Корпорация Монстров

Глава 2

Я обежал забор, но бабки и след простыл. Да как она так быстро бегает⁈

Побежал вдоль дороги и не прогадал. Настиг её на пустыре. В этой местности лишь изредка проезжали машины, это же богатый район, и вокруг находились только коттеджи.

— Госпожа, постойте! — я окликнул женщину, когда был в десяти метрах от неё.

Но эта низенькая бабуля и не думала останавливаться, и внаглую меня проигнорировала, будто глухая напрочь.

Я подбежал вплотную и остановил её за плечо. Так не принято, и это совсем дурной тон по японским меркам, но выбора у меня не было. Она видела то, что не должна была видеть.

Если слухи о духах будут всё больше распространяться по городу, это может привести к массовой истерии, которая не нужна никому, в том числе и самим горожанам. Я этого допустить не мог.

— Отпусти! Бес! — заорала бабка, — помогите! Спасите!

Орала она, как бешеная. Будто её грабили среди белого дня. Слюни летели во все стороны. Я даже успел увернуться от удара сумкой по голове. Вырывалась она очень бойко.

И откуда в ней столько сил⁈

— Помогите! Убивают! — продолжала она. — На помощь!

Как только я увидел её бешеные глаза, сразу всё понял. Идейная! Отступать не намерена и расскажет о том, что видела Хоко абсолютно всем и даже на телевидение пойдёт!

Другой вопрос, в каких конспирологических передачах её будут показывать? Ясно, что в новости не пустят, но всё же… Чем больше слухов, тем больше истерии.

И прощай моя стажировка…

Я достал артефакт забвения из кармана, придерживая бабку за руку. Это был чёрный камень с множеством переливающихся граней, который легко помещался в ладонь. Он источал тусклое свечение и служил лишь для одной цели — напрочь стирать память по воле хозяина.

А сейчас хозяином был я, поэтому мысленно приказал ему стереть бабке память за последний час.

Камень на хозяина никак не действовал. Но стоило прикоснуться к нему не защищённому артефактами человеку, и камень сразу активировался.

Вот и сейчас, я на миг приложил камень к запястью женщины, и она вся обмякла. А взгляд из злобного сменился на потерянный.

— Где я? Кто вы? — мягко произнесла бабуля.

Да, теперь, когда она не кричала и ничего не помнила, то стала не злобной бабкой, а божьим одуванчиком.

Успел вовремя! Фух! Из-за холма на крик прибежала семья неравнодушных граждан. Они резво подбежали и поинтересовались:

— Что здесь происходит? — спросил взрослый мужчина, а его семья осталась позади, в нескольких метрах от нас с бабкой.

— На эту женщину напали и хотели ограбить, но я вовремя подоспел и спугнул грабителя, — ответил я мужчине, — всё хорошо, бабушка не пострадала. Да, госпожа? — я обратился к старушке.

Она помотала головой, ничего не понимая. Я не был уверен, что она вообще меня услышала.

— Голова болит, — заворчала она и схватилась за голову.

Это был побочный эффект от стирания памяти. У некоторых людей после такой процедуры начиналась мигрень и могла не отпускать до полугода. Но в большинстве случаев головные боли проходили через неделю и не доставляли большого дискомфорта.

— Вам плохо? Может, вызвать скорую? — спросил я, играя роль ответственного гражданина.

— Нет, нет, — промямлила в ответ бабка.

— Я позвоню в полицию, — заявил мужчина и достал мобильный телефон.

— Не утруждайтесь, господин, — я прервал его, — я уже вызвал. Они сейчас приедут. Я помогу бабушке, не переживайте.

Хотел побыстрее избавиться от них и еле уговорил оставить нас.

Полиции я не боялся, у нашей корпорации и там есть свои связи. Однако если они будут приезжать слишком часто на вызовы из-за нечисти, то меня точно оштрафуют. А этого я не хотел. Успел уже два раза за месяц засветиться, этого с головой хватит.

