Кровь дракона

Глава 3 Разговоры на пустой желудок

С телом пока много вопросов. Теперь посмотрим на окружающий мир. К примеру, на расположенное на берегу реки поселение. Река небольшая, но полноводная, с заметным течением, огибающим торчащие камни. Чуть ниже по теченью над водой клубиться туман. Речка холодная, похоже берет свое основание где-то выше в горах. Оба берега довольно крутые. Со стороны поселения к воде по склону протоптана дорожка, вдоль которой на самом крутом участке установили столбики с перилами. Наверное, иначе в дождь по такой тропинке ходить было бы невозможно.

Сделаны деревянные перила по-крестьянски: просто и грубо, но надежно. Стоило мне задержать на них взгляд, как рядом с ними появились люди. Они не возникли из ниоткуда. Они просто быстро и решительно спустились по той самой дорожке. Несколько крестьян под крики еще нескольких отставших односельчан подвели к перилам взлохмаченного паренька, который эмоционально вскрикивал, пытаясь что-то доказать.

Но слушать парня, похоже, никто не собирался. Два крепких мужика подхватили его и перекинули через перила прямо в реку. Следом за ним полетел холщовый мешок с вещами.

Дальше я поступил импульсивно. Видел, что парнишку тащит течением по каменистому руслу.

Почти бегом я спустился с холма к берегу. Подходил к поселению против течения реки, потому брыкающегося и кричащего в пене и брызгах парня несло прямо ко мне.

Плавать я не умею. И это была та самая ситуация, когда перед медработником стоит выбор: неоказание помощи или оказание неквалифицированной помощи. Однако, я везучий, потому лежащее поперек реки где-то до её половины бревно стало опорой для моих действий. Хорошо, что я заранее разобрался в конструкции доспеха. Это позволило скинуть большую его часть до захода в воду.

Двадцать минут трепыханий, паники, холода и отборного русского мата могут завести даже дизельный двигатель в мороз. Что уж говорить о парнишке вдвое меня легче, которого я ухитрился схватить за пояс.

Когда я вытащил его на берег, стало ясно, почему он не мог выплыть. Руки и ноги его были связаны, а от него самого разило перегаром, хотя был он на вид моложе меня того, каким я был в своей памяти.

- Рю… Кафка… - откашлявшись, тот представился – Не знаю, кто вы, господин… но я… в долгу перед… вами – он тяжело дышал, сидя на глинистом берегу речки – позвольте узнать имя спасителя…

Я попытался было представиться в ответ, но тело никак не хотелось вспоминать привычного мне имени. Лишь через полминуты я выдал:

- Дайнслейф. Просто Дайн, – мозг всячески отрицал возможность существования у меня старого имени или хотя бы фамилии. Первые слова, пришедшие в голову, были из фентези, которое я читал накануне. Меч дракона…да уж. Раз выдал, теперь придется носить это имя – Я невольно вздохнул – Кем будешь, Кафка Рю, верно?

- Да. И я алхимик-изобретатель! Сейчас покажу! Где моя сумка? Где? Не-е-ет! – тот глянул в реку и осознал, что догнать, вероятно, весь его скарб у него уже не выйдет – в общем… я работал на местного феодала, занимался удобрениями, потом начал пробовать делать снадобья… И у меня получалось! А эти неблагодарные после пары стаканов в долг у трактирщика… ух! Узнают ещё мое имя! Кафка Рю вам покажет ещё!

- Слишком молод ты для алхимика… - я начал поднимать данные по сомнительному чтиву прошлых лет, и осознал, что даже для простого освоения химии времени его жизни будет мало.

- Я избрал путь самостоятельного постижения тайн алхимии!

- Значит, самоучка… - Я положил руку на лицо – А хоть что-то о местной территории и обычаях рассказать можешь? Просто я издалека, меня ограбили и оставили без лошади… Хотел бы узнать чего, чтобы не выглядеть как турист, не знающий ничего дальше своего носа.

– Турист? Ик. А что такое турист? И-и-ик! – выразил непонимание темы юный алхимик. Сколько же он выпил, если купание в реке его не протрезвило. Стоило немного отдышаться и его опять разморило.

Может и к лучшему, а то на трезвую голову он после рожденной мною истории, задал бы куда больше вопросов. Сморозил я конечно про туриста, да и про ограбление можно было промолчать. Если он действительно на службе у местного феодала, то может настоять на расследовании преступления. Если здесь, конечно, принято разыскивать и карать грабителей на подведомственной территории.

