Глава 19 Путешествия заканчиваются — путешествия начинаются

Хафнарфьедур, Исландия

Эдвардса обрадовало, когда он узнал, что сержант Смит служил ротным писарем — а это означало, что он носил, при себе карты командира роты. Однако радости у лейтенанта резко поубавилось бы, узнай он, что думает Смит о том, чем они занимаются, а также об офицере, возглавляющем их группу. Вообще-то ротному писарю полагалось иметь при себе помимо остального снаряжения еще и топор, но поскольку в Исландии практически не было деревьев, он оставил топор в расположении роты, так что топорище, скорее всего, полностью сгорело.

Небольшая группа молча двигалась на восток, щурясь от слепящего солнца, все еще висевшего над самым горизонтом, по двухкилометровому склону застывшей лавы — молчаливого свидетельства вулканического происхождения Исландии.

Они шли быстро, не останавливаясь на отдых. Позади было море, и, пока они видели его, люди на морском берегу тоже видели их. Следы от сапог на пыльном грунте выдавали путь, по которому они шли, и рядовой Гарсиа, замыкающий в маленькой процессии, время от времени возвращался на несколько ярдов назад, чтобы убедиться, что за ними никто не идет. Остальные смотрели вперед, по сторонам и вверх. Они не сомневались, что Иван доставил на остров по крайней мере один вертолет, может быть, даже больше. Мало что заставляет чувствовать себя таким уязвимым, как мчащийся к тебе вертолет, — особенно если поблизости нет укрытия.

Местность вокруг была почти голой. Здесь и там сквозь скалы к солнечному свету пробивались пучки травы, однако в остальном все походило на лунный ландшафт — не случайно американские астронавты, готовясь к полетам на своих «Аполлонах», тренировались где-то в Исландии, вспомнил Эдвардс. Слабый ветерок, проносящийся над их головами, сдувал пыль с поверхности склонов, на которые они взбирались, и лейтенант то и дело чихал. Эдвардс уже пытался решить, как они поступят, после того как у них в рюкзаках кончатся пайки. В такой местности трудно найти съестное. Он пробыл в Исландии всего несколько месяцев и не успел даже проехать по острову. Всему свое время, сказал себе Эдвардс. Люди всюду занимаются сельским хозяйством. Здесь где-то должны быть фермы, их можно найти на карте.

— Вертолет! — крикнул Гарсиа.

У этого парня великолепное зрение, заметил лейтенант. Шума вертолета еще не было слышно, но на горизонте действительно появилась черная точка, приближающаяся со стороны моря.

— Всем лечь! — скомандовал Эдвардс. — Дайте мне бинокль, сержант. — Он опустился на скалистую поверхность и протянул руку. Смит уже лежал рядом, прижав к глазам бинокль.

— Это «Хип», сэр. Десантный вертолет, он применяется для переброски солдат. — Сержант передал бинокль офицеру.

— Верю вам на слово, — ответил Эдвардс. Милях в трех от них он увидел неуклюжие очертания вертолета, направлявшегося на юго-восток к Хафнарфьердуру. — Похоже, он летит в сторону причала. А-а, понятно. Русские прибыли сюда на корабле. Они хотят войти в гавань и намереваются сначала захватить район порта.

— Да, разумное решение, — согласился сержант Смит. Эдвардс следил за вертолетом, пока тот не исчез за портовыми сооружениями. Не прошло и минуты, как он снова взлетел, возвращаясь на северо-запад. Лейтенант внимательно осмотрел горизонт.

— К берегу приближается корабль.

Лихтеровоз «Юлиус Фучик»

Харин медленно вернулся к штурманскому столику, сопровождаемый санитаром. Насосы уже не успевали откачивать воду. «Фучик» осел в носовой части примерно на полметра. В трюмах установили пожарные помпы, которые забирали морскую воду и выбрасывали ее за борт через пробоину от ракеты. Капитан через силу улыбнулся. Армейский санитар ни на шаг не отставал от него. Генерал едва ли не силой принудил Харина, чтобы тот позволил врачу ввести себе плазму и сделать укол морфия, чтобы снять боль. Харин был особенно признателен за последнее — боль все еще оставалась, но сделалась переносимой. Пластмассовая бутылка с плазмой причиняла массу неудобств: санитару приходилось держать ее над головой, следуя вплотную за капитаном, когда тот ходил по рулевой рубке. Но Харин знал, что это необходимо. Нужно было оставаться в живых еще несколько часов — впрочем, кто знает, подумал он, если полковой хирург достаточно опытен, я, может, даже выживу.

Но сейчас предстояло самое важное. Харин был отлично знаком с планом порта, хотя никогда раньше тут не бывал. К тому же на корабле не было лоцмана, портовые буксиры отсутствовали, а крошечные катера в разбитом кормовом отсеке предназначались для буксировки барж и никак не могли помочь при швартовке.

Завершив первый вылет в район порта, теперь вертолет описывал круги над кораблем. Он чудом уцелел, после того как второй вертолет, стоявший рядом, взорвался от потока снарядов, выпущенных пролетевшим истребителем. Механикам удалось быстро погасить пожар и отгородить его от горящего вертолета водяной завесой. Правда, потребовались кое-какие исправления, в боках виднелась дюжина пробоин, но вертолет все-таки сумел взлететь и вот теперь завис над палубой, за надстройкой, и стал спускаться.

— Как вы себя чувствуете, товарищ капитан? — спросил генерал.

— А вы не видите? — Харин постарался смело улыбнуться, но ответной улыбки не последовало. Генерал понимал, что вообще-то капитана надо было силой отвести в полковой госпиталь, но кто тогда ошвартует корабль у причала? Он видел, что капитан Харин умирает прямо на ногах. Врач так ему и сказал. Капитан погибал от внутреннего кровотечения. Плазма и бинты не могли спасти его, только отдаляли конец. — Ваши люди сумели захватить военные, объекты? — спросил он.

— Мне сообщили, что на авиабазе все еще идет перестрелка, но скоро там все будет кончено. Взвод, высаженный в порту, передал, что там никого не было. Все будет в порядке, товарищ капитан. Вы бы немного отдохнули, а?

Харин упрямо, но неуверенно, как пьяный, покачал головой:

— Скоро отдохну. Еще десять миль. Мы и так идем слишком быстро. У американцев в воздухе еще могут оказаться самолеты, направляющиеся к нам. Нужно ошвартоваться и разгрузить ваше снаряжение до полудня. Слишком много моих людей погибло, чтобы допустить мысль о неудаче.

