцинированную соду извлекают из черной золы водой. При выпаривании этого раствора получается твердый карбонат натрия. Изобретёт этот способ Леблан, и он получит его имя.

То есть, сода уже есть и стекло можно варить.

Но в тот раз цель была другой. Нужна натриевая щёлочь, чтобы получить твёрдое мыло. Есть простой способ. Всего-то надо раствор соды смешать с известковым молоком при температуре около 80°С. Этот процесс называется каустификацией.

Na2C03 + Са(ОН)2 = 2NaOH + CaC03

Упарили и получили довольно концентрированную щелочь.

Ею обработали какие нашли животные и растительные жиры и получили несколько кусков разного по вонючести хозяйственного мыла.

Нда. Мыло-то получили, но профессор посчитал его себестоимость, и пока его производство в ощутимых количествах отложил на потом. Оно просто золотое получается. Это в книжках про попаданцев всё просто, попал, и как давай сразу стекло варить и мыло выпускать с сахаром. А в жизни всё гораздо тяжелее.

В общем, соду сделать можно, хоть и очень трудозатратно и энергоёмко. Так что, сварить стекло он сможет и огнеупоры уже подходящие есть, но сварить стекло и сделать три линзы — это разное умение.

Потому, нет пока подзорной трубы. И за эпической битвой профессор наблюдал с того холма, где накопилось в лесу более двух тысяч конных дружинников, просто ладонь ко лбу приставив.

Когда мимо проносились закованные в латы венгры, то впечатление это создавало. Андрей Юрьевич мотнул головой указывая на эту неудержимую лаву Мечеславу.

— И как думаешь, воевода, стоит наших людей под такой удар подставлять? — пришлось даже голос повысить, хоть они метрах в трехстах от этой лавы находились, такой грохот от копыт стоял и лязг от надетых на венгров железяк. А ещё они орали чего-то на венгерском языке.

— А-а-а! — должно быть переводиться, как бей схизматиков, не силён в венгерском профессор Виноградов.

— Сильны… Выстояли бы, княже. Но прав ты, как всегда, много бы воев полегло.

Между тем конница супостатская достигла уже жёлтой линии из воткнутых в землю веток лещины и бука, и в небо навстречу им полетели сотни стрел. В том числе и десять из стационарных арбалетов. Так себе результат. Несколько коней упало, может даже раненые всадники были, но от первого залпа Андрей Юрьевич чудес и не ждал, всё же это максимальное расстояние. А вот третий залп совпал с первым выстрелом из «Судьбы», она же огнемётная рогатка. И результат был совершенно иным. Настоящий завал образовался. Второй и третий выстрел добавил огонька и завала. Начали сказываться и результаты работы стационарных арбалетов. В этом случае водовороты их падающих лошадей и всадников были поменьше, но были. И мелкие стрелы из луков и арбалетов теперь активно роняли лошадей и рыцарей.

И всё это полная хрень, как сделал для себя вывод Андрей Юрьевич. Их двух тысяч венгров получилось свалить сотни три. И всё, время кончилось. Кавалерия тяжёлая доскакала до ловушки. Не будь её, и набравшие скорость тяжеловооружённые рыцари смяли бы любой заслон. Не помогли бы упёртые в опоры длинные и толстые копья. Нет, базара нет, каждое копьё бы остановило одного закованного в железо коня, но сзади наезжал уже другой, и шли они клином. Разорвали бы тонкую нитку копейщиков и потом избиение устроили. Куда лучнику против закованного в броню всадника с мечом.

Но не в этот раз. На полном скаку первые рыцари въехали на ветки ивы, сплетённые сетью и припорошенные травой. Лошади потеряли точку опору и стали, кувыркаясь, заполнять пятиметровую старицу — читай болотину. И пары минут не прошло, как несколько сотен рыцарей ухнуло в эту западню. Задние уже видели, что впереди пропадают в пропасти люди и кони, пытались остановить коней. Но в такой плотной массе это было сделать не просто.

Жаль маловата старица, бамс, и она полностью заполнилась людьми, лошадьми и железом, а ещё криками боли и ужаса.

Начал даже холм в том месте организоваться. И только сейчас скачущие следом венгры смогли остановить коней. Но это не значит спастись. Отнюдь. Троица пироманов продолжала в лихорадочном темпе забрасывать венгров горшками, чередуя греческий огонь с напалмом. То тут то там разгорались пожары, и лошади шарахались в сторону, калеча других лошадей и упавших на землю под их копыта людей.

