Коварный супруг

Глава 52

Сиерра

Я счастливо улыбаюсь, глядя на экран своего компьютера. С тех пор как мы с Ксавьером вернулись из медового месяца, я не могу ни на чем сосредоточиться. В голове постоянно крутятся воспоминания о том, как мы нежились друг на друге на пляже, в джакузи, сауне и вообще на любой ровной поверхности, которую только можно найти. Мы проводили ночи, лежа на пляже и наблюдая за звездами, изо всех сил пытаясь найти созвездия, хотя, по правде говоря, никто из нас не знал, что ищет. Мы говорили обо всем на свете, и это было действительно все, на что я надеялась, и даже больше. Я никогда не чувствовала себя более любимой, никогда не была так уверена в том, что Ксавьер — тот самый, кто мне нужен.

Мое сердце учащенно забилось, когда на телефоне высветился входящий звонок от мужа, и я улыбнулась, взяв трубку.

— Привет, Ксав.

— Привет, Котенок, — говорит он, вздыхая. — Я хочу задать тебе вопрос.

— Спрашивай.

— Как ты смотришь на то, чтобы я ушел на пенсию? Просто... я наконец-то нашел свою настоящую страсть в жизни, и я просто не думаю, что мне стоит больше заниматься недвижимостью.

Я поднимаю бровь.

— И что же, скажи на милость, является твоей настоящей страстью в жизни?

Он снова резко вздыхает.

— Выяснить, как долго я могу держать тебя на грани с помощью своего языка и сколько раз я могу заставить тебя кончить, когда решу прекратить мучить тебя.

— Ксавьер! — шепчу я, хотя в кабинете пусто.

Мой муж смеется в той сексуальной манере, которая заставляет мое сердце биться, а меня — пылко краснеть.

— Боже, чего бы я только не сделал, чтобы увидеть выражение твоего лица прямо сейчас, — бормочет он. — Я должен был просто приехать к тебе.

— У тебя важная встреча через десять минут, а твоя мама заберет меня из офиса через пятнадцать. Не могу поверить, что ты позвонил мне только для того, чтобы подразнить, зная, что я буду гулять с твоей мамой весь день! Теперь я буду вся...

— Возбужденная? Думать обо мне каждую секунду, пока ты не вернешься домой, где я разложу тебя на твоем любимом кресле в библиотеке?

— Боже, я ненавижу тебя, — стону я, сжимая бедра.

Он хихикает, и от этого звука мое сердце учащенно бьется. Я всегда читала о любви в книгах, но никогда и за миллион лет не думала, что в реальности все будет еще лучше. Я была так уверена, что книги, которые я читала, — это идеализированные версии реальности, просто фрагменты настоящей жизни, но я ошибалась. Жизнь с Ксавьером лучше любого романтического романа, который я когда-либо читала, и даже мои любимые вымышленные бойфренды не могут с ним конкурировать.

— Знаешь ли ты? Существует тонкая грань между любовью и ненавистью. Мне кажется, ты заблуждаешься, на чьей ты половине.

— О, чего бы я только не сделала, чтобы заткнуть твой умный рот.

— Если ты будешь сидеть на моем лице, я буду только за.

— Если ты не прекратишь дразнить меня прямо сейчас, я тебя задушу. Смерть от киски — вот что я напишу на твоем надгробии, даже не пытайся.

Он разражается смехом, и этот звук согревает мое сердце.

— Боже, я так чертовски сильно тебя люблю, — говорит он мне, и я таю, прямо там и тут. Эти слова не перестают воздействовать на меня.

— Я люблю тебя еще больше, — говорю я ему, и мой голос становится мягче. — Я скучаю по тебе, — признаюсь я. — Я знаю, что видела тебя сегодня утром, но...

— Я тоже по тебе скучаю. Проведя неделю вместе, я подсел на тебя еще больше, чем уже был, детка. У меня точно синдром отмены.

— Правда? Расскажи мне о симптомах, потому что я думаю, что, возможно, страдаю от того же самого.

Он смеется.

— Это включает в себя бесконечные мысли о своей супруге, мечты о воспоминаниях, которые вы создали, отсчет секунд до новой встречи, придумывание любого предлога, чтобы позвонить или написать им, и размышления о том, захочет ли твоя супруга отменить запланированный поход по магазинам с твоей мамой.

Я хихикаю, ничего не могу с собой поделать.

— Я поставила галочку в большинстве пунктов, но только не в последнем. Видишь ли, мой муж подарил мне кредитную карту, которая якобы не имеет лимита, и я намерена проверить, так ли это.

— Хм, мне нравится, как это звучит. Иди и побалуй себя, Котенок. Я буду дома, ждать тебя. В постели. Голый.

