Кровавая Мачеха (СИ)

Глава 3

Мидантия, Эвитанско-Мидантийское пограничье.

1

Спит Виктор, спит весь замок, кроме стражи у ворот и у входа. Эвитанской — кому можно верить. Наверное.

Кто разбирается в людях хуже Виктора? Только сама Элгэ — в мужьях и любовниках.

Танцует лунный блик на мидантийском хрустале пустых бокалов, на полупустом графине. Отражает серебряное в алом.

Танцует знакомая тень в лунном свете и в звездном сиянии.

— Здравствуй, Элгэ.

Виктор не шелохнулся, но кто видел и слышал эту гостью и прежде? Для такого нужно сначала сойти с ума.

— Здравствуй, Дева-Смерть. — Тихий голос самой Элгэ Виктора тоже не потревожил. Не дрогнули веки, не сбилось дыхание. — Давно ты здесь?

— Давно. Я и не уходила. Я ошиблась, Элгэ. Да, с богинями это тоже случается. Меня и впрямь сюда призвали. Но впредь не призовут больше никуда. Мой путь сквозь время закончен. Всё разрешится здесь.

— Что — всё? — Элгэ выпрямилась на широком ложе и рывком поднялась во весь рост. Не накидывая даже любимую темно-зеленую шаль.

Виктор, если проснется, и так помнит ее во всех подробностях. А Дева-Смерть одного с Элгэ пола.

Засахаренных фруктов за столом было слишком много, да и вина нынешняя королева Эвитана не хотела, но всё же хлебнула, вот и вернулся прежний бред. Ладно хоть пока без крови и жадной луны.

Было слишком много вина, вот и всё. Вина — и Виктора.

Как в прошлый раз — вина, безумия, зелья банджарон, колдовства Змей и крови?

— Я бы рада тебя успокоить. А заодно и себя. Да, с богинями бывает и такое. Но, увы, час пришел. И мы обе выбрали свою судьбу. Как некогда один неразумный, слишком обидчивый и властолюбивый оборотень — твой предок. Переигрывать поздно.

Спросить бы про оборотня, но кто он Элгэ, кто она ему? Настоящий оборотень — это дядя Валериан. И Виктор, как выяснилось. У каждого по две души. И ни одной настоящей.

— Аза обещала, я переживу Валериана Мальзери.

— Значит, возможно, переживешь. Вдруг он умрет сегодня? Или завтра? Тогда порадуйся — не всем дано увидеть смерть злейшего врага. Элгэ, я — богиня, но не ясновидящая. Это дано не всем. Будь иначе — подзвездный мир сейчас был бы другим. И в Бездну Льда и Пламени провалился бы совсем другой правитель Златоводного Анталиса.

— Златоводного?

— Когда в его прибрежных водах отражалось полуденное солнце, они казались светло-золотыми. А когда закатное — ало-багряными. Я помню их как сейчас, хоть и минули века. Правда, для меня время пролетело быстрее, чем для прочих.

— С богинями такое бывает? — в тон собеседнице усмехнулась Элгэ.

— С влюбленными женщинами. Точнее, с девчонками. Я помню детство и раннюю юность, потому что прожила их смертной. И лишь тогда была по-настоящему жива. Пока не застыла в янтаре.

Как застыла на ее ало-гранатовых губах вечная улыбка. Но каждое слово — будто танец. Каждое движение, жест, звук. И только взгляд — всё тот же. Печальный, всё понимающий… древний.

— Послушать тебя, так Ичедари прежде не были злом, а змея — символ мудрости.

— Не были злом. А Змея и впрямь была символом мудрости, начала и конца подзвездного мира. Пока и это не украл Ормос. Вместе с танцем Ичедари и служением ей.

— Ормос — это старший из братьев? Самый могущественный?

— Средний. Старшим был Кронос. И разница в их силе была не столь уж велика.

— А младший?

— Кажется, я тебе уже это говорила. Или не тебе. Но люди невнимательны… помню. Я его любила. Даже если моя любовь оказалась чудовищной. И да, он был слабее братьев. Но лишь потому, что много моложе. От смертной матери. И не использовал Силу во зло. И не убивал ради нее. Он умер, потому что был лучше других.

