Кровавая Мачеха (СИ)

Глава 4

Мидантия, Гелиополис.

Середина Месяца Сердце Осени.

1

В распахнутое окно пялится бесстыжая луна. На пороге — бесстыжая императрица с бесстыжей стражей. А в алькове страстно сплелись два голых тела.

Чего у красотки Марианны не отнять, так это откровенного… бесстыдства. Ее застенчивая сестричка София, застуканная с любовником, уже вовсю орала бы от «Я не виновата! Меня обманули, опоили!» до «Пощадите, я же так молода!». Или «Я же мать!» А уж если бы вдруг поймали с целым кардиналом… Да еще и прямо во дворце! В ночь пира в честь двадцать четвертого дня рождения пропавшего императора Евгения.

Юлиана предпочла бы сейчас общество если не Эжена, то Октавиана или маленькой Вики. Знать бы еще, сегодняшний пир увеличит или уменьшит ее кошмары, от которых девочка просыпается с такими криками?

Уж у нее-то больше для них причин, чем у застуканных с мужиками дур. Хотя бы потому, что в своих бедах девочка не виновата.

Почему ни один мужчина в такой ситуации не вопит: «Я же отец!»? Впрочем, они зато часто орут другое. А этот еще и прикрывается горстями, унизанными дорогими перстнями. Не самое отвратное залепил ладонью, кстати. Хотя жирное, дряблое брюхо скрыть труднее, да.

А наглая распутница Марианна… Возможно, Юлиана вела бы себя так же. Или нет. Для нее любовники еще вероятны в будущем, но никак не в прошлом. Даже забавно — кого тут считали и считают самой распутной и порочной дамой Мидантии? А единственный, кто ночевал в ее алькове, — собственный законный муж. Скучища.

Ну, не считая того, что туда пытались вломиться змеиные жрецы. И нынешний король Эвитана Виктор Вальданэ.

— Вам просто завидно! — спятившая блудливая кошка решила, что терять ей уже нечего. — Вас черная жаба душит! Император Евгений всю жизнь любил только мою сестру. Она ему изменяла с самого начала, а он всё равно ее любил. А на вас женился лишь потому, что выгодно. Не посторонняя герцогиня — значит, не нужно возвышать ее семью и злить другие знатные рода. И не иноземная принцесса — нет коронованной родни, чтобы в случае чего вас поддержать или вступиться.

И кто же вложил в пухлые коралловые губки эти наглые слова? Кто шепнул такое в нежное ушко? Какой страстной ночью? Или вовсе даже днем — в кабинете ее же отца?

Или она и сама — не полная дура? Надо же. Но была бы умнее — не вопила бы сейчас, как бешеная. Заткнулась бы хоть. Вдруг ловили не ее, а кардинала? Он-то, небось, молчит и пытается слиться с фреской на стене. Благочестивой, кстати. Там как раз дева молится. Одетая.

Любовники выбрали именно эту комнату ради остроты ощущений или просто другой в порыве страсти не нашли?

— Император вас даже при жизни не короновал. Чем вы отличаетесь от наложницы? Тем, что ваши дети унаследуют престол? Так его унаследует дочь моей сестры.

И ведь что такого уж Марианне грозило? Даже за разврат с церковником? Ну, законный муж мог потребовать скандального развода. Так не этот же. Его слишком уж задорого купили. И ему самому выгодно.

Да и какая разница, кто именно наставил тебе рога — мирянин или якобы служитель Творца?

— Всё сказала? — ласково пропела Юлиана. Давая насладиться мелочной местью. И осознать, что, несмотря на нее, расплата будет всё равно. И не от мужа. И даже не от папаши, а этот может. — И что же мне теперь с тобой делать? Для затравки? Придумала! Стража! Отволочь ее вниз и всыпать розог. Чтобы месяц сидеть не могла.

Марианна дико завизжала. Под заполошный визг ее и поволокли прочь. Прочь от лунного взгляда — в подвал.

