Коварный супруг

Глава 63

Ксавьер

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, в панике наблюдая, как Сиерра спокойно снимает одежду с вешалки и убирает ее, а затем складывает в открытый чемодан.

Я отвез нас домой после похорон, и она несколько часов просидела в своем любимом кресле в библиотеке, а потом вдруг потянулась за телефоном и поднялась на ноги. Несколько мгновений спустя она вошла в нашу гардеробную, выражение ее лица было нечитаемым.

— Я ухожу, — говорит она, ее тон лишен каких-либо эмоций.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я, в панике хватая ее руки и сжимая их в своих. — Это твой дом, Котенок. Наш дом.

Она поднимает бровь и невесело улыбается.

— Правда? Мог бы меня обмануть.

Моя жена вырывает руки из моей хватки и продолжает собирать вещи, а я тянусь к ее чемодану и начинаю распаковывать все, что она туда положила, в голове у меня полный беспорядок. Я не знаю, что делать, как остановить ее от переезда, хотя знаю, что не имею на это права. Она оставалась ради бабушки, а теперь у нее больше нет причин терпеть меня. Я даже не могу винить ее за это. У меня сводит желудок, а голова начинает раскалываться, когда в голове проносятся видения, которые я не хочу видеть, напоминая мне, почему я должен отпустить ее, даже несмотря на то, что мое сердце протестует.

— Прекрати, — говорит она мне, когда я опустошаю ее чемодан, и в ее тоне слышится покорность. — Просто остановись, Ксавьер.

Я опускаюсь перед ней на оба колена и тянусь к ее рукам, чувствуя себя виноватым.

— Не оставляй меня, — умоляю я, как раз когда в нашем доме раздается тихий звон, оповещающий о визите моих родителей. Тем не менее я не отворачиваюсь от жены и не поднимаюсь на ноги.

— Я люблю тебя, Сиерра. Больше всего на свете, — говорю я ей, и голос мой срывается. — Я знаю, что это не чувствовалось, но клянусь, это правда. Я знаю, что облажался, Котенок. Я знаю, что подвел тебя, и я знаю, что ты разочарована во мне, но, пожалуйста, пожалуйста, позволь мне все исправить. Пожалуйста, позволь мне быть рядом с тобой.

— Слишком поздно, — отвечает она, ее голос мягкий. — Ты не был рядом со мной, Ксавьер, и я... я устала. Я просто так устала. У меня нет сил думать, что ты здесь только потому, что жалеешь меня, и я не могу справиться с болью, которую чувствую каждый раз, когда смотрю на тебя, вдобавок к горю, в котором я тону.

Она смотрит на меня через плечо и вздыхает, вытаскивая свои руки из моих, как раз когда Рейвен и Селеста входят в нашу гардеробную, а за ними моя мама и Валерия. Рейвен смотрит на меня, в ее глазах появляется нотка сострадания, когда она тянется к чемодану, который я только что опустошил.

— Не делай этого, — умоляю я, когда девочки начинают помогать Сиерре собирать вещи, а мы с ней смотрим друг на друга. — Пожалуйста, Сиерра, — шепчу я, мой голос срывается.

Она опускается передо мной на колени, ее рука дрожит, когда она касается моего лица. Мои глаза закрываются, и дыхание сбивается, когда она прижимает мягкий поцелуй к моей щеке.

— Прости меня, — пробормотала она. — Я просто не могу сейчас быть одна, Ксавьер... и именно так я себя чувствую, когда я с тобой, даже когда ты здесь.

Она поднимается на ноги, когда девушки начинают выносить ее вещи, бросает на меня последний взгляд, прежде чем уйти, оставив меня сидеть в комнате, наполненной сожалением.

Мама вздыхает, кладя руку мне на плечо, и я поднимаю на нее глаза, и у меня щемит сердце.

— Мама, — бормочу я, мой голос срывается. — Что мне делать?

— Тебе нужно хорошенько подумать о том, как ты с ней обращался, Ксавьер, и о том, что ты внушал ей своими действиями каждый раз, когда не появлялся рядом с ней. Она поддерживала тебя, боролась за тебя и ваш брак, а ты отплатил ей тем, что оттолкнул ее, вместо того чтобы довериться ей и вместе с ней преодолеть случившееся. Это был ужасный опыт для вас обоих, и я понимаю, почему он вызвал страхи и травмы, которые, как ты думал, остались позади, но вот в чем дело, Ксавьер... Ты не можешь решать, что нужно Сиерре. Ни тогда, ни сейчас. Только она может это определить. Отталкивая ее, ты служишь себе, а не ей, и чем быстрее ты это поймешь, тем быстрее начнешь исправлять нанесенный ущерб, если еще не слишком поздно.

Валерия пинает одну из футболок, которая упала на пол, когда я пытался распаковать вещи Сиерры, и я смотрю на нее, чтобы увидеть, что она смотрит на меня с чистой ненавистью в глазах.

— Ты должен был уважать ее выбор, когда она решила быть с тобой, даже после того, как это чуть не стоило ей жизни. Это она должна была убежать, испугавшись того, за кого вышла замуж, но она поддержала тебя, и ты этого не заслужил.

— Валерия, — ругает мама, но она качает головой.

— Нет, — огрызается она. — Кто-то должен это сказать, и это могу быть я. Я глубоко разочарована в тебе, Ксавьер. Я никогда, никогда не прощу тебя, если из-за твоих действий я потеряю свою невестку. Она никогда не дрогнула, через что бы ты ни прошел, но именно я сидела с ней, когда она выбирала грустные фильмы для просмотра по ночам, чтобы у нее был повод поплакать, когда ты не приходил ночью. Это я тащила ее к маме и папе на ужин, чтобы она хоть что-то ела, а не работала и не морила себя голодом в твое отсутствие. Знаешь ли ты, что я умоляла ее не отказываться от тебя после того, как ты заявил в прессе, что ваш брак — это деловая сделка? Я держала ее за руки и умоляла, хотя должна была просто ударить тебя по лицу за то, что ты причиняешь ей боль. Я должна была просто вбить в тебя здравый смысл.

Она делает шаг ко мне, и мама хватает ее за руку, бросая на нее предостерегающий взгляд.

— Мы не решаем наши проблемы с помощью насилия. Больше нет, — напоминает она моей сестре, которая смотрит на меня так, будто презирает меня, будто это ее я обидела.

— Я все исправлю, — обещаю я, молясь Богу, чтобы у меня получилось, чтобы Сиерра дала мне шанс исправить свои ошибки. — Я сделаю все, что потребуется, клянусь.