Кровь ведьмы

Глава 1

На небе горел диск полуночной луны, освещая лес бледным призрачным светом. По бокам от едва видимой тропинки сгущалась тьма. Власа ускорила шаг — ночной лес пугал и одновременно завораживал её. Она старалась ступать неслышно, будто кто-то неведомый, скрывающийся во тьме, мог услышать её.

Отправляться в чащу ночью было опасно, но иначе Власа не могла — на кону стояла жизнь маленького мальчика из деревни. Уже две недели знахарка Зарина, которая обучала Власу врачеванию, безуспешно пыталась лечить его разными снадобьями и отварами, но мальчику становилось с каждым днём только хуже.

Зарина была опытной знахаркой, и если от её снадобья не было толку, значит, оставался только один способ — ведьмины слёзы, магическая трава, что цвела в полнолуние близ болот. Только вот места эти были опасные — глазом не успеешь моргнуть, как в Навь попадёшь. А оттуда живым назад дороги нет…

Коснувшись на шее оберега с птицей, в котором таилась сила её рода, Власа глубоко вздохнула. Главное, не бояться и не оглядываться назад. Злые духи чувствует страх и когда человек даст слабину — могут напасть. Нельзя давать им повод.

Ох, не зря Зарина запрещала уходить далеко в лес, тем более в полнолуние. Только вот Власа ослушалась и всё равно пошла. Не могла поступить иначе. Да и как смотреть в глаза несчастной, отчаявшейся матери мальчика? Лекарство ведь есть, только идти за ними опасно и страшно до дрожи.

Едва видимая под ногами тропинка вывела Власу на лесную поляну, залитую лунным светом. Среди высокой травы белели маленькие цветы, напоминающие кувшинки — ведьмины слёзы. Чистые и белые, как снег, найти которые можно только в далёкой лесной глуши и только в лунную ночь.

Вот оно — бесценное сокровище, способное исцелять болезни, даже тогда, когда никакое другое средство уже не поможет. Сокровище, за которым отправлялись многие, но возвращались не все.

Власа осторожно ступила на поляну, огляделась вокруг — вроде бы никого. Когда-то давно знахарка говорила, что тот, кто найдёт ведьмины слёзы, должен собрать их как можно скорее и уходить с поляны, иначе беды не миновать. Да только задерживаться ночью у болот и так опасно — мавки могли почуять человеческий дух, а то и нежить какая похуже.

Переведя дыхание, Власа осторожно начала отрезать ножичком тоненькие стебли цветков, чтобы не повредить корни, и складывать их в корзинку. Хотелось набрать ведьминых слёз побольше, чтобы не пришлось возвращаться, но грубо рвать цветы нельзя — оскорбишь хранителей леса, и не будет тебе больше в лесу удачи.

Эти законы Власа знала с детства и всегда соблюдала их. Отчасти она и сама была из этого леса. Говорили, что женщина, которая подбросила её ещё совсем малюткой на порог дома, где жила знахарка, вышла ночью из чащи лесной, да туда же потом назад и воротилась. Ведьмино нечистое дитя — так шептали про Власу люди. Только старая знахарка, жившая на отшибе от деревни, вырастила её, заменив мать. Обучила всему, что знала сама.

От матери Власе разве что и досталось — то имя, выцарапанное на дощечке, птица-оберег из серебра на кожаном шнурке, да плетёная корзинка, в которой её оставили на пороге. Раньше Власа частенько уходила в лес и бродила там целый день, даже подбиралась к болотам, но так далеко ей пришлось заходить впервые, тем более ночью. И от этого было не по себе.

Порыв ветра неожиданно принёс тихий шёпот из леса.

«Приш-ш-шла… нарушила покой… пожалеш-ш-шь…»

Власа вздрогнула и подняла голову. По краям поляны сгущались тени. Резкий порыв ветра всколыхнул траву, наклонив белые головы цветов к земле.

По спине Власы пробежал мороз. В голове билась отчаянная мысль — должно быть ей померещилась от страха и усталости.