Юлиана усмехнулась и махнула рукой бравому капитану гвардии, отменяя приказ. Еще не драная кошка об этом узнает в последний момент. Когда гибкая лоза уже свистнет в воздухе. И девке вряд ли хватит ума даже упасть в притворный обморок.

Что ж, упрямый, властолюбивый герцог. Ты, может, и умен, и хитер, и подл, но с дочурками тебе не повезло. С обеими. А жирный сынок-кардинал и вовсе — истинный шедевр отдохнувшей на детях природы. Ее бесценное, неповторимое творение.

Никаких подземелий и цепей. И рациона из хлеба и воды. Но охранять красотку Марианну станут хорошо. Очень.

И насколько Юлиана ее поняла, та тут же постарается сбежать. Самым простейшим способом — быстренько соблазнит своими пышными прелестями охранника.

Прекрасно, начинай. Побегу это не поможет — охрана вся проверенная, а вот нынешний очень покладистый супруг Марианны пусть порадуется новорожденному бастарду. А надутый, чопорный герцог — лишнему незаконному внучку. А трав в тюрьме у Марианны точно не найдется. Откуда?

А пока у старого кабана временно вырваны острые клыки. Или хоть притуплены. Пусть думает, сколько его младшая блудливая, языкастая доченька уже успела наговорить. На сколько приговоров для него и его любимого сынка-кардинала. На сколько потерянных имений и лет, а то и десятилетий опалы для уцелевших.

И заодно минус еще один кардинал — любитель не цесарок в меду, но распутных замужних красоток в алькове. Патриархом тебе уже не быть. Всё меньше реальных соперников для верного союзника Иннокентия. Марианна навредила своим адюльтером еще и любовнику. С такими детьми старому интригану-герцогу и врагов не нужно, правда?

— Этого — к Патриарху, на церковный суд, — небрежно махнула рукой Юлиана в сторону уничтоженного кардинала. — Свидетелей — сколько угодно. Одевать преступника не нужно. Ведите, как есть.

Этот опередит герцогского сыночка в удаленной обители. Ему ведь тоже полезно попоститься и похудеть. А то ведь так можно и сердце посадить, и подагру заработать.

Любвеобильную Марианну ждут жаркие объятия легко соблазняемого мускулистого охранника, а императрицу-Регента Юлиану — одинокая ночь. А потом — много одиноких дней. Вся оставшаяся жизнь, если Евгений так и не вернется.

Но сегодня она опять всё сделала правильно. Убавила зубов врагам, повыбивала из зарвавшихся ручонок лишнее оружие. Обезопасила трон для Вики… или для сына.

Всё верно, Эжен? Где ты сегодня, в день своего рождения? Встретил ли его еще в нашем подлунном мире?

2

— Ты уверен? — Юлиана сейчас предпочла бы отдохнуть. И решить, что делать с кошмарами Вики. На свежую голову.

А в последние недели или месяцы голова свежей не бывает вовсе. Как и отдохнувшей. Тяжела ты, мидантийская корона.

Можно решить, что Вики просто смутно помнит свое похищение. И вовсе не смутно — черных ядовитых змей. Сама Юлиана когда-то надолго онемела при виде маминой смерти. И научилась вновь говорить лишь потому, что очень хотела когда-нибудь вновь вслух назвать по имени Евгения.

А маленькая Виктория прямо из собственной спальни попала в руки врагов, чуть не погибла. А потом лишилась и отца, и матери. За такой короткий срок. Да, они оба вроде как живы, просто неизвестно где… Только Вики ведь малышка, но не дура.

А еще маленькие дети инстинктивно чувствуют ложь. Особенно мидантийские. Особенно выросшие во дворце.

Лучше бы сейчас быть с ней рядом. А заодно лечь спать и самой. Но Октавиан Мидантийский Барс по пустякам беспокоить не станет. А значит, императрица Юлиана Кантизин пока спать не отправится. Даже если потом опять доползет до спальни с огромным трудом.

