Кровь ведьмы

Глава 10

Рано утром Зарина ушла в деревню — снова разведать что там, да как. Потом через реку собралась к Измире. Значит, точно её до вечера не будет…

Правда Власа теперь оставалась не одна, а с Мироном, который чувствовал себя с каждым днём всё лучше. Даже порывался вместе с Зариной в деревню пойти, но знахарка запретила ему — заразный мог ещё быть.

Только скучно Мирону в доме было сидеть, и Власа решила, раз уж он без дела мается, пристроить его в хозяйстве. Мирон не отказался, наоборот даже с охотой помогать взялся — видно и правда притомился на месте сидеть.

Сначала Власа показала ему дорогу к ручью, чтобы он воды принёс. Потом Мирон дрова принялся колоть. Разделся по пояс, встал у пенька, взял в руки увесистый широкий топор и принялся за дело.

Власа в это время раскладывала на солнце травы, чтобы лучше просушились. Листочки перебирает, а сама незаметно на Мирона поглядывает.

Красивый он всё-таки, а с топором и вовсе на воина похож стал. И ладно дрова колоть получается у него, только щепки во все стороны летят. А Мирон будто нарочно красуется перед ней, то волосы со лба уберёт, то топор в воздухе слегка подбросит, да ловко поймает.

Засмотрелась Власа, залюбовалась дольше положенного его крепким телом, а Мирон взял и обернулся. Увидел, что смотрит на него, усмехнулся с пониманием. Что, мол, нравлюсь? Вот же наглец…

Власа нарочно окинула его равнодушным взглядом и отвернулась. Небось надеется, что она влюбится по уши и голову потеряет. Не дождётся! Только вот щёки так невпопад раскраснелись, повезло, что Мирон её лица сейчас не видит.

Разозлилась на себя Власа. Раньше сроду при нём не краснела, а тут совсем в руках себя держать разучилась! До чего же глупо. Не хватало ещё сына старосты полюбить, если уж с Яриком не сложилось, то тут и вовсе можно не мечтать. Мирон, как и Ярик, только голову морочить горазд, а потом отец подсунет ему невесту богатую с хорошим приданым и свадебку только так сыграют! А Власа дважды обманутая, с сердцем разбитым останется. На радость местным любителям позубоскалить…

Какое-то время Власа вовсе не смотрела на Мирона, потом услышала, как он топор воткнул в пенёк и в дом пошёл. Видимо свежего квасу выпить захотел.

Неожиданно послышался грохот от падающей посуды, а следом за ним раздался крик Мирона. Власа так и подскочила на месте. Да что же это стряслось-то? Побежала в дом, буквально на ходу влетев вовнутрь. На полу у печки черепки от двух мисок лежат, а Мирон рядом стоит с ошалелым видом, держа в руках сковороду.

— Где ты дух нечистый?! Выходи! — заорал Мирон в пустоту.

— Сам ты дух нечистый, — ворчливо ответили ему за спиной, а потом кто-то раз — и дёрнул Мирона за штанину.

— А ну не трожь! — взревел Мирон, замахнувшись сковородой на невидимого врага, да чуть кувшин с полки не сбил ненароком.

— Вы что тут устроили?! — схватилась на голову Власа. — А ну прекратили оба!

— Оба? — насторожился Мирон, прищурившись. — Ты знаешь, кто это?

— Домовой наш, Запечкин! — всплеснула руками Власа. — Положи сковородку, негоже ей дедушку пугать…

— Да какой же это дедушка?! Это злыдень самый настоящий! — выпалил в ярости Мирон и тут же вскрикнул — кто-то больно ущипнул его за пятку.

— Я тебе покажу злыдня! Ух, покажу, — с обидой распыхтелся домовой у скамьи, сердито топая ногами.

— Дедушка, да не обижайся на него! Не со зла он, по глупости, испугался просто тебя, — успокаивающе начала было Власа, вырывая из рук Мирона сковороду.