Хафнарфьердур, Исландия

— Нужно сообщить обо всем, — негромко произнес Эдвардс. Он снял с плеч ремни рации и откинул переднюю панель. В прошлом ему доводилось наблюдать за тем, как работает радист, а сейчас еще он увидел, что правила обращения с рацией напечатаны на крышке. Лейтенант быстро нарастил антенну, вставив один в другой шесть отрезков, сунул в разъем вилку наушников и включил рацию.

Он знал, что антенну, похожую на развернувшуюся чашечку цветка, следует направить в сторону спутника на тридцатом меридиане, но у него не было компаса, Смит развернул карту и выбрал утес примерно в том направлении. Эдвардс повернул антенну в нужную сторону и начал медленно покачивать ее, пока не услышал несущую частоту спутника связи.

— О'кей. — Эдвардс повернул ручку настройки частоты на заранее установленный канал и нажал кнопку «Передача».

— Всем, кто слышит меня на этой частоте, говорит лейтенант ВВС США Майк Эдвардс. Я веду передачу из Исландии, прием. — Ответом было молчание. Эдвардс снова прочитал инструкцию, чтобы убедиться, что не допустил ошибки, и передал вызов еще три раза.

— Тот, кто говорит на этой частоте, назовите себя, прием, — внезапно услышал он.

— Эдвардс, Майкл Д., лейтенант, ВВС США, личный номер 328-61-4030. Я офицер-метеоролог 57-го авиакрыла истребителей-перехватчиков в Кефлавике. С кем я говорю? Прием.

— Если ты не знаешь этого, приятель, тебе нечего делать на этой частоте. Все, отключайся, этот канал нужен нам для работы, — послышался холодный голос. Эдвардс уставился на рацию, едва сдерживая ярость, и наконец взорвался.

— Слушай, мудак! Парень, которому поручена связь по этому передатчику, погиб, и больше никого, кроме меня, у тебя нет. Семь часов назад авиабаза в Кефлавике захвачена русским морским и воздушным десантом. Повсюду солдаты противника, сейчас в гавань Хафнарфьердура входит русский транспортный корабль, а ты занимаешься идиотскими играми! Вот что, мистер, берись за дело. Прием!

— Вас поняли. Ждите. Нам нужно проверить, кто вы на самом деле. — Никаких признаков раскаяния.

— Черт побери, эта штука работает на батарейках. Вы что, хотите, чтобы я разрядил их, ожидая, пока вы проверите кадровые вопросы?

Из динамика донесся другой голос:

— Эдвардс, с вами говорит старший офицер связи. Отключайтесь немедленно. Вас могут засечь. Мы проверим, кто вы, и снова свяжемся с вами ровно через тридцать минут. Понятно? Прием.

Вот это уже больше походило на разумный подход. Эдвардс посмотрел на часы.

— Понял вас. Вернусь на связь через тридцать минут. Конец связи. — Лейтенант выключил рацию. — Пошли отсюда. Может быть, нас и вправду сумели засечь. — По крайней мере хорошо было уже то, что сеанс связи продолжался меньше двух минут и теперь они уходили с места передачи.

— Сарж, давайте направимся к этой высоте 152. Оттуда у нас будет хороший обзор, и по пути мы пересечем ручей.

— Это горячий ручей, сэр, сернистые воды. Лучше не пить это дерьмо — надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.

— Как вам угодно. — Эдвардс надел лямки рации и потрусил вверх по склону. Однажды, еще мальчишкой, ему пришлось сообщить полиции о замеченном пожаре. Тогда ему поверили. Почему не поверят сейчас?

Лихтеровоз «Юлиус Фучик»

Харин понимал, что сейчас он завершает работу, начатую американцами. Он вел свой корабль в гавань Хафнарфьердура на скорости восемнадцать узлов — это было более чем безрассудно. Дно здесь было не песчаным, а скалистым, и потому столкновение с мелью означало просто разорванное днище. Но налета американских истребителей капитан боялся куда больше; он не сомневался, что эскадрилья истребителей с бомбами и ракетами на борту направлялась сейчас в сторону его корабля, чтобы отнять у него успех, к которому он стремился всю жизнь.

— Прямо руля! — скомандовал он.

— Руль прямо, — отрепетовал рулевой. Несколько минут назад капитану сообщили, что его старший помощник мертв — умер от ран, полученных во время первого налета.

Его лучший рулевой с мучительными стонами погиб у него на глазах вместе с другими опытными членами команды. Остался всего один офицер, который мог взять пеленги на береговые объекты, чтобы определить местоположение корабля. Но Харин уже видел причал и решил положиться на собственный опыт и морской глазомер.

— Средний ход, — приказал он. Рулевой тут же передал распоряжение капитана по машинному телеграфу.

— Право на борт. — Харин следил за тем, как нос корабля начал медленно поворачиваться направо. Он стоял в центре рулевой рубки, направляя гюйс-шток на причал. В команде не осталось никого, кто мог бы закрепить швартовы. Вряд ли солдаты смогут справиться с этой задачей.

Корабль коснулся дна залива. Харин упал на палубу и громко выругался от боли и ярости. Он допустил ошибку в расчетах. «Фучик» задрожал всем корпусом, скользя по скалистому дну. У капитана не было времени взглянуть на карту и проверить глубины. С началом отлива поток воды, которая хлынет в море, превратит швартовку огромного Корабля в невероятный кошмар.

— Прямо руля! — Через минуту корабль снова был полностью на плаву. Капитан не обращал внимания на тревожные гудки, которые свидетельствовали о том, что днище «Фучика» пробито или швы корпуса от удара разошлись еще больше. Теперь это не имело значения — причал был всего в тысяче метров, массивное сооружение из гранитных камней. — Стоп машины!

Корабль двигался вперед слишком быстро, чтобы успеть остановиться. Солдаты на причале поняли это и стали медленно отступать от края, опасаясь, что причал рухнет, когда корабль врежется в него. Харин мрачно усмехнулся. Ну конечно, где им принимать швартовы. Восемьсот метров.

— Полный назад!

Шестьсот метров. Корпус корабля задрожал от усилий машины замедлить его ход. «Фучик» шел к причалу под углом в тридцать градусов со скоростью восемь узлов. Харин подошел к переговорной трубе, связывающей рубку с машинным отделением.

— По моей команде остановить машины, включить противопожарную систему и немедленно покинуть машинное отделение.

— Что вы собираетесь предпринять? — спросил генерал.

— Мы не можем ошвартоваться у причала, — коротко ответил Харин. — Ваши солдаты не умеют обращаться с тросами, а моя палубная команда почти вся погибла. — Место, выбранное капитаном у причала, имело глубину ровно на полметра меньше осадки корабля. Он снова подошел к переговорной трубе:

— Действуйте, ребята!