Ничего, Октавиана проводить попросит. Большего, чем уже о них говорят, всё равно не придумают.

— Да, моя императрица, — безупречно склонил голову воин, полководец, царедворец, интриган, союзник… а может, еще и близкий родич. Один из самых близких, что только возможны у любого живущего.

Юлиана так и не перестала об этом думать, несмотря на его же советы. Просто прекратила задавать Октавиану неудобные вопросы.

Сейчас хватает и других.

Где эта девица на самом деле сумела с ним связаться? Кто ее к нему провел? Как невесть кому сразу (или почти сразу) поверили? Да, конечно, юная авантюристка Изабелла Мэндская… Но чтобы упомянуть имя Изабеллы, тоже нужно было кому-то его сначала назвать. Кто стал первым звеном в длинной, тайной цепи? Через кого так легко проникнуть во дворец? Ведь не только мэндские девицы с Проклятых Галер способны повторить этот путь. Раз он, оказывается, не так уж и труден.

Неважно. Сейчас — неважно. Разговор с хитроумной гостьей будет при Октавиане. Потому что Юлиана не может позволить себе рисковать ни собой, ни ребенком. На случай, если опасная девица — смертница, готовая разменять себя в качестве фигуры в игре. А Юлиана сейчас для такого слишком медлительна и уязвима.

Рыжая, одновременно пышногрудая и поджарая. Чем-то внезапно похожа на саму Юлиану, но черты лица более резкие — будто обточены клинком. А волосы — ярче.

А еще она — сильнее и подвижнее. Сейчас. Юлиана всё больше прикована к будущему ребенку. И уже утратила прежнюю стройность.

Гостья, будто почуяла тревогу хозяев, села на предложенный стул в двух шагах от Юлианы, мирно сложила руки на коленях. Пустые.

— Меня зовут Лаура, — ровно произнесла она.

— Это настоящее имя?

— Настоящее. Но даже будь оно поддельным — неважно. Я была в Мэнде в плену — вместе с вашей пленницей Изабеллой Мэндской. Мы вместе плыли на Проклятой Галере.

— Знаю, — коротко кивнула Юлиана. — Графиня Изабелла уже подтвердила всё.

Сейчас ее императрица-Регент назовет мэндской принцессой, ждите. Юная интриганка Изабелла не была ею ни одного дня. Она и графиня-то весьма условная.

— Отпустите ее. Она и так уже настрадалась.

— Это и есть твоя цена?

— У меня нет цены, — отрезала та. — Я отдам всё, чтобы уничтожить черных жрецов. Они убили самого дорогого мне человека. Я сама перешла грань, из-за которой не вернуться, но затем остановилась. На Пороге. И теперь могу то, чего не сумеет больше никто. Я способна видеть любого, кто захвачен черными чарами — добровольно или нет.

— Тогда ты опоздала, — чуть усмехнулась Юлиана. — Того, кто нуждается в проверке больше всех, в Мидантии уже нет.

— Если я смогу, то затем вернусь в Эвитан, — даже тенью не улыбнулась девушка. — И взгляну на короля Виктора Вальданэ. Я видела его в Мэнде, во дворе герцога Мигеля… но тогда не смогла точно понять. Теперь — смогу. Но есть те, кто принадлежит змеям уже здесь и сейчас. Кто уже точно под их полной властью.

— Кто же?

— Моя императрица, — запротестовал Октавиан, — я бы просил вас сохранять хладнокровие.

— КТО? ГОВОРИ!..

— Моя императрица… — повысил он голос.

— Ты сам привел ее сюда, — чуть повернулась Юлиана к нему. — Я не сказала, что поверю на слово той, кого вижу впервые. И я не знаю, за кого ты боишься сейчас, Барс Мидантии, но почему-то чувствую, что не за себя. Так кто в Мидантии захвачен черными дохлыми змеями, Лаура? — развернулась она к гостье.

