Кровавая Мачеха (СИ)

Глава 5

Середина Месяца Сердце Осени — начало Месяца Заката Осени.

Мидантия, Западное Побережье — Гелиополис.

1

Сколько уже часов, а то и дней Алексису и его семье придется волноваться за свою жизнь?

Родная вилла в очередной раз набита чужими людьми. Очередной морской закат на грани жизни и смерти.

На сей раз, правда, никакие заговорщики гостей отбить не пытаются, но Алексису и от этого уже не легче. Слишком уж всё паршиво, нервно и опасно. И не знаешь, от кого ждать большей беды — от незваных гостей с моря, от императорской семьи или от всех сразу.

Притом, что на одного Алексиса и одного такого врага хватит с лихвой. Потопит не хуже, чем легендарный гигантский морской кракен — рыбацкую лодчонку. Выплыть уже не сможешь.

И что оставалось делать, если Проклятые Галеры… Галеасы вновь приплыли именно к его владениям? Будто кто-то Алексиса проклял. Дядя Скорпион, что ли? Прямо из-за Грани?

Или проклято само обманчиво тихое и мирное побережье, что более вероятно. Юстиниана шальную догадку подтвердила, а уж она-то в таком разбирается. С ее-то темным квиринским прошлым.

Но легче с этого Алексису не стало.

И тот северянин, Витольд Тервилль, со своими сестрами, оказавшимися принцессами, был всё же поприятнее нынешних приплывших. Предводитель очередных незваных гостей — высокий, темноволосый, с хмурым, худым, обветренным лицом выглядит даже не пиратом, а… немолодым морским волком, выигравшим и проигравшим сражений так сотню. И смертельно уставшим от того и другого.

Хоть лет ему… ну, ненамного больше, чем самому Алексису. Сверстник пропавшему без вести императору Евгению. Отлично поймут друг друга, если тот вдруг найдется. Ну, если, конечно, раньше друг друга не убьют.

Впрочем, а за что вдруг? Этот себя за мидантийского принца не выдает. Честно признает, что эвитанский герцог, да вдобавок — изгнанный. Без намека на смертельно опасные мидантийские корни. Опасные для только для него, но и для всех окружающих. Особенно если рядом с Пурпурным троном вертятся очередные ядовитые заговорщики, а уж они-то в Мидантии будут всегда. Такова у них страна, что тут поделаешь? Кто не жаден, у того светлая идея, как всех спасти. Чтобы никто не сумел удрать обиженным.

А у некоторых — и то, и другое.

Только драпать больше некуда. Обычно везде хорошо, где нас нет, но сейчас, пожалуй, где нас нет, там еще хуже.

Потому что там, где мы сейчас, нет хотя бы дохлых черных змей. В отличие от мест, откуда Алексис удрал в последний раз. Или удрали гости с Проклятых Галеасов — что нынешние, что предыдущие.

Осталось лишь надеяться, что все недобитые заговорщики проморгают нынешних гостей. Вдруг им эвитанские герцоги без надобности? Особенно изгнанные.

Потому как хоть опальные вельможи и не так страшны, как черные змеи, но для жизни-то опасны. Что сами, что гоняющаяся за ними императорская семья Мидантии.

Впрочем, Витольд Тервилль вообще был с эвитанского Севера. И принцесс выдавал за кровных сестренок. Но потом в них всё равно вцепились честолюбивые (и мстительные) заговорщики. Которые будут всегда. Не одни, так другие. Потому как алчность и светлые идеи…

Потому что если даже побережье и проклято, как маяк для всяких там подозрительных Галеасов, то уж готовящих переворот бунтовщиков на мистику не спишешь. Тут уже бесконечное невезение самого Алексиса вновь дало о себе знать.

За одно спасибо пропавшему императору Евгению Кантизину — гнезда всех опасных заговорщиков в опале по западному побережью уже вычищены. Хотя бы временно. А то бы опять уже все сюда примчались. Без разницы, за кем. Им, небось, и простолюдины бы сгодились — раз приплыли на потусторонних парусниках из темных легенд. Какая разница, кто они на самом деле. Легенду придумаем. Выгодную для себя.

Именно так говорит Юстиниана, и она полностью права.

Заговорщики теперь остались только столичные. В столице.

Или в других провинциях.

И думай, если вдруг не повезет с ними столкнуться снова — оставят ли тебя в живых и на этот раз, или вспомнят, что было в прошлый?

И тогда — гадай уже только, оставят ли в живых хотя бы твою семью. Хотя бы женщин и детей.