Но раз сказал, то буду придерживаться этой версии. Я издалека, меня схватили, ограбили и бросили в незнакомой местности.

-Турист – это путешественник, который отправляется в странствие для развлечения, заплатив проводникам, которые будут заботиться о его комфорте и рассказывать интересное о землях, по которым они едут. На моей родине такой отдых популярен среди обеспеченных людей.

Говоря, я поднял и повел Кафку от реки на более сухое место. Мы обошли несколько кустов и вышли на сравнительно большую поляну. Солнце поднялось уже высоко.

–Так, уважаемый алхимик! Нужно снять и развесить мокрую одежду. На нас она будет долго сохнуть.

Вскоре мы разоблачились. В процессе я узнал, что в этом мире принято носить нижнее белье. На мне оказался вариант кальсон длиной до колена. Привычную с детства резинку заменял обычный шнурок.

На Кафке оказалось похожее белье, но покороче.

Одежду и доспехи я развесил на ветках. Потом обломал пару сучьев и надел на них свои цурумаки. Хорошо, что не потеряли их, пока вылавливал из воды местного алхимика.

Не смотря на солнце, стоять в мокром белье было прохладно и мой новый знаковый начал понемногу трезветь.

– Господин, а почему вы не разожжёте костер? У огня мы высохнем быстрее.

– Я бы с удовольствием, но у меня нет огнива. Может ты умеешь добывать огонь без него?

- Конечно умею! Я знаю 38 способов быстрой добычи огня с помощью алхимии. Но весь запас алхимических элементов и мои инструменты утопили в реке невежественные крестьяне! Они еще познают мой гнев! Дайте только мне восстановить запасы! Я заставлю их пожалеть о своем неверии и глупости. Но, мой добрый господин, преисполненный редких достоинств, почему Вы сами не добудете огонь. Вы же из благородных. Или вам жалко одной капли крови?

Капли крови? Странный вопрос. Какое отношение моя кровь имеет к огню. Капля крови. «Тебе жалко капли крови?», – вопрос прозвучал эхом в моей голове. Но голос принадлежал уже не Кафке Рю. Это был голос молодой девушки. Даже скорее девочки, которая скоро станет девушкой. Она говорила капризно-просительно. И протягивала мне кинжал с красиво отделанной серебром и костью рукояткой. А я взял этот кинжал и уколол безымянный палец на левой руке. Потом выдавил из укола каплю крови и стряхнул ее.

Капля упала на сухие листья и разбилась на брызги. Солнечный свет выделил для моих глаз каждую маленькую капельку, окутав ее трехцветной радугой. А потом кровь вспыхнула пламенем. Именно вспыхнула, то есть загорелась на сухих листьях, сложенных под ветками.

Моя сестра не хотела возиться с огнивом. Ей поручили разжечь костер, пока братья ушли на охоту. Сухие ветки сложены аккуратным шалашиком. У моей сестры обостренное чувство прекрасного. Поэтому сучья и листья в будущем костре напоминали икебану*, сложенную художником. Но поджигать она сама не захотела. А мне всегда было трудно отказать сестре.

Отец говорил, что для костра есть огниво, а жечь кровь по пустякам значит кричать на весь мир о том где ты и кто ты. Но нас с сестрой это не останавливало.

Стоп! Это не мои воспоминания. У меня нет сестры! Точнее есть, но двоюродная. Вредная долговяза девица с большими ушами. Диана старше меня на два года и всегда ухитрялась мне испортить отдых в деревне. Но кинжала с рукоятью из кости, отделанной серебром у этой дочери менеджера среднего звена из Коломны точно никогда не было. А самое главное то, что моя кровь никогда не загоралась под солнечными лучами!

Я очень не любил порезы, но как любой ребенок обдирал коленки и расцарапывал руки. Один раз на пляже я порезался раковиной и испачкал кровью солнцезащитные очки. Я проходил в них по жаре на солнце пол дня. Кровь я смыл только вечером, когда снял очки в номере и заметил пятно на дужке. Кровь засохла и побурела, но не загорелась. Да она и не должна загораться. Это же белковые клетки плавающие в плазме. Там 92% воды. Как она может гореть? Чушь. Бред.

