Королевство Русское. Книга первая. Андрей Юрьевич

Глава 5

Событие тринадцатое

Caput atro carbone notatum

Тяжела участь опозоренного.

Выпустили князя «погулять» и свежим воздухом подышать только через седмицу. Если по чесноку, то Виноградов и не рвался сильно из горницы этой. Язык… М… Знание языка местного ему от тушки погибшего князя досталось. Ещё размытые воспоминания. То из детства чего всплывёт, то жена привидится. Вот слово «привидится» правильное. Мелькнёт такой образ дивчины с колтами на висках в белом платке и короной на голове и пропадёт сразу. Иногда мелькали сцены битв или пиров. Но их и мало было и обрывки сплошные в общую картину не складывающиеся. И как с такими «знаниями» окружающей действительности выходить в люди. Он их не знает, или правильнее «не помнит». Начнут вопросы задавать. А он даже названия городов в своём княжестве не знает, имён собеседников тем более не знает. Раскусят ушлые бояре, что князь обеспамятовал, и резко другого пригласят. А сейчас не те времена, нельзя прихватить казну, сбежать в Лондон или на юг Франции, купить там себе дом и наслаждаться природой и благами цивилизации. Ограбят, убьют, в рабы определят. Проще выжить как раз, когда княжество за тобой.

А ещё проще, когда это княжество сильное. И сейчас Владимирское княжество не такое, а про Галицию он вообще ничего не знает, кроме того, что город Львов построил его дед.

Так что лежал князь-батюшка, болел… Рука и правда болела. С каждым днём меньше и меньше, но болела и анальгина не выпьешь. Ему давали отвары и горькие, и кислые, и безвкусные, но видимо обезболивающих среди них не было. Голова, точнее висок, болел изредка, так пощипывала рана. И больно было раз в день, когда повязку меняли и новую порцию пахнущей ладаном мази накладывали.

Лежи себе и слушай, как монашек Димитрий рассказывает истории про Русское королевство или читает перевод на славянский Геродота. Его знаменитую «Музы». Это так на самом деле, оказывается, называется труд по истории. Тяжёлый язык и перевод, а повествование вообще непонятное. Книга про такое далёкое прошлое и далёкое расстояние, что ни малейшего интереса не вызывает. Сначала было про то, как персидское царство возвышалось, потом про то, как греки с ним боролись. Имена и названия ничего Андрею Юрьевичу не говорили. А карты не было. Так хоть можно бы было сравнить с той, что в голове про Азию. Но нет, как выяснил Виноградов у монашка, карт сейчас вообще ещё не существует. Даже сам Геродот не додумался. Карты сейчас — это описания. Три дня пути от оазиса Джум-бу-бум до города Хрясь-мрясь прямо на солнце в полдень, а потом два дня пути по дороге вдоль реки Ефрат-коловрат. А тут у нас живут люди с пёсьими головами и женщины двухметровые с одной титькой, которые всех убивают.

Но чтения Виноградов не прекращал. Жития всяких чужих святых были ещё хуже. Книга же Гиппократа, которая называлась «Сборник Гиппократа» (лат. «Corpus Hippocraticum») или «Корпус Гиппократа» вообще была такой мутью, что противно было слушать. Там сплошные заблуждения. Это вредная в целом для людей книга, лишь несколько частей о народной медицине можно из неё изъять, прочитать травницам, две трети после этого вычеркнуть и остальные, поставив в алфавитном порядке, а не как попало, издать. И главное, превратить всё это в рецепты, а не в советы, что листья мяты помогают. Сколько нужно мяты на литр воды, когда собирать, как сушить, как хранить, сколько кипятить и кипятить ли вообще, сколько пить, как часто? Ну и всё прочее.

И этим обязательно нужно заняться в ближайшее время.

Ну, вот выбрался всё же на улицу, и решил Андрей Юрьевич обойти вокруг двора большого такого средневекового замка в центре Владимира, в котором он сейчас и находился. При этом замок скорее какую-то мастерскую больше напоминал, чем дом. Стучали молоты кузнецов, чего-то тюкали топорами. Ржали лошади. Даже коровы мычали. Были ткацкие и портняжные мастерские, имелись вышивальные и сапожные. В дальнем углу двора, куда Андрей Юрьевич на звук молотков и отправился, была и кузня и слесарная мастерская, где мастера занимались ремонтом кольчуг и лат.

