Кровь ведьмы

Глава 14

Утро на болотах встретило пеленой сырого тумана, который будто и не рассеивался здесь вовсе. Костёр едва тлел, постепенно затухая.

Власа проснулась первой, дрожа от холода. Вся одежда отсырела и липла к телу, сквозь белесую мглу вокруг ничего не разглядеть, только вдали виднелась едва различимая тропинка, около которой они и разожгли костёр.

Растирая замёрзшие руки, Власа принялась будить Мирона.

— Вставай же, утро наступило! Идти пора!

— А-а… куда же идти? Не видно ж ничего! — поморщился Мирон, нехотя просыпаясь.

— Ничего, по тропе я проведу, а там из болот выйдем, туман развеется, — заверила Власа, подбирая последние сухие ветки, чтобы разжечь костёр и немного согреться. Веток оказалось совсем немного, и огонь, немного разгоревшись, начал быстро гаснуть.

Они наскоро перекусили хлебом с сыром, после чего окончательно затушили костёр и пошли в путь. Под ногами вилась едва различимая тропинка во мгле. Власа то и дело с тревогой сверялась с картой на бересте. Вдруг ошибутся и свернут не туда? А там и в трясину угодить можно…

Вскоре туман и правда начал постепенно рассеиваться, почва перестала продавливаться под ногами. Вместо мха показалась уже привычная трава, покрытая росой. Мрачные и коварные топи остались позади, и теперь вокруг простирался обычный лес.

Власа заметно взбодрилась, осознав, что самый трудный участок пути они уже прошли. Повезло всё-таки, что всякие опасные твари, кроме одной случайной болотницы, их обошли стороной.

Время вскоре перевалило за полдень, и Власа с Мироном решили сделать привал около попавшегося на пути ручья.

С удовольствием зачерпнув свежей, ледяной воды, Власа сделала несколько глотков. До чего же освежающая, чистая… Родниковую воду она всегда любила больше, чем какую-либо другую. Ведь только такая вода по-настоящему восстанавливала силы и надолго утоляла жажду.

Рядом Мирон тоже жадно черпал воду, после чего занялся поиском хвороста, а Власа набрала воды в котелок, привычно насыпав туда пригоршню ароматных трав для чая.

Хворост быстро разгорелся, даже раздувать огонь толком не пришлось. Не успеешь оглянуться, как уже весело трещит пламя, пожирая сухие веточки и кору, а над ним греется котелок, наполняя воздух запахом трав.

— Долго ещё до деревни? — спросил Мирон, доставая из мешка свёрток с хлебом и сыром. Разделил на двоих.

— Ещё несколько часов пути. Надеюсь, затемно успеем, — Власа взяла свою порцию и с удовольствием принялась за еду.

— Ну, и славно, — расслабился Мирон, наливая себе чая из котелка.

День был погожий, на ветвях весело щебетали птицы, в небе светило яркое солнце. Ходить по лесу в такой день одно удовольствие.

— Как меня проводишь, что думаешь делать? Наставница говорила, что обождать бы тебе немного, прежде, чем возвращаться, — решила спросить Власа.

Мирон пожал плечами.

— Наверное, и правда стоит обождать. Я бы в город хотел поехать, попробовать там прижиться. Не хочу всю жизнь в деревне.

— А чего ты хочешь?

— Ну, воинскому делу обучиться. Ещё раз попробовать в дружину пойти. Если уж не возьмут, то ремеслу обучиться какому-нибудь… — задумался Мирон.

Власа вспомнила двух дружинников, которые вломились к ней в дом перед судом, и нервно передёрнула плечами. Вот уж и кем иметь дело она вовек больше не хотела.

Покончив с едой, они потушили костёр и снова выдвинулись в путь. Тропинка постепенно стала шире и закончилась дорогой, которая разветвлялась надвое.

Растеряно встав на развилке, Власа долго разглядывала карту на кусочке бересты и в итоге выбрала правый путь.

Солнце уже клонилось закату, когда дорога привела к полю, за которым вдали виднелась деревня.

— Добрались, — радостно выдохнула Власа.

— И до ночи успели! — удовлетворённо добавил Мирон, вглядываясь в тёмные постройки впереди.

Они пошли по дороге через поле, поросшее высокой травой.

