Коварный супруг

Глава 23

Сиерра

У меня тяжело на сердце, когда мы входим в розовый сад Зейна и Селесты, где будет проходить небольшой прием. Фэй начинает играть на пианино, когда мы входим, и я изо всех сил пытаюсь заставить себя улыбнуться.

— Те бумаги, которые ты только что подписала? — говорит Ксавьер, протягивая мне руку и крепко ее сжимая. — Они включают соглашение о неразглашении.

— Я в курсе, — говорю я ему, пытаясь вырвать свою руку из его. — Мои юристы составили его.

Он лишь загадочно улыбается и продолжает держать меня за руку.

— Мне показалось, что ты говорила, что хочешь сыграть роль для своей бабушки?

Я мгновенно прекращаю свои попытки освободиться от него и вздыхаю, бросая на него завуалированный взгляд, который он делает вид, что не замечает. Ксавьер усмехается и наклоняется ко мне, касаясь губами моего уха.

— Как ты справишься с фотосъемкой и разрезанием торта, не говоря уже о нашем первом танце? Вы ужасная актриса, миссис Кингстон.

Мое сердце замирает от того, как он обращается ко мне.

— Что? — шепчет Ксавьер, а затем украдкой целует меня в ухо. — Вам нравится, как это звучит, миссис Кингстон?

Я прижимаю руку к его груди, отмечая, что его сердце бьется так же быстро, как и мое, когда я поднимаюсь на цыпочки и прижимаюсь губами к его уху.

— Вовсе нет. Если я выгляжу хоть немного взволнованной, то это потому, что я продумывала, как убить тебя во сне. У тебя есть предпочтительный способ? Может, яд?

Он смеется и хватает меня за шею, его взгляд разгорается.

— Вообще-то да, — говорит он, притягивая мое тело к своему, между нашими губами остается всего дюйм. — Я бы с удовольствием задохнулся между твоих бедер.

Я задыхаюсь, и моя реакция только заставляет его смеяться сильнее, его лоб прижимается к моему.

— Черт, — пробормотал он. — Я буду наслаждаться тем, как найти способ заставить тебя волноваться. Я не думал, что возможно быть красивее, чем то, как ты выглядишь, когда смотришь на меня, твои великолепные глаза сверкают, а щеки раскраснелись... но это? Да, это станет моим новым любимым развлечением.

— Ты сумасшедший, — говорю я ему, слегка отстраняясь.

— О, детка, ты и половины не знаешь. — Я поднимаю бровь, и он немного выпрямляется, отстраняясь. — Это сумасшествие? Я узнал об этом от своей мамы, которая сейчас идет к нам.

Нервы внезапно всколыхнулись во мне, и я сжимаю руку Ксавьера. Он ласково улыбается мне и отпускает мою руку, предпочитая вместо этого обнять меня.

— Мама, — говорит он, в его тоне слышится нотка предупреждения. — Папа.

— Сиерра, — говорит мама Ксавьера, мгновенно заключая меня в крепкие объятия. — Я так рада наконец-то с тобой познакомиться. Я столько слышала о тебе за эти годы.

Она отстраняется, и я смотрю на нее широко раскрытыми глазами.

— Все это вранье, я в этом уверена, — говорю я ей, нервно улыбаясь.

— Так ты говоришь мне, что не ты недавно порезала все шины Ксавьера? — спрашивает отец Ксавьера.

Я качаю головой и бросаю на них свой самый невинный взгляд.

— Его шины? Как вообще можно их порезать?

Его мать разражается смехом и хватает меня за руку, выражая одобрение, когда замечает на мне браслет.

— У меня такое чувство, что ты отлично впишешься в нашу семью, — говорит она, и мое сердце мгновенно теплеет. Я бы никогда не призналась в этом Ксавьеру, но я всегда хотела, чтобы в моем браке были любящие родственники, которые относились бы ко мне как к родной дочери. Я всегда хотела узнать, каково это — иметь маму, и то, как Габриэла улыбается мне, заставляет меня задуматься о том, что, может быть, у меня с ней это получится, пусть даже всего на несколько лет.