В глубине корабля старший механик отдал приказ. Механик выключил дизели и бросился к аварийному трапу. Стармех рванул ручку включения противопожарной спринклерной системы и последовал за механиком, предварительно сосчитав машинистов, покидающих отсек, чтобы убедиться, что в машинном отделении никто не остался.

— Право на борт!

Через минуту носовая скула «Юлиуса Фучика» коснулась причала на скорости пять узлов. Борт смялся, как бумажный, весь корабль отбросило вправо, и посыпался дождь искр. Силой удара пробило днище, и в трюм хлынула вода. Мгновенно нижние палубы оказались затопленными, и «Фучик» осел на дно всего на пару футов ниже уровня причала. Корабль капитана Харина никогда больше не поплывет по морям, но сейчас он выполнил свое предназначение.

Харин жестом подозвал к себе генерала:

— Мои люди спустят на воду буксирные катера, что находятся в кормовых отсеках. Передайте им, чтобы они поместили баржи между кормой и концом пирса. Вам покажут, как правильно ошвартовать баржи, чтобы их не унесло в море. Затем используйте свое мостовое снаряжение и погрузите машины с подъемника на баржи, а с барж на причал.

— Мы справимся с этим. А теперь, товарищ капитан, вы отправитесь в госпиталь. Я не потерплю дальнейших споров. — Генерал сделал знак своему ординарцу и вдвоем они помоги Харину спуститься вниз. Может быть, его еще удастся спасти, подумал генерал.

Высота 152, Исландия

— Вам удалось выяснить, кто я такой? — раздраженно спросил Эдвардс. Помимо всего прочего его выводило из себя то, что приходилось ждать четверть секунды, пока слова достигнут спутника и вернутся обратно.

— Да, удалось. Дело, однако, заключается в следующем: откуда мы знаем, что это действительно вы? — У офицера связи в руке был телекс, подтверждающий, что лейтенант Майкл Д. Эдвардс действительно служил офицером-метеорологом при 57-й эскадрильи истребителей-перехватчиков в Исландии. Впрочем, эту информацию легко могли заполучить русские еще до начала атаки.

— Слушай, кретин, сейчас я сижу на высоте 152 к востоку от Хафнарфьердура, понимаешь? Вокруг летает русский вертолет, и чертовски большой корабль только что ошвартовался у причала в гавани. Из-за слишком большого расстояния я не вижу флага, но очень сомневаюсь, что этот сукин сын пришел из Нью-Йорка. Русские захватили остров. Они разбомбили Кефлавик, повсюду их солдаты.

— Опишите корабль.

Эдвардс поднес бинокль к глазам.

— Черный корпус, белая надстройка. На борту огромные печатные буквы. Первое слово начинается с "Л". Не могу разобрать все, но похоже на «какие-то линии». Это напоминает лихтеровоз. В данный момент буксирный катер ведет куда-то баржу.

— Вы видели русских солдат?

Эдвардс подумал, прежде чем ответить:

— Нет, не видел. Я всего лишь слышал радиопереговоры наших морских пехотинцев в Кефлавике. Они отступили перед превосходящими силами противника. С тех пор их радио молчит. Вижу на причале людей, но не могу сказать, кто это.

— О'кей, мы все это проверим. Пока советую вам найти хорошее укрытие и не вести передач. Если нам понадобится связаться с вами, мы будем вызывать вас каждый четный час. Если вам понадобится что-то сообщить нам, эта частота будет всегда открыта. Понятно?

— Понял вас. Конец связи. — Эдвардс выключил рацию. — Просто не верю в происходящее.

— Никто не знает, что случилось, лейтенант, — заметил сержант Смит. — Почему они должны нам верить? Мы тоже не понимаем, что происходит.

— Это уж точно! — Эдвардс уложил рацию в рюкзак. — Стоит этим идиотам поверить мне, и они послали бы сюда истребители-бомбардировщики, которые уничтожили бы этот корабль к чертовой матери меньше чем за два часа. Господи, до чего же он большой! Сколько снаряжения можно погрузить на такой корабль для морской пехоты?

— Много, — тихо произнес Смит.

— Как, по-вашему, они попытаются высадить дополнительные части?

— Похоже. Вряд ли они атаковали Кефлавик большими силами — думаю, не больше батальона. Исландия — чертовски большой остров. Будь я на их месте, мне потребовалось бы куда больше солдат, чтобы удержать его. Правда, я всего лишь сержант.

Хафнарфьердур. Исландия

Генерал Андреев взялся наконец за дело. Он начал с того, что поднялся на борт единственного уцелевшего вертолета, который теперь совершал полеты с набережной. Пилоты были счастливы, увидев, что корабль опустился на дно у причала. Генерал оставил стрелковую роту для охраны порта, послал вторую в Рейкьявик для захвата аэропорта и поручил последней роте заняться выгрузкой снаряжения дивизии с корабля на берег. Затем он вылетел в Кефлавик, чтобы оценить ситуацию.

Он увидел, что пожары продолжают бушевать. Склад горючего, расположенный рядом с аэродромом, тоже пылал, но главные цистерны с горючим в пяти километрах от летного поля казались нетронутыми. Генерал обратил внимание на то, что их уже охраняли БМП и вооруженные солдаты. Командир штурмового полка встретил его на одной из неповрежденных взлетно-посадочных полос.

— Авиабаза Кефлавика в наших руках, товарищ генерал, — доложил он.

— Каким было сопротивление?

— Отчаянным. Оборона была беспорядочной — одна из ракет попала в командный пункт, — но солдаты храбро сражались. У нас девятнадцать убитых и сорок три раненых. У американцев большие потери среди морских пехотинцев и охраны авиабазы, и немало их захвачено в плен.

— Сколько вооруженных солдат и офицеров сумело скрыться?

— Насколько нам известно, скрыться не удалось никому. Разумеется, слишком рано делать определенные выводы, и к тому же многие погибли при пожарах. — Полковник показал рукой на разбитую авиабазу, в сторону востока. — Как с кораблем? Я слышал, в него попала ракета.

— Верно, и нас обстреляли американские истребители. Корабль стоит у причала, ведется разгрузка снаряжения. Мы сможем пользоваться аэродромом?

— Жду доклада. — Радист полковника передал ему наушники и микрофон. Офицер говорил примерно минуту и выслушал ответ. С второй группой десантников высадились пять офицеров ВВС, которые занимались оценкой ущерба, нанесенного аэродрому.

— Товарищ генерал, радиолокаторы и средства радиосвязи базы уничтожены. Взлетно-посадочные полосы усыпаны обломками, и понадобится несколько часов для их очистки. Трубопровод для подачи горючего поврежден в двух местах. К счастью, возгорания не произошло. Пока для доставки топлива придется воспользоваться машинами-заправщиками. Похоже, все заправщики уцелели…, специалисты советуют перебрасывать остальные части дивизии в Рейкьявик. Мы сумели захватить аэропорт там?

