Коварный супруг

Глава 36

Ксавьер

Я в такой ярости, что едва соображаю, пока мы с Сиеррой добираемся до дома, а в голове бесконечно воспроизводится то, как она смотрела на Грэма. Ни один из нас не произносит ни слова, когда мой водитель останавливается перед нашим домом, и напряжение становится ощутимым.

— Почему ты так злишься? — огрызается Сиерра, захлопывая за собой дверь.

Я поворачиваюсь лицом к жене и развязываю галстук.

— Ты не можешь быть серьезной, — говорю я в ответ. — Что я должен чувствовать, если не чертову ярость, Сиерра? Я просто сидел и смотрел, как моя жена чуть ли не бежит за другим мужчиной.

— Он друг! — кричит она, бросая свою сумочку на консольный столик в фойе. — Я хотела последовать за ним, потому что не хотела, чтобы он узнал об этом.

— Нет, — говорю я насмешливо. — Если бы все зависело от тебя, он бы вообще ничего не узнал. Скажи мне, Сиерра. Стала бы ты скрывать это от него вечно, если бы могла?

— Какого черта ты вдруг ведешь себя как мой муж, хотя мы почти не разговаривали две недели? Кем ты себя возомнил? Ты не можешь просто прикоснуться ко мне так, как ты это сделал, а потом относиться ко мне так, будто меня вообще не существует!

Я вздыхаю и на мгновение поднимаю глаза к потолку. Она, конечно, права, но она также уклоняется от ответа на мой вопрос.

— Это не ответ, и ты, черт возьми, прекрасно это знаешь, — говорю я ей, мой голос теряет всякую бодрость. — Знаешь что? К черту все, Сиерра. К черту это.

Я поворачиваюсь к ней спиной и ухожу, направляясь прямиком в нашу гардеробную. Я полагал, что она не захочет сейчас находиться рядом со мной, но, к моему удивлению, она последовала за мной.

— Ты хочешь получить ответ? — спрашивает она, ее голос дрогнул, когда она заметила, что я расстегнул половину рубашки.

— Вообще-то, — говорю я ей. — Нет. Мне все равно, потому что это ни хрена не меняет. Никогда не поменяет.

— Да, ты ясно дал понять, что тебе все равно, — говорит она, ее тон наполнен горечью.

Моя рубашка распахивается, и я поднимаю бровь.

— И что это значит?

Ее глаза вспыхивают, и она делает шаг ко мне. Уязвимость, которую она демонстрирует, сбивает меня с ног, и я делаю выжидательный вдох. Сиерра колеблется, а потом качает головой.

— Забудь об этом, — говорит она мне, ее голос мягкий. — Это не имеет значения.

Она вздыхает и поворачивается, чтобы уйти, но я хватаю ее и притягиваю к себе.

— Что ты хочешь от меня? — спрашиваю я с болью. — Просто скажи мне, и я, блять, сделаю это.

Она поднимается на цыпочки, ее губы так близко к моим, что я почти чувствую их вкус.

— Ничего, — шепчет она. — Всего.

Я стону и крепко сжимаю ее волосы, прежде чем поцеловать ее, погружаясь в нее. Она тихонько хнычет и открывается мне, и я тут же углубляю наш поцелуй, мой язык переплетается с ее языком. На вкус она шоколад и корица, и это сводит меня с ума.

Моя жена задыхается, когда я прижимаю ее к стене, но она ни на секунду не отрывает своих губ от моих, обхватывая ногами мои бедра.

— Блять, — стону я, целуя ее так, будто от этого зависит моя жизнь, будто это единственный раз, когда я когда-либо смогу поцеловать ее. Черт, может, так оно и есть. Каждый момент с ней драгоценен, и я никогда не приму ни одной секунды ее желания как должное. В конце концов, это не надолго.

— Ксавьер, — стонет она, ее руки толкают мою рубашку, а я приникаю губами к ее шее, желая большего. Я стягиваю с себя рубашку и задираю ее топ, задирая его вверх. Она помогает мне снять его через голову, и я на секунду задерживаю взгляд на своей жене в этом сексуальном черном кружевном бюстгальтере.

— Мне нужно тебя увидеть, — шепчу я, прежде чем потянуться к ней сзади и расстегнуть лифчик.

Сиерра яростно краснеет и запускает руку в мои волосы, притягивая мои губы к своим, прежде чем я успеваю отодвинуть лифчик, и я с радостью подчиняюсь, целуя ее, пока несу к нашей кровати. Моя красавица-жена задыхается, когда я укладываю ее на кровать и устраиваюсь сверху, опираясь на предплечье.