— Странно, никто здесь не сеял, — удивилась Власа, вспомнив, как около её родной деревни всегда в поле росли золотистые колосья ржи. — Да и тихо как-то… Коров не пасут, людей не слышно.

Мирон видимо тоже думал об этом, потому как лицо его с каждым шагом становилось всё мрачнее.

— От домов дымок не поднимается, будто печей никто не топит. Что-то не так, — с сомнением заметил он.

Власа тоже это увидела, и все остатки радости погасли в душе. Они подошли уже достаточно близко, чтобы с уверенностью понять — деревня пуста. Старые ворота распахнуты, створка уже едва держится, болтаясь только на одной петле… а внутри ни души. И тишина.

— Что будем делать? — неуверенно спросил Мирон, остановившись у ворот.

Власа зажала в руке оберег и осторожно сделала несколько шагов вперёд. Вроде бы никакой опасности нет, но тогда куда делись все люди?

— Эгей, народ! Есть кто живой? — громко позвал Мирон. А в ответ тишина, глухая, ругающая, Видно вправду никого нет.

Власа остановилась в нерешительности, нервно кусая губы.

— Смеркается уже, — заметил Мирон. — Не скажу, что мне здесь по душе, но в доме всяко лучше спать, чем в лесу. Хоть звери не тронут.

Власа хотела сказать, что в мире есть вещи, куда похуже зверей, но не стала. Ни к чему нагнетать страху, может быть, деревня просто давно заброшена, и ничего страшного здесь нет.

Вместе с Мироном она осторожно пошла вдоль домов. По запустевшему виду было видно, что людей здесь нет уже довольно давно. Какие-либо следы на земле также отсутствовали, что успокоило Власу — обитали бы здесь какие-нибудь нелюди — точно наследили где-нибудь.

— Надо бы всё дома осмотреть, на всякий случай, — решила она, зябко передёрнув плечами. От вида пустых, заброшенных построек ей было не по себе.

— Это мы быстро. Ты начинай отсюда, а я с другой стороны, — распорядился Мирон и уверенно пошёл вперёд.

Власа проследила за ним взглядом и тоже начала осмотр. Дверь в первый дом оказалась заперта, зато ставни открыты. Она заглянула вовнутрь, силясь рассмотреть что внутри, но не увидела ничего, кроме невнятных очертаний мебели в полутьме.

Во втором доме Нике повезло больше — дверь оказалась приоткрыта, и она вошла вовнутрь. Нашла брошенные на полу лучины и зажгла их, осмотрелась. Пыль везде, паутина, хозяев здесь и правда давно нет…

Внезапно Власу привлекли странные багровые отметины под ногами. Она пригляделась — засохшие полосы крови, будто по полу тащили мёртвое тело прямо из спальни.

Лучина дрогнула в её руке, но Власа всё равно двинулась к спальне, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Она вошла в спальню и вскрикнула, в страхе отшатнувшись. Вся кровать была пропитана кровью, на полу и стенах виднелись отчётливые следы когтей.

Власа в ужасе бросилась из дома во двор. Её трясло от страшной догадки о том, что здесь могло произойти. Только куда делись все тела жертв? Если в деревни были упыри, то они обычно только выпивали кровь, а не пожирали всего человека целиком…

— Мирон! Где ты?! — в панике позвала Власа. Ответа не было, вокруг всё та же гнетущая, зловещая тишина. — Мирон! Надо уходить отсюда! Где ты?!

Она побежала по деревне, пытаясь понять, куда он мог пойти. Сердце бешено колотилось в груди, перед взором уже мелькали картины чудищ, которые могли обитать здесь…

— Мирон! — срывая голос, закричала Власа, добежав до конца деревни.

— Да здесь я! Не кричи! — из-за домов показался Мирон с длинным блестящим мечом в руках. — Смотри, что нашёл. Красивый какой, я о таком и не мечтал…

Он с гордостью показал находку, а Власа с изумлением увидела лезвие меча, которое украшали древние защитные руны. Откуда здесь этот меч? Для чего? Ещё и магический…

— Там в конце деревни что-то вроде погоста было или даже общей могилы. Камни с надписями и всё-такое. А сверху этот меч был воткнут. Видать, забыли или воинов там хоронили.

— Ты что взял меч с погоста? С могилы? — с ужасом выпалила Власа. — Как ты мог?! Понимаешь, что наделал?!

— А что? — искренне удивился Мирон. — Здесь же всё равно никого нет давно. Кому он нужен?