— Никого я не испугался, вот ещё! — заспорил Мирон, но Власа замахала на него руками, зашикала, чтобы во двор уходил, в то время как Запечки продолжал злобно пыхтеть и оставшейся посудой греметь, того гляди опрокинет что-нибудь. А на полу и без того уже осколков хватало.

Мирон насупился и ушёл. Власа же принялась успокаивать домового, сахарок ему предложила — не взял. Обиделся, видать, шибко. Кусочек пряника решила предложить, может, хоть на него согласится.

— Ну, дедушка, что ты в самом деле? Правда же, не со зла.

Запечкин пофыркал, попыхтел сердито, да всё же простил, взял угощение, сердито ворча:

— Сколько лет дом берегу, а этот… злыдня нашёл! Валандай он и пустобрёх самый что ни есть! Небось злыдня настоящего не видел!

— Да он и домовых не видел никогда. Что с него взять, дедушка? — вздохнула Власа. — С чего всё хоть началось-то?

— А с того, что этот остолбень обереги лапать вздумал заговорённые! А кто ему позволял защиту дома портить? — возмутился Запечкин, даже на свет появился. Стоит подбоченившись, сердито щёки надул, брови густые сомкнул, а сам с локоток ростом. До того, Власе забавным показался, что едва не рассмеялась, вовремя рот ладонью прикрыв.

— Э-э, всё хиканьки и хаканьки на уме. Сколько годков уже, а ума не прибавилось, — с укором вздохнул Запечкин и снова обижено исчез.

— Дедушка!

— А ну тебя! — послышалось, как Запечкин затопал к печке. Тревожить его Власа больше не стала — не злился, не гремит посудой, и ладно.

Она прибрала осколки от разбитых плошек и вышла во двор, где Мирон с мрачным видом продолжал колоть дрова. Всё таки надо ему сказать, чтобы думал, прежде, чем делать. Где это видано, чтобы кто-то обереги защитные в доме без спросу хватал? Тем более, что не хозяин Мирон здесь, а всего лишь гость задержавшийся.

— Ты зачем обереги защитные трогал? Не для тебя же вешали! — строго спросила Власа.

— Посмотреть хотел, что за камни, да бусины в них есть. Подумаешь, тронул — велика беда, — поморщился Мирон, раскалывая очередное полено.

— Ты защиту дома чуть не нарушил! — начала закипать Власа, раздражённо сложив руки на груди.

— И от кого защищаться вздумали? От зверей забор крепкий ставить надо, а не безделушки развешивать.

— Вот так вот?! А ты самый умный, знаешь, от чего и как дом защитить? — в конец разозлилась Власа. — Ещё скажи, что духи тёмные и нечисть всё выдумки?

— Не знаю, — честно ответил Мирон, взлохматив пшеничные волосы. — Мы с отцом не шибко суеверные. Раньше думал, что может и выдумка…

— А сейчас не думаешь? Небось, и в домового не верил? — нахмурилась Власа, осуждающе глядя на Мирона.

— Да не думал я об этом. Недосуг было, — ушёл от ответа, раскалывая последнее полено. Утер со лба выступивший пот. — Всё кажись.

Помолчал немного, задумчиво глядя в сторону дома.

— А этот ваш домовой мне пакостить больше не станет? — уточнил насторожено.

— Не станет, если обижать его не будешь, — усмехнулась Власа.

За разговором они и не заметили, как скрипнула калитка, и по дорожке к дому пошла Зарина, вернувшись из деревни с полной корзинкой еды.

— Ой, наставница… Это от кого же? — только сейчас заметила Власа и поспешила забрать тяжёлую корзину.

— Староста всё благодарит за лечение Мирона, — нехотя ответила Зарина, присаживаясь на скамью. — Ох, находилась сегодня…

— Как там дела? Не заболел ещё кто? — пристала с расспросами Власа, усаживаясь рядом. Мирон тоже подошёл поближе, с интересом слушая, что скажет знахарка.