Но шёпот повторился, на этот раз отчётливее, громче, ближе…

«Приш-ш-шла в моё царство… сама приш-ш-шла. Теперь не уйдёш-шь…».

Власа вскочила, сжимая в руках драгоценную корзинку. Сердце бешено забилось в груди, внутри поднялась волна леденящего страха. Бежать! Бежать, как можно скорее и дальше от поляны! От этого жуткого шёпота, что пробирал до костей…

Власа рванулась с места, кинувшись обратно в лес. Но не успела сделать и нескольких шагов, как нога за что-то зацепилась. Вскрикнув, Власа упала, растянувшись на земле и с ужасом увидела, что тонкие корни растений начали опутывать её лодыжку. Они шевелились словно живые, закручиваясь змеями вокруг ноги.

Власа закричала от страха и схватилась за нож. Резким ударом перерубила корни, освобождая ногу, но уже новые отростки зазмеились по земле, подбираясь к ней. Один из корней, жёсткий, словно канат, обхватил Власу за пояс, впиваясь в тело, ещё один начал опутывать левую руку.

«Напрас-сно бежиш-шь… ты моя-я»

— Нет! — заорала Власа, рванувшись из пут. Теперь корни не только пытались держать её, они начинали душить и стягивали тело словно жгутами, подбираясь к шее. Острые шипы впивались в кожу, ранили до крови. Власа кричала, пыталась перерезать их, но сил не хватало. Нет! Она не может умереть здесь, в этом проклятом месте…

Шёпот приближался, превращаясь в голос — холодный, нечеловеческий, полный голода и жажды. На противоположной стороне поляны зашелестела листва, ветви деревьев начали раздвигаться.

Власа зажмурилась и сжала в руке птицу-оберег, зашептала заговор древний от всякого зла. Внезапно почувствовала, как серебряная птица обожгла кожу, будто всколыхнулась в ней волна неведомой силы, горячей и яростной, как кровь, что рванулась из оберега, наполняя всё тело. Власа схватилась за один из корней, который опутывал плечо, и увидела, что он рассыпается в её пальцах. Могучая сила внутри Власы сжигала, разрушала чужую ворожбу.

Что это? Неужто сила оберега? Или её собственная сила?… Откуда?

Размышлять не было времени — Власа попыталась ослабить путы и снова рванулась из плена. На этот раз ей удалось встать. Голова закружилась, кровь стучала в висках, а в голове билась одна только мысль — бежать.

На другом конце поляны во тьме зажглись два жёлтых глаза, неведомое чудовище из леса уже шагнуло на поляну…

Власа поняла, что ещё пара мгновений — и она погибнет. Никакая ворожба уже ей не поможет.

Она со всех сил рванулась в другую сторону. На ходу наклонилась, хватая корзину, и буквально влетела в ближайшие кусты, надеясь укрыться от чудовища. Колючие ветки рвали платье и царапали руки в кровь, но Власа отчаянно продираясь сквозь них.

«Ведьма! Тебе всё равно не с-сбежать… ты — моя!» — в голосе с поляны прозвучала ярость.

Под ногами Власы началось движение, крепкие, могучие корни деревьев дрогнули, ветви потянулись к ней — схватить, задержать, не пустить…

Обезумев от ужаса, Власа побежала так быстро, как только могла, перепрыгивая через корни, отбиваясь от ветвей. Тьма сгущалась вокруг, силуэты деревьев казались ожившими чудищами, готовыми поглотить её. Власа спотыкалась в темноте, падала, снова вставала, продолжала бежать, не разбирая дороги. Дыхание сбивалось, из груди вырывались хрипы, но страх по-прежнему гнал всё дальше.

Внезапно Власа увидела впереди серебрящийся в ночи ручей и запоздало вспомнила, что проходила здесь, когда искала поляну, значит, она на правильном пути.

Бросившись к воде, Власа пересекла ручей и почувствовала, словно вокруг что-то изменилось, оборвалось, будто она пересекла невидимую границу.