На пути из Лютены в Аравинт Элгэ казалось, что Тьма едет с ней в одном седле. Жарко дышит в ухо, мягко касается плеча прохладными пальцами. Уносит в осень.

А она просто поджидала на месте. Как в той южной легенде, где герой загнал коня, пытаясь сбежать от смерти. А та встретила его по прибытии и усмехнулась: «А я-то думала-гадала, как найду тебя здесь?»

Танцует и смеется древняя богиня, танцует в серебристом свете луны ее длинная тень. Всё понятно: Дева-Смерть ведь сама не умирала.

— Неверно, — грустно улыбается та. — Я умерла. Или почти умерла. Но меня спас тот, кому я отплатила гибелью за жизнь.

— Ичедари служили Богине-Матери?

— Да, и только они. В ее таинства не допускали мужчин. Тогда храмы были во власти одних лишь женщин. Ичедари проходили Посвящение Солнца либо Луны. Двух сторон одной медали.

— Ты была Лунной?

И это не было злом. Тогда. Тьма не была злом.

— Солнечной. Изначально. Пока не уничтожила собственный Свет. Не убила свои душу и сердце. И мое Посвящение обратилось Тьмой, а я — Девой-Смертью. И теперь вечно смеюсь и танцую, радуюсь и горюю. Кажется, и эти слова уже звучали. Просто вам, людям, проще говорить со Смертью, чем друг с другом. Ничего не изменилось со времен моей юности, когда вскипели моря и обрушились горы.

— Люди учатся читать и строить неприступные замки. Ну, еще философствовать, слагать стихи и совершенствовать оружие. А так, по большому счету, и не меняются. Мы не становимся лучше со сменой поколений. И умнее — тоже.

— Тогда не удивляйся, если бурные моря вскипят, а высокие горы рухнут вновь. Ваши стихи, песни и открытия исчезнут без следа и забудутся. А ваши неприступные замки будут там же, где сейчас Златоводный Анталис. Их тогда и впрямь не возьмет и не достанет никто — разве что таинственные обитатели морского дна.

Которых не видел никто, потому что людям не дано спускаться на мили под воду, а сами Подводные не выносят солнечный свет? Даже сквозь много ярдов воды?

— Что сейчас происходит с подзвездным миром? Скажи мне — раз уж всё случится там, где сейчас я. Раз уж мне не уйти. И моим близким. Раз уж мы скоро утонем и узрим Златоводный Анталис.

— Сила Трех Братьев возвращается в подзвездный мир. Я уже вернулась — как убийца на место, где когда-то пролил кровь. Богиня-Мать и Свет тоже вернулись, но теперь им служат лишь мужчины. А Ичедари, утратив ее путь, заблудились в кромешной тьме безумного Ормоса. А он потерял в смерти и те крохи рассудка, что сохранял прежде. И я не думаю, что из Братьев вернулся один лишь Ормос. Но мне неведомо, где сейчас Кронос и что теперь он. Но зато могу предположить, что случится, если Круг вернется. Еще безумнее и опаснее прежнего. Только в одном я ошиблась: на сей раз мир не опустится даже на морское дно, потому что не останется морей.

— У тебя есть соображения, как всё это попытаться исправить? Раз есть Зло — значит, Творец тоже существует? Может, он…

— Творец существует — это несомненно, — горько усмехнулась Ичедари. — Подзвездный мир живых создали не Древние Братья-боги. И не их давно ушедший, никогда мной не виданный Отец. И уж точно не я. Никто из нас в здравом уме или даже в безумии приписать себе такое не пытался. Но вот где Творец, кто он и что он такое, и в состоянии ли нам сейчас помочь — этого я не знаю. А значит, Творец, милосерден он или нет, не поможет ни мне, ни тебе, как не помог тому оборотню. Только мы сами можем исправить случившееся и не дать произойти худшему. Или не сможет уже никто.