Нужно было понять, что сейчас представляет металлургия в Русском королевстве. Из книг по истории металлургии профессор знал много чего, но хотелось бы увидеть всё лично и сравнить знания из книг с действительностью. Если сейчас и в самом деле 1323 год, то даже до больших домниц именуемых штукофенами и блауофенами ещё не додумались.

Вообще, Андрей Юрьевич, читая лекцию первокурсникам по введению в специальность, задавал вьюношам и девушкам вопрос, мол все же знаете, что на смену бронзовому века пришёл железный, почему?

— Ну, железо твёрже бронзы, — был самый частый ответ.

— Заблуждаетесь, господа. Хотите парадоксальные данные поведаю. Оловянная бронза с твёрдостью по Бринеллю в 70–80 единиц — была серьёзно лучше, чем первое, мягкое кричное железо, получаемое в примитивных сыродутных печах, с прочностью в 60 единиц по Бринеллю.

— Да, ну⁈

— А всё почему? А всё потому, что это железо представляло из себя практически чистый феррит.

Ну, а дальше и была сама лекция. И вот этим кузнецам, как и всем металлургам современности, её рассказывать не имеет смысла, как и тем студентам. Они тех слов не знали просто, не слышали. Школьники же обычные, не ведомы им слова аустенит и мартенсит. Зачем же рассказывал? А именно за этим. Чтобы поняли, что учение — свет.

Иногда вместо вопрос про твёрдость задавал вопрос слышали ли «дети», что чугун называют «свиным железом»? А как думаете, почему?

Между прочим, в Англии чугун тоже называли pig iron — «свиное железо». А в ирландском языке? «Йаранн мук», «iarann muc», вновь «свинское» железо. В немецких же землях этот металл называется «гансайзе», то есть не «свиное», а «гусиное железо». Загадка, при чём здесь гусь? В немецком слово «ганс» («гусь») имеет ещё и значение «дурак», «глупец». То есть «дурацкое железо». Если по югу Европы пройтись, то и там не любили чугун, по-португальски его называют «ферро гуса» («ferro gusa»), по-итальянски «гиса» («ghisa»). Ага опять про гуся? А вот и нет, на самом деле эти слова родственны англо-французскому «guise», означающему «маска, личина, обманная внешность». «Обманное железо», если проще.

В русском же? Да, в русском почему и почему в Англии? А не знаю, я дети. Никто не знает точно. Есть предположения. Первое — слитки чугуна называют «чушками», то есть свиньями. Возможно, и наоборот. Чушки называют чушками, потому что свиное железо. Самый вероятный ответ — запах, если полить водой извлечённый из шлака кусок чугуна и расколоть его, то запах чем-то напоминает запах свинарника. Аммиак.

колты

Событие четырнадцатое

Про свиное железо Виноградов не так просто вспомнил, подошёл он к кузнице, а там сидят трое раздетых по пояс кузнецов, и отпыхиваясь, ругают какого-то Иванку, который привёз заготовки — крицы, мол, плохого качества и чуть не на половину состоят в этот раз из свиного железа.

— Покажите, — Андрей Юрьевич остановил рукой двух гридней, что его сопровождали, те хотели кузнецов попинать, за то, что они князю в ноги не бухнулись. Гридни — это такие телохранители княжью и живут они в соседнем с той комнатой, где Виноградов болел — в гриднице.

Ковали всё же плюхнулись на колени.

— Покажите свиное железо.

Голые мужики… Понятно ведь почему они голые, и температура в кузнеце не имеет к этому отношение. Наоборот, в двадцатом веке металлурги в основном в плотной войлочной одежде. Он — войлок не так быстро сгорает и оберегает металлурга от жары и искр. Эти же голые от того, что одежда сейчас очень дорога. Испачкаешь или прожжёшь в кузнеце и всё — голый ходи. А на теле ожоги заживут. Кожа-то дёшева, ну своя кожа. Кузнецы все были в оспинах, живого места нет. Даже появившийся позже кожаный фартук пока им недоступен. Кожа дороже льняной рубахи. И её скорёжит быстро от жары.

Показали. В кузнеце темно, горны затухают и Андрей Юрьевич велел кузнецам корзину с камешками чугуна вытащить на свет во двор. Килограмм пятнадцать.

— Треть ведь почти этого, обман сплошной, — пропыхтел самый пожилой кузнец, видимо старший у них.