Спешного гонца в ближайший гарнизон Алексис уже тайком отправил, а пока гостеприимно приютил новых беглецов у себя на вилле. Опять.

А сам остался ужинать с гостями. Со слабой надеждой их напоить допьяна… но не вышло даже с помощью куда лучшей, чем он сам, интриганки — жены.

Так что контролирует ситуацию Алексис всё равно плохо, даже при участии умной и хитрой Юстинианы. Гости пить хмельное особо не торопятся, зато уже вовсю разговорились со всеми, включая слуг. И разбалтывать местных они умеют — только держись. Как бы сами их не напоили!

Здоровенные парни из окружения хмурого предводителя разом оживились, услышав о немолодой тетке, сопровождавшей одну из принцесс. Нашли потерянную мать!

Теперь бы еще не решили, что Алексис чем-то ей навредил. Иначе никакая императорская стража его уже спасти не успеет. Не говоря уже о собственных слугах.

Даже от одного из этих богатырей.

Алексис успел нехило напрячься, когда хмурый предводитель уточнил судьбу предыдущих причаливших. И особенно — юной девушки-принцессы по имени Арабелла. Алексис с удовольствием ушел бы в глухие кусты, заявив, что звали ее Мари Тервилль, но кто-то из не в меру болтливых слуг уже всё успел рассказать. Так что врать и выкручиваться слишком поздно. Как и нанимать новых слуг.

Кроме того, Тервилля незваные гости тоже знают. Как и то, что никаких сестер у северянина не было. Во всяком случае, на Галеасе. Явно ведь из одного места все плыли. Вся требующая Права Причала подозрительная шайка-лейка, предпочитающая в качестве перевозчиков то ли мертвых, то ли бессмертных Проклятых Моряков.

Так что даже хорошо, что слишком беспечные слуги оказались болтливы. Да и выгонишь этих — потом же опасных сплетен вообще не оберешься. Начнут трепать языками еще и из мести. И тут-то уж точно можно попасть под горячую руку хоть императорской семье, хоть ее очередным врагам. Стать показательным примером жестокой расправы. Суровой наукой другим.

А сейчас пришлось признаться гостям, уж насколько вышло. Что девушке Арабелле оказала гостеприимство сама императорская семья. Потому как на виллу напали заговорщики, всех их похватали, а уж у заговорщиков всех отбила королевская стража.

А заодно уж, как получилось, Алексис попытался снять побольше вины с себя. А то до следующей стражи есть риск не дожить. И куда опаснее, чем даже с заговорщиками. У тех Алексис хоть точно не сдавал в плен императору ничью родную мать.

Разве что попробовать сослаться на маршала Анри Тенмара и рассказать, где и как с ним познакомился. Вдруг эти эвитанские беглецы были с ним в хороших отношениях? И помилуют хоть из уважения к прославленному полководцу?

А если окажутся его злейшими врагами — что ж, не повезло в очередной раз. С Алексисом это очень даже вероятно.

Кстати, теплилась еще надежда, что хоть больше Проклятых Галер из Мэнда в море не осталось. Но предводитель этой очередной, изгнанный герцог Грегори Ильдани честно признался, что еще одна по-прежнему где-то носится по бурным волнам. С Мертвым экипажем, мэндско-аравинтскими беглецами и в качестве предводителя — с бывшим королем Аравинта Георгом Вторым Ларнуа на борту. От них вестей нет, но беглый герцог Грегори Ильдани чувствует: все живы. Ну, кроме экипажа.

— Если еще смогут причалить, — безжалостно перебила мужской разговор Юстиниана. — У ваших спутников уже заканчивались припасы. Они начинали голодать.

И тут выяснилось, что причины этого Грегори Ильдани не знает, но у них самих с припасами всё было еще в порядке. И с едой, и с водой.

И надо бы об этом уточнить у самого Черного Монаха, как у самого осведомленного. Вдруг тот что предположит?

Ну да. То-то едят весьма умеренно. И лишнего не пьют. Не похожи на изможденных и голодавших, совсем не похожи. Предыдущие выглядели куда хуже.

И Алексис бы это даже мог вовремя заметить, если бы настолько не ошалел от леденящей (в любую жару!) тревоги за себя и своих.

Потому что хорошо из всей их мирной компании дерется только Марк. А из гостей — каждый первый, включая некоторых дам.

Чем ближе императорские солдаты, тем больше нервничал Алексис. Шансы, что их тут же прикончат спасенные и выданные страже, всё растут. Но куда было деваться? Он и так уже раз едва не пропал — вместе с семьей. Еле спаслись.