Деревья затихли, корни больше не шевелились, не пытались поймать её…

Задыхаясь от бега, Власа упала на землю, не в силах отдышаться. Она чувствовала себя опустошённой, как будто из неё выпили все силы, разум начал туманиться.

Машинально сжав в руке оберег, Власа закрыла глаза. На неё навалилась такая усталость, что появись здесь даже то самое чудовище из леса, Власа не сдвинулась бы с места.

Но шёпота больше не было, всё стихло. Неужели повезло… или?

Закончить мысль Власа не успела, перед глазами поплыло, и мир вокруг погрузился во тьму.

Защебетали, заливаясь трелями птицы, тёплый ветер тихо шелестел листвой. Луч солнца падал на лицо, слепил глаза. Власа вяло пошевелилась, с трудом приходя в себя после тяжёлого сна. Странно, что Зарина до сих пор не разбудила её, да и привычных запахов трав в доме знахарки она не почувствовала…

Власа резко открыла глаза, но вместо своего дома увидела лес. В нескольких шагах звонко журчал ручей, солнце висело высоко над лесом, временами проглядывая сквозь зеленеющие ветви деревьев. Уже полдень.

Только сейчас Власа заметила грязное, порванное льняное платье и руки, исцарапанные в кровь.

Значит, это был не сон…

Внутри шевельнулся страх, Власа сжалась, огляделась по сторонам. Рядом лежала перевёрнутая корзинка. Неужели она всё растеряла, пока бежала?

В панике схватившись за корзинку, Власа заглянула вовнутрь и облегчённо выдохнула — на дне остались два белоснежных цветка, значит, всё это и правда случилось с ней наяву. Но кого она встретила ночью на поляне? Что случилось?

Власа вспомнила, как неведомая сила всколыхнулась внутри, и зловещие корни рассыпались в руках. Прислушалась к себе, даже на всякий случай закрыла глаза. Ничего. Всё как обычно, ни силы, ни жуткого шёпота из леса.

— Кому скажи — не поверят, — качнула головой Власа, до сих пор не зная, верить ли произошедшему. Не могло же ей всё привидеться ночью? Чудовище в лесу и голос… Неужто такое взаправду может быть?! Или не может?

Неспроста же люди боятся ходить в эту часть леса, даже знахарка и то запрещала Власе идти за цветами, а она не послушала, убежала втихаря…

Спрятав за пазуху два драгоценных цветка, Власа поняла, что безумно хочет пить. Ручей с виду был вполне обычным, и она решилась подойти. Загребла в ладони пригоршню ледяной воды, пригубила… До чего же вкусная, свежая. Давно такой не пробовала.

Утолив жажду, Власа стала смывать с себя кровь и грязь. А то люди увидят в деревне — испугаются, да новые сплетни начнут распускать. Они и так её ведьмой считают, не стоит лишний раз это подтверждать.

Власа переплела растрепавшуюся косу, завязав её ярко-красной лентой. Вроде бы всё. Теперь надо как можно скорее возвращаться в деревню. После страшной ночи она чувствовала себя совершенно измотанной, но отдыхать нельзя — не успеет засветло добраться.

Власа пошла по знакомой тропинке, которая вела к деревне. Днём было намного проще идти, да и не страшно совсем. Солнце играло в кроне деревьев, изредка касаясь лучами земли, в воздухе летала мелкая жужжащая мошкара, где-то над головой по веткам прыгала белка с пушистым хвостом, а больше никого. Вся нечисть спала, забившись в норы и ямы до темноты. Даже злые духи и те прятались от солнечного света, скрываясь в самых тёмных местах, какие только могли найти.