В черных глазах рыжей девушки с Проклятых Галер — темная ночь, серая пустота и застарелая усталость. Как у маршала Анри Тенмара, как теперь у самой Юлианы.

И ни тени страха — ни в голосе, ни в мыслях. Уж насколько Юлиана способна это понять.

Только голос гостьи из Мэнда четко и ровно произносит имя:

— Императрица Виктория Кантизин.

3

— Октавиан, я, может, и Пурпурная Узурпаторша, но не безумна. Я — не злая мачеха из сказки.

— Вы поверили ей?

— Да, — вздохнула Юлиана. — Потому что Вики была у них в плену. Потому что каждую ночь видит кошмары и ни одного из них не может вспомнить. Потому что несколько ночей назад она пыталась встать во сне и куда-то пойти или что-то сделать, и только я ее удержала. Потому что черные змеи не упустили бы такой возможности. Потому что маленькому, беззащитному ребенку не хватит сил им по-настоящему сопротивляться. Потому что черные жрецы с отравленными серпами и ядовитыми сердцами не держат слово — никому и никогда. И… потому что в глубине души я давно что-то такое чувствовала, Октавиан.

— Если хотите, моя императрица, девушка по имени Лаура замолчит навсегда. Никто никогда не узнает.

— Никто не узнает и так. Все будут молчать — из своих же интересов. Паника не нужна никому из нас. А вот девушка по имени Лаура нам нужна, и ты сам это знаешь. И она знала, когда пришла сюда. Вики я собираюсь спасти. Но не ее эвитанского тезку — Виктора Вальданэ. Это от него уже пора спасать других — как когда-то от моего кузена Романа.

— Вы уверены, что сможете спасти Викторию?

— Октавиан, нет. Это ответ не на вопрос, а на твой невысказанный намек. Никакого «меньшего зла». Евгений спас бы всех. Как делал это не раз и даже не два.

— И чем это в итоге кончилось?

— Пока — тем, что мы живы. Октавиан, это, может быть, безумие, но я тоже что-то порой видела… и сейчас — тоже. Мне нужно поспать. И тогда я постараюсь понять, чем можно помочь Вики.

— Постарайтесь, моя императрица. Но со своей стороны могу вам обещать: если с вами что-то случится, мидантийский трон не займет ставленница черных жрецов, а Мидантия не канет в Бездну. Этого не будет, что бы вы или я ни пообещали императору Евгению. Прошу вас учитывать это, Ваше Величество, когда вздумаете рисковать собой и будущим ребенком.

— Октавиан…

— Просто поймите, Ваше Величество. Вы всегда были готовы пойти дальше, чем император Евгений. И иногда лучше стать злой мачехой, чем причиной гибели этого мира. А мы сейчас стоим на грани. Возможно, Мидантия — последняя страна, что еще не захвачена черными жрецами. Считайте, что я тоже нечто такое увидел, Ваше Величество.

4

В последнее время Алексис вновь начал успокаиваться. Наверное, дети всё же действительно придают дому уют. А маленькая племянница — просто чудо. Даже если его самого не так уж часто к ней подпускают. Слишком уж много у малышки тетушек, готовых с ней возиться. И первой — обреченная на бездетность Сильвия.

Да и сама Валерия вроде как смягчилась, даже снова улыбается. По крайней мере, дочери.

И наконец-то в теплом море снова можно безбоязненно плавать. Больше никаких Проклятых Галер! И никаких заговорщиков поблизости.

Конечно, начинается сезон штормов… но у побережья они как-то не слишком лютуют.

Из последних опасных событий и бурных штормов (отнюдь не океанских!) Алексис и его близкие всё же выбрались живыми и здоровыми. А не появись у берегов Галеры — так и не узнали бы, что за гнездо врагов короны окопалось поблизости.