— Что должна я? — Элгэ осторожно обернулась на мужа, но нет — по-прежнему безмятежно спит.

И дыхание не сбилось, сбилось лишь легкое одеяло. И мерно вздымается грудь.

Обернулась назад — никого. Дева-Смерть уже ушла неведомыми путями заниматься собственными делами. Предоставив Элгэ свои решать самостоятельно.

2

Пока еще рядом тепленькая Вики, но скоро придется укладывать ее отдельно. Малышка спит беспокойно — из-за кошмаров. Это может повредить будущему ребенку.

К примеру, сегодня она пыталась во сне пинаться…

Зато Юлиана проснулась раньше, чем ее разбудили.

Маршал Анри Тенмар прибыл вовремя, чтобы затянувшиеся переговоры не сорвались вовсе. И вина в этом была не только Виктора Вальданэ. Именно сейчас Юлиана это вдруг поняла четко. Глядя в усталые черные глаза маршала Анри Тенмара.

Понимает ли он сам сейчас, как взбесила бы его короля вот эта тайная ночная встреча? Конечно, да. И всё же он на нее пришел. Потому что эвитанско-аравинтские беглецы окольными путями, но добрались из Мидантии до безопасного Тенмара. Все, кроме тех, кого тогда удалось задержать в последнюю минуту. Витольда Тервилля и двух принцесс — Арабеллу Вальданэ и Изабеллу Мэндскую.

Почему новая герцогиня Тенмар осталась дома? Из опасений за ее жизнь, из соображений скорости (вряд ли — судя по тому, что уже слышала об урожденной графине Таррент Юлиана)? Или на юную герцогиню Ирию маршал просто оставил — доверил ей! — свои фамильные владения? Или всё вообще гораздо проще, и молодая женщина попросту сейчас в том же положении, что и сама Юлиана.

Это положение мог не замечать Виктор Вальданэ, и искусно скрывает покрой платья, но Анри Тенмар — много проницательнее своего короля. И видит не только то, что хочет увидеть.

Юлиана искренне рада, несмотря на то, что пришлось встать посреди глубокой ночи. Оставить под надежной охраной верной няньки и вооруженной стражи теплый спящий комочек по имени Вики. А самой осторожно разомкнуть кольцо рук, подняться, втиснуть себя в легкое, но платье, закутаться в теплую шаль от ночной прохлады. И свободно свесить ее концы, чтобы скрыть то, что домашнее платье уже не скроет.

Если повезет, Юлиана успеет вернуться раньше, чем Вики приснится очередной кошмар. С ней такое всё чаще…

А снов Вики не помнит — будто они при пробуждении куда-то уползают вязкими клочьями стылого, серого тумана. Не помнит — потому что уж ложь и увертки четырехлетнего ребенка Юлиана заметит. Слишком много и часто врала сама. В том числе, будучи чуть старше Виктории.

За темным ночным окном мягко шумит вишневый сад. Маме нравилось его тихое белое цветение, а сейчас там можно обрывать спелые, сочные вишни. Вики их любит…

— Что случилось с Арабеллой Вальданэ?

Откровенность не то чтобы всегда нравилась Юлиане, но иногда нет выбора.

— Ее втравили в заговор те же самые люди, что сейчас пытаются интриговать против меня за моей спиной. Или знакомые тех же самых людей. Евгений хотел отправить юную герцогиню Арабеллу Вальданэ в Эвитан. Точнее, в ваш Тенмар. Или девушку следует уже называть герцогиней Ильдани? Возможно, герцог Грегори успел с ней обвенчаться. Я так и не смогла до конца это понять из ее молчания, — закинула удочку Юлиана.

— Собирался отправить. Но не отправил? — не клюнул Анри Тенмар на менее важные сведения.

От вина он тоже отказался, даже от разбавленного, хоть и с дороги. Не верит Юлиане или просто не привык пить с врагами? И пока еще не решил, враг она ему или нет.