По сравнению с ночью днём было просто идти, да тропу хорошо видно. Только вот дорога назад показалась Власе с усталости вдвое длиннее, чем к болотам. Вчера она спешила, почти бежала, чтобы как можно скорее добраться до поляны с цветами, сегодня же шла, едва переставляя ноги. Солнце уже опустилось за горизонт, когда Власа, наконец, вышла из леса на край поля. Впереди горела огоньками деревня Заречье, за которой вдалеке блестела речка. Она почти добралась…

Близость деревни добавила сил — ведь осталось идти совсем немного, и Власа прибавила шагу. Дорога вилась лентой и уходила вниз, разделяя надвое засеянное рожью поле. Ночной холод уже забирался под платье, покрывая кожу мурашками. До чего же хотелось как можно скорее спрятаться в тёплом доме! Закрыться от всех кошмаров и съесть полную миску ароматной похлёбки с травами. Едва она вспомнила о еде, то почувствовала, как от голода потянуло желудок. Только вот с ужином ей придётся повременить, сперва надо приготовить лекарство больному мальчику, а остальное уж потом…

Заречье, как и остальные деревни, была огорожена изгородью из жердей для защиты от лесных зверей. С наступлением темноты ворота в деревню запирались, из-за чего Власе пришлось искать прореху в изгороди и через неё пробираться вовнутрь.

Она пошла мимо старых, потемневших от времени домов, в которых ещё изредка горели огоньки от зажжённых лучин. Несколько собак зашлись лаем, почуяв незнакомый запах, но бросаться на Власу никто из них так и не решился. Да что там говорить — звери дикие и то обычно обходили её стороной. То ли заговоры и обереги помогали, то ли взаправду силу неведомую чувствовали они во Власе и боялись приблизиться.

Добравшись по утоптанной дорожке до нужного дома, она постучалась в дверь. Вопреки ожиданиям, на пороге вместо матери мальчика появилась встревоженная знахарка Зарина.

— Жива! — она порывисто обняла Власу, чем вконец сбила её с толку. Нечасто наставница проявляла такие чувства, тем более вот так…

— Я принесла ведьмины слёзы. — Власа достала из-за пазухи два цветка и протянула их Зарине.

— Ты хоть понимаешь, что могла погибнуть?! Там же… там… — Зарина бросила взгляд назад, видимо опасаясь, что их услышат. — Потом поговорим. Заходи в дом, посиди где-нибудь. Снадобье я без тебя сделаю.

Забрав цветы, знахарка вернулась в дом. Власе ничего не оставалось, кроме как пойти следом.

В большой комнате горела растопленная печь, рядом на кровати лежал мальчик лет восьми, укрытый одеялом. Его щёки горели, глаза были закрыты, а губы иногда шевелились — он что-то бормотал в полубреду. Рядом сидела его мать, измотанная, осунувшаяся, несчастная. Обмакивая в холодную воду кусок ткани, она обтирала лицо сына.

На столе были разложены пучки трав, рядом с которыми стояли несколько небольших кувшинов с различными снадобьям — видимо Зарина продолжала поить ими мальчика, пытаясь хоть как-то помочь. Сейчас знахарка быстро начала делать новое зелье — положила в ступу ведьмины слёзы и стала растирать цветы в кашицу, смешивая с другими травами.

Опустившись на скамью у двери, Власа устало привалилась к стене. Она всё-таки успела, мальчик хоть и слаб, но теперь ему должно стать легче. Может быть, когда выздоровеет, ума прибавится — поймёт, что не зря взрослые запрещали в заросшем мутном пруду купаться и тем более нырять.

В тёплом доме Власу быстро начало клонить в сон, треск поленьев в печи и запах трав успокаивал, отчего усталость навалилась с новой силой.

Она даже не сразу заметила, как скрипнул порог дома, осторожно приоткрылась дверь и появилась кудрявая, взлохмаченная голова Ярика, сына кузнеца, что жил напротив.

— Матушка велела узнать, не надо ли помощи какой…

— Без тебя уж помогли, — махнула рукой знахарка, но, посмотрев на пустые вёдра у двери, добавила: — воды принеси, коли пришёл.

— Это я быстро, — оживился Ярик, проходя в дом. Высокий, темноволосый, с прямым носом, острыми скулами и карими глазами. Он был старше Власы на два года.