— А скажи…

— Ероха, Ероха это, Андрей Юрьевич, — подсказал шествующий за гриднями монашек Димка.

— А скажи, Ероха, а за год сколько у вас свиного железа накопиться может? А по всему княжеству, по всем кузницам, сколько?

— Богато. У нас вон в том углу куча уже… Четверть вощаная не меньше (четверть вощаная = 12 пудам ≈ 196,56 кг.). А по всему княжеству не скажу. Может десять ласт, а могёт и сорок ласт. (ласт = 6 четвертям = 72 пудам ≈ 1179,36 кг.). Обманку эту не хранят специально, валяется по углам. Иногда изнова его засыпают в печь с рудой. Но токмо всё одно потом на поде свиное железо остаётся.

— То есть, ежели сейчас по всем кузнецам клич кликнуть, то три тыщи пудов чугу… свиного железа собрать можно?

— Три тыщи пудов⁈ — ковали дружно стали макушки лохматые чесать.

— Ну, ты сказал сорок ласт, я умножил на семьдесят и получил три тыщи.

С мерами веса, длины и прочими объёмами Виноградов познакомился. Несколько раз просил Димитрия ему разжевать, а на его недоумённый взгляд ответил, мол не княжье это дело пуды ржи считать, моё дело врага бить, а тут раз время есть свободное, почему бы и не выучить?

— Три тыщи пудов⁈ А зачем тебе, княже? — выскочил из-за спины старшего пацанчик, недавно, на разговор, вышедший из кузницы. Тоже голый по пояс. И худой, как из Освенцима. Выскочил и тут же получил по загривку от Ерохи. Прилично эдак получил, даже на колени бухнулся.

— А ты, малец, отличишь свиное железо от хорошего железа? — жестом остановил Ероху Виноградов наметившего ещё и пнуть пацана.

— Знамо отличу, — встал побитый Гаврош.

— Димитрий, мальца изъять. Накормить, одеть, и ко мне привесть… Нет. Отмыть до бела, подстричь, а потом всё остальное. И Наума Изотыча вместе с ним приведи.

Наум этот Изотыч или Изотов, хрен его поймёшь, был племянником того боярина, что как воин выглядел — Андрея Молибоговича. Было ему лет двадцать пять — тридцать, и он серьёзно хромал. И не в битве увечие получил, а родовая травма. Обретался хромец при ключнике. Первым помощником был. Пару раз заходил уже к болезному и отчёты отчитывал. Про брони, про коней, про овёс. Словом, был заместителем директора по хозяйственной части всего замка. И не мелочью занимался, а снабжением войска княжеского.

— Покажите меч готовый или заготовку к нему, — велел перед возвращением в полати Ерохе профессор.

Принесли, показали. Полная хрень. Металл, как и думал Андрей Юрьевич мягкий. Там почти нет углерода. Из-за этого меч ковали толстый и короткий.

— А есть у вас свейское железо.

Принесли ещё одну заготовку. В тряпице промасленной. Виноградов ударил один меч об другой, который передал одному из гридней. Ну, чего шведское железо, легированное марганцем или никелем самой природой и с невыжженным фосфором было в разы твёрже.

— Есть ещё?

— Ещё на один меч есть. Три крицы, — мотнул гривой главный кузнец.

— Не трогайте. Вот чуть поправлюсь и научу делать клинки лучше дамасских. Через седмицу примерно.

Событие пятнадцатое

Contraria sunt complementa

Противоположности дополняют друг друга.

Собрались убогие через час примерно, Андрей Юрьевич отобедать успел. Он опасался, что его отравят и ел в обед, то, что приносили утром. Утром же княжескую кашу пробовал Дмитрий. Ну, монашка жалко, конечно, но себя-то ещё жальче. Из-за всех этих сложностей, пшеничную кашу с мясом пришлось, как и обычно, есть холодной, а жареного на вертеле зайца горячего уплетал монашек. Сволочь!

— Наум Изотыч, ты этого коваля знаешь?

— Семюнко? Знамо дело, а чегось?

— А тогось. Вон енти тряпки с него снять. Хорошо одеть. И с собой в дальний поход забрать, — Семюнко отмыли и оказалось, что он не кареглазый брюнет, а зеленоглазый блондин, весь в веснушках. И настоящих и от металла. Одежда же ветхая, нитки видно и штопаная вся и с заплатками. Опять же босой. Куда ювенальная юстиция смотрит.