— Где ты его взял?! Покажи! — не своим голосом произнесла Власа, чувствуя, как внутри всё леденеет от страха.

Мирон встретился с ней взглядом и тоже напрягся, даже спорить не стал, просто молча отвёл к погосту.

— Здесь его и взял.

Власа застыла перед погостом, который и вправду походил на большую общую могилу. Несколько камней с надписями покрывали явные отметины нечеловеческих когтей. Местами разворошенная, а местами просто примятая земля, где была начерчена защитная сеть рун, в центре которой раньше располагался меч. Теперь же там зияла чёрная дыра.

— Я могу вернуть, если что, — предложил Мирон, сделав шаг к погосту.

— Нет. Уже поздно, — едва слышно выдохнула Власа, услышав хруст под землёй. Защитные чары были разрушены, и теперь те, кого упокоили здесь, снова начали просыпаться от мёртвого сна.

Видимо Мирон тоже услышал это, потому как разом побледнел, отшатнувшись от погоста, и перевёл ошалевший взгляд на Власу.

— А ты можешь это… ну ты же ведьма…

— Какая ведьма?! Я ничего не смыслю в подобном, это же древняя магия! Какой же ты дурак… — выпалила Власа в отчаянье и невольно бросила взгляд на небо. Солнце почти зашло.

Из-под земли послышался тихий вой.

— Сейчас начнётся… Бежим! — в панике крикнула Власа и бросилась прочь, схватив за руку застывшего в растерянности Мирона.

Вдвоём они опрометью покинули деревню и побежали назад к дороге. Последние лучи солнца гасли, скрываясь за горизонтом. Наступала ночь.

Власа и Мирон бежали в сумерках по дороге, что вилась белой лентой под ногами. С одного стороны поднималась тёмная стена леса, с другой — простиралось поле, поросшее дикими травами. Вскоре на небе в окружении звёзд появилась яркая луна, осветившая дорогу во тьме.

Только её света было недостаточно. Задыхаясь от бега, Власа споткнулась о камень и упала на колени. Кровь стучала в висках, воздуха не хватало. Власа никогда ещё не бегала так долго и быстро. Перевести бы дух хоть немного…

Где-то позади раздался протяжный хриплый вой, от которого кровь леденела в жилах. Так не мог выть ни один живой зверь, только нежить — это Власа знала точно. Следом за ним, раздались ещё несколько таких же страшных завываний.

— Власа, поднимайся. Надо бежать. — Мирон поспешно подхватил её и потянул за собой.

С трудом Власа встала и побежала за ним. Медлить и правда нельзя, иначе догонят, причём очень быстро… Только вот силы были изначально неравными — нежить не ведала усталости в отличие от людей.

Добежав до развилки, где они накануне свернули в эту злополучную деревню, Власа с Мироном свернули на другую дорогу.

Внезапно сбоку из высокой травы выпрыгнула огромная чёрная тень, похожая на человека в порванной, чёрной от грязи одежде. Упырь обернулся, и Власа закричала от ужаса. Это был полуистлевший мертвец, с лицом похожим на череп — с провалившимся носом, длинными клыками и когтями. Устремив свои красные от голода глазищи на Власу, он оскалился. А в следующий миг бросился вперёд.

Мирон сшиб Власу с ног, и они откатились в сторону по земле. Когти упыря вспороли пустоту. Злобно зарычав, упырь приготовился к новому прыжку.

Обнажив меч, Мирон встал на его пути.

— А ну прочь, нечисть поганая! — он махнул мечом, отгоняя упыря, который начал коварно подбираться к нему сбоку.

Власа схватилась за мешочек на поясе с заговорённой травой. Незаметно поднявшись, она увидела, как Мирон яростно отгоняет упыря мечом, да только мертвец лишь скалится, да выбирает момент поудачнее для прыжка. А скоро уже и остальные упыри прибудут…

Сжав птицу-оберег на шее для храбрости, Власа кинулась вперёд с мешочком в руке и бросила его прямо упырю в морду, да так, чтобы вся трава на него рассыпалась.

Взвыл мертвец, схватился костлявыми пальцами за морду, мотая головой из стороны в сторону. Воспользовавшись этим, Мирон тоже бросился вперёд и разрубил его мечом напополам.

