Король сусликов

ЭПИЛОГ

«ВЕСТНИК БУЛЛ-РИВЕР ФОЛЗ»

Передовица «Суслики-безумцы оставили город без интернета»

Автор Стэн Пржевальский

Когда Чаз поинтересовался у меня, знаю ли я, какой диаметр у подземных телефонных кабелей RG-60 и RG-11, я должен был сразу заподозрить неладное. Помнится, он еще спросил, есть ли у телевизионного провайдера Булл-Ривер Фолз проблемы с каким-то электрическим импедансом при сопротивлении на каждом из кабелей менее пятидесяти ом.

Я ни слова не понял из того, о чем меня расспрашивал его величество.

Потом этот толстопузый грызун тридцати сантиметров ростом, обожающий футболки с изображением Боба Марли, задал еще один вопрос: известно ли мне, какую технологию передачи данных обычно используют на вышках сотовой связи — WiMax или CDMA?

— Да, меня еще волнует частотный спектр, — добавил Чаз, вынимая из ушей беспроводные наушники. — Это очень важно. Сколько там нужно мегагерц?

— Я не знаю, что такое «ом», — признался я Чазу. — Кажется, это как-то связано с буддизмом. А мегагерцы — это вроде приправа. Ее еще используют в китайской кухне.

Потом я спросил, что он слушает. Оказалось, что группу Procol Harum, композицию «А Whiter Shade of Pale».

Тогда до меня дошло — намечается что-то серьезное. Его величество слушал этот хит 1967 года только накануне важных военных операций. Органные переливы, напоминающие музыку Баха, бессмысленные и, наверное, именно поэтому кажущиеся столь глубокомысленными стихи… Все это, знаете ли, вдохновляет Чаза. Я и сам большой любитель маловразумительной поэзии. Она создает у меня иллюзию, что я понимаю, в чем смысл жизни.

Так вот, интерес Чаза к техническим спецификациям нашей местной сети связи должен был сразу меня насторожить. Ровно через сутки восемьсот семьдесят пять жителей Булл-Ривер Фолз внезапно остались без интернета и телефонной связи. Эскадрилья «черных ястребов», каждый из которых был размером с кухонную плиту, прицельным огнем из гранатометов М-129 буквально стерла с лица земли главную вышку-ретранслятор, обеспечивавшую в нашем городе связь.

Кроме того, в пределах нашего маленького городка неутомимые суслики превратили целых пять километров телефонного оптического кабеля в кучу бесполезного жеваного пластика и проводов.

Лично я был только рад временному электронно-цифровому штилю, но он пробудил во многих людях самое дурное. А сколько народу у нас пережило нервный срыв, будучи не в состоянии погрузиться в сладкое забытье, которое им сулил «Твиттер» и прочие социальные сети! А сколько компаний и фирм закрылось — словами не передать.

Один подросток принялся искать сенсорный экран у телефона-автомата в будке рядом с ресторанчиком «Гриль и сковородка», естественно, не нашел, попытался разобраться с загадочными металлическими кнопочками, разозлился, когда у него ничего не получилось, разбил загадочное устройство бейсбольной битой и, громко крича, убежал прочь по Мейн-стрит.

Марджори Пфафф, восьмидесяти восьми лет от роду, являвшаяся владелицей розового дискового телефона, который получила в подарок от мужа в 1962 году во время Карибского кризиса, оказалась, в силу некоего феномена технического характера, одной из двух человек во всем городе, сохранивших связь с внешним миром.

За право поговорить по ее телефону она стала брать с отчаявшихся соседей по пять долларов за минуту.

Бледные горожане, то и дело спотыкаясь, бродили по городу, как зомби. Воздев повыше руки с зажатыми в них мобильными телефонами, они тщетно пытались поймать сигнал. Многие даже забирались на деревья.

В школе онемевшие подростки, давно уже позабывшие, как различать интонации голосов и выражения лиц, силясь установить с другими контакт, водили пальцами по лбам собеседников, словно по сенсорным экранам, чтобы переключиться между открытыми вкладками.

Само собой, все их усилия были безрезультатны. Пальцы стали совершенно бесполезны — ни в «Твиттер» не напишешь, ни пост в Сети не разместишь. Подросткам оставалось только злобно бубнить, брызгать слюной и прижимать сдохшие телефоны к учащенно бьющимся сердцам.

Многие жители сидели в одном белье на скамейках и бордюрах с раскрытыми ноутбуками на коленках и, дрожа, раскачивались из стороны в сторону, словно рехнувшиеся слоны в зоопарке. Щурясь, они смотрели наверх, будто бы ожидая, что с неба, будто манна, снизойдет Wi-Fi-сигнал.

Бригаде телевизионщиков, приехавших в наш город освещать работы, что велись в лесах после пожара, пришлось окружить свой грузовичок со спутниковой антенной несколькими кругами колючей проволоки — иначе людей с сотовыми телефонами было просто не удержать.

После того как смартфоны, ноутбуки и огромные цифровые плазменные телевизоры превратились в бесполезный хлам, Чаз и его верная армия решили воспользоваться всеобщей растерянностью и закрепить успех. Они прогрызли в радиусе девяноста километров шины у всех без исключения ремонтных машин, брошенных на починку телефонных и кабельных сетей.

Когда шины поменяли, суслики залили в бензобак каждой из этих машин смесь рассола и «Нутеллы».

Миссис Пфафф тем временем получила хорошую прибавку к пенсии. Не сомневаюсь, что она сердечно благодарила покойного мужа за телефон. В первую же неделю Марджори заработала на соседях 6473 доллара 29 центов.

Много дней спустя, когда мобильную связь в нашем городе все же восстановили, я вернулся в свою роскошно обставленную хибару и увидел, как подростки катаются по тротуару на скейтбордах. Трое из них сидели на ступеньках моего крыльца, делали селфи и что-то с дикой скоростью строчили в мобильных телефонах. Выглядели они при этом безумно счастливыми и довольными.

Подростки даже не обратили на меня внимания, когда я поднялся по ступенькам и принялся отпирать дверь.

— Прошу прощения, — промолвил я. — Скажите, джентльмены, вы перепрофилируете данные социальных сетей в нечто прекрасное, разумное и не вызывающее отторжения?

Они посмотрели на меня и кивнули.

— Так я и думал. Продолжайте.

И что тут может пойти не так?