Я дождался, пока неравнодушные граждане скроются за холмом, отвёл бабушку в противоположную сторону и велел ей идти домой. Она покорно кивнула и побрела вдоль улицы.

За неё можно было не беспокоиться, ведь камень забвения стёр только последний час.

Когда я проводил взглядом старушку, и она скрылась за углом, направился обратно в дом посла. Мне нужно было стереть память его дочери.

Семья мирно ждала меня на заднем дворе.

— Оосава-сан, с вашими проблемами покончено, — сказал я, подойдя к послу, — осталось лишь одно дело, — я кивнул на его дочку, которая посматривала на меня изучающим взглядом.

Оосава-сан кивнул и сделал шаг в сторону.

— А где пёсик? Вы его осмотрели? — жалостливо спросила девочка.

— Да, с ним всё хорошо, — я наклонился к ней и достал из кармана камень забвения, предварительно приказав ему стереть память за последние три часа, — ты можешь передать пёсику эту игрушку после моего ухода? — я протянул ей артефакт.

Девочка довольно улыбнулась и протянула ко мне свои маленькие ладошки.

Как только камень прикоснулся к её коже, девочка захлопала глазками. Артефакт работал безотказно. Конечно, его же недавно заряжали в отделе конспирации.

— А вы кто? — спросила Ая, держа открытую ладонь на вытянутой руке.

— Друг твоих родителей, — я снова улыбнулся девочке, — спасибо, что придержала мою вещь, — я взял камень из её рук и быстро убрал в карман.

Девочка растерянно посмотрела по сторонам. Жена посла взяла её на руки и понесла в дом.

— Мацуда-сан, я хочу выразить вам отдельную благодарность за ваш профессионализм, — с довольной улыбкой протянул посол, — за то, что вы обнаружили ёкая в моём доме. Не зря вас приняли на эту должность. Подождите здесь одну минуту, — Оосава-сан зашёл в дом и вышел через минуту, как и обещал.

В руках у него был серый конверт, который он протянул мне.

— Что это, Оосава-сан? — спросил я, подозревая, что в конверте купюры.

— Это оплата, Мацуда-сан, — подтвердил мои догадки посол.

— Но за услуги корпорации всегда платят перечислением на расчётный счёт, Оосава-сан, — я уважительно отказал ему, — я не могу принять эти деньги.

Правда, не мог. Если начальство узнает, то меня выпрут пинком из корпорации.

— Это лишь оплата за второго ёкая, — пояснил он, — моя отдельная благодарность.

— Извините, Оосава-сан, но мне по уставу запрещено принимать деньги от клиентов, — я настоял на своём.

В Японии постоянно все кланялись и извинялись. Ничего унизительного в этом не было, это часть культуры. Хотя отец рассказывал, что именно к ней привыкал дольше всего после переезда из России.

Посол протяжно вздохнул и опустил конверт.

— Ну ладно, раз деньги нельзя, то держите вот это, — он вытащил из заднего кармана брюк две глянцевые бумажки, — два билета на концерт. Симфонический оркестр. Это ведь вы можете принять от меня, в знак моей благодарности? — немного недовольный моим отказом взять деньги, спросил Оосава-сан.

Я глянул на билеты. Слишком дорогой подарок мне бы совесть не позволила взять, а тут вроде обычные билеты. Даже не в первом ряду.

Позову сходить со мной сестру. Она точно обрадуется!. Давно мы с ней никуда не выбирались!

— Благодарю вас, Оосава-сан, — я поклонился послу и взял из его рук билеты.

— И я вас благодарю за хорошую работу, Мацуда-сан.

Посол проводил меня до калитки, и я вышел с территории их дома.

Вызвал такси и поехал домой, почти тем же маршрутом. Такси, затем переполненное метро.

И никто не смотрел на парня с мечом за спиной. Никому до меня не было дела. В Японии каких только персонажей не встретишь, к этому все давно привыкли. В глазах общественности я был тем, кто косплеит очередного персонажа из тысяч аниме, которые были здесь частью современной культуры. Причём весомой её частью. Поэтому я беспрепятственно ходил с мечом везде, даже не пытаясь его спрятать или прикрыть.