И еще одной промашки императорская семья уже точно не простит. Даже без сплетен уволенных слуг.

Да и не Евгений Милосердный уже на Пурпурном троне, а Кровавая Мачеха. А про нее такое уже поговаривают…

Впору уже самому напиться, но под цепкими взглядами Юстинианы и Марка сразу — лучше даже не пробовать.

— Не беспокойся, — будто прочел мысли Алексиса усталый предводитель. А может, и прочел — кто его знает, этого беглого эвитанского герцога с Проклятой Галеры? — Мы не собираемся драться. Арабелла Вальданэ пропала в Гелиополисе. Брать его штурмом мне не хватит сил. С Эвитаном у Мидантии мир. Маршал Анри Тенмар — мой друг, а Виктор Вальданэ не только друг, но и кузен. Значит, мы просто сейчас добровольно отправимся в Гелиополис, и уже оттуда — в Эвитан.

2

Кого-то запах свечей успокаивает, напоминая о детстве и вере в Творца милосердного. Юлиану слишком давно не утешает второе, а первое скорее сгонит в кошмары.

Круг из свечей эвитанка Лаура зажгла бесстрашно. Даже если знает, чем рискует. Если Вики и Юлиана не вернутся из сна — Лауре не жить. Даже если Юлиана честно расскажет о своих планах Октавиану Мидантийскому Барсу, и он ее вдруг не остановит.

Даже если он даст слово помиловать Лауру. После смерти Юлианы ее приказы будут уже неважны. Только не в Мидантии.

Но если истинная цель Лауры — гибель Вики, Юлианы и ее будущего ребенка, — рыжая жрица заплатит цену одной своей смерти за три вражеских. Юлиана бы на ее месте заплатила, не колеблясь.

Так что осталось лишь надеяться, что Лаура им действительно не враг. Что те, кого назвала врагами она сама, на самом деле ей не тайные союзники.

Но иной путь — пожертвовать Вики. И на это Юлиана не готова.

— Спите, императрица, — мягкий голос Лауры — будто тихий шелест сухих песков таинственного Востока. Будто древний рисунок на восточном ковре из детских игр с Мариитой и Зоей. Будто страшная сказка о храброй и умной девушке, что ежевечерне покупала себе очередную ночь жизни, рассказывая диковинные истории. — Спи, Юлиана. — Смеживший веки сон не дает возразить на столь наглое обращение. — Спи, сестра.

Спит. Спит, прижимая к себе Вики.

И одновременно — шагает по шелестящему темному саду. Саду ее детства — и одновременно нет. В настоящем — никогда не пряталась за росистыми кустами опасная, шелестящая тьма. Там не ждало никаких смертельно опасных чудовищ, кроме Романа и отчима Бориса.

Но и сюда Юлиана уже ступала прежде. Прежде, когда боялась несравнимо больше. В далеких снах.

В призрачном, нереальном мире, что помнят все одинокие, запуганные дети. Особенно те, кто не могут говорить.

Странный полупризрачный мир. Лаура лишь открыла приграничные врата. Путь прокладывает не она. Тонкая путеводная серебристая нить ведет совсем к другому человеку.

Кто втянул сюда Юлиану — Вики? Да. Вот она, просто сияет. Что больше здесь не одна. Что с ней — взрослая, сильная Юлиана.

Наверное, действительно стоило просто лечь в другой комнате. Так Вики никогда не смогла бы затянуть сюда Юлиану. Беременную Юлиану.

Но тогда маленькая, беззащитная девочка была бы здесь совсем одна. Ей не до кого было бы дотянуться. Не докричаться — как когда-то самой Юлиане, много лет назад.

Черная тень смеется из аспидной тьмы. За обманчивой безопасностью густой листвы, за тонкими стволами садовых деревьев качается гибкое змеиное тело. Гибкое и смертоносное. Для него Юлиана — не взрослая и не сильная. Гигантская змея просто приветствует новую жертву.

Только в Мидантии именно Юлиане дали прозвище Кровавая.

— Это тетя Юли, — с вызовом бросила Вики, крепко обнимая ее. Вцепившись Юлиане в пояс всей хваткой еще слабых ручонок. Теплых и уютных даже здесь и сейчас.

В Вики слишком много добра и света. И потому светится даже связавшая их нить.

На что надеялись черные жрецы, выталкивая в этот мир Викторию? Что страх растворит ее во тьме? Что он убьет в ней всё доброе? Высосет по капле? Всё, что угодно, лишь бы больше не бояться?