Наши глаза встречаются, когда я тянусь к ее лифчику. Она выглядит такой уязвимой, позволяя мне снять его, и непонятно почему, ведь она самая красивая женщина на свете.

— Чертовски великолепна, — бормочу я, приникая ртом к ее коже и наслаждаясь тем, как ее сосок твердеет на моем языке. Она извивается подо мной, ее рука движется по моим рукам, как будто она тоже не может насытиться моим телом. Я нахожусь в оцепенении, пока она извивается подо мной, и мои мысли крутятся только вокруг нее. Она так со мной поступает — держит меня в моменте, не давая вспомнить ничего другого.

— Ксав, — говорит она в отчаянии. Я ухмыляюсь, возвращая свои губы к ее губам, и мне нравится, как она стонет, когда я просовываю руку под ее юбку, задевая пальцами ее кружевные трусики.

— Мокрая, — радостно бормочу я, отодвигая ткань в сторону. — Посмотри, какая ты мокрая для своего мужа. — Я чертовски скучал по ней, по тому, как она ощущается на моих руках, по ее вкусу. Я даже не осознавал, что последние две недели чувствовал себя неполноценным, вплоть до этого момента.

Я отстраняюсь и смотрю на нее, запоминая ее образ. Она выглядит как гребаная богиня, лежащая здесь с юбкой на талии, ее темные соски твердые, а в глазах пляшет чистое желание. Сиерра прикусывает губу, когда я ввожу в нее средний палец, а большой палец проводит по ее клитору.

— Ты такая чертовски тугая, детка, — простонал я, касаясь ее губ своими.

Она запускает руку в мои волосы и целует меня, и, черт возьми, если это не сводит меня с ума. Она неторопливо переплетает свой язык с моим, ее бедра двигаются навстречу моей руке, когда я просовываю в нее еще один палец, дразня ее точку G, в то время как мой большой палец прижимается к ее клитору. Мне нужно, чтобы она отчаянно желала меня, чтобы ее киска капала и безмолвно умоляла меня.

— Ксавьер, — умоляет она, повторяя мое имя снова и снова, пока я увеличиваю темп, а мои прикосновения становятся все грубее.

— Ты хочешь кончить для меня, не так ли? — бормочу я, ухмыляясь, пока держу ее на грани. Боже, она даже не представляет, сколько раз я фантазировал именно об этом моменте, как мысли о ней помогали мне сохранять рассудок в самые тяжелые времена.

Она кивает, с ее губ срывается мягкий стон.

— Пожалуйста.

Я зарываюсь свободной рукой в ее волосы и ввожу в нее третий палец, отмечая, какая она невероятно тугая.

— Скажи, что ты моя, — умоляю я, нуждаясь в том, чтобы услышать эти слова. Я знаю, что не заслуживаю ее, но, черт возьми, она мне нужна.

— Я твоя, — стонет она. — Я вся твоя, Ксавьер.

Что-то вздымается в моей груди, и я улыбаюсь своей жене, давая ей то, что она хочет, заставляя ее кончить. Ее мышцы сжимаются вокруг моих пальцев, и то, как закрываются ее глаза, когда она стонет мое имя, навсегда запечатлеется в моей памяти.

Ее тело расслабляется, и я притягиваю ее к себе, крепко обнимая. Я так чертовски сильно по ней скучал. Она не знает, как меня преследовала мысль о том, что она смотрит на меня со страхом или отвращением, и как я рад, что она все еще хочет меня.

Я переворачиваю нас на бок, когда ее дыхание выравнивается, и мой взгляд блуждает по ее лицу, пока она медленно ласкает мою спину.

— Никогда, ни на секунду не думай, что ты мне безразлична, Сиерра. Ты всегда у меня на уме. Всегда.

— Я солгала, — говорит она, ее голос срывается. Она прижимает к себе мое лицо, в ее глазах сверкает уязвимость. — Когда я сказала тебе, что не буду притворяться, что держусь подальше от Грэма, я просто пыталась спровоцировать тебя. Между мной и Грэмом никогда ничего не было, и я не соглашалась идти с ним сегодня на ужин. Он действительно просто друг, а я никогда не хотела никого, кроме тебя...

Облегчение, подобного которому я никогда не испытывал, проникает в меня, и я запускаю руку в волосы жены, притягиваю ее лицо к своему и целую.