— Вики прямо из императорского дворца похитили хорошо знакомые нам всем змеиные жрецы и потребовали обменять на Арабеллу. Принцесса за принцессу, если вы понимаете их действия. Для обмена они требовали доставить Арабеллу в бывший особняк Зордесов посреди столицы. В противном случае они убили бы Вики. Маршал, верьте: Эжен… Евгений пытался спасти всех. Вики жива. Арабелла, Евгений и Витольд Тервилль исчезли из особняка без следа. Сам особняк Зордесов обрушился. Там, в развалинах, нашли много мертвых тел змеиных жрецов. И не обнаружили ни Евгения, ни ваших друзей. Будто их там никогда и не было.

Стоит ли сказать сейчас о беременности Арабеллы? Нет. Пока незачем. Да, ее будущий ребенок имеет больше прав на Эвитан, чем Виктор Вальданэ, самый «Великий» в подлунном мире. Да, будущее дитя принцессы Арабеллы — важный козырь в игре престолов и корон. Вдруг маршал Анри Тенмар всё же дойдет до этой мысли?

Но Арабелла Вальданэ могла и в самом деле погибнуть, могла потерять ребенка.

Если найдется — расскажет обо всём сама.

Если они все найдутся…

Всё меньше надежды. Евгений уже давно дал бы понять, что жив. Он известил бы Юлиану обязательно. Тайно, но известил. У них довольно общего прошлого, чтобы передать лишь то, что поймет она одна.

Если, конечно… Эжен не услышал о ее коронации и не решил, что доверять нелюбимой жене больше нельзя.

— Что находилось в этом рухнувшем старинном особняке прежде? Кто там жил?

— Там тридцать с лишним лет назад по приказу Иоанна Кантизина перебили десятки родичей прежней династии Зордесов, — Юлиана ответила быстрее, чем успела подумать.

Вопрос от маршала Тенмара ее даже не удивил, а в мыслях проскочило что-то то ли забытое, то ли стертое в памяти: призрачный круг в тумане — не теней, но живых. И лица, с десяток лиц… одно из них — Анри Тенмара. Второе… Элгэ Илладэн?

Проскочило — и ушло. Не задержалось в памяти опять. Сон? Не сон? Если второе — помнит ли его Анри Тенмар?

— Еще до Зордесов?

Маршал Анри Тенмар — не монах, не мистик и не жрец. Даже не банджарон, хоть среди его предков они запросто были.

Но он — воин, полководец, стратег. И последний, кто должен что-то такое нереальное и неземное выспрашивать.

Но Юлиане больше некому задать подобный вопрос и дать такой ответ. Евгений не видел странных снов. Или просто не счел нужным признаться ей. Как и во многом другом.

— До Зордесов примерно сто двадцать лет назад на этом месте находился родовой замок моих предков по материнской линии — патрикиев и герцогов Флоресов. Пока они не потеряли в свое время фавор при императоре и не удалились в тень лет на пятьдесят.

Им еще повезло. В те времена еще не вырезали целыми семьями. И даже поголовно не слепили и не запирали по удаленным монастырям. Просто высылали на поколение-другое в далекую глушь. Скот пасти, охотиться, с крестьянками развлекаться.

— Чьими потомками они были?

— Если верить семейным преданиям, то (опять же, по женской линии) потомками ванакта Анатора Второго, правившего полторы тысячи лет назад Северной Итаной.

Занимавшей примерно одну пятую нынешней Мидантии. Самое крупное государство из полусотни тогда существовавших на ее территории. И самое могущественное.

— Только в Мидантии (особенно в столице) каждая вторая патрикианская семья открыто в кругу родных возводит себя в побочные потомки какой-нибудь былой династии. А тайком от официальной Церкви — еще и примазывается к древним языческим богам.

— В таком случае, Кантизины — чьи потомки?

— По словам ныне покойного моего дяди и отчима Бориса, его прямой пращур — любимый сын главы древнего пантеона Девкалиона Громовержца и прекрасной Лилии, нимфы какой-то давно пересохшей реки. Но Евгений мне говорил, что на самом деле дальше лихого пирата с вольной Элевтерис и понравившейся ему темнокосой пастушки с западных гор лет от силы пятьсот назад они родню точно не отслеживали. Впрочем, никто не знает предков пирата и пастушки. В период до господства Церкви Творца справедливого и милосердного.