Слишком часто мы, пытаясь стать сильнее, перестаем быть людьми. И точно ли это сила? Юлиана прежде о таком не думала. Слишком много отвлекающих мыслей — выше риск смерти. Как для Константина.

— Твоя мама? — презрительно корчится змеиная тень.

Она знает, кто они. Но не понимает даже, кем приходятся друг другу. Значит, не настолько уж и сильна.

— Мачеха, — поправила Юлиана. — И тетя.

— Чувствую общую кровь. И впервые слышу о добрых мачехах, — смеется тень порождения Тьмы. Змеи и не змеи.

— А я — злая. Кровавая, можно сказать. Для всех тех, кто вздумает обидеть мою маленькую приемную дочь.

Ту, что должна была стать родной, случись всё иначе.

— Юли, Юли, — неизвестный черный ужас качает призрачной головой. Пугало для детей. Маленьких, одиноких и беззащитных. Тех, из кого так приятно пить силы и радость. Высасывать по капле — до дна.

Правда, кого жрать, ему и так хватает. Всегда хватало. Но оно — жадное. И облик принимает любой.

Вот только Юлиана не боялась его и в детстве. Еще когда даже не могла позвать на помощь.

— Неужели ты меня забыла? Забыла, как пряталась от меня ребенком? Как хотела, но не могла закричать?

— Никогда и не вспоминала. Потому что любому одинокому ребенку чудится невесть что. А ты просто принимаешь облик наших страхов. Раз уж по-другому нас не взять. А черных змей пятнадцать лет назад еще в Мидантии не было. Как и их жрецов.

— Были, — зло смеется тень. — Они были всегда.

— Значит, боялись выползать из тех щелей, куда тогда еще забивались. Потому что всегда были подлы и трусливы.

— Кто бы тут говорил о подлости и чести. Уж не вообразила ли ты себя кем-то другим? Но у тебя всё еще есть выбор, Юли. Ты можешь сбежать отсюда. Ты можешь спасти своего ребенка. Своего настоящего ребенка. Не чужого. Не того, что убьет твоего, когда вырастет. Разве не так принято в твоей родной стране? Не так поступили с твоей матерью?

— Нет, нет, ни за что! — пугается Вики, умоляюще глядя на нее. Двумя огромными черными озерами ужаса. — Тетя Юли, я никогда…

— Конечно, никогда, — одобряюще улыбается Юлиана, одной рукой обнимая девочку. Левой. Правая может пригодиться для драки. В ней как раз сам собой возник клинок.

Эжен одинаково владеет в бою обоими руками, а вот у Юлианы так не получилось.

— Нет, я никуда не уйду, — нельзя смотреть на ребенка, когда рядом — опасная тварь. — Ты не возьмешь ни Вики, ни меня, ни эту страну.

— Разве ты не ненавидела ее всегда?

— Никогда, — честно ответила Юлиана. — Жалела, что не родила ее сама, это да. Но всегда любила. Почти так же сильно, как Евгения.

— Не девчонку, — тень будто досадливо морщится от ее недогадливости. — Страну.

— Именно так. Но я родилась именно здесь. Эту змеиную, жестокую, вывернутую наизнанку страну оставил на меня Евгений, чтобы я потом передала ее Вики. И я дала ему слово. И потому тебе лучше поискать себе другие игрушки — подальше отсюда. Или провалиться обратно в Бездну. Сейчас вы уйдем отсюда — вместе с Вики. И ты нас отпустишь. И больше никогда не посмеешь звать Вики. Или вместо нее приду я.

— Правда? — весело смеется тень. — Скорее, я сейчас оставлю себе вас. Всех трех.

Черный столб рванулся вперед. Юлиана отбила удар невесть откуда взявшимся клинком. Правой рукой.

В детстве меч был деревянным. Юлиана сейчас отчетливо это вспомнила. Только сейчас.

И меч — безупречная идалийская сталь — прорезал воздух. Там, где должна быть тварь. Где она есть.

А темная пасть распахнулась и капнула слюной на детское голубое платье Вики. Прожигая дыру. Шелковая ткань шипит, пузырясь.

Змея — настоящая. Здесь — настоящая. А вот оружие — нет.

— Назад, быстро! — рявкнул мужской голос над самым ухом. — Где твое оружие?

Кто это⁈

Темноволосый, худой парень нарисовался будто ниоткуда. В его руке… деревянный клинок.

А второй он бросил Юлиане. Глядя на нее со смутным узнавание — тем же, что и у нее. Когда, вроде, где-то уже видела его, но где, когда?