— В Заречье больше никто. А за рекой болеют ещё, особенно в Пазухово, но уже меньше. Новых хворых нет, а тех, что есть, в сарае большом разместили, там Измира лечит их день и ночь.

— Значит, хворь уходит? — с надеждой спросила Власа, чувствуя, как отлегло от сердца.

— Может, и уходит, — кивнула Зарина и устало потёрла лоб.

— Это мне тогда домой можно будет? — оживился Мирон.

— Можно, можно. Обожди ещё день-другой и пойдёшь, — обнадёжила его Зарина и вздохнула. — Вроде все вести сказала, — подытожила она.

— Я похлёбку сварила с грибами и пирог рыбный испекла, — похвалилась Власа и кивнула на Мирона, — а он дрова наколол. Надолго хватит теперь.

— Вот и славно! Порадовали, — улыбнулась Зарина. — Ну, тогда пора в дом, стол накрывать…

Остаток дня прошёл за посиделками и разговорами. Власа рассказывала про дружбу Запечкина и кота, вспоминая самые смешные случаи, Мирон с любопытством слушал, после чего Зарина поведала, как у Измиры однажды в доме аж два домовёнка появились. Да так ссорились они и ругались друг с другом, что едва весь дом не перевернули. Насилу Измира уговорила одного из домовых другое жилище найти…

Вскоре начало смеркаться. Зарина первая пошла спать, а Власа и Мироном ещё посидели какое-то время на столом. Пили взвар медовый и молчали, иногда поглядывая друг на друга.

— Это может быть странно… но я рада, что ты в нашем доме оказался. Скучно здесь бывает все дни одной, когда Зарина уходит, — неожиданно призналась Власа.

— Я тоже рад. Столько всего узнал здесь, во что раньше и не верил. И про тебя тоже узнал, какая ты на деле… — улыбнулся Мирон.

— И какая же? — с интересом уточнила Власа.

— Славная. Да и добрая тоже, — ответил Мирон, но этого Власе показалось мало.

— А красивая?

— По ведьмовски красивая, — хитро улыбнулся он.

— Опять ты своими ведьмами, — насмешливо поморщилась Власа, махнув на него рукой.

На печке сердито проворчала Зарина, мол, спать давно пора…

— Уже собираемся, наставница, — отозвалась Власа. Время и правда было уже позднее. — Я пойду, переоденусь и ложиться буду. Смотри, не подглядывай! — сказала она Мирону и пошла к перегородке у печи.

— Да что я там не видел-то? — весело хохотнул Мирон, и Власа вспомнила, как он нагло украл у неё одежду у реки, после чего заставил выйти к нему в чём мать родила. И до того обидно показалось, что так бы и огрела Мирона чем-нибудь, чтобы не смел впредь шутить так. Только дело прошлое уже, чего уж теперь?

Скрывшись за перегородкой, Власа прислушилась сначала, прежде, чем переодеваться. А то вдруг подкрадётся к ней… И только когда услышала, что Мирон к себе пошёл, успокоилась. Сначала рубаху переодела, потом косу распускать начала…

Власа открыла глаза. Она стояла ночью посреди знакомой поляны с белыми цветами, а около её ног лежала мёртвая девица. Длинные светло-русые волосы спутались, голубые глаза навечно застывшим взглядом смотрели в небо. От ужаса Власа забыла, как дышать. Она узнала её лицо — это была Услада. На лице мёртвой остался отпечаток пережитого страха. Белая рубаха была вся перепачкана в крови, а в груди зияла кровавая рана с пустотой вместо сердца.

Тихий шелест за спиной. Власа вздрогнула, дёрнулась, но рука с когтями крепко обхватила её сзади за пояс и притянула к себе. Да так сильно, что не вырваться, ни вдохнуть толком. Ледяное дыхание коснулось кожи на шее.