Я жил в старой трёхкомнатной квартире, не в самом центре Токио, но и не на окраине города. Придя домой, обнаружил, что горячей воды не было из-за ремонта труб, поэтому пришлось мыться холодной. То ещё удовольствие. Брр… Но зато хорошо взбодрился после дня на солнцепёке.

— Хидеки, идём ужинать, — меня позвала мама, зайдя в мою комнату.

— Иду!

— Ты сегодня припозднился. На работе всё хорошо? — забеспокоилась мама.

— Да, просто на заказе вместо одного духа встретил двоих.

Мама была привлекательной женщиной и выглядела намного младше своего возраста, которого, кстати, никто в семье не знал… Зеленоглазая, с нетипичным для Японии цветом волос — рыжим.

Необычной внешностью мама всегда привлекала мужские взгляды. И мой отец тоже не смог устоять. Но он стал единственным, перед кем не смогла устоять моя мать.

Зайдя на кухню, меня почти опьянил аромат традиционного карри. Я был очень голоден.

Сел за стол, где меня уже ждали сестра с отцом. Мама подала нам еду, но сама не ела. Она никогда не ела… человеческую еду.

Я решил не тянуть и вытащил из кармана домашних шорт билеты.

— Кимико, смотри, что у меня есть для тебя, — я протянул билеты сестре.

Моя сестра, умная двенадцатилетняя девочка схватила билеты и начала быстро читать, что же на них написано.

— Вау, Хидеки! — воскликнула она. — Мы с тобой вместе пойдём на концерт? — её улыбка растянулась на всё лицо, а глаза загорелись огоньком.

— Конечно, сестрёнка, — я улыбнулся ей, — я о тебе не забываю.

— Ура-а-а! Все одноклассники обзавидуются! — протянула Кимико, вскинув руки вверх.

— Ну, тише, — недовольно прервал её восторг наш отец, — за столом нужно есть, а не билеты рассматривать.

Обычно отец не был таким хмурым, и сам любил поговорить за столом, но сегодня точно было что-то не так.

Он медленно ел, вяло перебирая палочками еду в тарелке. Был расстроенным и уставшим. Это сразу бросилось в глаза.

— Что-то случилось? — я обратился к отцу.

Он помолчал секунду и сглотнул засевший в горле ком, а затем, выдал:

— На работе сокращение. Компания стала убыточной. Мне осталось отработать две недели. А потом… куда меня возьмут? — он откинулся на стул, прекратив есть.

Отец был прав. Он был гайдзином. Переехал из России в молодости. Встретил мою мать и решил остаться. И во многом я вырос похожим на отца. Характером, но не внешностью. Если не знать подноготную, то внешне меня не отличить от чистокровного японца.

И генетика тут ни при чём. Настолько сильно повлияло на меня то, что я унаследовал от матери. Свою тёмную половину.

К иностранцам здесь относились терпимо, но из-за предвзятого отношения отцу будет сложно найти новую работу.

Новости были плохие…

Мы и так жили бедно. Мама занималась только хозяйством, а Кимико училась в частной, дорогостоящей школе, где не задавали лишних вопросов. На это уходила большая часть дохода семьи.

Отец пахал всю жизнь, чтобы обеспечить нас. Но денег всегда было впритык. Я, как только закончил учёбу, сразу пошёл работать, чтобы хоть как-то помогать, но пока и этого было недостаточно. А теперь ещё и увольнение отца…

— Пап, моей зарплаты нам хватит на первое время. А в скором времени стажировка закончится и меня возьмут в штат. Мы протянем, — я хотел приободрить семью.

— Я всё равно не одобряю, что ты там работаешь… — отец посмотрел на меня тяжёлым взглядом.

— Пап, мы это уже обсуждали, — возразил я, но он не успокаивался.