— Не исключено, что все предполагаемые языческие предки-боги были такими же лихими пиратами и горными пастушками. В период до господства официальной Церкви Творца, — по лицу Анри Тенмара скользнула тень усталой улыбки.

Добрый знак.

Юлиана сама вызвала эвитанского маршала на помощь, решив, что его присутствие лучше отсутствия. Арабеллу Вальданэ она тогда не учла, как и многое другое. Например, как устала уже сама. Особенно объяснять и оправдываться. Анри Тенмар ведь не мидантиец.

А в языческих нелюдей-предков Юлиана всегда не слишком верила. Кроме разве что глубокого детства и былой увлеченности красивыми и не очень сказками. Евгений когда-то приучил юную кузину к чтению, но сказками не слишком увлекался и он сам. Ну, кроме тех, что они тогда сочиняли всей компанией. Констанс, Мариита, Эжен, Юльхен, Зоя… и иногда даже — вечно злой, капризный и на всех обиженный Роман.

Но в последнее время подлунный мир слишком часто трясется под ногами. Будто корабль в лихую бурю. Невесть кто и что шатает его палубу снизу. Кто и что упорно лезет из бездонных морских глубин на поверхность. Какие древние, темные тайны вот-вот явят себя подлунному миру.

— Да, Эжен просто честнее других.

— Но ванакт Анатор Второй был реальным лицом.

— Реальным. В отличие от его родства с моей родней. Вот оно — под вопросом. А все портреты и статуи Анатора Великого написаны и изваяны века спустя после его смерти.

Император-воин не держал при себе придворных художников и скульпторов. Считал дармоедами. А его сын и наследник потерял власть уже спустя пару лет после смерти отца.

Почти так же быстро, как Константин. Слишком велик бывает контраст между сильными, жестокими отцами и выросшими в их тени сыновьями. Любой враг этого отца вмиг поднимет голову. Или даже прежний, вроде бы проверенный союзник.

А то и близкий родственник.

— Почему император Евгений Кантизин немедленно не известил короля Виктора Вальданэ, что его сестра нашлась, раз уж Арабелла вовсе не скрыла свое имя?

— Сначала действительно скрыла, но ненадолго. Быстро нашлось, кому его открыть. Вопрос на вопрос, уважаемый маршал: почему вы пришли ко мне сегодня без своего короля? И он до сих пор не знает, что нашлись те, кто разделял с ним Мэндский плен? Как и о своей младшей сестре, о которой вы спросили меня сейчас? Потому что рассказ бывших мэндских пленников не совпал с тем, что сообщил вам при встрече в Мэнде тогда еще не король Виктор Вальданэ?

— Почему вы предположили именно это?

— Потому что Евгений беседовал с Витольдом Тервиллем. Тервилль сам и дня не провел в Мэндском плену, он только говорил с другими выжившими пленниками. Но даже в его словах Эжен нашел что-то, что заставило его усомниться в честности вашего нынешнего короля. Зато вы сами — честный человек, Анри Тенмар. С определенным кодексом чести и моральными принципами, что в наше время — редкость. Вы никогда и ни за что не короновали бы того, кто бросил умирать своих людей и своих мать и дядю, спасая собственную шкуру.

— Никто не доказал, что нечто подобное совершил Виктор.