— В поход, Андрей Юрьевич? В далёкий? — такую рожу родич боярский скорчил, что и не поймёшь, то ли обрадовался, то ли обосрался со страху.

— В поход. Нужно все кузни во всём княжестве с сим знатоком объехать и всё свиное железо, что найдёте, сюда привезти. И у всех кузнецов спрашивать, кроме того, не знает ли он, где есть белая глина. Если кто скажет, что может показать, то наградить гривной и приказать отвесть вас туда.

— Много ли того свиного железа нужно, княже? — нет не пахнет, стало быть, обрадовался хромец.

— Слушай сюда, Наум Изотыч. Нужно всё свиное железо. Кузнецы сказали, что его по всему княжеству может быть три тысячи пудов. Нанимайте телеги, возчиков, или в счёт податей пусть везут. Но ничего важней этого дела сейчас в княжестве нет. Привезёте чугу… свиное железо, его ещё в немецких землях чугуном зовут, и белой глины, награжу обоих от всей широты души.

— Сделаем, Андрей Юрьевич, а Семюнко зачем? — родич боярский ткнул палец в пацана, чуть того зрения не лишив.

— Он сможет отличить свиное железо от хорошего… а как ты это сделаешь Сэмен? — вдруг насторожился Виноградов.

— По запаху могу, и по стуку. Ещё ножом можно покарябать и пальцем посля потереть, ежели палец серым станет, то свиное железо, — стал загибать и без того чёрные пальцы пацан.

— Всё, хорош, вижу, что знаток. Понятно, Наум Изотыч, зачем тебе Се… Давай его для удобства в Сеньку переименуем.

— Перекрестим? — округлил глаза родич.

Что ж он впечатлительный такой.

— Прозвище будет. Наум Изотыч, Сеньку кормить хорошо и не обижать. У меня на него большие планы. Вернётесь, расскажу. И на тебя тоже. Самым богатым человеком на Руси будешь. Даже меня богаче. Шутка, не закатывай глаза. Всё, иди, собирайся. Гляди, чтобы Сенька за поездку вашу пуд веса набрал. И это не шутка.

Уехали засланцы на следующий день в сопровождении десятка гридней, для авторитету, на пяти возах. Видимо, будущий министр чёрной металлургии не поверил про три тысячи пудов и решил на пяти возах всё увезти. Ну, по полтонны на воз — две с половиной тонны. Да, тоже не плохо. Для начала.

Виноградов возвышенным оптимистом не был и лить пушки, не имея пороха, не собирался. А порох без селитры и серы не сделать. Да и пушка — сложная отливка, нужно сначала на кошках потренироваться. Попытаться отлить чугунки, колосники, дверки печей. Саму плиту чугунную и кольца — вьюшки к ней. Начать, конечно, стоит с казанов. Если получится, то это принесёт княжеству серьёзные деньги. Можно будет свейского железа прикупить. И из него попытаться сделать мечи и сабли как дамасские. Ничего сложного в этом нет. Главное — найти подходящую углеродистую сталь.

А опосля казанов нужно обязательно отлить большие котлы. Если делать порох, то без них просто не обойтись, где-то же землю из-под лошадей и коров нужно промывать.

— Так, мастера, — собрал на следующий день князь кузнецов сразу после обеда, — я вам сейчас чудеса всякие из ромейских книг говорить буду, а вы не перебивайте и слушайте внимательно. А потом я расскажу, как дамасскую сталь получить даже с узором харалужным.

— Слушаем, княже, — зыркнул на своих Ероха, те охать принялись.

— Давайте издалека начну, чтобы вы поняли. Вот есть у вас кувшин с водой и воды там гарнец (гарнец = ​¼ ведра = 12 стаканам. 1 стакан ≈ 0,273 л.) Сколько соли можно в нём растворить?

— Не знаю я, княже, кто же такое делать будет? Соль-то дорога.

Нда, факир был пьян и фокус не удался.

— Ладно, запомните, в том кувшине можно растворить чуть больше одного безмена или пять с небольшим малых гривенок (1 безмен = 5 малым гривенкам = 1/16 пуда ≈ 1,022 кг.) И хоть сколько насыпете соли, хоть подогревать будете, хоть охлаждать, ничего не изменится, больше соли вам в таком количестве воды не растворить.

— Понятно, а токмо причем тут харалуг? — мотнули головой кузнецы.