— Да, и он совершенно цел. Можно узнать что-нибудь из документов, находившихся в американских самолетах?

— К сожалению, нет, товарищ генерал. Наши ракеты взорвали многие самолеты. Те, что остались целы, были сожжены собственными экипажами. Как я уже говорил, американцы сопротивлялись отчаянно.

— Очень хорошо. Я направлю к вам остальных солдат и снаряжение, как только приведем все в порядок. Пока третий батальон мне нужен в порту. Установите сторожевые посты и принимайтесь за очистку аэродрома. Он понадобится нам как можно быстрее для воздушных операций. Соберите пленных и подготовьте их к отправке. Сегодня вечером мы увезем их отсюда. Проследите, чтобы с ними хорошо обращались. — Приказы, полученные генералом относительно этого, были ясными и недвусмысленными. Пленные — это тоже немалая ценность.

— Все будет исполнено, товарищ генерал. Прошу прислать мне техников для ремонта трубопровода.

— Хорошо. Вы справитесь со своей задачей, Николай Геннадиевич.

Генерал подбежал к вертолету. Итак, погибло всего девятнадцать солдат. Он ожидал, что потери будут намного большими. Удивительно повезло, что ракета попала в командный пункт морской пехоты. Когда вертолет совершил посадку у причала, снаряжение уже разгружали на причал. У корабельных барж в носу были аппарели, как у миниатюрных десантных судов, что позволяло машинам выезжать прямо на берег. Сходящие с корабля подразделения сразу выстраивали на причале и на берегу. Генерал увидел, что его офицеры умело справляются со своими обязанностями. Операция «Северное сияние» пока протекала на удивление успешно.

Когда вертолет совершил посадку, его тут же заправили с помощью шланга, переброшенного через борт корабля. Андреев подошел к начальнику оперативного отдела.

— Аэропорт в Рейкьявике тоже в наших руках, товарищ генерал, — доложил тот. — Система заправки функционирует нормально. Вы считаете, что переброска по воздуху будет осуществляться в Рейкьявик?

Генерал задумался. Аэропорт Рейкьявика был небольшим, но ему не хотелось ждать, пока авиабазу Кефлавика с ее длинными взлетно-посадочными полосами подготовят к эксплуатации. — Да. Передайте шифровку в центр: пусть начинают воздушную переброску немедленно.

Высота 152, Исландия

— Танки, — произнес Гарсиа, глядя в бинокль. — Много — и на всех красные звезды. Направляются на запад по шоссе 41. Теперь вы сможете убедить их, когда свяжетесь по радио, сэр.

Эдвардс взял бинокль. Он увидел танки, но не сумел рассмотреть красные звезды.

— Что это за танки? На настоящие непохожи.

— Это боевые машины пехоты, сэр, — БМП или БМД, — объяснил сержант Смит. — Вроде наших М113-АРС, бронированные с семидесятитрехмиллиметровыми орудиями, ракетами и пулеметами, предназначены для транспортировки отделения солдат. Можете не сомневаться, лейтенант, это русские бронетранспортеры. Я насчитал одиннадцать, да еще около двадцати грузовиков с солдатами.

Эдвардс снова вышел на связь. Гарсиа оказался прав — на этот раз сообщение лейтенанта привлекло внимание.

— Хорошо, Эдвардс, кто еще с вами? Лейтенант назвал фамилии морских пехотинцев.

— Мы скрылись в горах еще до того, как русские захватили авиабазу.

— Где вы сейчас?

— На высоте 152, в четырех километрах к востоку от Хафнарфьердура. Отсюда мы видим все, что происходит в порту. Русские машины направляются на запад, к Кефлавику, и несколько грузовиков — в сопровождении боевых машин пехоты — не можем определить тип — двигаются по шоссе 41 на северо-восток к Рейкьявику. Послушайте, парни, если бы вы могли прислать сюда пару «аардварков», можно было бы уничтожить транспортный корабль до того, как закончится разгрузка, — предложил Эдвардс.

— Боюсь что «варки» задействованы в другом месте, приятель. Может быть, вы еще не знаете этого, ребята, но в Германии сейчас отражают наступление русских войск. Десять часов назад началась третья мировая война. Мы попытаемся направить к вам разведывательный самолет, но потребуется время. Еще не принято решение, как поступить с вами, так что пока обходитесь своими силами.

— Вот как, — кивнул Эдвардс, глядя на своих солдат.

— Слушайте, Эдвардс. Полагайтесь на здравый смысл, избегайте контакта с противником. Насколько я понимаю, вы остались единственными американцами в Исландии. Самое ценное, что вы можете сделать, — следить за происходящим и докладывать нам. Экономьте источники питания рации. Старайтесь действовать поосторожнее. Мы придем к вам на помощь, но для этого нужно время. Постарайтесь продержаться. Будем связываться с вами по четным часам. У вас точные часы? — А тем временем, подумал офицер связи, мы попробуем найти способ проверить, действительно ли вы тот, за кого себя выдаете, и не стоят ли позади вас русские с пистолетом у затылка.

— Ясно. Мои часы установлены по Гринвичу. Будем выходить на связь. Конец.

— Вы только посмотрите — еще танки! — заметил Смит. — На корабле доставили огромное количество снаряжения!

Хафнарфьердур, Исландия

Генералу с трудом верилось, что все идет так хорошо. Когда он увидел «гарпун», летящий в борт корабля, то решил, что операция закончится неудачей. А сейчас уже треть снаряжения была выгружена с корабля и направлена к местам назначения. Теперь он ждал, когда в Исландию перебросят остальной личный состав дивизии. Затем сюда доставят вертолеты. В настоящий момент его окружало сто тысяч исландцев, и на их дружелюбное отношение рассчитывать не приходилось. Несколько недовольных жителей следили за разгрузкой снаряжения с противоположной стороны порта, и генерал уже послал туда отделение солдат с приказом разогнать их. Сколько исландцев звонили сейчас в разные страны мира? Может быть, система сотовой связи все еще функционирует? А вдруг кто-то связался с Соединенными Штатами и сообщил о происшедшем на острове? Приходится беспокоиться обо всем.

— Товарищ генерал, переброска солдат дивизии началась. Первый транспортный самолет вылетел десять минут назад в сопровождении истребителей. Самолеты начнут прибывать сюда через четыре часа, — доложил начальник связи.

— Четыре часа. — Генерал, стоя на мостике корабля, посмотрел на безоблачное голубое небо. Сколько времени потребуется американцам, чтобы прийти в себя от неожиданности и прислать сюда эскадрилью истребителей-бомбардировщиков? Он повернулся к начальнику оперативного отдела.

