Кровь дракона

Глава 1 Мир, где меня пытаются убить

Никогда не бывал в Японии. И особо не стремился. Наверно поэтому сразу понял, что это не сон.

Я, в принципе, редко вижу реалистичные сны, где меня активно пытаются убить.

Так что узкоглазый мужик с косой (на голове) и мечом в руках с ходу заставил меня забеспокоиться. Особенно после того, как попытался, не поздоровавшись, разрезать меня любимого на две части.

Он что-то гаркнул не по-русски, шагнул ко мне, вскинул меч над головой и резко опустил в направлении пробора на моей прическе.

Я довольно резво отскочил в сторону, но успел почувствовать, как кусок остро заточенного полированного металла пролетел, рядом с ухом, срезая волосы, а затем ударил меня по плечу.

Ни хрен себе, барбершоп опасной бритвой!

Я опустил взгляд на левое плечо. Когда порез наноситься очень острым предметом, то можно совсем не почувствовать боли. Может мне уже руку наполовину отрезали?

К моему счастью и удивлению плечо и рука не пострадали. От шеи до локтя моя тушка была прикрыта блестящими черными пластинами, которые с честью выдержали удар узкоглазого террориста. Который, явно недовольный результатом удара, собирался продолжить урок по рубке дров средневековым клинковым оружием на мне в качестве полена.

Ну нет уж, Папа Карло, не на того напал! Я шагнул ему навстречу, и не дожидаясь, пока он закончит очередной героический замах с криком и рыком, провел крюк правой четко в смуглую челюсть этого неадеквата.

Я с удовольствием почувствовал, как клацают незащищенные каппой зубы. После чего этот долбаный самурай закатил глаза и повалился на пол. Правда катану свою (или как там еще эта железяка называется) он не выпустил. Вцепился, как профессиональный алкаш в бутылку. Так и лежит на мозаичном полу в живописной позе на боку, воздев руку с мечом, как Родина-мать.

Кстати, про мозаичный пол, да и про мозаичные стены тоже. Мать вашу, где я?!

Что я делаю в этом зале, напоминающем отделкой то ли католический храм, то ли турецкий хамам. Почему на мне средневековые доспехи и почему меня только что хотели зарезать.

Кстати о зарезать. Я увидел, как на пол упала капля крови. Моей, сука, крови! Но откуда? Доспех же, вроде выдержал. Я ощупал плечо и руку, затем голову. Почувствовал влагу. Эта гнида срезала кусочек кожи с краюшка моего уха.

Надо заметить, что вид крови я переношу не очень. Хотя и пошел учиться на хирурга, но кровотечение так и не смог воспринимать спокойно. Особенно свое!

Если это штуки каких-то долбанных реконструкторов, то где у них травмпункт? Где врач, или медсестра? Или на худой конец аптечка с зеленкой и пластырем? Я не могу чувствовать себя спокойно, пока из меня вытекает кровь. Даже по капле.

С самого раннего детства я чувствовал, что нельзя терять кровь. Любой порез сразу зажимал и бинтовал. А если проливал кровь, то обязательно ее вытирал и смывал под проточной водой. Я боялся, что кто-нибудь сможет взять мою кровь. Это моя личная уникальная фобия.

Сдача анализов в поликлинике была невероятным шоком. А тут моя кровушка просто стекает по пострадавшему уху, а у меня даже пластыря нет. Суки!

Пробыв в этой комнате с пять минут, я понял, что оставаться здесь мне не стоит, потому начал планировать план побега. Дабы напавший на меня умалишённый не набросился на меня снова, я его же поясом тщательно связал его руки за спиной. Еще в старом учебнике для скаутов видел, как это делать, чтобы узел не развязался. Пока я был этим занят, понял, что доспехи, спасшие мне жизнь, были, отнюдь, не легкими. Благо, хоть движений не сковывали. Металл пластинами лежал поверх конечностей и суставов, а грудь закрывала жесткая кираса. Меча у меня не было, хотя были ножны. Приятно, что оружие напавшего на меня отлично там поместилось. Вытащить его из руки было очень тяжело, но после правильного приложения усилия… Меч послужит более психически уравновешенному хозяину. Нет, не то, чтобы мне нравилось залезать в чужие карманы, но я не мог не взять мешочек с золотыми монетами с его пояса. Будет знать, что такое компенсация за моральный и физический ущерб!