Я снова смеюсь, но тут меня пугает звук вертолета.

— Ух, репортеры. Не могу поверить, что они прибегли к помощи вертолета, — говорю я Ксавьеру, подходя к окну, чтобы закрыть жалюзи. — Они тоже так делали, когда появилась новость о свадьбе Рейвен и Ареса.

— Нет! — кричит Ксавьер, напугав меня. — Держись подальше от окон, Сиерра. Зак запретил вертолеты вблизи твоего офиса. Это не репортеры.

Сигнал тревоги раздается в моем кабинете как раз в тот момент, когда выбивают окна.

— Двое мужчин. Зеленая армейская одежда. Черные маски. Черные ботинки армейского образца, — говорю я ему на автопилоте, благодаря тренингу по похищениям, который Лекс заставлял меня проходить в течение многих лет. — Я люблю тебя, — добавляю я, зная, что есть все шансы никогда больше не поговорить с ним.

Ксавьер выкрикивает мое имя, и я едва успеваю крикнуть в ответ, что он не должен позволить Лексингтону или моей бабушке узнать об этом, как меня хватают и вытаскивают из окна в вертолет. Я изо всех сил пытаюсь вырваться из хватки похитителей, но они слишком быстры, слишком сильны, и последнее, что я вижу, прежде чем меня вырубает, — это десятки телохранителей, врывающихся в мой офис, и моя свекровь недалеко от них, с пистолетом в руках и явной паникой в глазах.

Когда я прихожу в себя, меня привязывают к стулу в пустом складе, голова раскалывается, а зрение плывет. Я быстро моргаю, пытаясь сфокусироваться на человеке, идущем ко мне. Сердце замирает, когда я понимаю, что на нем нет маски — он думает, что я не выйду отсюда живой, иначе никогда бы не показал мне свое лицо. Я обращаю внимание на его карие глаза и седину, толстый шрам на лбу и бледную кожу, а также на плохо сидящий черный костюм и выцветшие татуировки на шее. Я изо всех сил стараюсь запомнить каждую мелочь, чтобы подсунуть подсказку в видеоролики о выкупе, которые они попросят меня сделать, но тот факт, что он показал мне свое лицо, пугает меня.

— Дай угадаю? — прохрипела я. — Заброшенный склад? Какое клише.

Я приготовилась к удару, но он просто смеется, заставая меня врасплох. Я ожидала, что он выйдет из себя и нечаянно даст мне подсказку, где я нахожусь или сколько здесь мужчин.

— Вздорная. Понятно, что он в тебе нашел.

Я делаю глубокий вдох, и меня осеняет понимание. Это не обычное похищение. Он охотится за мной не потому, что я Виндзор и могу заплатить большой выкуп, что объясняет, почему он не надел маску. Ему нужны не деньги. Это месть — Ксавьеру.

Он садится на пустой стул напротив меня и улыбается самым жутким образом, его глаза холодны и мертвы, когда он открывает папку, которую держал в руках.

— Ты будешь сидеть здесь, а я расскажу тебе обо всех преступлениях, которые когда-либо совершал твой муж, и все это я буду снимать на камеру. Твой драгоценный муж увидит, как в твоих глазах растет отвращение, как угасает твоя любовь и уважение к нему, а потом он будет смотреть, как ты умираешь, зная, что в последние минуты жизни ты жалеешь о том, что была с таким чудовищем, как он.

Я изо всех сил стараюсь не паниковать и выдавливаю из себя невинную улыбку. Он рассказчик, и я буду жить до тех пор, пока он будет говорить. Мне нужно прожить достаточно долго, чтобы моя семья нашла меня, а сидящий напротив мерзавец даже не подозревает, чей гнев он вызывает. Ему придется столкнуться не только с Кингстонами. Это и Виндзоры, и Синклеры, без сомнения, не отстают от них. Он даже не представляет, какую большую ошибку совершил, выбрав меня в качестве мишени. Я гораздо больше, чем просто жена Ксавьера, и он собирается узнать это на собственном опыте.

— Преступления? — спрашиваю я своим самым невинным детским голоском, изображая, как меня учили. — О нет, я думаю... может, это было недоразумение? Мой муж — самый милый мужчина.

Он смеется, хватая рулон скотча, и мое сердце замирает, когда он заклеивает мне рот, лишая меня возможности уколоть его и собрать улики.

— Итак, на чем мы остановились? — спрашивает он, прежде чем поднять фотографию, и его глаза безумно сверкают, когда он начинает рассказывать мне о парне, чей член Ксавьер, очевидно, отрезал. Я могу только догадываться, почему, и этому человеку повезло, что я не добралась до него первой.