При виде Ярика Власа встрепенулась, сердце радостно забилось в груди. Она много лет считала сына кузнеца своим другом, до тех пор, пока не поняла — что любит его. Чувства оказались взаимны, но заявлять о них открыто, подводя дело к сватанию и свадебному обряду, они пока не решались и скрывали свои встречи от чужих глаз.

Ярик схватил около стены два пустых ведра и встретился взглядом с Власой. Пользуясь тем, что знахарка отвлеклась, он хитро улыбнулся ей, после чего указал взглядом на дверь.

Власа тоже улыбнулась и кивнула, поняв условный знак. Сердце ещё пуще заколотилось в груди от предвкушения. Наверняка, Ярик тоже скучал без неё, не забывал… Хотя, как могло быть иначе? Ведь они знают друг друга столько лет!

Да и выдумал он всё, что его мать послала сюда, наверняка сам пришёл, чтобы увидеть Власу, тем более такой повод подвернулся.

Когда Ярик вышел из дома с вёдрами, Власа решила выждать несколько минут. К счастью ни знахарке, ни матери мальчика до неё не было дела — они поили больного отваром из ведьминых слёз и помощь им, похоже, не требовалась. А раз так…

Пользуясь случаем, Власа незаметно выскользнула из дома и быстро пошла к колодцу. Там её уже ждал Ярик. Рядом с ним стояли два полных ведра — он не успел отнести их в дом, а может и вовсе не спешил.

Увидев Власу, сын кузнеца просиял и шагнул на встречу, заключив её в объятиях.

— Я уж боялся не увидеть тебя, думал, что беда с тобой случилось…

— С чего ты взял? — удивилась Власа, обнимая Ярика за шею и заглядывая в его тёмно-зелёные глаза.

— Едва рассвело, Зарина стала по всей деревне тебя искать. Даже в моё окно стучалась, думала, может ты у меня. Говорила, что не вернулась ночью из леса, — с беспокойством рассказал Ярик, ласково проведя кончиками пальцев по щеке Власы. — Зачем ты ходила в лес? Почему вовремя не вернулась?

— Я далеко ушла, засветло не успела, вот и пришлось ночевать в лесу, — виновато объяснила Власа, опустив взгляд. Она решила никому не рассказывать о том, что случилось на деле — всё равно не поверят, а то и вовсе посчитают безумной. Или того хуже — подумают, что и взаправду ведьма.

— Разве можно одной ночью в лесу? — коснувшись подбородка Власы, он заставил её поднять глаза. Она увидела нахмуренные брови и осуждающий взгляд Ярика. Он всегда был против какого-либо безрассудства, а Власа только и успевала попадать из одной истории в другую.

И всё же, Ярик не на шутку волновался из-за неё. Значит, и вправду была дорога. Эта мысль согрела сердце Власы.

— Я нашла ведьмины слёзы — эта трава исцелит недуг мальчика… — начала было она, но Ярик тут же перебил:

— Власа, да какая трава?! В лесу зверья полно! Мало ли кого могла встретить ночью… — Ярик запнулся, увидев порванное платье и поцарапанные руки.

— Я упала в овраг, дорогу не сразу нашла, — поспешила успокоить Власа, заметив, как нахмурился сын кузнеца.

— В самом деле? — недоверчиво уточнил Ярик,

— А ты разве сам не видишь? Всё хорошо, — улыбнулась Власа и ласково коснулась рукой волос Ярика. Как же она была рада видеть его сейчас, особенно после всего пережитого в лесу. Рядом с ним всё ужасы ночи казались такими далёкими, ненастоящими.

Ярик тоже улыбнулся и наклонился к Власе, чтобы поцеловать, крепко обнимая её руками за талию. Она подалась навстречу, ощутив прикосновение его губ, таких нежных и желанных… Поцелуи были настолько сладкими, что Власа забылась в объятиях Ярика. С губ сорвался стон, когда он начал поцеловать её в шею. Услышав это, Ярик ещё крепче прижал Власу к себе, без стеснения скользя руками по её телу.