— Насколько мне известно, никто из тех, кто плыл на одном корабле с Витольдом Тервиллем и Арабеллой Вальданэ, а также на соседней Галере с Изабеллой Мэндской, не пытался устроить тайный побег Виктору Вальданэ. Зато его до последнего искали во дворце Мигеля Кровавого, теряя драгоценное время. Значит, со своими товарищами и семьей он побег точно заранее не оговорил. Потому что Виктор Вальданэ не собирался брать их с собой. Грегори Ильдани пошел за своими людьми в Мэнд, стал союзником Детей Ночи, вызвал Проклятые Галеры и сам вступил на борт одной из них. Всё это сделал он, но не Виктор Вальданэ. При этом в нем течет та же кровь, что и в его сестре. Значит, по крайней мере, пользы от Виктора на Галерах было бы не меньше, чем от Арабеллы. Но ваш нынешний король, маршал, даже не предупредил в Мэнде о своих намерениях ни одну живую душу. Видите: я честно раскрыла вам карты, Анри. В традициях моего Эжена, но не Мидантии. Ответьте мне откровенностью на откровенность — вы ведь даже не мидантиец. Что именно узнали вы? Вы ведь были женаты на той самой Элен Контэ, сопровождавшей Виктора Вальданэ в побеге.

— Виктор Вальданэ и Элен Контэ исчезли из дворца еще до катастрофы и до вторжения Детей Ночи. По его словам, сказанным Элен прямо перед бегством, ему помогли сбежать местные высокопоставленные союзники, о которых в дальнейшем он не упоминал. Судя по тому, что нашли мы Виктора и Элен в неделях пути от уже погибшей столицы, они оба сбежали либо за две недели или больше до крушения, либо не совсем общепринятым путем.

— Тем же, что и мой муж и ваши друзья — из захваченного змеиными жрецами особняка Зордесов.

— Возможно. Но второе остается догадкой, а Виктор точно знал, что ему удастся сбежать. И точно знал, что никто не выживет. Даже его мать. И если спросить, кто ему помог, он не ответит.

Да, теперь у него есть на это право. Корона на башке вообще изрядно расширяет права — Юлиане ли этого не знать? Расширяет она и обязанности, но как раз эту несущественную малость Виктор «Великий» Вальданэ мог проигнорировать.

Юлиана выпрямилась в кресле, рывком откидывая шаль. Судя по взгляду маршала: заметил.

— Черные жрецы сумели попасть даже в наш дворец. И потайной ход в спальне Вики обнаружен не был. Как и в нашей с Эженом. Анри Тенмар, я не знаю, чем могу покляться, учитывая, сколько клятв в жизни уже нарушила. Клянусь моим будущим ребенком. Я верну Арабеллу Вальданэ и Витольда Тервилля вам, если они живы и мне удастся их найти.

— Жаль, вы не сделали этого сразу, но я верю вам.

— Лучше мне, чем вашему королю? — чуть усмехнулась Юлиана. Почти как с Эженом, но маршала Тенмара она не любит, так что сейчас не больно и не обидно. — Понимаю. На вашем месте я бы тоже мне не слишком верила. В знак моей доброй воли я сегодня возвращаю вам еще одну заговорщицу — Изабеллу Мэндскую. И отдаю в придачу к ней ее жениха — тоже заговорщика. Вам, а не Виктору Вальданэ. Делайте с ними, что хотите.

— Взамен?

— Взамен мне нужен долгосрочный мир с Эвитаном и не пытающийся его нарушить ваш король — в попытках требовать за свое миролюбие дополнительные условия. Объясните ему хотя бы вы, что попытки изнасиловать беременную чужую жену мало совместимы с взятой им на себя ролью защитника родовых устоев.

Судя по тому, как потемнело лицо маршала, он удивлен вновь. Юлиана именно сейчас вспомнила, как летучий отряд тогда еще мятежника подполковника Анри Тенмара расправлялся с не выбирающими методов карателями. Как именно их порой убивали.

Не ждал, что твой Виктор — в одной цене с такими отъявленными подонками?

Но — поверил.

— В крайнем случае, скажите, что я слишком порочна, чтобы быть его достойной. При моей репутации меня устроит и этот вариант. Объясните вашему королю, что сейчас война погубит обе наши страны и отдаст нас всех врагам. Если, конечно, эти враги — не его тайные друзья. Поверьте: такое тоже возможно. Видите, я сказала всё до конца. Я хочу спасти мою семью, детей, дождаться мужа и не отдать черным жрецам мою страну.

— Сколько вам лет, Ваше Величество? — внезапно спросил маршал. На сей раз принимая кубок с разбавленным вином.