Поглядев на алхимика с полминуты и покопавшись в мыслях, я вспомнил о крови на моих доспехах. Она не загорелась, когда попала на них. Тогда я взял нож у Кафки и проколол безымянный палец. Помнится, его ранить безопаснее других. Кровь капнула на сухие ветки, но это не вызвало никакого эффекта.

- Ну, гори уже… - я с любопытством смотрел на сложенные шалашиком дровишки – Похоже, что это так не работает, алхимик ты недоученный! – как говорил прежде, я не мог вынести вида своей крови, потому чуть было не набросился на Кафку.

Но в ту же секунду капля вспыхнула, а вслед за ней разгорелся и костер.

- Похоже, чтобы кровь загорелась, недостаточно её наличия. Нужно ещё желание и…чувства! – Кафка в восторге смотрел на горящее дерево.

- Откуда ты всё это знаешь?

- Из слухов. Один старый маг говорил, что благородные, связанные кровью с демонами, способны на подобное, даже ничего не зная о магии и алхимии… Но он говорил, что таких осталось очень мало…

- То есть ты тут на мне эксперимент ставить вздумал?! – Я ещё сильнее разозлился, и пламя стало сильнее.

- Прошу меня простить! – тот тут же поклонился и поднял сложенные руки выше головы – Я сам не знал, что получится! Господин Дайнслейв, прошу, уберите меч обратно в ножны!

- Ты…- Я только осознал, что руки рефлекторно потянулись к мечу, и тут же опустил их – В любом случае, нужно отогреться…

Я сел на землю у костра и погрузился в мысли. Образы былого всплывали перед глазами, словно я сидел перед двумя мониторами. Я видел мое прошлое. Свои студенческие годы, тренировки в любимом зале, свидания, семью. Но параллельно этому всплывали образы расплывчатые, заторможенные, неполные, на которых были совершенно незнакомые мне люди… или не люди… Я не понимал почти ничего из того, что там происходило, почти все было размыто и расплывчато.

Тем временем тело мое село в позу лотоса. Сам не заметил. Снова. Вот же традиционная тушка мне досталась. Кафка уже на боку лежит и дрыхнет перед костром, а я тут «медитирую».

Тем не менее, долго рыться в голове я никогда не любил, потому вскоре встал и начал упражняться с мечом. Тело явно хорошо владело им, тогда как мой разум был ещё слишком не подготовлен для подобного.

В целом, пока Кафка спал, мне довелось сделать массу вещей. Вспоминая видео, в которых индусы строили дома с бассейнами с помощью лопаты и мачете, я воодушевился и выточил пару коротких копий из относительно прочного дерева. Благо, нож у алхимика хороший, и марать меч не приходится.

Пока бродил по лесу, я видел много разных животных, привычных мне, но были и необычные экземпляры. Рогатые кролики, например, которые не убегают, а бегут тебя таранить.

Спящий алхимик, который храпит так громко, что за тридцать шагов слышно, голод, который уже начал сводить желудок, головная боль от попыток что-то вспомнить – это краткое описание моего дня. Потому я очень ждал возможности всучить острые палки Кафке и, в качестве опохмела, отправить его добывать пропитание. Пусть что-то подсказывало, что это плохая идея, мне не терпелось её реализовать.

Одежда моя, высохла. К сожалению, купание в одежде не приравнивается к стирке, но от запаха пота после многочасового бега по пересеченной местности я избавился. Так что я с удовольствием натянул рубаху и штаны.

Решил посмотреть при солнечном свете на кошелек, который мне достался вместе с катаной от первого встретившего меня аборигена.

Монеты были двух типов. На сколько я понимаю, золотые и серебряные. Серебряные были с ноготь размером. На одной стороне монет был выдавлен чей-то профиль, а на другой изображалась скрученная лапа какой-то хищной птицы. Серебро было местами потемневшим, сами монеты выглядели затертыми, а некоторые и помятыми.

Золотые были размером с советский рубль с Ленином. С одной стороны на монете была насечка в виде чешуи, а на другой дракон изрыгал пламя. Эти денежные знаки выглядели так, как будто их только вчера отштамповали на фабрике китайских сувениров. Идеально гладкие и блестящие на солнце. Золотых в кошелке было четыре монеты, а серебрушек штук тридцать. Я собрал денежку обратно в кожаный мешочек и закрепил на поясе. К сожалению я совершенно не понимал много у меня денег или мало. Достаточно ли этого чтобы прожить сытно пару лет или лишь для того, чтобы раз пообедать?