Власа знала, что Ярику давно было мало одних поцелуев, но никак не могла решиться на последний шаг, хотя с каждый разом его прикосновении становились всё более смелыми, а поцелуи настойчивыми…

— Ну, ты подумай, ни на минуту нельзя оставить! — послышался за спиной недовольный голос знахарки.

Они вздрогнули и отскочили друг от друга, как ошпаренные. Ярик растерянно отступил к колодцу. Власа застыла посреди дорожки, тоже не зная, куда деться от укоризненного взгляда знахарки.

— Да я… хотела просто поговорить с Яриком, — растеряно ответила она, всё ещё смутно надеясь в душе, что знахарка не разглядела в темноте их жаркие объятия.

— Вижу я все ваши разговоры, после которых позора не оберёшься, — надвинулась на неё Зарина, сурово хмуря брови, и неожиданно повернулась к Ярику. — А ты что встал? Нравится воспитанница моя? Так женись сперва, тогда и руки свои распускай! Или хочешь опозорить её, а то и с дитём оставить?

— Да я бы никогда! У нас и не было ничего! — в конец опешил Ярик, но, взглянув на Власу, добавил уже решительнее: — И вообще, я жениться согласен, если что. Могу и слово дать.

— Что твоё слово стоит?! Отец кулаком по столу ударит, и про женитьбу свою мигом забудешь, а то я тебя не знаю! — махнула на него рукой Зарина, досадно поморщившись. — А девице жизнь поломаешь только…

— Наставница, Ярик не такой! — снова вмешалась Власа, но знахарка её и слушать не стала.

— Вот пусть жениться сначала, а там посмотрим какой он. А ты живо в дом! — строго бросила она уже Власе. — И нечего ночами шастать.

Под грозным взглядом знахарки, Власа понуро потащилась к двери. От обиды и стыда защипало глаза, в то время, как внутри клокотал праведный гнев. По местным законам Власа уже считалась взрослой и сама могла выбирать, где и с кем ей быть.

Из-за жизни на окраине леса и нелепых сплетнях о ведьмах, от неё и так все шарахались в деревне, как от прокажённой! Не хватало ещё, чтобы Зарина распугивала даже тех, кто вопреки предрассудкам, обратил на Власу внимание. Нет, всё-таки придётся серьёзно поговорить с наставницей, так больше нельзя…

Власа прошла в дом и села на скамью у стены. За ней заглянул Ярик с вёдрами, оставил воду у порога, бросил на неё быстрый виноватый взгляд и ушёл. Вот и свиделись, называется. И так, встречи с Яриком редкие, в тайне от всех, да ещё и тут не свезло…

Прислонившись к стене, Власа прикрыла глаза. Если бы они могли не прятаться от всех, какая бы жизнь славная была! Но в одном Зарина права — надо Ярику жениться на Власе, тогда всё было бы по закону. А пока этого нет — придётся скрываться.

Только вот время идёт и идёт, а Ярик всё никак не решится. Обучился бы он быстрее кузнечному делу, чтобы не зависеть ни от кого, да только когда это будет? Власа тяжело вздохнула. Ничего, она дождётся его, сколько надо, столько и будет ждать. Всё равно никого другого не полюбит…

Когда больному мальчику немного полегчало, Зарина стала собираться домой. Начала тщательно укладывать снадобья в сумку, следя, чтобы те плотно стояли, не перевернулись. Убрала со стола травы, сложила их в мешочки на поясе.

Напоследок дала матери мальчика пару советов, что делать, если снова подниматься жар. В качестве благодарности та собрала им корзинку с едой, куда уложила кувшин с молоком, с десяток яиц, пряник и большой кусок свежего сыра, завёрнутого в ткань.

— Больше ничего дать не могу, живём мы небогато… — сбивчиво объяснила мать мальчика, опустив голову.

— И этого хватит, — согласилась Зарина, поручив Власе нести корзинку.