— На причале слишком много машин. Как только наберется группа размером с взвод, пусть немедленно отправляются к месту назначения. У нас нет времени ждать формирования рот. Как с аэропортом Рейкьявика?

— Его охраняет стрелковая рота, и через двадцать минут прибудет еще одна. Нам не оказали никакого сопротивления. Гражданские авиадиспетчеры и технический персонал под арестом. Патруль, проехавший по улицам Рейкьявика, сообщил, что они пусты. Из нашего посольства передали, что правительство обратилось по радио к народу с призывом не покидать домов. Этот призыв выполняется почти всеми.

— Передайте патрулю, чтобы немедленно захватили центральную телефонную станцию. Телевизионную и радиостанции пусть не трогают, но телефонную станцию захватить сейчас же! — Генерал повернулся и увидел, как отделение десантников приблизилось к толпе на другой стороне порта. В толпе местных жителей было человек тридцать. Восемь вооруженных солдат спустились с грузовика и направились к толпе, держа наготове автоматы. Навстречу им, отчаянно размахивая руками, пошел мужчина. Его тут же застрелили. Толпа рассеялась и обратилась в бегство.

Генерал громко выругался.

— Выясните, кто сделал это!

Подводный ракетоносец ВМС США «Чикаго»

Макафферти вернулся в центр управления боевыми действиями, предварительно побывав в гальюне. Кофе не дает тебе уснуть, подумал он, — то ли от возбуждающего действия кофеина, то ли от ощущения переполненного мочевого пузыря. События уже развивались не слишком благоприятно. Тот самый гений, который распорядился убрать американские субмарины из Баренцева моря, надеясь избежать опасного «инцидента», своего добился: дорога советским подлодкам была открыта. «Как раз вовремя для начала войны», — проворчал капитан, забыв о том, что еще совсем недавно эта мысль казалась ему совсем не такой и плохой.

Придерживайся они первоначального плана, он бы уже нанес немалый ущерб советскому флоту. Но вместо этого кого-то охватила паника, когда он доложил в центр о расположении советских подводных ракетоносцев, и, насколько понял Макафферти, этот кто-то не смог решить ничего определенного. Советские субмарины, вырвавшиеся на полной скорости из Кольского залива, не повернули, как предполагалось, на юг, в Норвежское море. Судя по данным гидролокационного поста, шумы, издаваемые ими, обнаружились далеко к северу от «Чикаго» и направлялись на запад, постепенно затихая. Значит, Иван посылает свои подводные лодки через Датский пролив? Если так, то благодаря противолодочному рубежу, протянувшемуся между Исландией и Гренландией, это им может дорого обойтись.

Подводный ракетоносец ВМС США «Чикаго» плыл на глубине пятисот футов чуть севернее шестьдесят девятой параллели, примерно в сотне миль от скалистого побережья Норвергии. Между ним и берегом находились норвежские дизельные подводные лодки, охраняющие свою страну. Макафферти понимал это, хотя и не одобрял.

До сих пор еще ничего не происходило, и капитана это тревожило. Правда, подобного следовало ожидать, и он мог подавить свое беспокойство. В конце концов Макафферти всегда полагался на собственную подготовку и опыт. Он знал, на что способна его субмарина, и имел неплохое представление о том, на что способны русские подводные лодки. Он понимал, что технические возможности его ракетоносца превосходят возможности противника, однако какому-нибудь русскому капитану могло повезти. Такова война. Это ситуация, не поддающаяся решениям арбитров и твердым правилам. Ошибки, допущенные сейчас, не обойдутся письменными критическими замечаниями командира соединения. А пока везло только противнику.

Макафферти посмотрел на своих людей. Он не сомневался, что они думают о том же, но все полагались на него. Практически команда его подводной лодки являлась физическим продолжением его собственного разума. Он стоял во главе целого организма, известного как американский ракетоносец «Чикаго», и впервые почувствовал, как колоссальна ответственность, возложенная на него. Если он допустит ошибку, погибнут все эти люди. Умрет и он — с сознанием, что стал причиной их гибели.

Нельзя думать об этом, решил капитан. Такие мысли разъедают душу. Гораздо легче находиться в боевой ситуации, когда мышление ограничивается немедленными действиями. Макафферти посмотрел на часы. Отлично.

— Всплыть на перископную глубину, — скомандовал он. Пора проверить, не поступили ли приказы, и попробуем пробежать по радиодиапазонам — выясним, что происходит.

Это не было простой процедурой. Субмарина всплывала медленно, осторожно поворачиваясь, позволяя акустикам убедиться, что поблизости нет кораблей.

— Поднять антенну.

Техник— электронщик нажал кнопку, и мачта с антенной для приемника широкого диапазона поползла вверх. Вспыхнул дисплей.

— Масса электронных шумов, сэр. Три поисковых источника, множество других. Много разговоров и в диапазоне УКВ-частот. Веду запись.

Да, конечно, подумал Макафферти. Пожалуй, трудно предположить, что здесь кто-то охотится за нами.

— Поднять перископ.

Капитан направил поисковый объектив вверх, чтобы посмотреть, нет ли вблизи пролетающего самолета, затем быстро оглядел горизонт. Что-то показалось ему странным, и Макафферти пришлось опустить угол объектива, чтобы получше рассмотреть предмет.

На расстоянии меньше двухсот ярдов от них на поверхности моря плавал буй, из которого кверху поднималась струя зеленого дыма. Макафферти вздрогнул и снова поднял объектив перископа. Из дымки прямо на них летел многомоторный самолет.

Капитан протянул руку и, крутанув ручку перископа, опустил его.

— Немедленное погружение! Полный вперед! Опускаемся на восемьсот футов! — Откуда взялся этот проклятый самолет, черт побери?

Двигатели субмарины словно взорвались от хлынувшей в них энергии. Несколько приказов, и рулевой, стоявший у рулей глубины, опустил их до предельного угла.

— Слышу торпеду с правого борта! — донесся крик акустика. Реакция Макафферти была немедленной:

— Лево на борт!

— Есть лево на борт! — Лодка двигалась со скоростью десять узлов, и скорость быстро нарастала. Они уже погрузились ниже сотни футов.

— Пеленг на торпеду один-семь-пять. Ее гидролокатор посылает" активные сигналы. Она еще не засекла нас.

— Выпустить источник шума.

В семидесяти футах от поста управления в сторону кормы пусковое устройство выплюнуло пятидюймовую миниатюрную торпеду, которая тут же начала испускать самые разнообразные шумы, стараясь привлечь к себе вражескую торпеду.

— Источник шума выпущен!