— Всё прячеш-шшься от меня, Власа-а, — его голос раздался рядом с ухом. От Черномара повеяло такой тьмой и смертью, будто это было само дыхание Нави, пробирающее холодом до костей. — Она с-сказала мне твоё имя. Она проклинала тебя…

Власа будто оцепенела в немом ужасе, неотрывно глядя на тело Услады у своих ног. Теперь Черномар узнал её имя и потому так близко подобрался… Что же теперь будет?

— Зачем ты убил её, если нужна я? — едва слышно выдохнула Власа, чувствуя, как острый коготь провёл по шее, слегка царапая её. От одного такого прикосновения, всё внутри неё сжалось от страха.

— Приди ко мне, и они перес-станут умирать, — с насмешкой прошипел Черномар.

Он хочет, чтобы поверила его лжи и пришла? Стала очередной жертвой чудища, а потом он снова начнёт искать других девиц и убивать? Нет, не бывать такому…

Власа будто очнулась на мгновение, осознав происходящее.

— Лжёшь. Ты всё равно будешь убивать, — выпалила в отчаянье, дивясь своей дерзости, и схватилась за птицу-оберег на груди. Власа пыталась призвать силу рода на помощь, и оберег отозвался, начал нагреваться в ладони, но в этот момент Черномар резко дёрнул её за волосы, застав запрокинуть голову, и жадно вонзился острыми зубами в открытую шею…

Власа кричала, срывая голос, и билась в чужих руках. Она не сразу поняла, что находится в доме, а держит её вовсе не Черномар, а Мирон, пытаясь успокоить.

— Тише, тише, Власа! Это же я! — пытался он привести её в чувство.

— Держи её, Мирон, держи! А то ещё убьётся обо что-нибудь ненароком! — восклицала перепуганная Зарина.

Власа перестала биться и открыла глаза, обнаружив, что лежит на полу. Видно с кровати упала во сне. Мирон тем временем крепко держал её за руки, навалившись сверху, и прижимал к полу.

— Ты совсем сдурел? Пусти! — возмутилась Власа, услышав свой охрипший от крика голос.

— В себя пришла, что ли? — с облегчением выдохнул Мирон, отпуская её. — Я уж думал, умом помешалась…

Власа быстро поднялась, увидела Зарину, которая стояла в шаге от кровати с зажжённой лучной. Она с неподдельной тревогой и страхом смотрела на неё.

Сказать бы что-то надо, объяснить, да только все слова вылетели из головы Власы. И до того ей стыдно стало перед Мироном и знахаркой, что вела себя так непотребно среди ночи…

— Я не знаю, что на меня нашло, просто… — начала была Власа и увидела приоткрытую створку окна, откуда в дом лился мертвенно-бледный свет луны. Показалось на мгновение, что чёрная тень мелькнула рядом с окном.

Власа в панике бросилась вперёд и захлопнула створку. Её начала бить крупная дрожь, показалось, ледяное дыхание Черномара снова коснулось её кожи.

— Ты это… не трясись так. Тебе же сон дурной приснился, да? — осторожно подошёл к ней Мирон и взял её холодные, дрожащие руки в свои.

Власа хотела ответить, но вмешалась Зарина.

— Именно, что сон дурной! А ты помог и хорошо, теперь иди к себе и спи, — потребовала Зарина, строго на него зыркнув. — Сами мы тут разберёмся, что и как. И зелье от дурного сна найдём.

Нехотя выпустив руки Власы, Мирон угрюмо посмотрел на Зарину, но ничего не сказал. Молча пошёл к себе, с обидой задёрнув шторку.

— Снова Черномар? — едва слышно спросила Зарина, приблизившись. Власа кивнула и заплакала.