Когда я закончил, уши подали мне сигнал об опасности. Кто-то открыл дверь в комнату. Это была девушка с подносом, на котором были чайник и несколько чашечек. Взгляд, искра, буря! Поднос падает на пол, фарфор бьется, девушка кричит, я вижу что-то похожее на окно, открываю его и тут же прыгаю туда. Мне повезло, это был первый этаж, и я не сломал шею при приземлении… Да… мне повезло… чувствую, что после того, как я остался без кусочка уха и чуть не попрощался с жизнью, мне всегда должно везти!

Но мысли не долго сковывали мой разум. Я открыл глаза. Лежало тело мое в каком-то кусте под окном. Я видел, как несколько человек забегали в дом, из которого я только-только вывалился. Они кричали что-то, но я не понимал и слова из сказанного. А вот тело понимало. Я вскочил на ноги и побежал подальше от этого славного места. За мной тут же бросились те, кто только что зашел в здание. Они тоже повыхватывали оружие и с яростным криком бежали за мной.

То ли на адреналине, то ли на чем-то ещё я перелетел через каменную стену, словно её и не было вовсе, хотя та была в два раза меня выше. Крики остались позади, а впереди был лес, куда я побежал, не задумываясь и не оглядываясь.

Уже там, в темноте, сырости и холоде, уставший и запыхавшийся, я сидел и вспоминал и думал, как я мог оказаться в таких условиях.

2020 год… Самоизоляция. Я сижу перед телевизором и смотрю очередную передачу про пандемию… А потом то ли я уснул, то ли я упал… А потом это…

Мой поток мыслей остановил свет ночного неба. Взглянув вверх, я увидел на небе Луну… и остров, Из-за которого она вышла. Парящий, мать вашу, остров! Я стал щипать себя, но потом вспомнил про ухо. Это было слишком больно и реально, чтобы принять за сон. В сонной лекции говорилось, что мозгу во сне даже ладошки отрисовать трудно… А тут такое…

В полном недоумении я пытался понять, что происходит, бил себя по щекам, но не просыпался. До самого утра я бродил по лесу и пытался хоть как-то оправдать происходящее, но вывод просился сам собой: это не Земля. Хотя мозг пытался это всячески отрицать.

Уже под утро выбрел я к каким-то ягодным кустам. Голод напомнил мне, что я все еще человек, и мне пришлось вспоминать руководство по выживанию в лесу. Сорвав пару ягод и растерев их между пальцами, я нанес полученную липкую жижу на запястье. После примерно двадцати минут раздражения все еще не появилось, и я втер еще две ягоды в губы. Снова ничего. Попробую их съесть, раз уж их много тут растет.

Завтрак был однообразным, легким и слишком кислым. Мне хотелось пить, но вокруг не было ничего похожего на источник воды. Набрал ягод. На вкус они противные, как только найду что получше, выкину. Сплюнул кислятину и пошел, куда глаза глядят.

Пока шел, пытался трезво оценить ситуацию. Ночью мне явно не хватало ясности мысли.

В принципе, я до сих пор в шоке, но надо начинать анализировать новую реальность. Начну с себя. Точнее с тела, в котором я нахожусь. Оно не мое! При свете солнца я рассмотрел свои руки. Я всегда занимался спортом, но без фанатизма. А руки, которые я видел могли принадлежать профессиональному альпинисту.