— Руль вправо пятнадцать градусов. — Макафферти взял себя в руки. Ему не раз приходилось попадать в подобную ситуацию. — Курс один-один-ноль. Акустик, мне нужен пеленг на торпеду.

— Слушаюсь. Пеленг на торпеду два-ноль-шесть, меняется с левого борта на правый.

«Чикаго» миновал отметку глубины в двести футов. Подлодка быстро опускалась вниз под углом в двадцать градусов. Рулевые и почти все техники были пристегнуты ремнями, удерживающими их на местах. Офицеры и старшины, которым приходилось передвигаться по лодке, были вынуждены хвататься за поручни и пиллерсы.

— Мостик, докладывает акустик. Похоже, торпеда движется кругами. Сейчас направляется с левого борта на правый, пеленг один-семь-пять. Все еще ведет активную гидролокацию, но, мне кажется, она нас так и не обнаружила.

— Хорошо, акустик. Продолжайте докладывать. — Макафферти поднялся в сторону кормы к прокладочному планшету. — Похоже, торпеду сбросили неудачно.

— Наверно, — согласился штурман. — Но каким образом, черт побери…

— Скорее всего сработал детектор магнитной аномалии. Мы вели запись? Я не успел как следует разглядеть ее. — Капитан посмотрел на прокладку. Сейчас они находились на расстоянии полутора миль от того места, где была сброшена торпеда. — Акустик, доложите о рыбе.

— Пеленг один-девять-ноль, прямо за кормой. Все еще описывает круги, мне кажется, она опускается чуть глубже. Думаю, источник шума отвлек ее, и она пытается следовать за ним.

— Двигатели вперед на две трети мощности. — Можно сбавить скорость, подумал Макафферти. Подлодка ушла довольно далеко от района первоначального обнаружения, и экипажу самолета понадобится несколько минут для того, чтобы оценить обстановку, прежде чем начать новый поиск. К этому моменту они будут в двух или трех милях от самолета, под слоем термоклина, и продолжат движение почти бесшумно.

— Есть вперед на две трети, сэр. Выравниваемся на восьмистах футах.

— Можете снова дышать спокойно, парни, — произнес Макафферти, чувствуя, что голос его звучит не так уверенно, как ему хотелось бы. Он впервые заметил, что у кое-кого из команды дрожат руки. Точно, как после автомобильной катастрофы, подумал он. Начинаешь дрожать, когда поймешь, что уцелел. — Лево руля, пятнадцать градусов. Новый курс два-восемь-ноль. — Если самолет сбросит другую торпеду, лучше быть наготове и заранее изменить курс. Но теперь они находились в относительной безопасности. Весь эпизод, заметил капитан, длился меньше десяти минут.

Макафферти прошел к передней переборке, перемотал видеокассету и включил видеомагнитофон. На экране он увидел то, что охватил объектив перископа, поднявшись над морской поверхностью. Он быстро вращался, осматривая горизонт… Вот буй со струей дыма над ним. И тут же появился самолет. Макафферти остановил перемотку ленты. На экране отчетливо виднелся застывший в полете самолет.

Самолет походил на «Локхид»: Р-3 «Орион».

— Но ведь это один из наших! — заметил дежурный техник. Капитан прошел в гидролокационный пост.

— Рыба сбавила скорость и уходит в сторону кормы, капитан. По-видимому, все еще пытается догнать источник шума. Думаю, что, когда торпеда опустилась на воду, она начала двигаться в противоположном от нас направлении.

— Каков звуковой почерк ее двигателя?

— Очень походит на одну из наших сорок шестых. — Старший акустик вздрогнул:

— Очень походит на сорок шестерку! — Он перемотал пленку и включил звук двигателя на динамик. Визг двухвинтовой торпеды был настолько характерным, что у присутствующих волосы встали дыбом. Макафферти кивнул и вернулся на корму.

— О'кей, это мог быть норвежский Р-3. С другой стороны, на нас мог напасть и русский «май». Они очень походят друг на друга и выполняют одну и ту же задачу. Молодцы, ребята. Теперь мы уходим из этого района. — Макафферти мысленно поздравил себя. Ему только что удалось увернуться от первого боевого нападения — и к тому же со стороны одного из своих самолетов. Но он все-таки сумел ускользнуть от торпеды. Значит, не только противнику может постоянно везти. Или все-таки может?

Фрегат ВМС США «Фаррис»

Моррис дремал в своем капитанском кресле на мостике, силясь понять, чего не хватает ему в жизни. Понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что отныне он не занимается канцелярской работой, которая обычно заполняла послеобеденное время. От него требовалось каждый час докладывать свои координаты, сообщать о всех происшедших контактах, если таковые случались, — пока их не было, — однако рутинное перекладывание бумаг, поглощавшее столько времени, осталось в прошлом. Как жаль, подумал он, что понадобилось разразиться войне, чтобы избавить его от этого занятия! Моррису начало казаться, что это ему даже нравится.

Караван судов по-прежнему находился в двадцати милях к юго-востоку от него. «Фаррис» оставался во внешнем охранении. Его задачей было обнаруживать с помощью своих гидролокаторов и уничтожать всякую подводную лодку, пытающуюся сблизиться с караваном. Осуществляя эту задачу, фрегат то устремлялся вперед на максимальной скорости, то неслышно дрейфовал по морской поверхности, позволяя своим акустикам с наибольшей эффективностью прислушиваться к шумам, доносящимся из морских глубин. Если бы караван двигался по неизменному курсу со скоростью двадцать узлов, это было бы практически невозможно. На самом деле, однако, три колонны торговых судов, следующих в кильватер друг за другом, постоянно меняли курс, и это облегчало задачу судов охранения. А вот для команд торговых кораблей это оказалось крайне сложно, потому что постоянные повороты были для них столь же непривычными, как и маршировка для штатских.

Моррис поднес ко рту бутылку кока-колы и сделал пару глотков. День был жарким, и потому кофеин предпочтительно было потреблять в холодном виде.

— «Тальбот» передает сообщение, сэр, — доложил вахтенный офицер.

Моррис встал и вышел на правое крыло мостика, где посмотрел на «Тальбот», приложив к глазам морской бинокль. Он гордился, что умеет читать азбуку Морзе едва ли не лучше своих сигнальщиков:

ИСЛАНДИЯ АТАКОВАНА И ЗАХВАЧЕНА СОВЕТСКИМИ ВОЙСКАМИ тчк ОЖИДАЕТСЯ УВЕЛИЧЕНИЕ ОПАСНОСТИ СО СТОРОНЫ САМОЛЕТОВ И ПОДВОДНЫХ ЛОДОК ПРОТИВНИКА тчк

— Опять хорошие новости, шкипер, — заметил вахтенный офицер.