Только ещё через пару минут одна четверть примерно от спустившихся с холма венгров сумела развернуть лошадей и поскакала вверх, совсем не так быстро, мешаясь друг другу.

— Пора. Командуй, Мечеслав.

— Ура! — и на пятьсот удирающих и деморализованных рыцарей выскочило из леса и стало спускаться с холма во фланг более двух тысяч русских дружинников. При этом венгры уже побросали и копья, и щиты, не до них, хотелось им быстрее оказаться подальше от этого филиала ада, а как с длинным копьём развернуться.

— Егорий, твоя очередь. Давай жёлтую ракету, — цвет можно и не называть. Ракет всего-то шесть и все жёлтые. Ни хрома, ни бария, ни стронция, ни каких-нибудь других металлов, чтобы сделать ракеты других цветов, нет. Пока нет. А натрий придаёт пламени жёлтый цвет.

Сейчас этот сигнал означал, что лучники, скрывающиеся на холмах, должны начать отстрел пехоты и прорвавшихся всадников.

Хорошо бы, чтоб король Шаробер выжил.

Событие шестьдесят девятое

Ferro et igni; Igni et ferro

Железом и огнём; Огнём и мечом.

Пришлось Андрею Юрьевичу сделать приличный крюк, чуть не в десяток километров, чтобы объехать поле боя, пересечь речку Коропец, проехать вдоль неё, снова пересечь и только продравшись сквозь густой буково-дубовый лес, заросший лещиной, он оказался на позиции арбалетчиков и стрельцов.

Ломился туда князь Владимирский не просто так, нужно было определиться с боезапасом. Если арбалетные стрелы можно поискать, когда трофеить доспехи будут на поле боя, то вот горшки с напалмом и греческим огнём разыскать там не получится. Черепки, может, и найдутся на месте, где всё горело, но нужны не черепки.

Теперь, после полного уничтожения венгерского войска, нужно будет подумать о городах и крепостях, расположенных на землях бабкиного наследства. Часть города Мукачево взять легко, там невысокий и некрепкий деревянный забор, но вот потом начинается довольно высокая гора на плоской вершине которой стоит мощный замок Паланок. Его без артиллерии можно взять только длительной осадой. И даже к той самой бабке не ходи, и так ясно, что жупаны затворятся именно в том замке, когда отступят от стен города.

Ну, нет артиллерии, а вот зажигательные снаряды есть и с подножия холма закинуть горшки за наружную стену вполне рогатке железной по силам. Да, там почти всё каменное в том замке. Но ключевое слово почти. Крыши-то деревянные, переходы, навесы над стенами, да просто ворота те же. И попадание напалма или греческого огня, воняющего серой, всё это точно подпалит, может одумаются жупаны и сдадутся, нет у него времени на долгие осады. У него свадьба через две недели, уже по-хорошему нужно выдвигаться. Только войско сейчас нельзя бросать. Бояре тысяцкому или воеводе подчиняться не будут, а волынские бояре сразу с галицкими передерутся. И всё пойдёт прахом.

Вот Андрей Юрьевич и хотел узнать, сколько горшков у пацанов осталось и остались ли вообще, а то они с такой скоростью их кидали в рыцарей, что могли и все истратить.

Даниил Мечеславич, он же Данька, Вячик и громадина Роман храпели притулившись спинами к колёсам усиленного возка, что перевозил горшки зажигательные. Утомились пироманы. Распинывать их Андрей Юрьевич не стал подошёл к повозке с другой стороны и оценил количество оставшихся боеприпасов — горшков. Нда, дай пироманам спички. В сотах осталось семь белых горшков и пять коричневых. А бой-то всего несколько минут длился. Как пулемёт парни работали.

Получается, что для правильной осады замка Паланок, горшков не хватит, а ведь этим замком все укрепления на бабкиной земле не ограничиваются, по словам языков из местных, есть ещё Ужгородский замок, есть Невицкий, есть Хуст. Тут и полного БК не хватит, а есть двенадцать снарядов, по три на замок. Разве для демонстрации только хватит. Швырнуть три горшка и вызвать на переговоры, мол почётно не сдадитесь и по нечётным вас сожжем, и попадёте прямиком в ад без отпевания, продолжать жариться. Хотя, вам уже не привыкать будет.