— Я видела Усладу… мёртвую и без сердца. Он её убил, он всех убьёт… И она имя моё ему сказала, — всхлипнула Власа, закрыв лицо руками. — Что теперь делать-то…

— Ну, полно тебе, не плач. У дома хорошая защита, не достанет он тебя здесь, — попыталась успокоить её Зарина, крепко обняв, и принялась ласково гладить Власу по волосам. — А что до других, то подумаем, как быть.

— Да что же думать-то? Будто средство какое есть, — утирала слёзы Власа.

Зарина тяжело вздохнула и промолчала, продолжая гладить её по волосам. В конце концов, Власа немного успокоилась, и знахарка сделала для неё отвар из душицы с мёдом. Власа выпила две кружки. Стало легче. Да только всё равно уже не уснула до самого утра, даже глаз не сомкнула. Стоило только расслабиться, как снова поляна с белыми цветами была перед глазами, а у ног тело Услады с вырванным из груди сердцем.

Во дворе поутру запели наперебой ранние птахи, пробудившись раньше всех от сна. Следом за ними одиноко прокричал первый петух. Наступил рассвет. Только не был он ясным, как в прошлые дни, утро оказалось пасмурным, туманным.

Власа вышла во двор. Чтобы окончательно выбросить ночные кошмары из головы, умылась холодной водой из бочки. После чего взялась подметать дорожку до калитки от опавших листьев — на смену лету незаметно подбиралась осень.

Уже стала возвращаться назад и увидела дверь дома со следами глубоких когтей. Будто зверь огромный, на вроде медведя, провёл своей могучей лапищей, разодрав дерево.

Перепугавшись, Власа закрыла рот ладонью. Значит, он и вправду был здесь…

Из дома тем временем вышел Мирон, насторожился, увидев дрожащую Власу, и проследил за её взглядом.

— Какого лешего… — потрясённо выдал он, рассматривая глубокие борозды на двери. — Медведь что ли?

Во двор вышла Зарина и тоже увидела страшные отметины, побледнела, схватившись за оберег на шее. Начертила в воздухе защитный знак.

— Я посмотрю, не сломана ли где изгородь. Медведи обычно всё ломают на своём пути, — предложил было Мирон, но знахарка его остановила.

— Не надо ничего. Мы сами всё посмотрим. А ты уже здоров совсем, можешь восвояси возвращаться, — внезапно решила Зарина. — Отец вон уже заждался тебя совсем.

— Что, прям сегодня что ли? — совсем растерялся Мирон. Не ожидал, что так резко его домой погнать могут, хотя раньше наотрез не пускали. — И что, не заразный я уже?

— Не заразный. Давно всякая хворь ушла, — поспешно заверила Зарина. — Так что собирайся.

Мирон недоумённо взглянул на Власу, но она ничего не ответила ему. Понятное дело, что из-за Черномара гонит его Зарина, не стоит ему видеть всё это. Расскажет ещё деревенским, те и вовсе озлобятся и в чёрной магии подозревать Власу станут, а хоть бы и Зарину.

— Ну ладно тогда, — согласился Мирон. Сходил в дом, захватил пояс, которым рубаху подпоясывал, а больше вещей у него в доме и не было. Вернулся во двор, встал перед Власой и Зариной и произнёс серьёзно:

— Спасибо за лечение, жизнь вы мне спасли. Теперь вовек благодарен буду, — Мирон положил руку на сердце в знак благодарности.

— Ты главное не болтай про нас дурного, а уж большего и надо, — устало ответила Зарина. — И про сны Власы и царапины на двери тоже не говори. Нечего другим за нашей спиной сплетничать. Уж и так небылиц насочиняли.

— Я не буду больше, честно. Слово даю. И пусть боги хранят вас, — искренне ответил Мирон и пошёл к калитке.

Власа смотрела, как он уходит по тропинке всё дальше и дальше в сторону деревни, пока не скрылась спина Мирона среди деревьев. Отчего-то тоскливо на душе стало, будто потеряла она что-то очень важное, лишь на короткий миг обретя…