— Да.

Авианосец ВМС США «Нимиц»

— Как это им удалось? — удивился Чип.

— Не имеет значения, — отозвался Тоуленд. — Нужно срочно сообщить адмиралу. — Он снял телефонную трубку, произнес несколько слов и тут же отправился в каюту командующего боевой группой.

По пути он едва не заблудился. На авианосце было больше двух тысяч кают, кубриков и служебных помещений. Адмиральская каюта являлась лишь одной из них, а Тоуленд побывал там всего один раз. У двери каюты стоял вооруженный морской пехотинец. Вместе с адмиралом уже сидел командир авианосца капитан первого ранга Свенсон.

— Сэр, мы только что получили шифровку-молнию о том, что советские войска атаковали и захватили Исландию, использовав, по-видимому, значительные силы.

— У них там есть самолеты? — сразу спросил Свенсон.

— Это нам неизвестно. Командование НАТО постарается выслать туда разведывательный самолет и прояснить ситуацию — скорее всего британский, — но у нас не будет надежной информации в течение по крайней мере шести часов. Наш предыдущий спутник пролетел над тем районом два часа назад, а следующий появится над Исландией только через девять часов.

— О'кей, доложите, что вам известно, — распорядился адмирал. Тоуленд изложил отрывочные сведения, содержавшиеся в сообщении, переданном из Норфолка.

— Судя по всему, операция была очень рискованной, но вроде бы прошла успешно, — заключил он.

— Никто не утверждает, что Иван такой уж дурак, — мрачно пробормотал Свенсон. — Нам передали какие-нибудь приказы?

— Пока нет.

— Какие части высадили русские на острове? — спросил адмирал.

— Мы не получили никаких сведений об этом, сэр. Команда на Р-3 видела, что четыре десантных корабля на воздушной подушке дважды высадили на берег пехотинцев. Если считать по сто солдат на корабле, то это восемьсот человек, по крайней мере батальон, даже почти полк. Океанский корабль, доставивший десант к Исландии, вполне может перевезти целую бригаду с полным снаряжением. В одной из книг Горшкова говорится, что такие корабли отлично приспособлены для подобных десантных операций.

— Десантная группа морской пехоты не сможет справиться с таким мощным противником, сэр, — заметил Свенсон. Действительно, десантная группа представляла собой всего лишь усиленный батальон морской пехоты.

— Даже если их поддержат три авианосца? — фыркнул адмирал Бейкер, потом задумался. — Может быть, вы и правы. Какая опасность может угрожать нам с воздуха?

— В Исландии базировалась эскадрилья истребителей F-15 и пара самолетов АВАКС раннего оповещения. Они могли бы обеспечить нам надежное прикрытие, но оказались уничтожены. Таким образом, мы утратили возможность раннего оповещения, системы снабжения и слежения за самолетами противника. — Свенсону это совсем не нравилось. — Вообще-то мы справимся с их «бэкфайерами» и своими силами, но с помощью базирующихся в Кефлавике «иглов» это было бы намного легче.

Бейкер отпил кофе из кружки.

— Наше задание осталось прежним.

— Что еще происходит в мире? — спросил Свенсон.

— По Норвегии нанесен мощный удар, но подробности нам пока неизвестны. То же самое касается и Германии. Военно-воздушные силы должны были здорово ударить по советским войскам, но и об этом у нас нет никакой информации. Еще слишком рано для получения надежных данных, обработанных на основании материалов разведки.

— Если Ивану удалось подавить норвежцев и полностью вывести из войны Исландию, опасность воздушного удара по нашему соединению увеличивается по крайней мере вдвое, — заметил Свенсон. — Мне нужно встретиться с командирами эскадрилий и обсудить эту проблему.

Командир авианосца ушел. В течение нескольких минут адмирал Бейкер молчал. Тоуленду тоже пришлось сидеть и думать. Командующий еще не отпустил его.

— Значит, они нанесли удар по Кефлавику?

— Так точно, сэр.

— Узнайте, кто еще мог остаться на острове, и сообщите мне.

— Слушаюсь, сэр. — Направляясь к помещению, где размещалась разведывательная служба, Тоуленд думал о том, что он сказал жене: авианосец имеет самую лучшую охрану из всех боевых кораблей флота. Однако его командир был явно обеспокоен…

Высота 152, Исландия

Они начали думать об этой высоте почти как о доме. По крайней мере защищаться здесь было просто. Никто не мог приблизиться к высоте 152 незамеченным — для этого требовалось пересечь поток застывшей лавы и затем вскарабкаться по крутому голому склону. На расстоянии километра Гарсия обнаружил маленькое озерцо, которое, по-видимому, лишь недавно растаяло. Сержант Смит заметил, что воду из него неплохо было бы смешать с бурбоном — будь у них бурбон.

Все испытывали голод, но у них были с собой пайки, рассчитанные на четыре дня, и они устроили пир из консервированных бобов с ветчиной. Эдвардс узнал новое, достаточно непристойное название этого блюда.

— Кто-нибудь знает, как разделать и приготовить овцу? — поинтересовался Роджерс. В нескольких милях к югу они заметили большое стадо этих животных.

— Готовить — на чем? — спросил Эдвардс.

— А-а… — Роджерс огляделся вокруг — нигде не было видно ни единого деревца. — Почему здесь нет леса?

— Роджерс прибыл сюда всего месяц назад, — объяснил Смит. — Солдат, в течение этого месяца здесь не было ни единого безветренного дня. Единственный способ вырастить дерево на этом острове — это залить его бетоном. Мне приходилось тут быть свидетелем такого сильного ветра, что он прямо-таки сдувал грузовики с шоссе.

— Вижу самолеты. — Гарсия поднял бинокль и показал рукой на северо-восток. — Много самолетов.

Эдвардс поднес к глазам свой бинокль. Самолеты были еще далеко и казались всего лишь черными точками, но быстро приближались и обретали очертания. — Я насчитал шесть больших, похожих на наши С-141…, значит, это русские Ил-76, по-моему. И вроде их сопровождают истребители. Сержант, возьмите блокнот и карандаш — нам нужно сосчитать их.