— Да лучше жить на улице, чем уничтожать таких, как твоя мать! — отец повысил голос.

— Я таких не уничтожаю, и ты это прекрасно знаешь!

— Скоро об этом узнают, — отец помотал головой, — и тебя выгонят.

— Не выгонят. Я буду осторожен, как и всегда.

Внезапно в дверь позвонили. Все переглянулись. Но никто из нас не ждал гостей.

— Я открою, — сказал я и подошёл к двери.

Посмотрев в дверной глазок, увидел полицейского в форме. Ох, надеюсь, это не очередная бабка меня спалила и пожаловалась…

— Здравствуйте, господин, — сказал я, открыв дверь, и поклонился.

Молодой, высокий полицейский стоял напротив двери с каменным лицом. Он достал документы и представился.

— Здравствуйте, я Моригучи Кэнсё из полиции Токио. Эта квартира семьи Мацуда, верно? — невозмутимо произнёс он.

— Верно, Моригучи-сан, — я кивнул, — какие-то проблемы?

— Мне нужны родители Мацуды Кимико, — сказал полицейский, — на их дочь было написано заявление.

— Я её старший брат — Мацуда Хидеки. Могу поговорить с вами вместо её родителей.

— Так не положено, Мацуда-сан. Мне нужны именно родители или опекуны девочки.

— Их нет дома. Они уехали помогать нашей бабушке и вернутся только к утру. Можете прийти завтра.

Благо, что родные тихо сидели на кухне.

Полицейский нахмурился. Было видно, что он не горит желанием сюда возвращаться. И сейчас в его голове возникла дилемма.

— Либо вы можете пообщаться со мной, Моригучи-сан, и я всё передам родителям, — снова предложил я.

— Хорошо, но тогда я буду ждать звонка от них, что они ознакомились с документами, — согласился Моригучи и протянул мне листок.

Это была копия заявления. Прочитав текст, я понял, что моя сестра покусала одноклассницу. Причём, серьёзно. Ей понадобилась медицинская помощь. Семья девочки хочет компенсацию.

— А что от нас требуется, Моригучи-сан? — спросил я, оторвав взгляд от заявления.

— Нужно проехать в отдел, дать признательные показания, заплатить штраф, — начал перечислять полицейский.

Нельзя было вести Кимико на допрос, да и вообще, каким-либо образом связываться с полицией. Дело нужно было срочно замять. Иначе это может кончиться намного большими проблемами, чем просто денежный штраф.

— А мы можем просто признать вину и не ехать в отдел? — я улыбнулся ему.

От такого моего предложения он даже опешил на секунду. А потом хитро прищурился.

— Да, думаю, можно, если вы подпишете документы сейчас, и сразу заплатите штраф. Думаю, что семья потерпевшей будет рада, если дело не будет затягиваться, — признался Моригучи. — Однако я всё равно буду ждать звонка от ваших родителей.

Вот и славно. Полицейский намекнул, что не против подзаработать. Тогда он значительно упростит процедуру.

— Прекрасно, где подписать? — спросил я, когда полицейский передал мне планшет со стилусом.

— Вот здесь фамилия и имя, здесь подпись, — ткнув пальцем в планшет, Моригучи показал мне всё что надо.

— Готово, — я передал планшет обратно, — сестра обязательно извинится перед одноклассницей, — добавил я, а затем достал из кармана несколько крупных купюр и передал мужчине.

Этого должно было хватить и на покрытие реального штрафа, и за хлопоты полицейского.

— Прекрасно, Мацуда-сан, — кивнул полицейский, а затем поклонился на прощание. — Всего доброго.

— Удачного дня, Моригучи-сан, — я ответил таким же поклоном.

Закрыл дверь и тяжело вздохнул. Я же просил Кимико держать себя в руках!

— Кимико! — недовольно протянул я, пока шёл обратно на кухню. — Почему ты сразу не призналась⁈ Ты укусила девочку, и теперь она обратится! Ты же оборотень, забыла⁈