Мышцы не очень объемные, но плотные, запястья перевиты тугими жилами. При этом руки не огрубевшие. Владелец этих рук явно не зарабатывал на жизнь грязной работой. Но на чистых, холеных ладонях, все же ощущаются мозоли, заработанные регулярным трудом. Похоже могут выглядеть ладони фаната турника и брусьев.

Я попробовал сделать знакомую разминку. Двигался я легко, не смотря на бессонную ночь, проведенную в холодном лесу. Тело не ощущалось чужим. Казалось, что это все еще я, но более легкий и энергичный.

Попробовал провести серию ударов. Одиночные и двойки прошли легко, но когда перебывал провести свою коронную восьмерку, сбился. Похоже, что не все мои рефлексы сохранились. Немного подумав, достал трофейный меч и попробовал отработать ката, который учил во время недолгого увлечения восточными единоборствами.

Движения с оружием получились легко и естественно. Мало того, закончив ката, я не остановился, а продолжил двигаться, выполняя куда более замороченную разминку для фехтования катаной.

Проведя серию ударов со сменой позиций и перекатами, я стряхнул лезвие, избавляя его от гипотетической крови противника, выполнил короткий поклон (скорее даже кивок) и громко сказал «Ос-са!». Я даже понял, что это означит: «Терпение!». Хотя, убей бог, не знаю, на каком языке я только что кричал.

Что же, у меня другое тело, которое ощущается как родное и хорошо слушается, но имеет незнакомые навыки. В том числе, языковые. Хорошо, что у меня устойчивая психика, а то легко можно заподозрить, что на фоне затянувшейся пандемии, мой чердак начал протекать.

Дальше, моя одежда. Под броней на мне одета рубаха из плотной ткани, похожей на лен. Штаны кожаные, или скорее замшевые, зауженные к низу. На ногах кожаная обувь, напоминающая мокасины с довольно необычной подошвой. Куски плотной кожи накладываются друг на друга, как чешуя. Причем, «чешуйки» идут от середины с носку и к пятке. Похожий принцип у нанайских унтов (или чуней). Они нашивают шкуру с жесткой шерстью на пятках и носках так, чтобы не скользить при подъёме и спуске.

Я пощупал подошву. Похоже между слоями кожи зашит более плотный материал для защиты стоп и придания дополнительной жёсткости. В таких мокасинах можно и по бездорожью бегать и по скалам лазить. Но выглядят они, несмотря на собранную за ночь грязь, скорее как парадно выходная обувка, а не походная.

Обувь всегда нужно держать в порядке. И смена реальности не повод отказываться от правильных привычек. С помощью пучка травы я, как смог, начал приводить свои мокасины в порядок.

Неожиданно меня прервали аборигены.

– Молодец, парень, хорошо почистил! Теперь снимай, мне твои цурумаки* понравились.

Обернувшись, я увидел говорившего и двоих его спутников. Как они подошли так тихо, что я не заметил?.

Говоривший был обут в кожаные сандалии, изрядно поношенные, но позволявшие ступать в лесу очень тихо. Одет он был в короткие кожаные штаны и куртку с нашитыми сверху в несколько слоев лоскутами на плечах, рукавах и груди. Его спутники были одеты заметно полегче. На них были штаны и что-то типа длинных рубах из грубой ткани. Качество одежды этих двоих находилось где-то межу словами «тряпка» и «ветошь». В руках к одного была сучковатая дубина, у другого – вилы. Говоривший же держал топор на длинной ручке.

–Откуда здесь взялся такой молодой и милый господин? Впрочем, откуда бы ты не пришел, ты большой молодец! Мои дзори* вот-вот развалятся, а ты принес мне такую замечательную обновку. Ну а за превосходный кейко* отдельное спасибо. Мне носить такой доспех не с руки, но я знаю кому его можно продать за хорошие деньги. Так что не стесняйся, давай сюда и обувку и броню. Только за меч не хватайся. Достанешь клинок – зарежем, а так разденешься и пойдешь себе налегке дальше. Так что давай без глупостей.