Члены нашей семьи выстраиваются в небольшую очередь за родителями Ксавьера, и я улыбаюсь, когда каждый из моих братьев крепко обнимает меня, а затем поворачиваюсь к Ксавьеру и пожимаю его руку с чрезмерной силой. Вскоре нас поздравляют уже его братья, и каждый из них с удовольствием обнимает меня чуть дольше, явно пытаясь вывести Ксавьера из себя.

— Перестань вести себя как придурок, Хантер, — говорит мягкий женский голос, и я поднимаю бровь, заметив Валерию позади него. Хантер отпускает меня, и я с недоверием смотрю на нее, когда она делает шаг вперед. Одно дело, когда Ксавьер ведет ее с собой. И совсем другое — явиться в день его свадьбы. Один только вид ее здесь, в обсерватории моего брата, наполняет меня новым видом ярости.

— Добро пожаловать в семью, Сиерра, — говорит она, нервно улыбаясь. Я поднимаю бровь в замешательстве, и она дрожащей рукой убирает волосы за ухо. — Я всегда хотела иметь сестру, и, честно говоря, я так рада, что у меня будет невестка. Мы с мамой всегда оказываемся в меньшинстве за ужином, но у меня такое чувство, что с тобой мы сможем изменить ситуацию.

Я смотрю на нее в полном недоверии.

— Ты сестра Ксавьера? — Я смотрю на мужа, не в силах понять, что она говорит. — Но у тебя нет сестры.

Он тянется к моей руке и крепко сжимает ее, выражение его лица не поддается прочтению.

— У меня есть, — говорит он, его голос мягкий. — Ты просто не знала о ней. Мало кто знает.

— Я пыталась рассказать тебе об этом тогда, в женском туалете, но у меня не получилось, и мне очень жаль, — говорит Валерия. — Я бы с удовольствием загладила свою вину, если бы ты дала мне шанс. Ксавьер сказал мне, что ты любишь печенье, а я люблю печь...

— Договорились, — говорю я ей, чувствуя себя невероятно неловко. Она, должно быть, думает, что я какая-то злая девчонка, а я не могу поверить в то, как я себя вела, как я просто совершенно ничего не понимала.

Валерия счастливо улыбается, похоже, не считая мое поведение чем-то обидным, а Ксавьер подносит наши соединенные руки к губам.

— Не хочешь потанцевать со мной, миссис Кингстон? — спрашивает он.

Я киваю, благодарная за передышку.

— Посмотри на меня, — говорит он, когда начинает звучать наша песня, его голос мягкий, умоляющий. Я поднимаю лицо, когда мы принимаем позу для танго. — Не мне рассказывать эту историю, но есть причина, по которой Валерия находится под надежной защитой и не попадает в СМИ. Никто не знает, что она моя сестра, не только ты.

Я молчу, пока мы идем обычным шагом, а в голове все крутится. Я обвинила его в том, что он женат на ней. Неудивительно, что он сказал мне, что от одного только намека его тошнит. Я просто не слушала. Моя нога обхватывает бедро Ксавьера, и наши глаза встречаются.

— Мне очень жаль, — говорю я ему тихим голосом. — Я бы никогда никому не рассказала. Ты ведь знаешь это, правда?

Он просто улыбается мне без намека на осуждение.

— Тебе не о чем жалеть — разве что о моих бедных шинах.

Я ухмыляюсь.

— Это говорит человек, который украл мои чертежи. Они стоили гораздо больше, чем твои дурацкие шины.

Он смеется, крутит меня вокруг себя и опускает взгляд.

— Примерно столько же, сколько твои драгоценности, я полагаю.

— Не будь смешным. Мои украшения бесценны. Твои шины можно заменить.

Его глаза сверкают, и я не могу понять, что в них происходит.

— Полагаю, пришло время вернуть твои драгоценности, хм?

— Я думала, ты сказал, что не вернешь их, пока не получишь то, что хочешь?

Он притягивает меня к себе, и мы оба выпрямляемся.

— Так и есть. Я получил именно то, что хотел, Сиерра. Тебя.