— Восемнадцать. В начале зимы исполнится девятнадцать, — Юлиана чуть усмехнулась. — Видите, я, возможно, даже старше вашей жены, маршал.

И сверстница нынешней королевы Эвитана — Элгэ, урожденной Илладэн. Чье лицо теперь тоже помнится смутно знакомым.

До спальни Императрица-Регент добрела с трудом. И на постель уже почти свалилась. Никаких служанок. Сама как-нибудь разденется.

Кто бы поверил, но Пурпурная Куртизанка с раннего детства не терпела чужих рук. Просто мастерски это скрывала.

Рядом тихонько, ровно дышит Вики. Ей страшно, Юлиане тоскливо, а вдвоем — полегче. Не самой, так хоть девочке.

Все-таки не будет ее Юлиана никуда переселять. Как-нибудь справятся с кошмарами. Вместе.

Да и волнуешься меньше, когда сама сторожишь. Чтобы никто не обидел. Слишком многие желали обидеть саму Юли — в этом возрасте.

3

Здравствуй, ниша. Здравствуй, двойное зеркало. Элгэ давно вас обоих не видела. Аж около недели.

А как быть еще, если Виктор выскочил на встречу с маршалом Тенмаром, в чём был. А законную жену позвать то ли запамятовал, то ли вовсе не собирался. Хоть Анри Тенмар и эвитанский герцог и маршал, а не мидантийский интриган и заговорщик.

Здесь ли Конрад, Эстела? Маловероятно. Эста — точно нет, да и Кора Анри сюда вряд ли взял бы. Только не после случившегося в столице. Лишний раз Анри Тенмар не станет дразнить даже Виктора Вальданэ. Как бы ни презирал его сейчас.

На сей раз Элгэ прихватила с собой серебряный подсвечник-тройник, теплый плащ на плечах и гроздь сизого винограда на тарелке во второй руке. И кинжал в ножнах на поясе, конечно. Пояс поверх ночного платья отлично смотрится.

Начинаем обживаться в зеркальной нише с комфортом. Еще бы кресло с подлокотниками сюда или хоть стул… А то спросонья ноги не слишком держат, присесть тянет.

Ну и фляга с вином лишней не стала бы.

Ничего, зато полы в южных замках Мидантии теплые. Как в родном Илладэне или в почти столь же родном Аравинте. И всё равно не уходит воспоминание о ледяном камне северного замка Тервилль. Может, потому что вилла свинопринца Гуго была не холодной, но уютно там не было. Не Элгэ и не Алексе.

— Я не звал тебя сюда, Тенмар! Здесь ты мне не нужен! — будто плюет Виктор. — Не лезь не в свое дело! Ты — вояка, а не политик!

Рубаху он так застегнуть и не успел.

Анри Тенмар в мундире и дорожном плаще выглядит рядом с ним будто только что из боя.

— Я пришел сам, — отрезал он. — Если не ради твоей матери, то ради Эвитана. Пока ты не погубил всё, что сможешь.

— Кто тебе написал? Эта змея Юлиана или Элгэ? Кто меня предал — жена или любовница?

— Мне тебя жаль, если ты даже не знаешь, кто из твоих женщин мог тебя предать, и подозреваешь сразу обеих. И если ты теперь считаешь предательством желание сохранить мир между странами и тысячи невинных жизней. Еще больше мне, увы, жаль Элгэ Илладэн, потому что Юлиане Мидантийской ты безразличен.

Жаль, что всё еще не безразличен самой Элгэ, очень жаль. Во всяком случае, уж точно меньше безразличен, чем пресловутой Мидантийской Лисице Юлиане Кантизин.

— Ты думаешь, мне нужна она⁈ — презрительно сплюнул Виктор. — Даже меньше, чем Элен Контэ.

— Зато Эвитану — больше. Эвитану очень нужна в качестве союзника императрица-Регент Юлиана Кантизин. Поэтому завтра ты подпишешь нерушимый мир на десять лет. На тех же условиях, что и с императором Евгением.