Пока главный говорил, отвлекая меня, двое обходили меня, беря жертву в клещи.

Наглость этой группы меня сильно смутила. Но речь я их почему-то понимал. Такой грабеж средь бела дня, да еще и с такими заковыристыми фразачками… Я захотел начистить им рожи.

- Эй, ребят – Я оглядел тех, кто обходил меня, не двигаясь с места – Может, вас и больше. Может, вы меня тут и убьете. Но даже так, на мне доспех и у меня катана. Одного или двоих из вас я уложить смогу. А дальше что? Мне терять нечего, умру тут. А вам перед мертвым или искалеченным товарищем не будет стыдно? – Я быстро перевел взгляд на тех двоих и понял, что говорю не на своём языке, но думать было некогда.

Когда они замешкались, я воспользовался моментом и сделал несколько уверенных шагов в сторону лидера с топором. Тот вполне довольным тем, что жертва не убегает, стал в защитную стойку и поднял топор.

Этого я и ждал. Стоило ему с криком (почему все кричат, когда хотят ударить?) замахнуться, как я провел правый прямой ему в челюсть. Он был выше меня, поэтому удар пришёлся снизу вверх, и с характерным звуком сомкнул его зубы. Голова его запрокинулась, топор выпал из рук, а я сразу же дал деру. Нет лучшего способа самообороны, чем бегство. Мало ли, еще меня виноватым сделают? А убивать и грех на душу брать я пока не готов.

Те двое с криками побежали за мной, но быстро отстали. Бежать с вилами или большой дубиной в руках по лесу неудобно, да и не выглядели те трое как атлеты. До меня доходили истории о том, что в года неурожая фермеры собирались в преступные банды. Может, и это такие же охотники за лёгкой наживой.

Стоп! Какие еще слухи о фермерах? Откуда я вообще знаю, что эти гады были похожи на местных фермеров? Я что, что-то знаю об этом мире? Очень интересный вопрос. Убегу подальше и подумаю об этом.

Когда окончательно убедился в том, что отстал от них, я перешёл на шаг и изменил направление движения. Оставаться на месте нельзя. Мало ли, может тут еще таких пачка бродит. А если наткнусь на реальных душегубов? Да те и спрашивать не станут!

Вскоре мне послышался стук копыт. Я, измазав грязью и травой доспех, стал на корточках пробираться к источнику шума.

Оказалось, это была дорога, а не тропа. Широкая такая дорога, по которой строем двигалась целая колонная вооружённых до зубов всадников. За ними тянулись телеги с бочками и коробами. Припасы… Голод начинал подступать, но обращаться к вооруженным людям с просьбой меня покормить мне в голову не пришло. Опыт последних суток не располагал к доверию. Потому я решил пойти в противоположном колонне направлении. Оно как раз совпадало с моим первоначальным, а значит, я не выйду к тому месту, где на меня набросился ошалелый самурай, или как их там. Уроки ориентирования на местности в старших классах научили меня всегда запоминать, в какую сторону двигаюсь… никогда не понимал, почему учитель был в этом так строг, но теперь понял. Спасибо вам, Степан Валерьевич… за ту двойку по ОБЖ, что я у вас с пятого раза только пересдал.

По дороге идти было легче. Пусть она и была таким же грунтом, но придавленный лошадьми и деревянными колесами слой лесной подстилки был куда приятнее, чем торчащие корни и бесконечные перепады рельефа. Да и кустарник уже не пытался выколоть мои глаза.

Часть проблем ушла, но возникли и новые. По уши в грязи, в плотной одежде и под палящим солнцем (кроны деревьев,растущих вдоль дороги, накрывали её лишь частично), я потел больше, чем на самых интенсивных тренировках. Это было сравнимо с баней.

Путь вывел меня к какому-то холму. Я свернул с дороги и поднялся на него, чтобы осмотреться. Благо, деревьев на нём было значительно меньше, а противоположный склон оказался куда более крутым. Это стечение обстоятельств позволило мне увидеть реку и небольшое поселение в паре километров.