— Поджечь, поджечь бы надо! А то восстанет, — подсказала Власа, да только с поля послышался такой жуткий вой ещё с десятка голосов, что от ужаса она забыла, как дышать.

— Видать, не в этот раз, — Мирон спешно сунул меч за пояс, схватил Власу за руку и потянул за собой.

Снова началась бесконечная гонка. Бежать, бежать вперёд до изнеможения, до боли в рёбрах, когда кажется ещё немного, и сердце выпрыгнет из груди… К такому Власа была не готова.

— Я… не могу больше. — Она вскоре буквально повисла на Мироне. — Не могу… не уйти мне…

— Да погоди! Немного осталось! Гляди, свет уже вдали горит. — Мирон указал рукой куда-то вперёд.

Власа пригляделась — и правда вдали горело яркое пятнышко, отсвет от костра. Последний огонёк надежды.

Приближающийся вой за спиной заставил снова перейти на бег. Ещё немного — и уже ничто не сможет им помочь. Власа отчаянно хваталась за плечо Мирона, торопясь к костру, хотя глубоко в душе сомневалась, что это сможет их спасти. Простым огнём такую свору нежити не остановишь, может быть, чуть отгонишь, но если их много… никакого огня не хватит.

Когда они подбежали к костру, то увидели заспанного, встревоженного мужика с проседью в волосах, который спешно собирал пожитки. Рядом стояла лошадь, запряжённая в телегу.

— Вот же не свезло, как чуял, не надо рядом с проклятыми местами на ночь становиться, старый я дурак, — бормотал он себе под нос, как вдруг увидел Власу с Мироном. — А ну прочь, нечистые!

Он схватил палку с горящим огнём на конце и замахнулся в их сторону.

— Дяденька, что вы! Люди, мы люди! — вскричала Власа, попятившись.

— Не дури, мужик! Мы от нечисти сами бежим, али не слышишь, как воют? — попытался образумить его Мирон. Словно в подтверждение его слов в ночи снова раздался жуткий вой, на этот раз значительно ближе. — Бежать отсюда надо!

— Это я то и без вашего знаю! С дороги, — огрызнулся мужик, заметно осмелев. Бросив палку с огнём, он стал спешно закидывать свои вещи в телегу.

— Дяденька, возьмите нас с собой, не оставьте в беде! — взмолилась Власа, бросившись к нему.

— Ещё чего! Поди вы сюда эту беду и принесли, а мне вас спасать? — недобро зыркнул на них мужик, отмахнувшись от Власы, и полез на место возницы.

— Да как же… ну нельзя же так! — отчаялась она, а Мирон незаметно потянул Власу к задней части телеге, нагруженной мешками.

— Полезай, — заговорщически шепнул он.

— Эй! А ну брысь отсюда! — взревел мужик, увидев, что они забрались в телегу.

— В беде друг друга негоже бросать! Трогай уже, — дерзко заявил ему Мирон. — Пока нас гнать станешь, нежить догонит и всех сожрёт.

— Ах ты наглец! Ну, погоди, я тебе потом по ушам надаю! Леший вас забери! — со злостью плюнул мужик, осознав правоту Мирона, и начал хлестать старую кобылу поводьями. — Пошла, пошла!

Пребывающая в полусне кобыла нехотя двинулась, таща за собой телегу — видно совсем по старости чутьё растеряла. А мужик всё не унимался, гонит её и гонит, да только без толку.

Вдали на дороге уже появилось несколько крупных чёрных теней, которые стремительно приближались.

Власа в страхе прижалась к Мирону и уткнулась ему в плечо. Её била крупная дрожь.

— Тише, тише, — упавшим голосом прошептал он, крепко прижимая Власу к себе.

Одно из чудищ на дороге громко завыло от нетерпения. Кобыла запоздало встрепенулась, будто только сейчас осознав происходящее, испугано заржала, и бросилась вскачь.

Телегу начало мотать из стороны в сторону, то и дело подбрасывая на ухабах. Где-то впереди слышалась ругань мужика, который пытался удержать поводья взбесившейся лошади.

Власа решилась взглянуть на дорогу. Чёрные бегущие точки стали отдаляться, а вскоре и вовсе пропали за поворотом. Неужели им удалось оторваться от погони?

Сжав в руке птицу-оберег, Власа мысленно вознесла благодарность своему роду и всем богам, потому как только чудо могло спасти их этой ночью…