— Почему ты взяла не тот меч? — как старой знакомой, бросил незнакомец Юлиане. — Она же пришла за ребенком. Ее не поразит взрослое оружие! Она его просто не увидит!

А вот деревянный вызвал бешеный визг.

Заслоняя Вики, Юлиана с размаху резанула тварь с другой стороны. На сей раз клинок встретил живое тело… и толком ее даже не задел.

— Меч не настоящий!

— Настоящий! — бешено орет парень. — Верь, что он — настоящий. Представь, что ты — ребенок.

— Я никогда им не была… — Что за чушь Юлиана несет, зачем оправдывается? Нашла время! — Почти не была… Я не помню…

Да что сделало ее плаксивой? — беременность или сон? Беспомощность, страх — за себя, Вики, будущее дитя? Или то, что она оказалась не готовой к настоящему бою?

— Мы должны снести ей башку. Вместе. Поодиночке не выйдет. Мечи слишком малы.

Да. Взрослое оружие бесполезно, детское — мало. Юлиана едва сдержала истеричный смех.

А еще Юлиана вспомнила Круг. Призрачный круг, где этот парень тоже был…

— Соберитесь, леди, — вспомнил он о манерах. — У нас мало времени. Здесь нельзя находиться долго. Мы — не дети. Раз, два…

В удар Юлиана вложила, сколько могла. Даже не заслоняясь от яростного фонтана ядовитой крови, что хлынул в лицо.

И чуть не отбила руку, когда деревянные клинки столкнулись. Внутри тела твари. Разрубая ее пополам.

И аспидная тьма отхлынула во все стороны — разом. Обнажая чистое звездное небо — чистейшим куполом.

Без змеиных теней.

3

— Я все-таки спасла тебя, мое солнышко.

Пусть не только сама. Пусть вместе с…

Юлиана встряхнула головой, пытаясь вернуть память. Кто это был? Где они встречались прежде? Почему память столь стремительно улетает прочь? Будто бесследно растворяется в зябком утреннем тумане? Сгорает в ярких лучах первой зари?

— Тетя Юли… — Вики вырвала Юлиану из не столь важных сейчас головоломок.

Гораздо важнее сама Вики — живая, живая, живая! Здоровая и невредимая. Без тени ожогов ядовитой крови.

Даже ночное платье в порядке. Разве что помялось. Еще бы — если в нем метаться по кровати в кошмарах?

А ничего иного ему и не грозило. Во сне Вики была в изумрудном дневном наряде.

А сейчас — проснулась. Удивленно и так смешно таращит черные глазенки. Здесь, рядом… в жизни.

И — свободна. От всех черных змей — живых или мертвых. От всех оживших и полуоживших кошмаров. От зла, уже тянувшего к ней ядовитые кости, клыки, щупальца и… что там еще бывает у зла? От всей гнили, что повылезала из древних легенду и пытается стать реальностью. А в забытую легенду превратить как раз людей.

Теперь они обе будут спать спокойно. Теперь они в безопасности — от всего и всех, кроме обычных, земных, кровожадных, алчных и жестоких врагов. А с ними Юлиана справлялась и прежде. Даже ребенком.

— Сердечко мое, жизнь моя! — собственные слезы заливают глаза. И хочется и плакать, и смеяться.

Но вместо всего этого Юлиана просто крепко обняла спасенную девочку. Под взглядом Лауры, всё еще незаметной тенью притулившейся в углу.

— Ваше Величество! — в дверь требовательно стучат.

Октавиан. И еще миг — и вынесет дверь. Он может.

Как все-таки хорошо, когда рядом есть тот, кто ради тебя вынесет тяжелую дверь в самом дворце.

— Ваше Величество! — Юлиана прямо с порога угодила в крепкие объятия собственного полководца.

Ох, сплетников здесь не хватает, ох, сплетников!

— Дядя Виан! — Вики кинулась к ним.

И теперь прославленный полководец обнимает их сразу обеих. Лауры не хватает для компании, но ни Октавиан, ни сама бывшая жрица энтузиазма к такому не проявляют.

— Кто донес? — шепнула ему на ухо Юлиана.

Октавиан мотнул головой:

— Никто, Ваше Величество. Я видел сон…

— Великий Мидантийский Барс верит в сны? — рассмеялась Юлиана. С ощутимым облегчением.

— Великий Мидантийский Барс верит в то, что творится сейчас вокруг него, — серьезно ответил тот. — И раз в старых книгах ответов недостаточно, пришел черед снов.