— Я не стану подписывать мир с этой тупой, развратной, истеричной бабой! — заорал Виктор, яростно заметавшись по комнате — между картин, фресок, мозаики. Сейчас его Элгэ расслышала бы без всяких ниш. Прямо из коридора. А то и из вишневого сада. Зато Виктора теперь не видно. Он исчез из узкого луча зеркал, и Анри — вслед за ним. — Ее вот-вот уже сковырнут собственные подданные. Под эту подлую, дешевую шлюху на престоле копают абсолютно все! Под лживой Лисицей уже вовсю шатается Пурпурный Трон, и…

— Ты его подпишешь, Виктор. Просто потому, что Его Святейшество Патриарх Мидантийский уже в пути и будет здесь к утру, а сюда я привел личный полк из Тенмара.

— Так мы можем захватить сейчас и ее, и Патриарха… — воодушевился Виктор.

— Остынь! Нам не нужна война с Мидантией, Виктор. Нам больше не нужна кровь.

— Анри Кровавый заговорил о мире и миролюбии, как интересно! — ехидно и зло усмехается ее муж и король. — И не смей впредь звать меня по имени! Как ты посмел явиться сюда незваным и угрожать своему законному монарху⁈ Ты переходишь все границы.

— Это ты мне говоришь? — Что сверкнуло в глазах Анри, и как Элгэ это увидела? Зеркало же отражает не всю комнату, а Виктор и Анри для Элгэ где-то во тьме. Почему же ясно видится, как сейчас отшатнулся Виктор? Как побледнел? И не только от ярости. — Твои люди по твоему приказу едва не убили моего младшего брата Сержа, он едва не лишился ноги и едва не истек кровью. Ты бросил в тюрьму моего друга Конрада и мою названную сестру Эстелу. Не говоря уже о ее больном брате Кристиане.

— Я отпустил всех этих преступников, хоть они и…

— Преступление — то, что ты творишь со страной, Виктор. А сейчас скажи: что мне мешает убить тебя прямо сейчас?

— Война, — нынешний король Эвитана это явно прохрипел. Его сейчас трясут за грудки? Очень даже похоже. Какое разочарование для самоуверенного Виктора, считающего себя непревзойденным бойцом. — Ты не хочешь войны, Тенмар. А моя смерть именно к ней и приведет. Ты снова зальешь кровью свой драгоценный Эвитан?

— Мой? Не твой? Ты — его король!

— Да. И эта страна будет мне подчиняться. Я ничего им не должен. Меня здесь едва не убили, как когда-то убили моего отца.

— И один из убийц тебе сейчас служит. Я про Мальзери.

— Придет час, и умрут они все. И ты — тоже, если не поймешь разницу между тобой и мной.

— Поверь, ее я вижу, — теперь голос Анри — усталый, как никогда. — Ты немедленно отправишься со мной к императрице-Регенту Юлиане Кантизин. И подпишешь условия мира. Они уже готовы. Мир освятит Патриарх Мидантийский. После этого мы все…

— После этого ты отправишься к себе в Тенмар! — вновь будто выплевывает слова Виктор. — И больше никогда — слышишь? — никогда не посмеешь появиться в Лютене. Сиди там у себя в глуши и кисни от злости — вместе со своей интриганкой-женой, как много лет сидел твой отец. Фредерик-Юбочник был прав: Тенмарам не место у трона. Ты — мятежник и предатель. Ты выбрал момент, чтобы нанести удар в спину своему королю. Но запомни, заруби себе на носу, Тенмар: я такое не прощаю. Я не такой слабак, каким были Арно Ильдани и твой Грегори. Ты перестанешь быть моим маршалом. Сейчас твоя взяла, но впредь ты никогда больше не станешь ставить мне условия. Ты останешься жив — в память о былых заслугах. Но еще раз встань у меня на пути — и умрешь вместе со своей семьей. И не только с братом.

— Если такова цена мира — пусть так и будет. Мы разойдемся врагами, Виктор. Ты действительно недостижимо далек от Арно Ильдани и Грегори. И храни милосердный Творец наш Эвитан, если ты и впрямь считаешь это достоинством.