Устроившись в тени дерева, я снова вернулся к анализу ситуации.

Теперь я точно уверен, что я не в своем привычном мире. Говорю я на другом языке. В месте куда я попал, в ходу холодное оружие. Я нахожусь в лесу, через который сейчас движется чье-то конное войско.

И да, меня пытались ограбить трое оборванцев, которых я принял за разоренных фермеров. Но почему я так решил? Не зная этого мира и включив логику, я мог подумать, что это, например, дезертиры.

Но точно уверен, это не дезертиры и не шурды, а именно фермеры? Блин, какие еще шурды? Похоже, что я получил вместе с телом не только новый язык, но еще и определённый набор понятий. Я понимаю что шурды не должны быть так одеты и, скорее всего, мне действительно встретились разоренные вольные фермеры.

Еще я понял, что не боялся их по-настоящему. Чувствовал, что моих навыков меча хватило бы чтобы расправиться с ними. Я чувствовал гнев на них, но не хотел доставать меч, потому, что они не достойны умереть от благородного оружия. Это честь, которую нужно заслужить. Для таких как они есть плеть. Но у меня как раз плети не было. Зато оказались кулаки КМС по боксу, который не брезгует ударить простолюдина по наглой роже.

В своей жизни я не раз учил зарвавшуюся шпану, переоценивающую свои силы. Но я знал, что на нож с кулаками лучше не идти. Я помню Пашку. Он нарвался на тройку подвыпивших придурков, решивших скосить в парке денег. Когда его тормознули и начали наезжать на тему: «подогрей братву на бабки или братва обидится», Паша с ходу начал раздавать свои любимые крюки. Через несколько секунд хулиганы лежали в отрубке, а Пашка сплюнул и пошел дальше, не заметив, что его уже убили. Пока он махал кулаками, один из выродков успел коротко ширнуть его снизу лезвием финки.

Порез был не глубокий, но, когда, идущий после легкой победы домой, Пашка заметил что истекает кровью, было уже поздно. Внутреннее кровотечение сгубило его за несколько минут.

Поэтому, когда я двинулся к здоровяку с топором, чтобы его вырубить, я был явно не в себе. Топор – серьезное холодное оружие. То что им дрова рубят, не значит, что к нему можно пренебрежительно относиться. Стрельцы Ивана Грозного были вооружены бердышами*. А бердыш – это тот же топор. А стрельцы – первый вид регулярных войск в России. И не надо думать, что они были грозной силой благодаря пищалям*. От бердышей в итоге погибло больше народу, чем от свинцовых пуль.

Подумав, я понял, что шел к фермеру, зная что он по сравнению со мной медленный и неуклюжий. Он не смог бы ударить меня, просто не успел бы. Я мог просто пнуть его ногой, как собаку, но земные привычки взяли свое и я провел апперкот в челюсть.

Получается, что я не совсем я. Это тело имело другого хозяина, чьи привычки сейчас влияют на мое поведение. Но что сейчас с ним? Он умер или уснул? Может в любую секунду в моей голове может очнуться альтернативное эго и начнет со мной разборки по поводу управления вновь приобретенным домом моей бессмертной души?

А может это какая-то симуляция? Я под наркозом подключен к виртуально реальности в ходе безумного эксперимента безумных ученых на службе у самого лучшего государства?

Нет, вряд ли. Против этой версии говорит все, что я знаю о человеке благодаря учебе в медицинском.

Также точно я знаю, что это не галлюцинации. Уже проверил на элементарном тесте с глазными яблоками. Нажал по очереди на правое и левое глазное яблоко. Изображение начало двоиться, потом восстановилось. Галюны бы не двоились. А жаль. Лучше пролечиться от галлюцинаций, чем попасть в мир средневековья, где два раза в сутки тебя пытаются убить.