Осмотрел доспех. Кожаная основа, на которую крепятся защитные платины тоже уже высохла. Но облачаться в самурая я сразу не стал. Заметил, что между пластинами набился ил, который теперь засох. Я сел у костра и стал вычищать доспехи с помощью ножа, щепки, пучка травы и ненормативной лексики. Влажным можно было отчистить его за пару минут, а теперь придется повозиться.

Можно было и так одеть, но это неуважение к себе и к снаряжению, которое явно дорого стоит. Выскребая засохший ил с песком, я пытался понять из чего сделаны защитные пластины. Материал плотный, хотя явно легче железа, и прочный. Согнуть самую тонкую пластинку, упирая ее лежащий на земле камень, у меня так и не получилось. Поверхность гладко отполированная, но не блестящая, а скорее матовая. И судя по ощущениям, я считаю ее своей вещью, с которой давно сроднился.

Выковыривая щепкой грязь из-под плечевой пластины, я почувствовал, что за что-то цепляюсь. Просунул мизинец и нащупал небольшой предмет, надежно застрявший возле места крепления пластины. Я подковырнул ногтем и смог его извлечь. Отерев ил, я увидел перстень из белого метала с камнем насыщенно-красного цвета.

Отчищая его, я понял, что он запачкан не только илом. Похоже, что кольцо вдавили в кусок воска, чтобы затем прилепить между пластинами доспеха. Но кроме воска и ила в этом комке, похоже присутствует запекшаяся кровь. Интересная находка.

Я попробовал надеть перстень на безымянный палец. Размер подошел, но я не уверен, что это мое кольцо. Немного подумав, я решил пока вернуть находку обратно в тайник. Хорошенько размял кусочек воска пальцами и прилепил кольцо под плечевую пластину. Думаю, у того, кто его спрятал были основания скрывать украшение от посторонних глаз. Да и запекшаяся кровь дает повод к беспокойству.

Закончив чистку, я одел кейко (так назвал мой доспех здоровяк с топором, который хотел меня ограбить) и завязал несколько ремешков по бокам, зафиксировав конструкцию. Попробовал подвигаться. Туговато. Ослабил один ремешок. Теперь отлично. Люблю, когда одежда и снаряжение в порядке.

Но настроение сильно портит неслабое чувство голода. За последние сутки я съел только горсть сомнительных ягод, а за полчаса купания в горной речке сжег калорий на пару комплексных обедов.

Я подошел к Кафке и начал трясти его за плечо. У парня либо очень чистая совесть, либо он хорошо приложился к спиртному. Спит на зависть младенцам. Примостился между костром и кустом, на котором развесил сохнуть одежду. Я бы не смог так полуголым спать без одеяла. Костер же греет только с одной стороны. Да и сквозняк присутствует. Либо у него закалка посерьезнее, чем была у меня в прошлой жизни, либо, опять же, алкоголь рулит.

— Уважаемый алхимик, просыпайтесь. Одежда высохла, и я настоятельно рекомендую одеться, чтобы не погибнуть от насморка.

Парень наконец разлепил глаза и приподнялся. Секунд пять он пытался понять, что происходит, потом взгляд стал более осмысленным.

— А, господин Дансклейн, мой добрый спаситель. Действительно мне лучше одеться, —юноша поспешно стянул с куста свою рубашку. Похоже подзамерз.

— Не Дансклейн, а Дайнслейв. Я же сказал, чтобы называл меня Дайнс. Так хоть перевирать не будешь.

— Простите, Дайнс, у Вас очень необычное имя. Это мое имя обычное, как лапша с бульоном. Брось в толпу три камня и один обязательно попадет в Кафку. Небезызвестный мне эзотерик* старый Датэ Мусази как-то выпил со мной в компании полторы кварты сливовой наливки и авторитетно рассказал мне, что имя Кафка есть во всех мирах бесконечного веера…

— Вполне возможно, мой юный друг. Но ответьте мне, умеете ли вы добывать пищу в лесу?

Кафка недоуменно уставился на меня. Мой вопрос похоже сбил его с любимой темы.

— Не то чтобы очень хорошо, господин Дайнс. Но с чего такие вопросы?

— С того, что не знаю как вы, а я после купания проголодался, а съестного у меня ничего нет.