Поневоле кажется, что кто-то наверху всё же Алексиса бережет. Ведь до сих пор от самого страшного удавалось увернуться. Пусть даже с трудом и в самый последний миг. Ядовитый дядюшка Мидантийский Скорпион, залитая кровью, безумная Сантэя, скрывающиеся в тихой, мирной провинции заговорщики с целой армией. Но Алексис и его разросшаяся семья — всё еще живы и здоровы. Может, и дальше обойдется? Только уже без таких лихих приключений. Не сглазить бы только!

В прошлый раз, едва спасенный из плена заговорщиков Алексис ждал если не пыток, но уж казни — точно. А то еще и все-таки допроса — здоровенному палачу в застенках не объяснишь, что это незаконно. Тот только крючья раскалит, на дыбе тебя растянет — и вперед…

Но — обошлось. Опять обошлось. И заговорщики не убили, и в тюрьму не попал.

Сбежать — тоже не сбежал. Не потому что некуда — можно в тот же Эвитан. К Анри Тенмару под крылышко — по старой памяти. Он сам не вспомнит, так Марк — хороший друган его хорошего другана Роджера Ревинтера-Николса. Как-нибудь приютят. Всех сразу.

Но виллу надежно охраняли императорские солдаты из ближайшего гарнизона — вроде как от заговорщиков и их тайных, невыявленных сторонников. С младенцем точно не удерешь. Алексис тогда похудел и извелся — всё ждал приговора, стражи, убийц или приказа покончить с собой и шкатулочки с шелковым шнурком или ритуальным кинжалом.

Даже написал завещание с мольбой пощадить его семью. Отправить не успел, Юстиниана нашла и уговорила не мчаться впереди лошадей. В ту ночь она была особенно ласковой, а Алексис разрыдался на ее плече — за все тревоги сразу. А утром впервые за много дней написал матери. Не о страхах и волнениях, просто написал.

А потом всё как-то снова… обошлось. Будто какой-то личный агнец или голубь Творца опять об Алексисе вспомнил. Охрану виллы сначала уменьшили, потом вовсе убрали.

Император Евгений, чьего гнева Алексис так страшился, где-то благополучно сгинул — не держатся в Мидантии императоры. Его соломенная вдова и императрица-Регент, матерая интриганка и тоже когда-то заговорщица Юлиана Кантизин заняла трон, правя за маленькую падчерицу. И об Алексисе-то уже точно не вспомнила. Не до него стало. Пурпурный Трон в стране зашатался в очередной раз.

Так что жизнь понемногу налаживается, налаживается жизнь. Мать недавно написала, что скоро приедет навестить. А красотка Констанция месяц назад (сейчас уже два, получается) вышла замуж за сосланного в провинцию знатного, но опального дуэлянта, и сейчас уже в тягости. Причем, судя по срокам — впала в тягость еще явно до самой свадьбы. Так что причину скорого венчания Алексис тоже разгадал и от души посмеялся. Дорого столичному бретеру обошлась эта дуэль. Хорошо повеселился, нечего сказать.

Впрочем, зато пышнотелая Констанция хороша в постели. В этом смысле свою первую женщину Алексис вспоминал даже с благодарностью…

В это утро он проснулся еще перед рассветом — от тревоги и неприятного предчувствия. Будто опять что-то случилось.

Уже хотел разбудить Юстиниану, чтобы успокоила, но понял, что она и так уже лежит без сна. И серьезно смотрит на него:

— Поднимайся, милый, — усмехнулась законная супруга. — Есть ощущение, что поспать нам сегодня больше не дадут.

Одеться Алексис почти успел. Как раз застегивал вдруг ставшую непослушной фибулу на летнем камзоле, когда в дверь застучали… нет, заколотили.

— Господин, там гонец… рыбак с побережья.

— Что случилось? Пираты с Элевтерис?

Только бы пираты! Морские разбойники, якорь им в глотку и кракена в помощники. Потому что иначе…

— Господин, там в море новые Проклятые Галеры… Галеасы. Права Причала просят. К Черному Монаху посылать?