Они потратили на это несколько часов. Первыми совершили посадку истребители, они тут же покатили на заправку и заняли одну из коротких взлетно-посадочных полос. Транспортные самолеты приземлялись каждые три минуты, и Эдвардс не мог не почувствовать уважения к тому, насколько все было точно рассчитано. Транспортные самолеты Ил-76 — по терминологии, принятой в странах НАТО, их называли «кэндидами» — выглядели огромными и неуклюжими, в точности как и американские транспортники. Летчики сажали свои машины, разворачивали их и отводили по рулежной дорожке с главной посадочной полосы, протянувшейся с севера на юг, — все без малейших колебаний, словно месяцами практиковались в этом. Впрочем, подумал Эдвардс, они наверняка готовились к операции заранее. У здания аэропорта самолеты разгружались, направлялись к заправочным цистернам и тут же взлетали, точно координируя свои действия с посадкой приземляющихся самолетов. Взлетающие самолеты пролетали совсем недалеко от высоты 152, так что Эдвардс сумел записать номера некоторых из них. Насчитав пятьдесят самолетов, он включил радиопередатчик:

— Говорит Эдвардс с высоты 152. Как слышите меня? Прием.

— Слышу вас хорошо, — тут же донесся голос. — С этого момента ваш позывной — «Ищейка». Наш — «Конура». Продолжайте передачу.

— Понял вас, «Конура». Наблюдаем переброску советских войск по воздуху. Пока насчитали пятьдесят — пять-ноль — транспортных самолетов типа Ил-76. Они совершают посадку в аэропорту Рейкьявика, разгружаются и вылетают обратно в направлении на северо-восток.

— «Ищейка», вы уверены в точности подсчета, повторяю, вы уверены в точности?

— «Конура», подтверждаю точность. При взлете они проходят прямо у нас над головами, и мы записываем их число. Можете не сомневаться, мистер, насчитали пять-ноль самолетов. — Смит поднял блокнот и указал пальцем на страницу:

— Нет, уже пятьдесят три самолета, и операция продолжается. Кроме того, мы видим шесть одноместных перехватчиков в конце взлетно-посадочной полосы номер четыре. Как слышите, «Конура»?

— Понял, пять-три транспортных самолета и шесть истребителей. О'кей, «Ищейка», нам нужно как можно быстрее передать эти сведения наверх. Оставайтесь на месте, и будем придерживаться согласованного времени радиосеансов. У вас надежное укрытие?

Вот это хороший вопрос, подумал Эдвардс, мне самому хотелось бы знать ответ.

— Слышу вас, «Конура». Остаемся на месте. Конец связи. — Он снял наушники. — Как считаете, сержант, мы здесь в безопасности?

— Конечно, лейтенант. Такого безопасного укрытия у меня не было со времен Бейрута.

Хафнарфьердур, Исландия

— Великолепно проведенная операция, товарищ генерал. — На лице посла появилась широкая улыбка.

— Вы оказали нам бесценную поддержку, — солгал генерал. В советском посольстве в Исландии работало свыше шестидесяти человек, подавляющее большинство из них значилось за разведывательными службами. Вместо того чтобы сделать что-то полезное, к примеру, захватить телефонную станцию, они надели мундиры и отправились арестовывать местных политических деятелей. Арестовали почти всех членов одного из самых старых в мире парламентов — альтинга. Необходимый шаг, тут у генерала не было возражений, но провели его слишком грубо. Один из членов альтинга был убит во время ареста, а еще двое ранены. Куда разумнее мягко обращаться с исландцами, подумал генерал. Это не Афганистан. У исландцев нет воинских традиций, и более мягкий подход принес бы куда больше пользы. Однако эта часть операции осуществлялась под руководством КГБ, группа их руководителей уже прибыла на место и распоряжалась действиями персонала посольства. — С вашего разрешения, товарищ посол, я вернусь к своим солдатам. Предстоит еще многое сделать.

Генерал поднялся по трапу на борт «Фучика». Неприятности возникли при разгрузке зенитно-ракетного дивизиона. Баржи, в которых находилось его снаряжение, сильно пострадали при атаке американского самолета. Недавно установленные аппарели заклинило, и их пришлось прожигать ацетиленом. Генерал пожал плечами. Ничего не поделаешь. До настоящего момента операция «Северное сияние» развивалась без сучка и задоринки, прямо как в учебнике. Совсем неплохо для команды, собранной в такой спешке. Основная часть транспорта — двести бронетранспортеров, БМП и большинство грузовиков — была уже выгружена на причал. Солдаты и снаряжение отправились на нем к месту назначения. Оставался только ракетный дивизион, вооруженный зенитными ракетами СА-11 типа «земля-воздух».

— У меня для вас плохие новости, товарищ генерал, — доложил командир дивизиона.

— И мне еще нужно ждать, когда вы соизволите проинформировать меня? — резко бросил генерал. Позади был очень длинный и очень напряженный день.

— У нас осталось всего три исправных ракеты.

— Всего три?

— Обе баржи при взрыве американской ракеты сильно пострадали. Сила взрыва вывела из строя несколько наших ракет. Однако большинство пострадало при тушении пожара.

— Но ведь это ракеты, запускаемые с подвижных установок, — возразил генерал. — Неужели проектировщики не приняли во внимание то обстоятельство, что на них может попасть вода?

— Эт, о обстоятельство учли, товарищ генерал, но никто не подумал о том, что на них будет литься соленая вода. Ракеты не имели защиты от соленой воды и сильно пострадали от коррозии. Пожар тушили весьма энергично, и почти все ракеты были залиты. Сильнее всего пострадала проводка и боеголовки, которые наводятся с помощью радиолокационных средств. Мои техники проверили все ракеты. Три из них полностью исправны. Еще четыре нам, возможно, удастся почистить и привести в порядок. Остальные вышли из строя. Следовало бы доставить новые.

Генерал с трудом сдержал ярость. Итак, операция поставлена под угрозу из-за мелочи, о которой никто не подумал. На морских судах пожары гасят соленой водой. Надо было запросить морской вариант этих ракет. Самые большие неприятности всегда связаны с мелочами.

— Расставьте пусковые установки, как запланировано. Все исправные ракеты направьте в Рейкьявик, а те, которые вы надеетесь исправить, оставьте в Кефлавике. Я немедленно запрошу новые зенитные ракеты. Их доставят самолетом. Есть другие повреждения?

— Вроде бы нет. Радиолокационные антенны покрыты пластиком, а приборы внутри машин не подверглись воздействию влаги, потому что сами машины были надежно герметизированы. Как только получим новый боезапас, мой дивизион будет полностью готов к боевым действиям. Через двадцать минут мы выезжаем. Я очень сожалею о случившемся, товарищ генерал.

— Это не ваша вина. Вам известно, куда отправляться?

— Я поручил двум командирам батарей проверить пути следования.

— Отлично. Действуйте, товарищ полковник. — Генерал поднялся по трапу на мостик, к центру связи, и приказал офицеру связи передать в центр шифрограмму. Меньше чем через два часа самолет с сорока зенитными ракетами СА-11 типа «земля-воздух» взлетел с аэродрома в Мурманске и взял курс на Исландию.

Загрузка...