— Я думаю, что пищу проще добывать в селениях, чем в лесу. Но… Но возвращаться в Огоз я бы не хотел. Видите ли… С его жителями я хочу встретиться лишь после того, как подготовлю все необходимое для возмездия за мои страдания! Как только эта деревенщина посмела так со мной обращаться!? Но до следующего поселка пешком где-то день пути. Поэтому, наверное, Ваше предложение поискать пропитание в лесу имеет смысл.

Говоря, Кафка оделся. Потом вышел на середину поляны и осмотрелся.

— Я вижу кусты чернявки, но ягоды еще недозрелые. Кислятина, одним словом. Можем поискать грибов. Сейчас их в лесу довольно много, но без риса и овощей грибами сыт не будешь.

— А как насчет мяса? Вы охотник?

— Да не очень. Пару раз я участвовал в охоте моего дайме*, когда егеря загоняли оленей и кабанов. Но я не владею благородным искусством лучника, а для того, чтобы с копьем выйти навстречу секачу у меня недостаточно отваги. По-настоящему мне приходилось охотиться лишь на понгов.

— Что за понги?

— А разве в ваших краях они не водятся? Это такие грызуны. Ростом они не достают человеку до колена, у них пушистый мех, короткий хвост, длинные уши и небольшие острые рога, —Кафка описал тех самых рогатых зайцев, которые на меня бросались, пока я бродил один по чаще.

— А на этих понгов трудно охотиться?

— Вовсе не трудно. Понты удивительны тем, что если на их территорию заходит кто-то выше их ростом, то они разгоняются и бодают его своими рожками. Живут они колониями голов по сто в норах. Нападают старшие самцы. Их обычно штук пять-семь на колонию. Рожки у них легко отламываются. А вот вытащить их из раны нереально трудно. Они зазубренные и крошатся если их потянуть. Но если сапоги обмотать соломой, то можно сильно не бояться с спокойно брать их на копье.

— А как они на вкус?

— У них довольно нежное мясо. Крестьяне же больше всего жалуют их уши. Они маринуют их в остром соусе, а потом жарят на углях до хруста.

— Ну, значит нас ждет охота на понгов. Копья я нам уже организовал. Осталось обмотать чем-нибудь ноги.

— Простите, Дайнс, но рассчитывать поймать понгов будет несколько самонадеянно. Крестьянские дети регулярно обыскивают окрестности в поиске их колоний. Поэтому рядом с деревней найти место, где они устроили свои норы практически невозможно. Охота на них в основном то и заключается в поиске.

— Ну тогда, предлагаю оценить спелость чернявки. А потом возьмем наши копья и немного прогуляемся. Я как раз некоторое время назад наткнулся на одного такого понга. Он хотел меня боднуть, но я встретил его подошвой цурумака и отправил в полет. Потом заметил еще одного и решил уйти подальше от странных рогачей. За мной они не погнались.

— Вам очень повезло. Понги охраняют территорию в несколько шагов вокруг подземного гнезда. Хищники их обычно не трогают. Даже небольшая рана от рога понга заживает очень плохо. Поэтому ни лисица ни волк на них не охотится. Ну да это все не важно. Покажите скорее место, где вы их видели. У меня уже слюнки потекли. Я пару лет не ел понгов.

— А приготовить то их на костре вы сможете?

— А как же. Это просто. Есть два способа традиционного приготовления понга на костре, — алхимик явно воодушевился предстоящей охотой, — в первом случае его свежуют. Шкурка с него снимается легко, как чулок. Внутренности удаляют, тушку нанизывают на палку и жарят над углями минут пятнадцать. Под кожей у понга слой жира в пол пальца толщиной, а мясо нежное. Поэтому жариться он исключительно. Даже без соли можно пальчики облизать. Второй способ чуть дольше, но и чуть проще. Удаляют внутренности . Потом вымазывают в жидкой глине или в речном иле и закапывают в горящие угли. Потом нужно просто поддерживать костер около часа. Глина запекается твердой коркой. Получается керамический сосуд, внутри которого находиться запеченная тушка с удивительно сочным и нежным мясом. Дайнс, ну эту кислую чернявку, ведите скорее к вашему месту с понгами! У меня слюна уже на сандальи капает.

— Нет, Кафка. Вначале поедим ягод. Я это место видел несколько часов назад и вовсе не уверен, что смогу его найти. А так хоть что-то закинем в топку.

— Ну ладно… — алхимик явно был не в восторге.